Но тот лишь молча высвободился и с вызовом уставился на экран.
Прометеева копия снисходительно улыбнулась:
— Хотя бы тем, что наша планета уже много лет не знает войн. И не отворачивается от Создателя.
— Да мы тоже как бы... не отрицаем. Храмов, вон, понастроили...
— Этого мало, к сожалению, — печально покачал головой Семяса. — Это чисто внешнее, ритуальное. Главное — душа. Что в ней творится.
— А с этим у нас, конечно, ба-альшие проблемы, — со вздохом подтвердил Санька. — Надеюсь, это ты не будешь отрицать?
— Можно подумать, у них дома — ну все такие паиньки! — фыркнул Игорь. — Сам же говорит: "планета много лет не знает войн". Это значит, что они там когда-то, всё-таки, были? Сейчас просто перерыв? Как у нас между мировыми войнами? Чем же вы тогда лучше нас?
— Не так, — качнул головой Прометей. — Суть в том, что на Улеу искоренено зло, как таковое. Его носители. Был Суд...
— Да про тот Суд мы уже слышали! — невежливо прервал его Игорь. — Паша нас буквально затравил своими сказками-страшилками. Это ещё бабушка надвое сказала про тот самый Суд. Мне другое непонятно: если вы там все такие белые и пушистые, как же тогда получилось, что вы лично загремели сюда, в эту душегубку, да ещё на такой охренительный срок, а? Если не ошибаюсь, шестую тыщу мотаете? Да на нашей "несовершенной" Земле даже самым отъявленным чикатилам такую ходку ни в жисть не заработать!.. Паша! — резко обернулся он. — Щас в лоб дам! Перестань меня дёргать!.. — И припечатал: — Так кто ж тогда, извините, бОльший грешник? И кто кого уму-разуму учить должен?
— Вау! — тихонько захехекал Вовка. — Смотри, как нашего Игорька растащило! И не подумаешь! Прям тебе — птица говорун!
"Говорун" не удостоил насмешника вниманием, продолжая исподлобья буравить "грешника" взглядом.
Семяса на экране тяжело вздохнул:
— Не надо, Павел, пусть молодой человек выговорится. Меня обидеть невозможно. Я же — программа!
Пашка сидел, как оплёванный. Ему, да и мне, кстати, тоже, было стыдно за выходку Игоря. Пусть даже инопланетный патриарх оказался виртуальным. Всё равно же между ними какая-то ментальная связь имеется. "Дед Мороз" сам об этом говорил.
— Просто ваш друг не в курсе, как и подавляющая масса жителей Земли, что на самом деле произошло в то нелёгкое время. Творец тогда наложил запрет на информацию о тех событиях. Вот почему ваши кураторы сразу становятся косноязычными, а то и вовсе немеют, как только речь заходит о "Страже Небес".
— Мы это успели заметить, — согласился я. — Что Танзу, что теперь, Тристан...
— Кстати, о Тристане, — оживился Прометей. — Вам он не показался... м-м... немного странным?
— А вы о нём что-то знаете? — усмехнулся Игорь. — Так поделитесь!
— К сожалению — не больше вашего. Я видел его впервые, и то — вашими глазами.
— Это как?
— Говорю же — аппаратура позволяет подключиться к любому жителю Земли. И видеть события его глазами.
— Интересное получается кино! — Игорь как-то сразу оттаял. — Это что? Можно даже продемонстрировать?
— Конечно — с готовностью отозвался Прометей. — Посмотрите на эти шесть мониторов.
Он указал на ряд более мелких экранов, расположенных над основным, на котором красовался он сам. По ним всё так же бежали строчки формул, и вращались какие-то цветные синусоиды и анимированные диаграммы.
— Если говорить простым языком, каждый из этих мониторов подключён к одному из вас. Я могу сразу видеть то, что в данный момент видит любой из вас.
— Хрень какая-то, — разочарованно обронил Игорь. — Я что? Вижу перед собой вот эти кракозябры? Не смешите мои тапочки!
— Это витоннная матрица, как она есть, — улыбнулся Прометей. — А теперь конвертируем её в видеоформат...
Заумные письмена исчезли, уступив место многократным изображениям той стены с мониторами, на которую мы хором пялились, и лишь на двух из них картинки отличались от общего вида. На одной сладко спал младенец, с лежащей на его животике ласково укачивающей рукой, едва заметно колеблющейся в ритме доносившегося тихого напева. На другой же почему-то было темно, и только частые сполохи света выхватывали чьи-то шаркающие по песку зелёные чешуйчатые ноги.
— Не понял, — взлетели Пашкины брови. — Помогай, что ли?
— Похоже на то, — тихо ответил Санька. — А это, надо понимать, Вольдемарова Настасья убаюкивает своё чадо? Вон, и тросик притянут к кроватке...
Вовка тихонько хрюкнул.
А Игорь опять нашёл, к чему прицепиться:
— Так вы ж сказали, что подключаетесь только к жителям Земли! А Помогай уже вроде как опять инопланетянин? Ушёл от нас. На свой гадюшник. Почему же вы и за ним продолжаете шпионить?
— Потому что он всё ещё принадлежит вашей команде, — со вздохом ответил Прометей. — И, похоже, никуда от вас не денется.
— С чего это вдруг? Он свой путь выбрал. Ему, как я понял, срочно размножаться надо. Новую планету своим народом заселять.
— С этим-то как раз у него и проблема. Минут двадцать назад его самку съели аборигены.
— Что?!! — подскочили мы все сразу.
Игорь возмущённо крякнул:
— И вы так спокойно об этом говорите?
— А чем я мог помочь ему?
— Ну, не вы лично! Вовчик мог! У него ж такая мощная игрушка!
— Чем? Зло уже свершилось. Опять время назад вертеть? Никто ему не позволит.
Новость была прямо-таки оглушающая!
— А ведь мы его предупреждали! — с досадой крутанул Пашка головой. — От тех членистоногих явно веяло угрозой. "Нет, — говорит, — дружить буду с ними!" Надружил, мать его яти!..
— А дети-то как? — спросил Вовка. — Не пострадали?
— Нет. Он их сразу в себя упрятал. Именно из-за них он ей помочь и не успел. Навалились кучей среди ночи и растерзали прямо на его глазах. А, значит, и на моих...
— Так чего ж мы сидим-то?! — вскричал Пашка. — Надо к нему, на выручку!
— А скажи, пожалуйста, чем мы ему поможем? — философски рассудил Санька. — Сопли вытирать? Или спасать от аборигенов? Так ему лично ничего не грозит. У него, как мы знаем, тоже браслет имеется. Его не тронут. А тронут — пожалеют. Надо будет — сам вернётся. Двери мы перед ним не закрывали.
— Он, похоже, и сам склоняется к этой мысли, — сказал Прометей. — Мне, почему-то, так кажется. Сейчас у него депрессия. Видите, опустив голову, он бредёт по ночной пустыне. Поэтому нам видны только его ноги. Я думаю, не стоит пока соваться к нему со своими соболезнованиями. Дайте ему прийти в себя. Иначе он просто закроется в себе, и толку от вашей помощи не будет никакой. Всему своё время.
Пашка долгим и подозрительным взглядом одарил сначала его, потом потерянно оглядел нас и с шумным вздохом уселся на место.
Мы подавленно молчали и смотрели на монитор, где мелькали Помогаевы перепончатые ноги.
— Так вот, о Тристане, — как ни в чём ни бывало, продолжил экранный Прометей. — Не хотел бы навязывать своего мнения, но... я ему не верю. Не могу даже сказать, на чём основано моё предубеждение.
— Я ему, кстати, тоже не верю, — неожиданно согласился Игорь. — Такой весь из себя... Вершитель судеб!
— Ну, если честно, так оно и должно быть, — задумчиво вздёрнул бровями патриарх. — Абы кого на такую должность не поставят и полномочиями не наделят. Ответственность, несоизмеримая ни с чем! Под его началом ведь не только Земля. И не только Улеу.
— Так он и вам, что ль, начальником приходится? — хмыкнул Пашка. — Тогда понятно...
— Что "понятно"? — удивился тот. — Что "не нравится"?
— Ну дык!
— Нет, — покачал головой Прометей. — Здесь это ни при чём. Просто есть в его затее что-то такое... ускользающее.
— И это тоже можно понять, — продолжал Пашка гнуть свою линию. — Ведь если всё на Земле пойдёт по новым рельсам, то все ваши страдания в течение шестидесяти веков окажутся просто бессмысленными! Ради чего столько было терпеть?
Прометей печально улыбнулся:
— Так-то оно так... Но, в то же время, и не так!
Игорь хмыкнул:
— Нам бы как-нибудь попроще. Мы академиев не кончали.
— Жаль, конечно. Но — не беда. Даже я, с моим ангельским статусом, не всё правильно понимаю во всех этих временных, как вы говорите, "заворотах".
— Них-них-ничего себе! — оживился Вовка. — Так вы что, и вправду — натуральный ангел?!
— Можно сказать и так...
— А где же ваши крылья?
Прометей рассмеялся:
— Владимир! Ну, вы же умный человек! Какие "крылья"? Это всё выдумки древних пастухов. Что-то кому-то показалось...
— Выдумки — а какие живучие!
— Это точно! Истина не так живуча, как заблуждения...
— Так что там насчёт "временных "заворотов"? — напомнил Другов.
Прометей развёл руками:
— Ну вот, смотрите. Не будет на Земле той древней катастрофы — не будет никакого "Стража Небес". Я просто останусь на родине вместе со своей семьёй. Неужели вы думаете, что, если бы мне предложили на выбор, страдать или наслаждаться жизнью, я предпочёл бы страдания? Я же не извращенец какой-нибудь? Я простой, нормальный человек.
— Хотя и ангел! — ввернул Вовка с хитрой физиономией.
— А вы думаете, что ангелы — не люди? Такие же люди. Только с правом на бессмертие.
— Вау! — аж подпрыгнул Вовка. — Вы это серьёзно?
— Конечно.
— Потому и сроки наказания такие, — съехидничал Игорь. — Спешить-то некуда!.. Впереди — вечность!
Я, наконец, осмелился:
— А что, всё-таки, произошло? Чем вы так сильно прогневили Творца?
Взгляд Прометея стал серьёзным.
13. ''Благими намерениями...''
(В главе использованы материалы книги Ю. А. Бабикова
"Мировоззрение или Возвращение Прометея")
— Я поставил под угрозу срыва проект Создателя "Человек Земли", — мрачно изрёк Семяса и надолго умолк, понурив голову. Видать, углубился в воспоминания или собирался с мыслями. А, может, и с оригиналом советовался по своей ментальной связи. Мол, стоит ли посвящать в такие серьёзные подробности эту развесёлую гоп-компанию?
Мы сидели и тихонько переглядывались. По лицам друзей мне уже явственно читалось: "И на фига ж ты его трогал? Ну, нельзя, значит нельзя!"
Но это мне всего лишь казалось. По причине закомплексованности. Там на эту тему даже и конь не валялся. Я это понял по тому, как первым не выдержал Вовка:
— Уважаемый! А нельзя ли поподробнее? А то у нас время-то не резиновое. Нам ещё планету спасать надо...
— Вот именно! — поддержал Другов.
— И вообще, — хохотнул Игорь. — Какая-такая угроза? Человечество живо и здорово, чего, как говорится, и вам желаем. В чём криминал? Если вы про ту трещину, что должна порваться в каком-то там году, так, по-моему, при чём тут вы? Это процесс естественный. Хотя и вследствие неестественных причин, — завернул он, хитро оглядываясь на нас.
— Это ещё доказать надо, — пробурчал Пашка.
Прометей поднял голову. Лицо его осунулось и как бы даже посерело. Куда и подевалась та добродушная улыбка, с которой он встречал нас? С таким лицом на эшафот идут.
У меня даже промелькнула глумливая мыслишка: "Уж очень это высший пилотаж для какой-то там программы — изображать такие переживания. Будь она хоть трижды умная. Может, и не программа это вовсе? А сидит наш дедушка где-нибудь рядом, вот тут, за стенкой, и смотрит в камеру, которая его снимает. Чтоб нас, значит, в заблуждение ввести. А нам, для убедительности, подсунул муляж в хрустальном гробу, чтобы мы не вздумали сомневаться".
Но тогда в чём смысл этого дурацкого представления? Рассказывать мне, мол, нельзя, так это как бы и не я говорил? Это, мол, программа проболталась?
Ну, ладно, мы дураки набитые. Верим всему, что нам говорят. Ну, а Бог, если на то пошло? Его-то не обманешь. В момент расколет.
И чего только в голову не придёт, когда сидишь вот так и ждёшь неизвестно чего. То ли по шапке дадут, то ли посвятят в страшную тайну. И зачем я его, действительно, трогал? Пашка бы нам и так всю подноготную выложил. На тарелочке. Сами знаете, с какой каёмочкой.
— Чтобы правильно понять, — наконец тихо проговорил Прометей, — мне придётся начинать с самого начала...
— Ничего, — успокаивающе боднул Пашка воздух. — Время у нас ещё есть.
— Хотя его катастрофически не хватает, — с хитрой ухмылкой и неожиданным в его исполнении сталинским акцентом проскрипел Игорь. — Так что начинайте излагать, товарищ Прометей!
Мы все с удивлением покосились на "артиста". А тот, вальяжно развалясь на диване, с преувеличенным интересом пялился в экран, как бы и не замечая нашей дружной реакции.
— Свою главную ошибку я совершил ещё там, на Улеу, — всё так же мрачно и тихо продолжил седобородый патриарх. — Никто из нас не мог даже и предполагать, что это будет иметь такие серьёзные последствия!
— Это вы о наборе в команду холостяков? — осведомился распоясавшийся "артист". — Можете не трудиться! Паша нам об этом уже рассказывал.
И тут же получил от "Паши" локтем под ребро.
— Заткнись! Дай человеку с мыслями собраться!
— Был бы то человек... — прозвучало недовольное в ответ.
— Игорёк, угомонись, — поморщился Другов. — Нам оно ведь без разницы. Главное — информация.
— Нельзя в длительные экспедиции брать неженатых людей, — задумчиво продолжал Прометей, как бы и не слыша нашей перепалки. — В такой полет могут идти только семьями, чтобы психологически у людей оставалась общность с близкими, оставался бы мир их семьи. Главная ошибка, приведшая к таким печальным последствиям, была допущена кадровой комиссией Улеу и лично мною при формировании состава экспедиции. На Улеу я сам изучал и утверждал каждого предложенного комиссией кандидата. Вот как раз там у меня и не хватило опыта и способности заранее предусмотреть возможную ситуацию. А уже потом, когда начались события на Земле, у меня не хватило мужества противостоять естественным человеческим чаяниям...
Поначалу всё шло просто прекрасно. Создатель сам лично контролировал процесс строительства корабля и только просил не задерживать подготовку и торопил нас.
— Скажите, — опять выполз Игорь на поверхность. — А это правда, что корабль вы строили триста лет?
— Правда, — коротко ответил Прометей. — Только ваша ирония здесь неуместна. Вы не видели и десятой доли "Стража..." Основная его масса находится под поверхностью океана.
— Да, Паша там что-то про "паровозы" говорил, — не обращая внимания на наше недовольство, развязно промямлил Игорь. — Для каждой секции — персональный.
— Не совсем так, — серьёзно поправил патриарх. — Но не будем сейчас на этом заострять внимание. К теме вопроса об адекватности наказания оно не имеет никакого отношения.
— Не спорю... — согласился тот.
— Ну так вот. Немедленно, по прибытии на обезображенную катаклизмом Землю, мы стали прежде всего создавать инфраструктуру для нормальной жизни и обеспечения научных исследований. Через грузовые шлюзы верхней палубы из ангаров подняли планетарные зонды. Они были необходимы для ближней разведки и обеспечения работ. Смонтировали грузовые и пассажирские лифты наружу и внутрь кольцевого корпуса корабля. Или, как вы его называете — "бублика", — с едва заметной улыбкой добавил он. — Внутри кольца "буьлика" разместилась базовая грунтовая станция, в ее домиках жил экипаж. Я надеюсь, вы понимаете, что это лучше, чем на корабле?
