Ищущие дом главы 1-12

Марк согласно кивнул и после некоторого раздумья высказался:

— Хоть они и в боевом построении, нам пока никто не угрожал. Думаю, стоит связаться с ними и выяснить чего они хотят...

— Костолиц, ты не в состоянии оценить степень угрозы? Ты же видишь, у них нет ни сигнальных огней, ни опознавательных знаков. Они планируют напасть и размажут нас тонким слоем, если мы не начнем действовать, хоть как-нибудь! А ты церемонишься и собираешься разговаривать с ними! Готовь истребители, пока не поздно, иначе потеряем время!

— Капитан, с нами пытаются связаться, — связист посмотрел на Марка, ожидая указаний.

Марк скомандовал:

— Соедините нас.

— Нет! — запретила Эли. — Готовь истребители и начинай нападать! Сейчас! Иначе момент внезапности будет потерян. Так у нас будет маленький шанс!

Марк ничего не ответил, однако отдал приказ:

— Истребители, минутная готовность, но без команды ничего не предпринимать! — он кивнул связному, — соедините нас.

— Эй, на фрегате, — услышал Марк смутно знакомый голос и манеру общения, — вытряхивайтесь из корабля или мы сделаем это сами, через пятнадцать минут.

Связь тут же прервалась и он ничего не успел ответить. Елена красноречиво поглядела на Марка, тот ругнулся сквозь зубы, но тут же озвучил свои предположения:

— Им зачем-то нужен только корабль, в идеале, не поврежденный. То, что они с нами связались, был расчет на дурочка. Они, конечно, не надеются, что этот расчет сработает, однако...

Марк замер уставившись на один из мониторов и что-то прикидывая в уме.

— Время идет, — поторопила его Эли, но он проигнорировал ее и обратился к штурману:

— Рассчитать скорость и вероятность маневра с нынешних координат до их крейсера, с разворотом на тридцать градусов вверх в десяти километрах перед вражеским кораблем, так чтобы пройти над ним в трех-пяти километрах.

Штурман не подал вида, что его удивил приказ капитана, и принялся за работу. Марк обратился к инженерам: — перераспределить энергию щитов — на днище пятьдесят процентов, на борта по двадцать, остальное на корму.

Штурман отрапортовал об окончании расчетов:

— Курс рассчитан, вероятность успеха маневра полностью зависит от неподвижности крейсера, капитан, в противном случае произойдет столкновение.

— Они не успеют среагировать, а когда поймут, что происходит и начнут двигаться, мы уже пройдем опасную точку, — ответил Марк штурману и тут же обратился к инженеру, — рассчитайте запуск лирийных двигателей так, чтобы их выхлоп на максимальной мощности пришелся на тот момент, когда мы будем находиться прямо над их крейсером.

Марк связался с противником и без предисловий, сразу перешел к делу:

— Мы готовы покинуть корабль, только дайте нам отойти немного на безопасное расстояние, чтобы спасательные капсулы с людьми не оказались на пути разгона других кораблей.

— Что-то вы больно покладисты, — недоверчиво, возразил собеседник.

Голос Марка дрогнул, он обреченно ответил:

— Мы прекрасно понимаем, что у нас нет шансов против вас.

— Ну-ну, ладно, отводите свой фрегат. Только без глупостей, вы у нас на прицеле!

"Индиго" набирая скорость, направился вперед прямо на вражеский крейсер, затем неожиданно сменил траекторию и устремился выше.

Замигал индикатор связи, на немой вопрос связиста Марк покачал головой, однако скомандовал:

— Включи одностороннюю!

Отборный поток ругани вылился на них, вражеские корабли почти одновременно выстрелили. "Индиго" сильно тряхнуло, но щиты погасили большую часть энергии залпа. Тут лирийные двигатели включились на полную мощность и "Индиго" мгновенно исчез из поля зрения врага, оставив после себя лишь струю белого пламени, обрушившуюся на крейсер. Тогда же и оборвалась связь с противником.

Все произошло настолько быстро, что все, кто находился на мостике в этот момент, выдохнули уже тогда, когда враг остался далеко позади.

— Неплохо, — наконец, позволила себе улыбнулась Эли, — более того, хорошо! Лирийный выхлоп на таком расстоянии не хуже выстрела тяжелого орудия. Никогда бы мне не пришло в голову использовать двигатели подобным образом. Им теперь не до нас, но есть вероятность, что они погонятся за нами.

— Это вряд ли, — устало возразил Марк, — их крейсер поврежден, а с фрегатом и корветом мы вполне в состоянии справиться. На нас напал Джаспер, а он осторожен и не ввязывается в сомнительные авантюры.

— Да, нападение на нас при таком раскладе сил практически гарантировало победу.

— Наш побег удача и чистая случайность — просто повезло, что лирийный двигатель уже был хорошо разогрет. В противном случае нам пришлось бы драться. Только думаю, это не конец, а отсрочка — нас будут ждать на обратном пути и там уже подобный трюк не сработает...

— Почему ты не напал сразу, как мы и договаривались?! Зачем дал ему время подумать и оценить обстановку?! — возмутилась Инга, связавшись с Джаспером. Тот поморщился и убавил звук:

— Хорош вопить, уши закладывает, — ответил он. Потом немного подумал, почесал бороду и невозмутимо продолжил. — Я посчитал, что он никуда не денется. Ну кто бы мог подумать, что этот сукин сын решится на такой безумный маневр?!

— Я ведь тебя предупреждала! — Инга нервно ходила из стороны в сторону, отчего для Джаспера ее изображение то исчезало, то вновь появлялось, — А теперь мы даже не можем за ним погнаться!

— Не мельтеши! Починим твою жестянку, будет как новая. А на его фрегат я успел метку поставить, теперь будем знать, куда он направляется, и на обратном пути уже точно не упустим. Я, как и ты, жажду ему рыло начистить — он вломился ко мне в дом, украл моего инженера и взял в заложники моего гостя, а это нельзя оставлять безнаказанным! А вот ты, кстати, — Джаспер прищурился, — так и не сказала, за что его от фрегата избавить хочешь.

— За предательство! — отчеканила она, наконец, остановившись и глянув собеседнику в глаза. Джаспер вздрогнул и поспешил отвести взгляд.

Кейн, стараясь казаться невидимым, наблюдал за Ингой и ее беседой с Джаспером и радовался, что она не смотрит в его сторону. Он был бледен и ему было до обморока стыдно, что из за его желания быть рядом с ней пострадает хороший и совершенно ни в чем не виноватый человек. У него возникло желание рассказать Инге правду. Однако представив, что вся ее ненависть обрушится на него, и он снова останется совершенно один, он подавил это желание, спрятав его глубоко на дно души до какого-нибудь более спокойного и подходящего момента в будущем. Далеком будущем.

* * *

Карен открыла глаза, вокруг было тихо и темно. Она прислушалась к ощущениям тела — вроде бы все на месте, ничего не болит. Она села, голова слегка закружилась, но все быстро вернулось в норму, за исключением того, что она совершенно не представляла, как здесь оказалась. Последнее воспоминание было о твердом намерении пойти к себе в каюту и вздремнуть и о том, что она это намерение реализовала...

— Черт, где же я? — пробормотала она. У нее возникло ощущение де-жавю, однако быстро прошло — на ее вопрос никто не ответил. Карен терялась в догадках — провалов в памяти после отделения сестры быть не должно и их действительно не было...

Темнота не была кромешной — на бетонном полу была узкая полоса света, нашедшая дорогу из под края металлической двери. Карен подошла к ней и попыталась толкнуть, впрочем, без особой надежды на то, что ее попытка увенчается успехом. Так и было. Дверь была заперта. Она исследовала ее — ни замка, ни ручки на двери не было, значит, она открывается электронным ключом. Однако датчика для того чтобы открыть дверь изнутри тоже не было. Это было плохо — значит помещение специально создано для того чтобы держать заключенных либо оно не предполагает что в нем в принципе возможно запереться изнутри. Она продолжила обследовать место — на противоположной двери стене было узкое окно из толстого матового стекла намертво встроенного в бетонную стену — значит, место находится на планете. От координат, в которых находились она и ее флот последний раз, когда она помнила, до ближайшей планеты не меньше двух дней пути...

Судя по освещению, сейчас ночь... Она прошла от одной стены до другой — шесть шагов и от двери до окна столько же. Она обнаружила откидывающуюся от стены длинную узкую скамью и нишу в стене, в которой стоял мягкий пластиковый стаканчик с водой и пакет с галетой. Карен поднесла галету к узкой полоске света под дверью. Однако упаковка не была ничем маркирована кроме названия, состава и указания питательной ценности на трех языках — английском, русском и хейдаганском. Кроме того, в противоположном углу от скамьи было отверстие в полу, предположительно гигиенического назначения.

Карен решила, что наличие ниши с едой и места для лежания свидетельствует в пользу того что она сейчас заключенная. А за заключенными принято наблюдать, но в темноте сейчас не обнаружить камеру... Она обследовала себя — с нее сняли ремень, комм и каплю-пропуск... но не обратили внимания на усиленный вшитыми металлическими пластинами воротник комбинезона. Однако если за ней наблюдают, нельзя демонстрировать что у нее есть что-то, что ее похитителям может не понравится. Значит, нужно ждать пока станет достаточно светло, чтобы найти глазок камеры и закрыть его. Понятно, что тут же прибегут охранники но за это время она успеет достать и спрятать пластины из воротника, кроме того хотя бы посмотрит на своих тюремщиков. Определив себе план действий, она расположилась на узкой холодной скамье и задремала.

Ее разбудил включившийся свет. Она села и завертела головой в поисках камеры. Найти ее было не сложно — маленькая зеркальная пластина надежно встроенная в бетон над дверью. Интересно, каков у нее угол обзора и где "мертвая" зона... В том что она есть Карен не сомневалась. Она прошлась по периметру помещения и улыбнулась про себя. Ее догадка по-видимому была верна один из углов был несколько темнее чем другие, а если внимательно рассмотреть стену, то можно найти пятна — скорее всего следы крови. Очень удобно в "мертвой" зоне "общаться" с пленными силовыми методами и ее похитители подобными методами с удовольствием пользуются. И хотя кровь пытались отмыть, структура стены и бетона не давала это сделать до конца. С одной стороны находка ее пугала, с другой, она тоже могла бы воспользоваться полученной информацией, только еще не знала как именно...

Глава 10

Айн посмотрела на Лиду — та неподвижно лежала на своей кровати, почти с головой накрывшись одеялом и отвернувшись к стене. Но Айн не нужно было видеть лицо девушки, чтобы понять, что она неслышно плачет. После некоторого раздумья Айн решилась заглянуть в память Лиды и тут же будто провалилась в центр огромного яркого беззвучного взрыва маленького корабля, а с ним и надежд на счастье рядом с тем, кто был в этом корабле — пронзительное чувство, разбивающее душу на осколки, оставляющее после себя только воющую пустоту. Айн вытерла непонятно откуда взявшиеся слезы и снова вернулась в память девушки. Она чувствовала, что удалять этот образ нельзя, как и прятать среди давних воспоминаний, что нужно его изменить не меняя. Возможно, не будь он таким огромным и ярким, чувства связанные с ним не будут столь поглощающими...

Лида уснула, а вот Айн совершенно не спалось — вмешательство в память усилило чувство голода, которое ее теперь и так почти не покидало. То, что давали на ужин и на завтрак, называлось сухим рационом, и было совсем безвкусным. На упаковке было написано, что его нужно разводить вкусовой добавкой с витаминами, идущей в комплект к рациону, но почему-то ее не было, а витамины давали отдельно в виде пары пилюль. Айн съедала все до крошки, но все равно оставалась голодной. И даже вкусный обед из бутерброда, похожего на тот, которым ее угощал Игорь, лишь ненадолго приглушал тянущее ощущение пустоты в желудке...

Ей последнее время часто снился сон о переплетенных лентах. Последний раз красная лента разлилась в бурный поток. Его вязкие липкие струи опутывали и тянули куда-то вглубь, не давали дышать... С тех пор и наяву ее не покидало ощущение, что этот красный поток везде, что он тянется к ней, закручивается вокруг нее, шепчет и хочет растворить в себе...

Айн легко справлялась с задачами на космосиме, но ей уже смертельно надоело. Да, порой это было весело и интересно, но это было совсем не тот способ помочь Андрею, Лиде и другим людям на Амалькаре. Она способна на большее, чем просто играться в симе а потом летать и драться на маленьком корабле. Но лейтенант сказал, что другого способа увидеться со Стасом Жебровски нет. Айн сомневалась, что это правда, ведь наверняка другие люди как-то встречаются с ним и при этом они не летают на маленьких кораблях... Значит нужно найти того, кто не сопротивляется ее вмешательству в память, желательно чтобы это был человек в синей форме, офицер, и узнать как еще можно встретиться с генералом...

Айн не стала откладывать осуществление своей идеи, тихонько встала, и вышла в полутемный коридор. Здесь, на этом корабле, освещение всегда было в режиме "ночь". В рабочие часы здесь было не страшно — отражались эхом шаги или речь, даже если в самом коридоре никого не было. Сейчас, когда все спали, тишина и освещение вызывали жутковатые ощущения. Днем по кораблю ее все время водила Лида и теперь Айн нерешительно топталась на месте, решая, в какую сторону лучше пойти. Лида однажды назвала один из коридоров, мимо которого они проходили, офицерским крылом. Почему обычный с виду коридор назывался крылом, Айн не знала, но логично, что офицера нужно искать именно там. Она закрыла глаза и представила, что впереди идет Лида, именно туда, где это самое офицерское крыло... Она открыла глаза — действительно, она пришла туда куда нужно — вот указатель на стене, а вот плита на полу, которая грохочет каждый раз, если на нее наступить. Айн аккуратно перешагнула шумный участок и пошла дальше. Все попавшиеся ей двери оказались заперты, а коридор вдруг разделился на два. Поколебавшись немного, она свернула в тот, что был лучше освещен. Она медленно шла и проверяла двери. Уже привыкнув к тому, что все они заперты она чуть не прошла мимо приоткрытой. Вернувшись на пару шагов, она заглянула внутрь и увидела человека — он сидел спиной к ней сосредоточенно изучал что-то на мониторе комма. Айн обратила внимание на то, что кровати в этой каюте не было и, несмотря на поздний час, человек был полностью одет в синюю форму. Она бесшумно вошла и осторожно потянулась к его памяти и, не встретив сопротивления, облегченно вздохнула. Неожиданно человек обернулся и Айн тут же испуганно его оглушила. Поискав в его памяти образы, связанные с генералом с удивлением обнаружила, что он оказывается совсем рядом — за дверью, которая находится тут же, в этой каюте.

Стас не раздеваясь, наконец-то устало расположился на кровати — сил радоваться даже хорошим новостям уже не оставалось. Амалькарский посол на Хейде сообщил, что хейдаганцы наконец-то соизволили снизойти до сотрудничества и в течение двух недель следует ожидать транспортный караван с людьми, техникой, провиантом и медикаментами...