Слезы каменной пустыни

* * *

Выходя из изолятора, Климов был в чрезвычайно раздраженном состоянии духа. Из получасовых расспросов Михайлова, зачем тому понадобилось отключать защитное поле крейсера, он не услышал ничего кроме "было интересно узнать, что будет, если...".

Прямо из медблока Павел поднялся в рубку поверить, получен ли ответ на отправленный на Землю отчет, большая часть которого состояла из записи беседы с Антоном Леонидовичем Борзых.

Климов не ошибся в этом человеке, когда набирал состав экспедиции. И хотя всякому участие в полете палеобиолога показалось бы пустой тратой времени и усилий с обеих сторон, Павел был рад, что, подчиняясь своему внутреннему чутью, все-таки взял океанолога в рейд. Как оказалось, и на этот раз интуиция не подвела. Борзых первый смог хоть как-то разобраться в ситуации и расставить все факты по местам.

Легок на помине, Антон встретился Климову по пути в рубку. Он не заметил идущего командира, стоя к нему спиной. И не мудрено, так как весьма симпатичный третий связист, видимо, прочитавшая посланный на Землю отчет, с горящими от восторга глазами восхищалась гипотезой океанолога.

Стараясь не мешать и ловя себя на том, что по-дурацки ухмыляется, Климов поспешил дальше.

Как ни странно, ответ с Земли еще не пришел. Потоптавшись в рубке и отдав пару не особо нужных распоряжений, которые уже и без него были отданы, Климов вернулся в свою каюту.

Прыгнув от порога на койку, Павел с наслаждением потянулся. Сегодня можно было позволить себе немного отдохнуть. Начальство молчало, предпринимать самолично исследовательские действия он не имел права. По крайней мере, пока они не наведут порядок и не разработают новые системы защиты.

Сразу же после того, как он услышал гипотезу океанолога, Климов связался с инженерами на линкоре и попросил попробовать создать оружие на основе других принципов. Ответа на данный момент еще не было.

От нечего делать Павел сам решил кое над чем подумать. И хотя, как и любой оперативник, он имел лишь поверхностные познания как в физике, так и в инженерном деле, однако кругозором обладал очень широким. Что называется, должность обязывала. К тому же в его распоряжении был как мозг корабля, так и любой суперкомпьютер на Земле посредством пространственной связи.

Углубившись в проектирование, Климов не замечал идущего времени. Когда он поднял голову от консоли информатория, уже настал вечер по всепланетарным часам. Было самое время поужинать согласно им же самим установленному распорядку.

За три часа размышлений Павел не придумал ничего разумного, кроме того, что один диск все-таки был уничтожен, и уничтожен обычным способом. Все определялось выделяемой мощностью. А если обеспечить мгновенный сброс большого количества энергии, да еще лучше на очень маленький участок поверхности объекта, то, возможно, они смогут вызвать его неустойчивость, подобную виденной.

Но все же это было нелогичным в корне — отдавать энергию запасающему ее врагу. Нужно было создать, наоборот, систему отбора энергии. Однако вот тут-то Павел ни до чего додуматься не смог. Идеальным поглотителем был бы холодный космический вакуум. Но как получить его в больших масштабах? Да и будет ли новая форма жизни неустойчива к нему? На эти вопросы ответа не было.

Решив завтра попросить линкор усовершенствовать импульсные излучатели, Климов уже было собрался пойти поужинать, когда его вызвал по информаторию океанолог Борзых.

— Павел Алексеевич, извините, что отвлекаю от дел. Я бы хотел завершить прежний наш разговор.

— Пожалуйста, Антон Леонидович. Буду рад с вами побеседовать. Но, право же, я не помню, что осталось недосказанным.

— Мне показалось, Павел Алексеевич, что вы не совсем поверили моей гипотезе, а именно той ее части, где я говорил о бессмысленности войны. Скажите, вы и правда думаете, что ведете сражение с хитрым и безжалостным противником, который поставил своей целью изгнать людей с этой планеты? Вы по-прежнему не верите, что контактировали лишь с самоходными аккумуляторами, которым нет до вас никакого дела?

— Видите ли, Антон Леонидович, я не поверил вашей гипотезе целиком и полностью потому, что не имел права поверить. Я лишь принял ее к сведению как одну из возможных версий. И не исключаю вероятности, что в конце концов именно вы окажетесь правы. Но действовать я должен со всеми необходимыми предосторожностями, опираясь только на доказанные факты.

— Другими словами, вы по-прежнему намерены воевать? Сознаюсь, прочитал ваш отчет на Землю. И уловил в нем четкий запрос на создание новых видов оружия. Вы всё также намерены уничтожать врагов?

— Я уже говорил вам это, но повторю еще раз. У меня не остается выбора, я обязан защищать корабль и его экипаж. Мы будем лишь обороняться, — развел руки в стороны Павел. Про себя же он подумал о том, что вот еще один человек, готовый подвергнуть риску смерти себя и окружающих ради лишь невмешательства в дела соседней цивилизации.

— Я не буду вам говорить о недопустимости начала контакта такого рода, — словно угадав мысли Климова, продолжил океанолог. — Но если хозяева планеты упорно стараются прогнать чужаков, не кажется ли вам неправильным или даже просто невозможным оставаться здесь?

— Я не могу предсказывать принимаемые Землей решения, но в подобной ситуации лично я отдал бы приказ покинуть поверхность и уйти на орбиту.

— Так чего же вы ждете теперь?!

— Но я ведь не получил ясного указания от посторонней цивилизации убираться прочь с их территории. Ведь остается возможность и вашей гипотезы, что мы сталкиваемся лишь с объектами, не являющимися разумными. Не можем же мы сворачивать работы только потому что, скажем, неизвестный природный феномен разрушил одну из наших машин. Или потому что каким-то медузам пришлась по вкусу наша энергия. А кто докажет, что здесь мы имеем дело не с подобными явлениями?

— А если посмотреть на это с другой стороны? Пусть существа неразумны, но они принадлежат "светлым", которые, скажем, не глупее нас с вами. Ведь им может не понравиться, что вы уничтожаете их подопечных. И они могут ответить, ответить жестко и непоправимо.

— Но если, как вы говорите, они разумны, почему же они тогда не могут догадаться держать "темных" подальше от людей? Почему они не понимают, что уничтожение человека также недопустимо?

— Но они ведь должны мыслить совсем другим образом, и может статься, что наши цивилизации никогда не поймут друг друга!

— Антон Леонидович, мы удаляемся в слишком далекие и гипотетичные дебри предположений. Взгляните на дело с моей точки зрения как командира. Если на неизвестной планете на крейсер нападут, скажем, местные буйволы и будут стучать о броню рогами, вы что, прикажете свернуть все работы, прекратить добычу нужного сырья и вынести на орбиту все поселения?

— Конечно же нет! Но перед тем как начинать активно вторгаться в чужую жизнь, я предложу провести не один месяц в предварительных наблюдениях и выяснении ситуации.

— А чем же мы тогда по-вашему тут занимаемся?

— Но зачем при этом их уничтожать? Поднимитесь на орбиту и исследуйте сколько душе угодно зондами или чем вы там располагаете.

— Вы и сами видели, что подобные действия малоэффективны, тогда как вопрос должен быть решен оперативно, пока мы располагаем тут всеми силами. К тому же, невозможно изучать их отношение к нам, контактируя лишь с помощью машин. Поэтому я держу здесь корабль и вас на нем. А то, что мы предупреждаем их о недопустимости каких-то действий, стреляя лишь в случае крайней необходимости, разве это само по себе не является одним из наиболее быстрых и эффективных способов дать понять, что мы до некоторой степени тоже разумны?

— Скажите мне только одно, Павел Алексеевич, — устало ответил океанолог. — Если вам будет предоставлено доказательство отсутствия злых помыслов у новой формы жизни в отношении человечества, что вы предпримете?

— Я посчитаю вопрос выясненным и свою миссию здесь оконченной. Сверну все работы по контакту с опасным природным явлением и спокойно улечу домой.

— То есть вам будет достаточно того, что на вас не собираются нападать?

— Антон Леонидович, я до сих пор держу здесь корабль и подвергаю риску ваши жизни с одной лишь целью — пока люди на Венере во всеоружии, нужно выяснить, что же происходит. Нельзя оставлять опасность после себя поселенцам. Поэтому я освещаю сверху крейсер и иду на контакт, чтобы вызвать ответную реакцию. Если будет доказано, что "темные" лишь живой или неживой природный феномен, на том наша миссия здесь будет исчерпана, и я постараюсь впредь избегать каких-либо опасных контактов.

— Павел Алексеевич, это все, что я хотел услышать, — и Борзых отключился.

Удивленно пожав плечами, Климов поспешил в столовую. Размышляя по пути над разговором, он решил в ближайшее время приглядывать за океанологом, чтобы тот чего не выкинул.

Но сытный и весьма вкусный ужин перенес мысли Павла в совсем другую область. Ему пришла в голову идея создания мгновенно расширяющегося поля, приводящая к охлаждению всего содержимого кокона. Эту мысль следовало обдумать со всех сторон, чем Климов и занялся. Оторвался от развития своей идеи он лишь поздно вечером, когда информаторий скомандовал отход ко сну.

Улыбнувшись про себя тому, что ему приходится подчиняться собственному же приказу, Павел забрался на койку и мгновенно заснул.

Очнулся он лишь под утро. И очнулся не от мелодичной скороговорки информатория, а от пронзительного сигнала тревоги.

Катапультировавшись с койки и еще плохо соображая, Климов впрыгнул в комбинезон и опрометью кинулся в рубку. Влетел он туда вместе с другими всклокоченными со сна членами экипажа, и, отдавая на ходу команды, нырнул в кокон амортизатора.

— Системе безопасности доложить ситуацию.

— Самовольный захват членом экипажа флаэра класса "Флай", серийный номер Р 2365-09. В данный момент флаэр находится вне крейсера. Шестьдесят восемь секунд назад он поднялся в воздух в опасной близости от периметра кокона поля.

"Да что, рехнулся пилот что ли!" — чертыхнулся про себя Климов. Полеты внутри защитной сферы были строжайше запрещены.

— Системе безопасности. Идентификация пилота флаэра.

— Борзых Антон Леонидович, — не моргнув глазом ответила автоматика.

У Павла ухнуло вниз сердце. Не доглядел. А ведь все предпосылки были на лицо.

— Системе безопасности. Возможно ли принудительное возвращение флаэра на крейсер?

— Система дистанционного управления флаэром отключена, система экстренной активации отключена. Задействована лишь система ручного управления.

Так. Океанолог отключил автоматику машины, и теперь они никак не могли блокировать его действия.

— Связь с флаэром.

— Связь установлена.

— Антон Леонидович, вы слышите меня? Что вы еще такое удумали?

— Слышу вас хорошо, Павел Алексеевич. Я удумал принести вам недостающее доказательство.

— Какое еще доказательство?! Вы с ума сошли! Немедленно посадите флаэр!

— Доказательство того, что аборигены не рассматривают вас в качестве персонального врага. Доказательство того, что чихать они хотели на людей вообще.

— Не валяйте дурака, Антон Леонидович. Ваше самоуправство ни в какие рамки не лезет. И хорошо еще, что пока все обошлось без последствий. Немедленно посадите флаэр и по земле ведите его на корабль. Это приказ!

— Павел Алексеевич, — голос океанолога был спокоен и как-то даже скучен. — Дальнейший разговор ни к чему не приведет, поэтому я намерен прервать связь. Если через минуту кокон поля не исчезнет, я направлю машину в него на максимальной скорости. Об одном прошу. Не мешайте мне, не следите за мной, или вы наведете ИХ на меня. Я намереваюсь в режиме радиомолчания слетать к восточным горам, к расщелине в вулкане. Если через сутки не вернусь, можете посылать за мной беспилотного спасателя. Координаты вы знаете. Вот, пожалуй, и все. Извините, Павел Алексеевич, но я отключаюсь.

— Системе безопасности, — после недолгой паузы голос Климова стал бесцветен и невыразителен. — Выпустить флаэр наружу посредством смены полей.

Зеркальная сфера меньшего диаметра скрыла перспективу на экране. Когда изображение через вновь подключившихся периферийных наблюдателей восстановилось, в освещенном километровом пространстве уже никого не было.

* * *

Машина летела легко и свободно, глотая черные километры неизвестности под днищем. Ориентировался он лишь по инфракрасному изображению, побоявшись включить прожектор.

Главный компьютер пришлось на время обесточить, так как тот никак не позволял отключить систему безопасности. Когда же Антон нашел и выдернул с корнем нужный кабель, все пошло как по маслу. Автоматика отслеживала маршрут за него. Даже управлять высотой ему не приходилось, так как пассивная навигация тоже работала.

Внизу тянулись бесконечные пески, испещренные в инфракрасном свете малиновыми пятнами. Широкие полосы барханов шли от горизонта до горизонта. Редкие-редкие скалы то тут то там выныривали из под их гребней и служили единственными четкими ориентирами пройденного расстояния. Кабину флаэра наполнял свист ветра. Его тугие порывы срывали вершины барханов и несли по равнине темными струями песка и пыли. А над всем этим резво плыли высокие-высокие, алые облака. Одним словом пустыня... Бескрайняя мрачная пустыня под суровым небом.

Дальше на восток из-под песчаных дюн вынырнули ребра скалистых гряд и, приподнявшись, превратились в широкое плоскогорье, заполненное диким каменным хаосом. Одинокие пики иглами торчали над склонами обрывистых кряжей. Темные провалы широких ущелий у их подножий казались бездонными пропастями. Черные ленты извивающихся трещин были полузасыпаны осыпями и грудами валунов. А над всем этим за линией горизонта вставало далекое красное зарево.

Уже хватало обычного освещения, чтобы различать детали. Флаэр то нырял в глубокую, непроглядную тень очередной скалы, то вылетал вновь под слабый, далекий свет. Впереди лежала глубокая низина, тонущая во мраке. Окунувшись в нее, машина беззвучно скользнула вдоль острых гребней, усеявших дно, подплыла к высокой, пограничной гряде и, тяжело перевалив через гребень, вынырнула под яркие лучи уже близкого зарева.

Обрывистые скалы под днищем налились нестерпимо ярким после тьмы светом. Провалы ущелий меж ними казались залитыми абсолютным мраком. Четкие, контрастные тени лежали ниже освещенных склонов. От мешанины красок глаза не могли ни на чем сфокусироваться.

На востоке что-то вспыхнуло. За иззубренной границей далеких, черных скал полыхнуло огненное море. Красная, клубящаяся гора пламени поднялась над горизонтом, залив все вокруг алым цветом. Ее вершина уходила все выше и выше в горящие облака, потом остановилась и стала медленно опадать гигантской багровой волной, тускнеющей на глазах. Вокруг сразу же сгустились вернувшиеся сумерки.

До нужной расщелины оставалось еще около пяти километров, когда океанолог решил найти посадочную площадку. Ему повезло. Почти сразу же он заметил маленький, но ровный как стол участок среди нагромождения валунов. Темная машина безмолвно опустилась на голый камень и, тихонько фыркнув движками, замерла в неподвижности. Мигнув, погасли индикаторы системы навигации на пульте.