| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Господи, да что ж за сумасшествие такое?! Или она все-таки спит? Спокойно, Аля, спокойно.... Что там Краасс объяснял на счет комнаты? Вспоминай потихоньку, поэтапно. У тебя все получится....
И действительно, получилось. С мебелью, правда, чуть ли не с десятой попытки. И еще душ её едва не утопил.... И обувь поначалу оказалась на два размера меньше. Но это так, издержки производства. Важно другое. Она все успела и даже накрыла на стол, соорудив незатейливый завтрак.
— Ух, ты! Совсем неплохо. — Послышалось от двери. Аля повернулась к Зэеру. Развела руки в стороны, покрутилась вокруг оси, давая рассмотреть себя.
Песочного цвета костюм для верховой езды, замшевые невысокие сапожки, волосы стянуты в высокий хвост.
— И, как я вам, господин учитель? — Спросила, горделиво выпятив подбородок.
— Несравненно, — ухмыльнулся тот. — Главное, взрослеешь прямо на глазах. Краасс, наверное, доволен будет.... С диваном только напортачила.
Аля неохотно перевела взгляд на означенный мебельный объект. Половина его была ядовито зеленого цвета, в фиолетовую ёлочку. Вторую половину, основного оранжевого фона, украшали сине-желтые кубики и смайлики с высунутыми языками. При этом кресла рядом получились благородно бежевого оттенка.
Аля закусила губу. Сделала обиженный вид.
— А, может, я дизайнерством занимаюсь понемножку. Что, нельзя, что ли?
— Да ради бога. — Он осторожно присел на краешек дивана, потыкал пальцем. И, вдруг, зашелся в хохоте.
— Что такое? — Растерянно спросила Аля.
— Нет-нет, все нормально.... Я тут представил, просто... — давясь смехом, Зэер еле выговаривал. У него даже слезы выступили на глазах. — Прилетаю, вдруг, из... ну, командировки, к примеру, а жилблок — какой-нибудь сиреневый, в золотые яблоки. И модули сверху клетчатые.... Офигенное зрелище! Вот что бывает, когда в сугубо мужское общество проникает одна единственная девочка-подросток.... Ой, не могу!..
Заметив, что Аля уставилась в одну точку и водит пальцем по столу, он сбился и уже добродушно-ласково закончил:
— Ты мне очень нравишься, Алира. Ты живая, эмоциональная, непосредственная. Никогда бы не подумал раньше, что мне настолько интересно будет общаться с человеком. Но это правда.
С улыбкой протянул ей руку:
— Дружим?
Аля несмело кивнула. Тоже протянула ладошку. Он легко пожал её. Обернулся к столу.
— И что тут у нас? Ага, так и думал. Сугубо девичий завтрак. Калорий не то, что мало, а и в микроскоп не наблюдается. Но я то — мужчина, и от мяса не откажусь. Позволишь?
Аля кивнула. В мгновение ока, Зэер уставил стол еще несколькими блюдами. Уселся. С удовольствием потер руки.
— Приступим. И ты, давай, тоже! В следующий раз поесть придется только вечером. У нас тут трехразового режима нет, и перерыва на обед тоже. Так что, запасайся энергией впрок. День будет длинным.
Аля молча положила себе большой кусок запеченной рыбы и взялась за вилку.
* * *
— Не-ет, Морфей! Ну не могу я больше!
— Слово 'не могу' в твоем лексиконе отсутствует. Запамятовала, да?.. Ну, хорошо, пять минут отдыха.
— Десять!
— Поговори у меня! Вот как тяпну сейчас за мягкое место, — самолетиком полетишь.
Тяжело дыша, Аля опустилась на поваленный ствол. С наслаждением вытянула ноги. Отогнала комаров.
— Морфей, а ты в курсе, что ты изверг?.. Мало мне Краасса, что ли? Так еще и ты меня к этим кровососам загнал! Вот умру тут смертью храбрых.... Плакать будешь?
— Обрыдаюсь! — скривил он морду. — Отдохнула?
— Нет! — Аля решительно ухватилась за ствол обеими руками. — Морфей, у тебя совесть есть, вообще?!
— У меня есть зубы! — Итран резко наклонил к ней морду и продемонстрировал свое богатство.
Аля замерла и, казалось, задумалась. При этом взгляд её не отрывался от растянутой в оскале пасти.
— Что... нравлюсь? — прошамкал он, не закрывая рта.
Аля подняла, наконец, мученический взгляд и с чувством произнесла:
— Господи, в этом мире, наверное, и у блох клыки, как у саблезубого тигра.... Одна я, как бабка старая, на вашем фоне....
— Потерпи чуток. Скоро отрастут.
— Тьфу на тебя! — Обозлилась она. Встала. Размяла ноги. — Куда идти?
— Вперед, девочка, — хихикнул он, — только вперед, и только вместе. Прям, как в старой советской песне!
* * *
Неужто, она в своей комнате? После всех сегодняшних событий, Аля от души готова поверить — ей это только кажется. Но нет. Она, действительно, у себя. И её, наконец, оставили в покое. Аж, до завтрашнего дня... Господи, благодать-то какая!
Повалявшись с полчаса на кровати, Аля решительно встает. Ой-ой-ой! Ноги не сгибаются, в спину — кажется — осиновый кол забили.
'А почему, именно, осиновый?' — приходит в голову. Что-то, у нее воображения хватает исключительно на сравнения с упырями или их атрибутикой. Но, как говорится, с кем поведешься....
Она медленно идет в ванную. Раздевается, бросая на пол одежду. Спускается по лесенке, бесшумно погружается в теплую прозрачную влагу. Вода ласково обволакивает натруженное тело, забирает усталость и боль. Держась за поручень, Аля вытягивается на спине, глядит в зеркальный потолок из-под полусомкнутых век. Свет постепенно тускнеет, ванная наполняется сумраком. В очередной раз, открыв глаза, Аля, боковым зрением, замечает у края бассейна какое-то движение. Испуганно подхватывается на ноги. Смотрит, вытирая воду с лица. У ступеней кто-то сидит. Какое-то животное, что ли? Аля переводит дух, снова всматривается. Что за ерунда?.. Это же... кошка!
В полутьме маленькими лунами горят два зеленых глаза. Аля подходит. Очень медленно и осторожно протягивает руку. Животное подается к ней. Громко мурлычет, выгибает спину. Девочка сглатывает комок, прижимает ладонь к губам. Глядит с надеждой и страхом.
— Василина? — Шепчет сдавленно-испуганно. — Но этого же не может быть.... Это неправда!
Шершавый теплый язычок касается ладони. Кошка пригибается, толкает Алину руку головою. Отходит от бассейна. Контуры животного начинают размываться, плыть. Зеленые огоньки искорками скользят от них во все стороны. Собираются в облачко у стены. Кошки уже нет. Огоньки кружатся, играют. Аля восхищенно взирает, не отводя глаз. Искорки, вдруг, складываются в огненные буквы. Она вслух, автоматически, читает:
— Здравствуй, Алира.
— Арника? — неуверенно спрашивает Аля.
— Смерть — не конец, девочка. — Рисуется в воздухе.
Аля утирает сбегающую слезу, бормочет:
— Он убил её, Арника.... Она была такая маленькая и беззащитная.... Как можно быть настолько жестоким?!
— Тебе больно?
— Да...
— Жизнь неотделима от боли. Но, пока в твоем сердце живет любовь и вера в добро, боль тебя не одолеет. Не теряй себя, Алира. Всегда помни о том, кто ты....
— Арника, я, всего лишь, человек! — Горько произносит она.
— Так гордись этим! — Перебивают искорки. — Ты — единственный человек, которому, быть может, суждено растопить лед в сердце, не умеющем любить по природе своей.... Если ты не дашь изменить себя, свою душу, то — когда-нибудь — сама изменишь... изменишь мир!
— Прости... — шепчет Аля, — я не понимаю....
— А тебе сейчас и не надо понимать. Просто помни всегда, что я сказала. Никогда не забывай — ты рождена человеком, что бы с тобой не происходило. Обещаешь?
Аля кивает.
— Скажи вслух, девочка.
— Обещаю!
— Хорошо.... А теперь, иди спать. И ни о чем не беспокойся. Мы будем охранять тебя....
— Мы? — Удивленно восклицает Аля.
— Василинка здесь, со мною. Она не страдает, Алира. И она всегда будет рядом. Знай это.
Аля улыбается сквозь слезы, склоняет голову в немом жесте благодарности. Огоньки рассеиваются, гаснут.
* * *
Вяло ковыряя ложкой в тарелке, Аля тщетно пыталась заинтересовать себя её содержимым. Не выходило. Усталость напрочь отбивала аппетит. Надо же, она практически не ощущает вкуса, да и запаха тоже.
Девочка отложила ложку. С раздражением глянула на Зэера, встала.
— Что, так плохо? — Поинтересовался он, с увлечением расправляясь со своей порцией.
Аля секунд десять понаблюдала, передернула плечами:
— Интересно, как ты умудряешься держать себя в форме при таком аппетите?
— Просто. — Он отставил тарелку, принялся тщательно вытирать руки влажной салфеткой. — Я же хищник в квадрате, энергообмен чувствительно завышен. А эта вот, так называемая, еда для меня почти ничего не значит. Прошла и улетучилась.... Отгул взять, что ли?..
Аля обрадовано улыбнулась. Но улыбка сразу сползла, лицо вытянулось.
— Это значит, ты пойдешь убивать?!
— Алира! — Он слегка повысил голос. С недовольным выражением отвел взгляд, покривился. — Отключи уже это деланное непонимание и неприятие.... К твоему сведению, в тебе самой от этого самого человека давно уже не больше половины.
Аля пристально глянула на него, поджала губы, повернулась, отошла, растянулась на кровати, глядя в окно. Пару минут молчала. Потом повернулась на бок, лицом к нему, подперла голову рукою.
— Хорошо, что ты сам начал разговор.
— Ничего я не начинал! — сердито перебил он.
— А продолжить придется! — С нажимом заявила она.
Рагезт удивленно поднял брови. А ребенок-то, показывает недюжинный характер! Скромная, стеснительная, несмелая, а, поди ж ты, железный стержень вылез. Молодец, девочка, будет из тебя толк!
Поднялся из-за стола, сел рядом, тихонько погладил по голове, прислонился к изголовью:
— Спрашивай, Алира. Все, что интересует. В разумных пределах, конечно.
— Зэер, а у тебя есть жена?.. Или подруга?
Он застыл, уставился на нее, как на некое необъяснимое явление природы. Хмыкнул. Собрался с мыслями.
— Что-то тебя не туда занесло, малыш.
— Ну, пожалуйста, для меня это очень важно!
— Алира, пойми правильно. Меня не удивил бы твой вопрос, спроси ты на счет Краасса.... Но каким боком я тут причастен, не понимаю.
— А мне и так известно, что у него никого нет.
— Вот как! Откуда такая уверенность?
— Не знаю... Зэер, а ты ему не скажешь?!
— Он обвел её глазами, наклонил голову:
— Надо было бы тебя подержать в неведении, для профилактики нахальства. Но, так и быть, скажу сразу: нет, я ему говорить не буду.
— Я думаю..., я почти уверена. Он потерял кого-то очень близкого и дорогого.... Причем сам, по собственному выбору.... И теперь... он не может простить себя... и не может простить того... рагезта, наверное....
— Алира! — Зэер вдруг крепко ухватил её за плечи, приподнял, потряс. — Алира, замолчи!!
— Её губы искривились, глаза испуганно наполнились слезами
— Зэер, мне больно! — она ухватилась за его запястья, пытаясь оторвать от себя.
Рагезт поспешно отпустил её, отодвинулся.
— Извини, малыш. Не хотел напугать. — Глубоко втянул воздух, прикрыл глаза. Посмотрел, обеспокоено и обескуражено. — Никогда не произноси этого не при нем, ни — кому-либо другому... — и с ударением добавил, — если тебе дорога жизнь!.. Не спрашивай, почему!
Аля потерла плечи. Перебралась к спинке кровати. Села с ним рядом, прислонила голову к его плечу.
— Зэер, ты очень хороший. И ты — мой единственный друг, если не считать Морфея. Не обижайся на меня, пожалуйста.... Мне так трудно во всем разобраться.... А в себе — еще труднее.... Я спросила о тебе, потому что.... — Замолчала, поглядела с опаской.
— Продолжай. — Разрешил он. Невесело усмехнулся. — Кусать не буду, не боись!
Аля нерешительно продолжила:
— Был кто-то очень тебе не безразличный. Ты бы все для этого кого-то сделал, он был тебе очень, очень дорог.... Но он тебя не любил.
— Правда? — В его голосе слышалась настоящая грусть. Даже, не грусть, а тщательно задавленная в самой глубине души, неизбывная тоска. — Да ты оракул, девочка.
— Зэер, можно еще что-то сказать?
— Ага. Чтоб добить окончательно? Я уже вообще раскаиваюсь, что разрешил тебе затронуть эту тему.
— Последнее. И больше мы к ней не вернемся, клянусь!
— Ну, хорошо. — Он положил ладонь ей на голову, вымученно улыбнулся. — Я слушаю очень внимательно.
— Отпусти её. Не думай. Не жалей. Просто смотри вперед.... Ваши дороги никогда не шли рядом...
— Маленький мудрец. — Он откинул голову, закрыл глаза. Сидел неподвижно. Потом медленно, задумчиво проговорил:
— Кажется, ты права. Как это не странно и не дико.... Спасибо за совет, девочка. Но — ты обещала — более никаких разговоров на эту тему!
— Да. — Аля взяла его за руку, легонько потянула. — И поэтому сейчас мы с тобою подробно поговорим обо мне.... Что я теперь такое? И отчего это со мною происходит? Я, ведь замечаю за собою довольно много странностей. Это ты мне можешь объяснить?
— По крайней мере, постараюсь, Алира. — Он утвердительно склонил голову. — Начнем с самого начала....
* * *
Восседая на спине вышагивающего лесом Морфея, Аля раз в двадцатый прокручивала в голове вчерашний с Зэером разговорчик по душам. Пейзажик получался еще тот, маслом писаный!
Вот вам первый, в здравом уме не укладывающийся, кошмарчик: ей-то, уже, оказывается, вовсе не тринадцать с половиной. А все... (ну-ка, угадайте с трех раз! Обломались? Агашечки! Вот и Аля в шоке почти сутки безвылазно!) пятнадцать с длинным хвостиком! И она продолжает себе взрослеть буквально по дням.
Услыхав от Зэера сию 'благостную' весть, Аля, в первую минуту, готова была спланировать с террасы ласточкой. Уж слишком натурально и, почти, воочию представила себе, как годика через два-три достигнет пенсионного возраста, а потом мирно почиет в бозе. Зэер её тогда очень вовремя зацапал в крепкие рученьки и, поминутно встряхивая, чтоб, видать, доходило получше, объяснил — все не так плохо и безвыходно. Где-то через месяц Аля отпразднует, если сильно возжелает, шестнадцатилетие. И, после этого, процесс вернется в обычное временное русло на последующие полгода или год. На этом все. Время для нее останавливается. На совершенно справедливые Алины возмущения относительно такого кардинального самоуправства по поводу её личностно-физических данных, Зэер — без малейших угрызений совести или чего-то на нее похожего — меланхолично ответствовал, что для рагезтов очевидная польза и рациональность всегда выступала непререкаемым авторитетом. А если ей охота пролить ведерко слез по поводу без вины утраченного детства, то это уж — её личные проблемы. И, коль для нее это настолько важно, он хоть сейчас организует ей тут личный Детский Мир, — от сосок и памперсов до, прикинутых по всем правилам, Барби и Кенов. Пускай себе забавляется на здоровье. Но, только ночами. Днем время, однозначно, будет занято более полезными вещами.
— Так вот почему, когда в зеркало смотрюсь, мне кажется — там совсем другой человек отражается! Я это еще в самый первый день заметила... — договаривала фразу Аля (как вы и поняли, наверно!) перед зеркалом, естественно, где же еще. Она изогнулась несколько раз, пытаясь рассмотреть себя под всеми возможными углами. Потом, медленно, но верно, покраснела до пунцового колера. Повернулась к откровенно потешающемуся над этим замечательным зрелищем Зэеру. Не отрывая глаз от пола, невнятно пробормотала:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
