Один из немногих (книга третья закончена)

Так получилось, что последние пару месяцев Иван усиленно пытался решить одну из самых необычных криптографических задач в его обширной практике. И как всегда, все, что хоть как-то связано с именем Варвары Нартовой, не имеет лобового, прямолинейного решения. Потребовался неслабый полет воображения и несколько недель раздумий над совершенно безнадежной задачей. Все, что смогла вспомнить Альбина, он тщательно записал и проштудировал, благо, полезных сведений всплыло не так много. Потом он собрал из этого материала набор возможных ключей шифрования и попытался вскрыть оставленное Варварой послание 'грубой силой'. Надо ли говорить, что из этого ничего не вышло?

Иван снова отвлекся от анализа уже проделанной работы и лениво подозвал скучающую девочку к своему столику. Не напрягаясь, почти на автомате, сделал заказ, попросил принести какой-то салат с мясом, хлеб, горку сыра и порцию крепкого черного чая. Снова проигнорировал чудесные карие глаза и все остальное, тупо уперся взглядом в экран 'планшета', на котором специальный 'демон' тщательно изображает типичную для подобного персонажа сетевую деятельность.

Сейчас, то есть, в последние пару недель, он даже об Альбине старается не думать, а все больше о Варваре Нартовой. Сколько раз он жалел о том, что так и не узнал ее толком, и долгое время ему казалось, что этот орешек ему не по зубам. Но путь к ответу все-таки нашелся, когда Иван в отчаянии рассматривал оставшиеся у него изображения Варвары и пытался вглядеться, понять, просчитать то, о чем она думала, составляя послание. Как она собиралась сделать задачу решаемой? Ведь должен быть хотя бы намек!

И однажды он вспомнил. Не по записи, а по собственным воспоминаниям. Где-то в километре под землей сейчас осталась большая каверна, выжженная взрывом, а когда-то там был уютный общий дом, где жили наблюдатели. И был там бассейн, где имелась обширная подводная часть с длинными ответвлениями и воздушными пузырями для ныряльщиков, очень популярное место.

Иван сам часто и с удовольствием изучал эти лабиринты, которые все время менялись, и однажды он на полном подводном ходу столкнулся в темной глубине, как ему показалось, с живой торпедой. Словно ногой в дых ударили! Утонуть он, конечно, не смог, но потерял при столкновении почти весь воздух из легких, и в туче серебристых пузырей взмыл на пять метров вверх, к воздушной камере. Автоматически зажглась слабая подсветка, и Иван увидел, как рядом с ним из воды показалась копна пепельно-светлых волос, а ярко-синие глаза Варвары смотрели пристально и близко, как никогда.

— Ты живой? — спросила она. — Я тут без приборов, по-старинке.

— Я тоже, — кивнул Иван, цепляясь левой рукой за низкий свод и правой совершенно естественно придерживая ее за талию. — И без защиты. Жить буду. Ты в норме?

— Угу, — она улыбнулась и даже не отстранилась. — Хороший пресс. Хулиганку свою куда дел?

— Спит хулиганка, — Иван смотрел ей только в глаза, но совершенно отчетливо видел серебряную цепочку и крестик там, куда сейчас смотреть не стоило. Пожалуй, в этот момент Нартова немного отступила от образа 'живой богини', что в такой ситуации немудрено. Варвара много лет провела в Латинской Америке и на островах Карибского моря. Может, там она и научилась так нырять? И позывной у нее был подходящий — 'Мурена'! Вот с такой стремительной рыбиной Иван и столкнулся под водой...

В тот раз, вися под тесным куполом над прозрачной водой, они несколько минут поговорили, по-дружески отшутились и поплыли в разные стороны. Ни до, ни после Иван не был с Варварой так близок, не чувствовал ее доверия, как в тот день, когда она спокойно висела на его руке, рассказывая про свой подводный маршрут и тонкости дыхательных упражнений. Возможно, он сделал глупость, не попытавшись закрепить этот момент, пригласить ее домой к себе и к Альбине, поболтать втроем? Теперь поздно, но вдруг стоило попытаться?

И сегодня Иван снова вспомнил блеск серебра на ее светлой коже и удивился тому, как много ему потребовалось времени, чтобы осознать очевидную вещь. Религиозность Нартовой среди наблюдателей всегда была запретной темой, об этом почти не вспоминали, считая чем-то не слишком важным. И это было именно так, просто еще одна деталь, не влияющая на жизнь остальных наблюдателей. Никому, по большому счету, не было до этого дела, а сама Варвара держала свою веру при себе и уж точно не пыталась проповедовать. Следовательно, не было никаких проблем и даже повода лишний раз об этом вспоминать...

Иван коснулся экрана фальшивого планшета, лениво перевернув страницу. Пожевал салат, закусил бутербродом с сыром, запил чаем. В точно выверенный момент скупо улыбнулся официантке, снова отвел взгляд и вернулся к своим недавним рассуждениям. Когда он углублялся в дебри воспоминаний о мимолетных мгновениях, когда на шее Варвары мелькала вдруг серебряная цепочка, он начинал понимать, что ответ должен быть заключен в самом послании.

Вряд ли Нартова могла всерьез рассчитывать на то, что Альбина вдруг вспомнит какую-то фразу или событие, которое может или не может быть ключом. По крайней мере, не полным ключом! Скорее всего, само послание должно содержать намек. Двадцать семь блоков данных, все разной длины. Ни в одной кодировке никаких слов не просматривается, недели грубого подбора в фоновом режиме ничего не дали. И что же делать?

Хорошо известна невеселая история сэра Исаака Ньютона, неоспоримого гения всех времен, потратившего большую часть своего времени и энергии на алхимию и поиски тайных смыслов в тексте Библии. Уж лучше бы он эту энергию в свое время направил в научное русло. Открыл бы, к примеру, линии поглощения в спектре, и всего-то нужно было поместить призму перед объективом телескопа! И больше ста лет после него никто не смог догадаться до такой простой штуки, приведшей к рождению современной астрофизики...

Бог с ним, с Ньютоном, он свое предназначение исполнил и вошел в историю. А что делать гораздо менее известному ученому-любителю Ивану Родину? Не Библию же расшифровывать! Двадцать семь блоков в послании, можно поискать это число в тексте, и согласно полузабытому нумерологическому маразму попытаться найти смысл в его отсутствии...

Иван с улыбкой вспомнил, как в тот момент разрывался между абсурдными мыслями и предчувствием, что ответ где-то совсем рядом. Борясь с собой, он открыл Библию в самом начале, на Книге Бытия, заменившей древним космологию. Не вчитываясь, пролистал первую главу, тридцать один стих, и вторую, двадцать пять стихов. Поняв, что как-то подозрительно плавает вокруг роковой цифры 'двадцать семь', он пролистал третью главу, двадцать четыре стиха. И четвертую, двадцать шесть. В голове что-то начало тикать, и он стал листать главы одну за другой, стараясь не вчитываться в текст. Интуиция подсказала, что смысл текста здесь вторичен.

Таким образом, он дошел до семнадцатой главы и остановился. Ровно двадцать семь стихов, не больше и не меньше. Дрожащей рукой он скормил 'демону' первый стих и первый блок послания, и получил... Ничего не получил, никакого намека. Удивительно, но Иван и не подумал отчаиваться. Не может же все быть настолько просто, должен быть и подвох. А если подумать, то и не подвох вовсе, а совершенно естественный для Варвары нюанс, который любая нехристь вроде него может и забыть. Ведь Библия это слишком популярный текст, на такую расшифровку можно и случайно нарваться. Иван соображал не более получаса, потом залез в Сеть и вытащил электронную версию Библии на церковнославянском языке, отсканированную еще в начале века со стандартного 'елизаветинского' издания, напечатанного лет на сто раньше.

Осталось только запустить 'демона', и с этим он до сих пор тянул. Именно для этого последнего шага он искал укромное место без помех. Если получится, то придется еще долго сидеть и думать, что делать дальше. Тогда можно будет подозвать эту милую девочку и заказать горшок пельменей, соленые огурцы и водку...

Он все еще медлит, словно хочет продлить момент неопределенности. Пора, чего тянуть?! Продолжая бессмысленно водить пальцем по экрану, Иван сосредоточенно смотрит совсем на другую картинку, высвеченную прямо в мозгу. Конфигурация 'демона' проверена и перепроверена, остается лишь мысленно отдать команду. И он ее отдал!

Все произошло так быстро, что он не успел даже удивиться, а перед его взглядом повис ярко-зеленый отчет. 'Демон', добавив вариации из 'архива воспоминаний', вскрыл все двадцать семь блоков менее чем за секунду. Увидев это, Иван мысленно расцеловал призрак Нартовой за то, что та избавила его от штудирования смыслов Писания, ограничившись ловко спрятанной формой. Теперь можно понять и оценить посмертный подарок этой огромной, но так и не познанной при жизни души. Стоит только открыть этот небольшой текст...

— Будете еще что-то заказывать? — спросило милое дитя, оказавшись рядом.

— Обязательно, — кивнул Иван. — Вы очень вовремя.

— У вас такая улыбка, словно вы клад нашли, — опустила глаза красотка. — А других клиентов нет...

Иван только сейчас заметил, что и вправду остался единственным посетителем. Ну что же, не будем разочаровывать.

— Пельмени, соленые огурцы и водочку принесите, пожалуйста, — вкрадчиво попросил он. Девушка коснулась пальчиками своего крохотного планшета, передавая заказ на кухню, а Иван продолжил:

— Так и быть, расскажу вам историю, — усмехнулся он. — Я до армии учился на Физфаке, так что не удивляйтесь. Больше ста лет назад жил-был немецкий физик Хоутерманс, который вместе с Аткинсоном раскрыл секрет, откуда Солнце берет энергию. В тот самый вечер, когда статья была готова, Хоутерманс отправился гулять с прелестной девушкой. Когда стемнело, и на небе появились звезды, его спутница воскликнула: 'Как прекрасно они сверкают! Не правда ли?' На что Хоутерманс, выпятив грудь, важно ответил: 'Со вчерашнего вечера я знаю, почему они сверкают!'

Иван с удовольствием понял, что девица ему попалась неглупая и все поняла правильно. Про его собственные открытия она не узнает, но зато есть подходящая история из далекого прошлого, с намеком. (история подлинная, рассказана в книге Р.Юнга 'Ярче тысячи солнц' — прим.авт.)

— В этой истории было продолжение? — спросила девушка.

— Трудно сказать, — спокойно пожал плечами Иван. — Мы точно знаем, что пассаж про звезды она не оценила. Возможно, не поверила.

— Я бы поверила, — быстро сказала девушка и метнулась к стойке, где появился новый посетитель. Только черная коса мелькнула.

Иван усмехнулся и мысленно отметил, как мало меняются романтические вкусы. Столетия приходят и проходят, а девушки и звезды по-прежнему идут рядом, словно созданные друг для друга. Он решил не спорить с этим законом Мироздания и отправил на планшет официантке приглашение прогуляться после конца смены, или же в любой другой день, если угодно. Почему бы нет? Легенду следует поддерживать, ведь через несколько дней 'личину' снова придется сменить и начитанный демилитаризованный физик-недоучка исчезнет навсегда.

Через пять минут окрыленная девушка принесла заказ, и Иван отблагодарил ее совершенно искренней улыбкой. Теперь, помимо старомодно-невинного свидания, ему предстоит серьезное чтение и много непростых открытий. Он вызвал 'демона', открыл расшифрованный текст и пробежал глазами первую строку:

'райна шин'ва эйоли ра'ва'

— — — — — — —

— — — — — — —

— — — — — — —

Тихий океан, февраль 1981 года

Если с чем-то и повезло, так это с погодой, поверхность океана ровная, как зеркало, ветра почти нет. Тихий океан не просто так назвали, самому Магеллану посчастливилось за весь путь от Огненной Земли до Филиппин не попасть ни в один шторм. Но даже это спокойствие гигантского водяного простора ничего не гарантирует, ведь до водной глади еще надо добраться, и желательно целыми.

— Затянуть ремни потуже! — на всякий случай скомандовал Джо Энгл своему скромному экипажу.

Насчет собственных ремней, по ощущениям, можно не беспокоиться. Но если подумать, то со стороны это должно выглядеть очень смешно. Три астронавта в нижнем белье в креслах 'Пегаса' это зрелище, достойное войти в историю. Если они сейчас разобьются и их отыщут в таком виде...

Чертов спутник, который они поймали и уже почти погрузили в грузовой отсек, возвращаться домой отказался категорически. Компьютер несчастного аппарата, страдающий от нарушения теплового режима, в очередной раз перезагрузился и после проверки решил, что пора включить двигатель. Это было бы очень грустно даже в том случае, если бы двигатель был жидкостным, но к несчастью, это был твердотопливный пятитонный разгонник, который запустился, невзирая на механические предохранительные клипсы.

Как такое вообще могло случиться это вопрос к будущей аварийной комиссии. Рванувший с места спутник с корнем выдернул крепления грузового отсека, с мясом оторвал манипулятор и лихо умчался вдаль. К счастью, струя не попала по самому кораблю, но короткое замыкание оставило 'Пегас' без основной системы электропитания. Резервная батарея стала единственным источником жизни, и по всем писаным и неписаным правилам это означает срочную аварийную посадку. Но внизу только океан...

Высотомер, скорее всего, врет, потому что никто его не выставил на нужное давление в точке посадки, определять высоту приходится на глаз, а при отсутствии волн это не так просто. К счастью, народ в экипаже опытный.

— Три тысячи футов, примерно, — подсказал Сернан, опытный морской летчик.

— Похоже, — кивнул Энгл и чуть опустил нос корабля, набирая скорость. Рано еще замедляться, слишком высоко.

Пот катится с него градом, и есть от чего. Ручной спуск неизвестно куда это не тот аттракцион, через который он хотел бы пройти снова. К счастью, за счет своих обводов аппарат аэродинамически стабилен в потоке, и пилоту остается лишь гасить колебания, избегая раскачивания. Никакой автоматики, прямое ручное управление плоскостями, и даже программа спуска в компьютере не запущена. Все это похоже на какой-то нелепый сон. Может, он до сих пор спит и все это ему снится?

Нет, во сне была совсем другая картинка. Перед тем, как все случилось, ему приснилось, что он ведет на посадку не свой 'Пегас', а советскую 'Спираль', с которой он шапочно знаком. Год назад, во время подготовки к марсианской эпопее, он побывал на каспийском космодроме с визитом вежливости, и даже пилотировал турбореактивный имитатор. Правда, ему доверили только дальний подход по глиссаде, и перед касанием у него отобрал штурвал этот белобрысый пилот-гений, Игорь. Все-таки, хоть машины и одного класса, но разница в аэродинамике, нюансы процедур, даже особенности расположения органов управления могут сыграть злую шутку.

— Не вздумай шасси выпустить, — без малейшей подколки напомнил Сернан.

Да, это было бы обидно. У корабля гладкое брюхо, торчать ничего не должно. Главное, чтобы выдержали створки отсеков! Теоретически, запаса их прочности должно хватить, но до сих пор никто не ставил натурных экспериментов.

Это, наверное, лучшее касание в его жизни, всего лишь легкий толчок, и не больше. Еще пару секунд они почти летели над водой, но потом появилась тряска и небольшое отрицательное ускорение.