Замок Толор - 1. Охота на Наместника

Пух с энтузиазмом принялся за дело:

— Ты, ты, ты — будете старшими в десятках. Имена? Хорошо, мы будем копать, вы — раздевайте убитых. Кольчуги и панцири здесь, оружие — сюда, золото, деньги, драгоценности — на вот этот плащ. Вопросы?

Тишина.

— Про мародеров напоминать не буду, но если увижу — присоединитесь к этим, — он кивнул на цепочку солдат, уносивших покалеченных.

Хонор, пока мы шли, удивился:

— Быстро мы их в чувство привели. И без жертв практически.

— Неудивительно. Когда они экипировку снять успели-то?

— Да сразу, как только копать начали.

— Ну, а что ты хочешь, по железякам голыми руками неудобно стучать.

После разделения работ и устранения саботажников, дело пошло, значительно, бодрее.

Я проследила за разоблачением рыцарей. Помимо доспехов принесли кучу золота и две баронские цепи. Я сразу связала все это в узел и унесла от греха подальше:

— Я в оружейную. Все железо туда сносите. Пух, баронов похороните отдельно.

— Хорошо!

Мувот показал большой палец, когда я проходила мимо, но комментировать разборки не решился.

— Соур не выходил? — спросила я.

— Нет.

У лестницы вниз, в донжоне, я чуть подзадержалась. Жутких воплей слышно не было, и я поднялась в оружейную. Бросив плащ с золотом в угол, прикинула свободное место. Если пластинчатые доспехи сложить в дальнем от двери углу, а кольчуги сразу развесить, то оружие можно будет разложить по типам прямо в главном коридоре комнаты. Будет относительный порядок. Ну, во всяком случае, лучше, чем если свалить все в одном месте.

— Куда, лейтенант? — спросил зашедший солдат наместника.

— Кольчуги вешай сразу, на свободные места.

И началось. Я вертелась как белка в колесе, принимая, показывая, перекладывая и исправляя, потом поток экипировки иссяк, но я продолжала наводить порядок. За этим делом меня и застали аристократы.

— Долго ты еще, Тандела?

— Да чуток осталось! Оружие разложу, и все!

— Заканчивай и поднимайся в кабинет, мы ждем.

— Хорошо, я быстро! Граф, стойте, совсем забыла! Вот, это с рыцарей сняли. Золото в основном.

— Увесистый! На прогулку, а не на войну собирались, похоже, — улыбнулся Олок.

— Ну, теперь уже войн у них не предвидится! — хохотнул герцог.

Раскидав оружие по кучам и заперев оружейную, я поднялась наверх. Граф с герцогом уже основательно пригубили очередной кувшин и при виде меня расплылись в пьяных улыбках:

— Тандела! — протянули они почти одновременно, не глядя мне в глаза.

Герцог отодвинул стул рядом с собой:

— Садись сюда, красавица!

— Шутите, Дарон? — улыбнулась я.

— В каждой шутке есть доля шутки, дорогая! — он налил вина мне в стакан. — Сыр, хлеб? Мясо?

— Мяса, и побольше. Надо понимать, чем более смешная шутка, тем меньше правды?

— Не всегда! Иногда над правдой смеются больше, чем над самой шуткой!

— О! Я и не знала!

— Ты еще слишком юна, девочка моя! Ну-ка, посмотри на меня! — он неожиданно взял меня за подбородок и пристально, неожиданно трезвым взглядом посмотрел в глаза. Потом отпустил, хлебнул вина и добавил раздосадованно. — Волосы больше не брей, женщина не должны ходить лысой, даже в армии. Иллюзию со зрачков тоже убери. Граф, вы не слышали указ императора двухнедельной давности?

— Нет, откуда? Мы тут в изоляции да-а-авно сидим.

— Император отменил преследование бессмертных, теперь любое существо, независимо от расы, пола и степени владения магией, родившееся в Алисоне имеет перед законом одинаковые права.

Граф улыбнулся:

— Надо же, всего то три сотни лет понадобилось, чтобы сообразить, что не в цвете волос дело.

— Надо сказать, император так не считает. Он думает, что и в цвете тоже дело есть. Но за эти столетия эрольды стали настолько редко встречаться, что нет смысла их травить. Граф Болут убедил его, что небольшое число торговцев, путешественников, да и просто алисонцев, в крови которых есть кровь древних рас только разнообразят и улучшат Империю.

— Да уж. Император на редкость твердолобый у нас. Демоны только и помнят, когда какой-то эрольд пустил стрелу, пролетевшую рядом с его задницей, этого парня схватили и казнили, как и его родственников. Так, с тех самых пор, и повелось: чуть выше среднего роста — укоротить на голову, чуть ниже — посадить в тюрьму, волосы не стандартной окраски — или брейся, или суй голову в петлю. Ну, а если научился читать заклинания и не получил на это разрешения в Ордене Магов... Топись, а то эти самые Маги и завалят.

— Заметь, ты говоришь про время, когда Империя стала самым сильным государством в регионе, времени, которое не может считаться плохим!

— Мой герцог, не рассказывайте мне про могущество Алисона. Оно и тысячу лет назад опиралось на мощь Белых наронтов, и сейчас держится на ней. Пока Император держит их в узде и число наронтов растет, мощь Империи — вместе с ними. А уничтожение древних рас на территории Империи никак не сказалась, разве что последние существа, действительно владевшие Магией, были убиты.

— Наронты владеют боевой магией!

— Их магия — магия другого мира. Исол говорил, она жиждется на управлении эмоциями и неисчерпаемой темной энергии. А Магия нашего мира имеет в основе управление чувствами, стихиями и, практически, всегда используемая магическая энергия — внутренняя энергия мага, запасенная заранее, или взятая, непосредственно, в момент произнесения заклинания. Да, Волшебники и самые могущественные Маги умеют пользоваться стихийными энергиями и управлять стихиями, Боги и Полубоги пользуются, так называемой, маной, энергией молитв, обращенных к ним, Разрушители, равно как и духи, пользуются энергией собственных стихий, но их единицы.

Граф замолк, а мы все смотрели на него, раскрыв рот. Дарон отставил стакан с вином и заявил:

— Вы не перестаете меня удивлять. Практически сразу, приехав сюда, я занес троих — Исола, Танделу и Соура в список подозрительных личностей. Самым подозрительным был тогда Соур — ну вылитый румиец. Исол — колдун, мои Маги сразу его принялись обсуждать. Тандела шла третьей — ну слишком уж здоровая для женщины, да еще и лысая. Единственный, кто у меня был без особых подозрений — это ты. Нормальный аристократ, побитый жизнью. И что же мы имеем в итоге? Как оказалось в реальности все наоборот: Соур — практически безобидный, по сравнению с остальными, командир стражи. Исол, полностью оправдывает ожидания. Колдун, очень сильный и полезный. Тандела, оказывается эрольдкой — ничем иным такое феноменальное обращение с луком и полное отсутствие волос не объяснить. И тут, меня удивляешь ты. Стреляешь из лука лучше Танделы. Рассуждаешь о магии больше Исола. Тандела — кровная сестра. Не видел как ты обращаешься с мечом, но судя по всему, не из последних в замке. Так кто же ты? Эрольд, колдун или румиец?

— Не смешно! Я — обычный пьяный аристократ, которого потянуло на беседу о магии, знаний о которой нахватался у своего колдуна.

— Ну-ну. Будем считать, отскочил, — улыбнулся див Пимобат. — Отца твоего я знаю. Он эрольдом быть не мог. А вот мать? Она не была представлена мне.

— Она умерла при родах.

— Соболезную.

— Да ладно уже.

За пьяным бредом, что несли Олок с Дароном, обсуждающие за столом темы, за которые можно влегкую попасть за решетку раз и навсегда, я внезапно осознала: я, духи и демоны меня раздери, могу больше не прятаться! Можно снять заклятие с зрачков и вернуть им родной цвет. Можно отпусттить волосы. Можно пользоваться магией! Да! Магия!

От избытка чувств и нетерпения я аж привстала, увидела Соура, входящего в замок, и закричала:

— Соур, поднимайся, только тебя и ждем!

— Долго он, — заметил Олок.

— Ничего! Доставай карту, подумаем, как окончательно див Сафа отшлепаем!

Глава 17. Соур

Кольчуга кольчугой, а заставлять аристократов ждать не хотелось, поэтому я вошел в кабинет как есть — в полной экипировке. Герцог посмотрел на меня и сообщил пьяным голосом графу:

— Дак он в железе! Вот и тащится еле-еле!

— Вижу! — не менее пьяно ответил Олок и грохнул кружкой по столу, на котором уже разложили карту.

Оба они уставились на пятно, от вина, расползающееся по карте, а я воспользовался моментом, уселся и, завладев внушительным куском мяса, приступил к ужину.

— Исол, пятно! — сообразил, наконец, Олок, к кому обратиться за помощью.

Колдун кивнул:

— Ага, вижу.

— Чего — вижу?! Убери!

Колдун взял карту, стряхнул с нее влагу, протер о собственную рубаху и разложил обратно и сел:

— Что-нибудь еще мой граф?

— Твою мать! — расхохотался Дарон.

— Ы-ы-ы, — заржал Олок.

— Вы давно сидите, что такие хорошие? — поинтересовался я. — Вроде в пыточной нормальные были, время-то прошло совсем ничего.

— Мы трезвые! — возмутились аристократы в один голос.

— Угу.

— Мы видим, — добавила Тандела.

— Отрезвить? — спросил Исол. — А то я сейчас спать пойду, на утро будете головой мучаться.

— Да не, не надо.

Исол встал и ушел. Следом засобиралась эрольдка. Дарон и Олок проводили ее масляными взглядами и герцог пихнул графа под бок:

— Слушай, ты вот расскажи, как умудрился упустить такую пташку?

— Да я как-то за ней и не охотился. Вон, у нас, любитель несовершеннолетних эрольдок сидит, — Олок кивнул на меня и замер. По ходу дела тут, пока меня не было, герцогу уже успели многое рассказать.

Див Пимобат усмехнулся:

— Ну это в общем— то, понятно. Такой здоровяк и девку себе под стать ищет. Но я то про тебя говорю! Неужели не понравилась?

— Почему, понравилась. Но я-то знаю, что к тому времени, как она начнет понимать, чего от нее хочет Соур, тот успеет поседеть. А то и в гроб лечь. Поэтому, когда мы обменивались клятвами, у меня даже мысли не было произнести супружеский вариант.

— Значит, все-таки ты знал о том, что можно было произнести его!

— Знал, а толку?

— Просто мне интересно, как тебе удалось дожить до твоего возраста, не жениться и не завести детей.

— А. Начиналось все как обычно. Балы, дамы, вино, ухаживания. любовь. Но ее отец, в ответ на предложение, сказал, что не планирует в ближайшее время отдавать дочь замуж. А через два месяца на ней женился один барон...

Граф замолчал, глядя в пламя камина.

— Ну, а дальше?

-А? Дальше? Там все было не слишком хорошо. Если рассказывать коротко — меня остановили в момент, когда я уже готовился вспороть его жирное брюхо. Она и остановила, крикнув, что ждет от этого борова ребенка... Я не стал его убивать. Сделал ей так сказать, свадебный подарок, — граф жутко улыбнулся — одними губами. — Неплохой такой подарочек, килограмм сто двадцать!

Герцог после паузы сказал:

— Я помню эту ситуацию. Барон Макс див Ногид. Он приезжал ко мне, обвинял тебя в предательстве интересов империи. Покушение на убийство, дуэль, кровная месть. Я послал его обратно к жене, она как раз родила сына.

— Мне тогда очень хотелось умереть, Дарон. Если бы ты меня казнил — не сильно расстроился, но сейчас скажу — спасибо.

— Ну, с несчастной любовью в юности все понятно. А что дальше?

— Какая, к демонам, юность? Мне было двадцать три. Я два года вообще из замка никуда не выезжал. Потом выехал на какой-то бал. На меня показывали пальцами, даже не особенно заботясь о том, чтоб я не замечал. На этом мои любовные похождения закончились.

— Мда. Необычно. На дуэль не пробовали вызвать тех кто пальцами показывали?

— А смысл?

— Ну, думаю, перестали бы пальцами показывать.

— Вряд ли. Просто делали бы это не на виду.

— Да. Это верно. Ну, а если напрямую, Олок? Разузнал бы, приехал в гости к любому барону с незамужней дочерью. Договорился бы.

— Ха! Дарон, вот ты меня вроде неплохо узнал, а сам-то отдал бы за меня свою дочь? — Олок вперил в герцога требовательный взгляд.

— Я? — див Пимобат пожал плечами. — Н.е.е.е.т.

Совершенно очевидно, что графа ответ взбесил — у него широко раздулись ноздри, вздулись желваки на скулах, но он мгновенно взял себя в руки, откинулся в кресле и улыбнулся:

— Вот вам и ответ, Наместник. Я никудышный жених. Граф без армии, денег и даже герба. Бастард, с соседями — врагами. Кто отдаст за меня дочь, зная, что детям скорее всего достанутся разоренные земли и пустой замок? Это если им что-то достанется.

Дарон, видимо, потрясенный реакцией графа, попробовал его успокоить:

— Олок, да ты чего, я просто не подумав ответил! Ты тоже хватанул: я ж не барон, а герцог! Да и дочери у меня давно замужем!

— Не все, герцог! И вы даже не подумали о том, что ее можно отдать за меня!

На этот раз взорвался Дарон:

— Ты что мелешь, граф! Ты вообще, понимаешь, о чем говоришь?

Олок отвернулся к окну, буркнув:

— Понимаю.

Дарон сидел, глядя на него, потом успокоился и заговорил:

— Она не видит. С детства слепа. И ты предлагаешь ее отправить к тебе сюда?! На эту живодерню, где недели не проходит, чтобы кто-нибудь не помер?

— Я просто так спросил, герцог. Так же, как вы, мыслит любой отец. Можете не продолжать.

— Спокойной ночи, граф.

— Вам постелено у меня, поднимайтесь выше.

— Спасибо, со своими людьми переночую.

Дарон вышел, следом Вирот, а Олок посмотрел, как я дожевываю остатки мяса.

— Я все испортил? — спросил он.

— Это слишком мягко сказано.

Граф горестно вздохнул, откинулся в кресле и уснул.

И он был прав, демоны его задери. Утро вечера мудренее, и я поспешил последовать его совету.

* * *

Гонец, прискакавший утром, мне не понравился сразу. Да и повел он себя подозрительно — с криком:

— Послание от графа див Сафа! — бросил у ворот мешок с непонятным содержимым, развернул коня и ускакал.

Я посмотрел на Исола:

— Магического ничего нет?

— Соур, ты совсем сдурел? Это обычный мешок. Окроваленный, кстати. Головы предателей империи, которых его отправил разыскивать герцог?

— Возможно. Сейчас посмотрим.

— Тандела, сходи за графом. Пух, мешок неси.

Олок явился помятый и заспанный.

— Что тут у вас? Послание див Сафа герцогу? А какого демона меня подняли? Герцога и зовите! Тандела, он собирался в казармах спать, сходи.

Герцог явился, да не один, а с див Миром. По лицам обоих видно было, что после завершения застолья с Олоком див Пимобат продолжил пить с другим собутыльником.

— Все нормально, Тошик? — спросил Исол. — Нога больше не болит?

— Нога — нет. Голова — она вот болит.

— Ну где тут у вас послание? Этот мешок? — Дарон смерил его взглядом. — Кровь... Головы что ли? Див Саф совсем одурел? Вирот, открой, посмотрим, кого из своих он решил принести в жертву.

Пока капитан развязывал горловину, я смотрел на Тошика. Не потому, что догадался, что там. Просто пытался привыкнуть к тому, что он теперь тоже с нами. Поэтому, я вначале увидел, как разительно изменились его черты, когда Вирот достал первую голову, и лишь потом услышал вопль Дарона:

— Неееет!!!

Я повернулся к герцогу, уже догадавшись, чья это голова. Тот стоял, схватившись за голову и качая ей, как-будто не веря в то, что видит.