Школа Магии: Первая ступень

— Все зависит от человека, — пожала я плечами. — Черный маг хоть и обладает черной магией, но он может быть хорошим человеком, и его силы будет направлена на добрые дела. А есть светлые, которые своей силой заставляют делать не очень хорошие вещи людей против их воли. Я ненавижу таких людей. Так что все зависит от того, какой человек. А почему ты спрашиваешь?

— Просто я мало светлых магов знаю, — смутилась та. — И мне просто интересно, какие вы. Ведь то, что обычно говорят, может очень сильно расходиться с правдой.

— А что говорят?

— Ну, светлые маги обычно эталоны доблести, доброты, чести и достоинства, — покраснела та. — Говорят, что вы всей душой ненавидите черных магов и стремитесь от них избавиться.

— Это все стереотипы, — ответила я. — Не имеет значение, какой магией ты пользуешься. Главное, как ты ей пользуешься.

— Вот как? — задумалась та.

— Да, — кивнула я, а потом все же задала вопрос, который меня волновал. — А откуда ты знаешь, что некромант из таверны Клинок?

Кстати, я положила на нас слабенький полог тишины, так что мы могли разговаривать о чем угодно, и нас не слышали. Любой человек, разбирающийся в магии, может убрать его. И на эти пологи попросту не обращают внимания.

— Это единственный клинок, имя которого известно в Черном королевстве, — спокойно ответила та. — К тому же он присоединился к Кораду после гибели одного из Клинков. Так что за ним мало водится дел.

— А-а-а, — глубокомысленно протянула я.

Даже если это и так, ничего не изменяется. КорстенАдкиа, некромант 75 ступени, Клинок Корада, имеет какие-то странные договоры с моим отцом и покойной матерью. И это не может меня не напрягать.

Повозка резко остановилась. Мы с Мелитрисой одновременно перевели взгляд вперед, к двери. Черное облако накрыло все вокруг, и я перестала что-либо видеть. Теплая, маленькая рука схватила меня изо всех сил. Я сжала руку в ответ. Я не успела ничего понять или подумать, потому что мой мозг отключился, и я провались во тьму.

Глава 10: Заточение

Свобода в нашей власти до тех пор, пока мы её избегаем.

Боль. Она пронзает меня всю, и я ничего с ней не могу поделать. Боль, она вокруг. Она пытает меня, нападая волнами. Я не могу ей противостоять. В какой-то момент боль проходит, и наступает темнота.

Боль и темнота....

В какой-то момент боль ослабла. Я начала чувствовать холод. Холод, который немного облегчал страдания. Постепенно я начал чувствовать и остальное. По ощущениям, я лежала на холодном каменном полу. Тела я не чувствовала.

Я начала вспоминать, как я здесь оказалась. Выходило так, что мы с Мелитрисой пошли смотреть город, сели в маршрутку. Маршрутка резко остановилась, нас накрыло что-то темное и все пропало. После этого я уже оказалась где-то здесь.

Мелитриса! Где она?!

Я попыталась пошевелиться. Боль все ещё жгла мое тело, но постепенно она сходила на нет, и я начала чувствовать свое тело. Наверное, прошло полчаса, прежде чем я смогла нормально сесть и оглядеться. Хотя оглядывать особо нечего. Светящиеся грибы на каменных стенах освещали небольшую, я бы сказала, пещерку. И она была сделана искусственно. Доказательством служила железная решетка на входе. Я лежала прямо напротив этой решетки. Послышался слабый стон и кашель. Я резко обернулась на него и увидела Мелитрису, которая лежала у другой стены, свернувшись калачиком.

Я изо всех сил напряглась и доползла до неё.

— Мелитриса, — позвала я.

— К-кто ты? — так же тихо ответила она.

— Это я, Лина.

— Мне х-холод-дно.

Я постаралась притянуть её к себе. Вот, ш`ёнср, она совсем ледяная! Здесь точно было не выше пятнадцати градусов, а одеты мы были очень легко. Я прижала её к себе и стала согревать. Она вся дрожала. У меня зуб на зуб не попадал.

Я стала смотреть на то, что было за пределами нашей тюрьмы. Там был неширокий, тоже каменный коридор. Его так же освещал тусклый свет грибов. Тишина была полная.

— Теб-бя увод-дили? — спросила Мелитриса спустя минуты три.

— Нет. Я только очнулась.

— Меня ув-водили раза два, — ошарашила она меня.

— Когда?

— П-пока ты не прих-ходила в сознание.

— Зато я теперь пришла в него. И теперь уж им не поздоровиться, — преувеличенно бодро сказала я, хотя на самом деле таковой себя не чувствовала.

Просто вид Мелитрисы заставлял меня говорить такие слова. На её блузке была кровь. Лицо было бледное, под глазами были черные круги. Ш`ёнср! Кто бы это не сделал, я ему отомщу. Причем жестоко. Пока Мелитриса отогревалась, я попыталась понять и проанализировать услышанное. Нас без сомнения похитили. Целью была Мелитриса, а я была просто рядом, иначе бы меня тоже куда-то кто-то уводил. Кто, я не стала спрашивать у Мелитрисы. Ей и так досталось больше, чем мне. Сколько бы мы здесь не пробыли, я была без сознания. Решетка железная. Присутствия магии я не ощущаю. Магия!

Я произнесла простейшую формулу и... ничего не произошло. Я повторила. Опять нет. Странно. Блокиратора магии нет. Его я бы ощутила. Нас учили различать виды блокираторов ещё два года назад, когда мы все больше и больше изучили заклинаний. Но здесь я ничего такого чувствовала. Это может быть только одно объяснение: природный источник, который и заглушает магию. Природные источники большая редкость. В мире всего десять известных таких мест. Они отличаются от искусственно созданных заклинаний, или же камней, блокирующих силу магов. В таких местах просто невозможно колдовать. Здесь даже артефакты не действуют. Но выйдя из этой зоны, они снова будут исправны. Вот, блеск! Как же теперь выбираться?

Я посмотрела ещё раз на решетку. Крик ужаса застрял у меня в горле. Я замерла, не смея пошевелиться, и смотрела на то существо, что стояло за решеткой. Топазовые глаза, светящиеся в темноте коридора, со звериной радужкой смотрели на меня. Существо было плохо видно из-за того, что свет в коридоре и даже в нашей камере заключения притух. Существо словно забирало его. Это что-то было почти высотой с решетку. Огромная, волчья пасть со множеством клыков была приоткрыта. Никакого волосяного покрова не было. Кожа была серая, слегка светящаяся в темноте. Мускулистое тело, длинные руки, заканчивающиеся мощными, похожими на ласты, кистями.

Мне никогда не было так страшно, как в этот момент. Я не могла даже пошевелиться. Топазовые глаза смотрели на меня, будто видели на сквозь. Как же страшно. Я старалась не двигаться, не дышать и вообще притвориться стеной.

Наверное, прошла вечность, прежде, чем я моргнула. Но и этого хватило, что бы существо исчезло так, будто бы его и не было вовсе. Я ещё раз моргнула, что бы убедиться. Его не было. Я стала дышать маленькими глотками воздуха. Страх все ещё давил на меня. Что же это было за существо? Что ему нужно? Это наш охранник? Так, Лина, успокойся. Сердце стучало о стенки грудной клетки с огромной скоростью.

Я отвела взгляд на стену и постаралась больше не смотреть на решетку. Чтобы это ни было, но лучше даже не пытаться сбежать.

Кашель Мелитрисы сбросил с меня оцепенение. Я взглянула на неё. Из её носа потекла кровь. Я запаниковала: а вдруг это существо почувствует запах крови? Дрожащими руками я разорвала блузку, вытерла кровь и запрокинула голову Мелитрисы.

— Держись, — сказала я.

— Мне плохо, — простонала она.

Кровь не переставала идти. Черт! Да что эти твари, кто бы они ни были, сделали с ней?! Так, мне нужно успокоиться и сосредоточиться. Грибы засветились ярче. Этот знак заставил меня вздохнуть с облегчением: значит, пока того существа нет. И я направила все силы, что бы унять кровотечение. Что же делать? Кровь не переставала идти!

Что-то коснулось меня за плечо, и я на автомате смахнула рукой. Потом резко обернулась. На полу лежала какая-то белая тряпочка. Откуда она взялась в этой пещере? Я недолго думала. Я взяла её и приложила к носу девочки. Тряпочка даже не промокла от крови, потому что та тут же перестала идти. "Господи, спасибо за такой подарок", — мысленно взмолилась я. Как же она была вовремя.

— Как вкусно пахнет, — улыбнулась Мелитриса. — И как спать хочется.

Прежде, чем я что-то успела сделать, девочка уже спала. Дыхание было, пульс был ровный, лицо расслабилось, дрожать она перестала. Я с облегчением вздохнула. Пусть так. Я прижалась к ней и закрыла глаза. Я вдруг почувствовала себя такой разбитой, словно из меня вытянули все силы. Миг и я провалилась в спасительный сон.

Когда я проснулась, Мелитриса ещё спала. Я не успела толком прийти в себя, как грибы чуть потускнели. Меня всю пронзил страх. Мышцы отказались двигаться. Если свет сменил интенсивность,значит существо было рядом. Тише, тише. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Я где-то читала о том, что нужно подумать о чем-то совершенно противоположном страху, чтобы он прошел. Нужно как-то отвлечься.

Помню, в детстве я тоже боялась кошмаров. Мама иногда брала меня в свои поездки. Я помню только некоторые из них, потому что была маленькая. Помниться, мама как-то оставила меня одну в казавшейся просто огромной комнате. На дворе была ночь. Мама не выключала свет, потому что знала, что я боюсь. У неё были важные дела, и она оставила меня там ненадолго. Я очень боялась. Форточка была открыта, и от ветра хлопала об ставни. Это меня очень сильно пугала. Я выбежала в коридор, огромный коридор с красными коврами и побежала искать маму. Далеко не убежала. На ближайших двух ступеньках я споткнулась и разбила коленку. Тогда я заплакала. Не знаю, сколько бы я там просидела и проревела, если бы ко мне не подошел мальчик.

Он был со мной одного роста. Его лицо всё было изуродовано глубокими шрамами. Я сначала очень испугалась, и чуть не закричала. Но, взглянув в его пронзительные, добрые, невероятно глубокого коричневого цвета глаза, я успокоилась.

— Почему ты плачешь? — спросил он.

— Я коленку разбила, — захныкала я.

Мальчик посмотрел на рану, достал платочек из кармана и приложил на разбитое место.

— А что ты делаешь в коридоре?

— Ищу маму. Она сказала, что скоро придёт, а мне страшно в комнате.

— Хочешь, я побуду с тобой, пока твоя мама не придёт?

— Да.

— Залазь ко мне на спину.

Он отнес меня на себе в ту комнату, и мы стали играть. Мальчика звали Марк. Он был такого же возраста, как и я — три с половиной года. Шрамы на лице были вследствие какой-то болезни, которой он уже год как переболел. Мы с ним весело проводили время, пока мамы не было. Он мне что-то рассказывал про тот дом, где мы с мамой находились, про слуг, про его любимого ручного дракончика. Собственно, именно с того момента у меня и появилась любовь к драконам.

Когда мама вернулась и застала нас вместе, она только улыбнулась. Потом принесла нам чай с медовым тортом, а сама села за работу.

Мы провели в гостях у Марка не долго. Но это было очень интересное время. Он меня познакомил со своим маленьким ручным дракончиком. Дракончика звали Эрл. Он больше походил на ящерицу, только с крылышками, чуть прозрачной оранжево-жёлтой, местами фиолетовой и красной окраски. Он умел летать и часто нас веселил. Мы его подкармливали тортом, и всем тем, что нам приносили. Когда дракончик наедался, он выдыхал струю дыма, садился к кому-то из нас на плечо и засыпал. Мы с Марком в это время, чтобы не будить дракончика, брали у мамы сказки и Марк мне их читал. Я тогда ещё букв не знала, а он уже читал быстро. Помню эти сказки про рыцарей на белых конях, про злобных чудовищ, которые похищали людей, про подвиги отважных магов, которые боролись против чудовищ.

Как же это было давно. Хотела бы я его ещё раз увидеть. Увидеть его счастливую улыбку, которую он мне редко, но дарил. Увидеть, каким он стал. Он, наверное, вылечился от своих шрамов, и стал красивым парнем. А за ним вьется толпа девушек. Эрл, наверное, подрос.

После смерти мамы я больше никогда его не видела. А так хочется!

— ...

Я вздрогнула от этого слабого голоса.

— Я здесь, — ответила я.

— Не... бросай... не бросай меня...

— Я никуда не уйду, — ответила я, прижимая Мелитрису к себе.

Она выглядит сейчас ещё слабее, чем раньше. Господи, пусть она выживет! Только бы она выжила!

Б-ж-ж...

Я обернулась в сторону этого звука и обнаружила, что решётка отъехала в сторону, будто её кто-то открыл. Я похолодела. Секунда... две, три. Никто не вошёл в нашу камеру. Странно. Где люди или кто-либо ещё? Где те, что нас похитили?

— А-а-а!

Душераздирающий крик в несколько голосов стал ответом на мой вопрос. Где-то в глубинах этих пещер кто-то кого-то убил. И я догадываюсь, кто. Так,Элина, соображай быстрее. Нужно что-то сейчас делать, иначе потом будет хуже.

— Держись, Мел, я тебя вытащу отсюда, — сказала я ей и стала поднимать её.

— Лина... — простонала девочка.

Одной рукой я взяла её за талию, другую перекинула через плечо, и потащила к выходу. Каждый шаг, каждый сантиметр пройдённого пути от стены до решётки был для меня очень тяжёлым. Я бы никогда не приблизилась к решётке, если бы со мной не было Мелитрисы. Только беспокойство за её жизнь давало мне силы идти вперёд, к выходу. Я постаралась выкинуть все мысли о чудовищах, и мы прошли через решётку и очутились в коридоре.

Коридор извивался и уходил и направо, и налево. Выбирать направление, когда ты не знаешь, где ты и куда идти — задача не из лёгких. А когда тебя подстёгивают крики, приглушённо доносящиеся с обоих направлений — ещё хуже. Интуиция вообще объявила мне бойкот. Ш`ёнср! А была, не была! Наше дело правое — мы идём на право.

Мы поковыляли, иначе это назвать нельзя, направо. Коридор освещался светящимися грибами, которые висели на стенах. И чем дальше мы шли, тем ярче они светились. Коридор петлял, где-то становился узким, где-то широким. В некоторых местах я еле пролазила. Чем дальше мы шли, тем хуже становилось Мелитрисе. Самое паршивое, что сделать я ничего не могла, только молча сжать зубы и идти вперед. Идти в неизвестность, идти медленно и мучительно. Тело все ещё болело.

Так, Лина, не будь тряпкой! Иди вперед!

Я не знаю, сколько мы так шли по этому коридору. Свет грибов иногда становился не таким интенсивным, и это придавало мне хорошего ускорения. Чем дальше мы шли, тем холоднее становилось. Я не мастер ходить по горным пещерам, да и вообще я городской человек, точнее, школьный, но любой знает, что если дует ветер или есть вода, значит, есть и выход. В данном случае, у нас было не только падение температуры, но и ощущался ветер. Поэтому, не смотря ни на что, я продолжала идти сама и тащить за собой Мелитрису, которая еле передвигала ногами.

А какой-то момент, когда мои силы должны были уже кончиться, когда руки дрожали от усталости и готовы были вот-вот отпустить драгоценную ношу, я увидела свет. Странный, мягкий свет в конце тоннеля. Я не знаю, откуда у меня взялись силы, но я рванула туда с удвоенной энергией. Этот свет манил, притягивал, давал надежду.

— Эй, скорее сюда! — услышала я женский голос.

Свет загородила фигура в белой мантии. Я не видела лица, я вообще перестала что-либо видеть. Просто этот голос мой мозг охарактеризовал как люди. Если люди — значит, они нам помогут. Значит, опасность миновала. Значит можно отдохнуть. Я потянулась к этой фигуре и провалилась во тьму.