Анимаги

Я стоял, разинув рот.

— Сима говорила тебе о закрытой части библиотеки?

— Ага.

— Это она. Здесь хранятся книги еще со времен нашего бегства из Бестиария.

— Жесть!

— Точно. Поэтому обращаться с ними нужно бережно. — Он указал на стол и стул у стены. — Читать ты их будешь только здесь, не забывай надевать нитяные перчатки, руками к книгам не прикасайся. Ты понял, Ким?

— А то!

— Отлично. Вот тебе карта. — Казанцев вложил мне в руки прямоугольный кусок пла-стика. — Подойдешь к стене, выставишь карту перед собой. Устройство считает код и откроет хранилище. Так же и обратно.

— Спасибо, — честно ответил я. Мне уже хотелось обосноваться тут, как минимум, на недельку.

Казанцев снисходительно улыбнулся.

— Бери любые книги, просто обращайся с ними осторожнее. Карточка открывает также ячейки. Приходи сюда в любое время.

Я кивнул, разглядывая полки, уходящие к потолку. Лестница тут тоже была, вжалась в угол и ждала, словно услужливый дворецкий.

— И ночью?

— Вот насчет ночи не уверен. Ты станешь плохо высыпаться, и это скажется на твоей учебе. — Казанцев посмотрел на меня сверху вниз. — Не забыл, я теперь все-таки твой отец.

Я убедился, что он не шутит. Из моей груди вырвался честный вздох разочарования.

— Ладно. Ночью не буду. Кстати, книги на русском?

— Часть поздних, да. Все старые на анилингве.

— Но я ее не знаю.

— Уверен? Всякий раз, когда ты превращаешься, ты говоришь на анилингве, Ким. Но даже в человеческом облике ты можешь это делать. Попробуй. — Казанцев указал на одну из ячеек. — Прочти название.

Я прочел вслух:

— "Схождение миров. Утерянные знания". Ого!

— Все просто, как видишь. Некоторые книги покажутся тебе легковесными, другие ве-селыми, третьи занудными и философичными. Они как люди. С иными ты сразу наладишь контакт, с некоторыми — никогда. — Феликс Николаевич положил руку мне на плечо. — Од-но могу обещать — скучно не будет. Есть немало книг, в которых спрятаны потрясающие сек-реты.

— И про Белую Чайку?

— И про нее. Вот на той полке есть одна из десяти первых копий ее пророчеств.

— Крутяк.

Я настолько обалдел, что нормальных слов у меня просто не находилось.

— Если у тебя возникнут вопросы, обращайся ко мне.

Заметив его ожидающий взгляд, я встрепенулся.

— А! Нет вопросов, сейчас нет! Все норм.

— Тогда сейчас мы расстанемся. Но скоро ужин — приходи.

Я обещал, что приду, а сам уже пялился на полки, через секунду позабыв о Казанцеве. Дверь позади него закрылась.

Глава 18

Ужин помню плохо, всякие обычные, ничего не значащие домашние дела тоже. Сима звала меня посмотреть видео в гостиной, но я отказался. Клык хмуро молчал. После событий в Святилище, мы с ним почти не говорили. Он пытался решить, как со мной быть дальше, а я просто не забивал голову. Я никогда не считал Костю по-настоящему врагом.

Зато мои мысли занимали древние книги. Первое время я хватал все подряд, загромоз-дил стол в хранилище, перебирал то одну, то другую, читал отрывки. Думаете, что-нибудь по-нял? Нет. У старых книг был сложный слог, тут надо вчитываться, напрягать мозги. Новые книги часто ссылались на старые или рассказывали о современных событиях из жизни анима-гов. Тут я тоже пока не ориентировался. Оказывается, тайная жизнь беженцев из Бестиария была весьма и весьма насыщенной. И все это происходило — и происходит — под носом у ни-чего не подозревающих простиков.

Я насытился книгами, но чем дальше, тем меньше понимал. А потом, как часто бывает, наступил предел. Это как за столом с горой вкусностей — набьешь брюхо, и больше не можешь проглотить ни крошки, а еще так много всего. Чувствуя, что сил больше нет, я еле рассовал то-ма обратно в ячейки и выполз из хранилища. Закрыл дверь и вышел из тихой пустой библио-теки. Добрался до своей комнаты с единственным желанием: спать! Правда, ничего больше не хотелось. Я плавал в море новых, еще непонятных мне знаний безо всяких ориентиров.

Я не просто уснул. Было чувство, что передо мной распахнулась дверь. Из комнаты я шагнул прямо на природу. Лес, поляна, вдали небольшая река, бегущая между холмами. Солн-це, клонящееся к закату. Красиво. Птички поют, в зарослях возятся какие-то животные. В об-щем, все узнаваемо, ничего фантастического.

Я раздвоился. Один моя часть жила в этой реальности, другая нет, другая наблюдала за первой со стороны.

— Видишь тот храм?

От голоса прозвучавшего рядом со мной, я подпрыгнул.

Мой старый знакомый нарисовался примерно в трех метрах позади. На его губах играла улыбочка, в глазах плескалось столько доброты, словно в последнюю нашу встречу мы расста-лись закадычными друзьями.

— Эй, чего надо, змеючья сила? — спросил я, кинув взгляд по сторонам.

Седой был один.

— Поговорить. Мы ведь цивилизованные люди.

— Люди. Ну да. Анимаги, ты хотел сказать.

Будем на "ты". Пусть обижается или нет, мне без разницы.

— Так ты уже принял свою судьбу, Ким? Окончательно? И обратного пути не будет?

— Ты — Огненный Змей, — сказал я.

— Не буду отрицать, если ты уже знаешь, — склонил голову седой. — Так я прав?

— Чего ты ко мне прицепился?

— Потому что ты...

— Особенный, я понял. Ты, часом, фильмов не пересмотрел? А? Или на старости лет у змей склероз сжирает мозги?

Седой всячески стремился показать свое разочарование мной, даже головой покачал. Ни дать, ни взять добрый дедушка. Учуял, поганец, как легко я иной раз завожусь с пол-оборота.

— Конечно, лет мне немало, — ответил Змей. — Однако мой разум чист.

Он указал в сторону реки. За ней темнела каменная глыба какой-то массивной построй-ки.

— Видишь? Это Храм Дракона. Тебе предстоит отправиться туда.

Храм окутывала туманная дымка да и расстояние не позволяло в деталях рассмотреть его. Я хмыкнул.

— Ну, допустим.

— Я спрашивал тебя, Ким, принял ли ты окончательно свою судьбу? В прошлый раз мы расстались не очень хорошо, но сейчас у нас есть шанс сделать все правильно.

— Это как?

Змей посмотрел мне в глаза. Признаюсь, трудно было выдерживать этот тяжелый хо-лодный взгляд.

Этому существу сотни миллионов лет, если не больше. Я чувствовал его силу и неверо-ятную по накалу ярость. Змей отлично контролировал себя, однако можно было представить, что будет, если он захочет выпустить ее на волю.

Вот он, значит, какой наш древний враг... Не-ет, братцы, не о таком я мечтал. Мне та-кие радости ни к чему.

— Мое предложение в силе, — сказал седой. — Можешь вернуться в прошлое и жить прежней жизнью, а можешь пойти со мной.

— А зачем мне это?

— Как я и говорил, ты исполнишь любое свое желание, а главное — обретешь власть. Однажды ты станешь моим преемником. Тебе достанется все это. — Седой расставил руки, точно хотел обнять весь мир.

— Бестиарий, — уточнил я нарочито дурацким голосом.

— Бестиарий, — не поддался на уловку Змей. — Ты сейчас находишься в нем.

— Я сплю.

— Так ли ты уверен?

— Хватит нести чушь. Говори, чего надо, или отваливай!

Я сам очень хотел отвалить, но как? Сомневаюсь, что старый трюк с щипанием руки, поможет.

Я ощутил себя в ловушке.

— Современные подростки... — вздохнул Змей. — Ким, я предлагаю тебе целый мир, неужели тебя это не соблазняет?

— Не-а.

— Тогда что? Скажи, я исполню твое желание.

— Ничего, — бросил я, думая, что было бы неплохо, если бы меня кто-нибудь разбудил в реальном мире.

— Так не бывает. Каждый анимаг чего-то хочет.

— Я хочу свалить отсюда и никогда не видеть твою рожу. Устроит такой ответ?

Змеи помолчал.

— Сейчас ты на перепутье, Ким. От того, каким будет твой выбор, зависят судьбы ми-ров. Пойдешь со мной — станешь владыкой Бестиария. Пойдешь с анимагами — последствия даже я не могу предугадать. Казанцев и другие старшие используют тебя. У них уже давно со-ставлен план вторжения. Ты будешь ключом к их успеху, но потом, добившись своего, они те-бя уничтожат. Ты перестанешь быть нужен. Твоя сила станет для них просто опасной.

— Вранье, — отпарировал я, но все же почувствовал прыгающие по спине мурашки.

— Ты просто не знаешь. Ты, в сущности, ребенок, которым можно легко управлять.

— Нет!

Седой хмыкнул.

— Я мудрее и старше тебя. Ты думаешь, что если я враг, то обязан говорить неправду?

— Какая тебе выгода?

— Бестиарий — мой дом. Я не хочу, чтобы его разрушили. Если беглецы вернутся, слу-чится именно это. Последнее сражение превратит его в пепел и руины. Все, что ты видишь, обратится в ничто...

Какая-то часть меня очень хотела поверить ему. Она чувствовала магнетизм Огненного Змея.

— Только слова... — пробормотал я. — В чем же моя сила?

— Честно?

— Честно.

— Ты — защитник.

— За... не понял.

— Анимаг самой редкой породы. В тебе есть сила, способная перевернуть вселенную.

— Так вот почему тебе нужен я. Хочешь держать при себе.

— Конечно, — признался Змей, — хочу. Как видишь, я честен. А они? Они рассказали тебе правду, Ким? Они постоянно что-то скрывают. Я прав?

— Да. — Настала очередь признаться мне, хотя это было больно. — Скрывают.

— Старшие хотят использовать тебя и твоих друзей, чтобы добыть Книгу Дракона, а по-том — в качестве главного своего оружия. Победив, ты станешь им не нужен.

— Казанцев теперь мой отец. Нет, он не станет так делать.

— Ты полагаешь, это я воплощение зла? Наивный ребенок. Тебе ничего неизвестно об истинных причинах старой войны.

Я раздумывал. Надо было срочно изобрести план. Перво-наперво — проснуться...

Но я не мог. То ли усталость настолько крепко держала меня в плену, то ли Огненный Змей сковал меня своей магией.

Иллюзия присутствия оказалась настолько сильна, что я почти верил, что нахожусь в Бестиарии.

— Кто такой защитник?

Глаза Змея вспыхнули огнем.

— Всего их было десять. Десять анимагов, учеников Великого Дракона, которых он обучил ремеслу множественного перевоплощения.

— Это как?

— Твоя бестия — волк. У кого-то — медведь, у кого-то лошадь. Защитник может пре-вращаться в кого угодно.

"Ничего себе! Вот и приехали!" — подумал я. Мое желание убежать стало раз в сто сильнее. Однако, похоже, и власть Змея тоже.

Я понял, что прирос к этому клочку земли.

— Не верю ни одному слову.

— Как знаешь, Ким.

— Зачем Дракон обучил защитников?

— Чтобы защищать Бестиарий. Всех анимагов.

— А что с ними стало?

— Они мертвы, но их наследие растворилось среди нас. Согласно пророчеству Белой Чайки, однажды оно прорастет.

— Кто-то их убил? Ты?

— Нет, — засмеялся Огненный Змей. — Не я. Они сами уничтожили друг друга. Их сгубила зависть, ненависть, ревность... самые обычные пороки. Получив такие силы в свое распоряжение, защитники остались простыми анимагами внутри себя. Великий Дракон совер-шил ошибку. Ему нужно было сначала укрепить их дух, а уже потом давать опасные знания.

Я смотрел в глаза Змею. Они гипнотизировали меня, растворяли мою волю.

— Еще не поздно сделать правильный выбор, Ким. Тебе не по пути с беглецами. Пусть они живут в том жалком мире, но здесь для тебе открыто великое будущее.

Тут надо сказать спасибо моему фирменном упрямству. Не раз бывало, что взрослые, тратя безумного много сил на то, чтобы уговорить меня вести себя хорошо, получали обратный результат. Я вел себя только хуже. Мой бунтарь вырывался на волю, круша все на своем пути, и загнать его обратно стоило труда.

Огненный Змей повторил ту же ошибку. Надавив слишком сильно, он лишь разозлил меня, а злость — лучший способ избавиться от сомнений. Она так же выбрасывает на помойку и здравый смысл, но в тот миг мне было до лампочки.

Я состроил нужную гримасу и сказал:

— Знаешь что, дядя, отвали!

Секунду длилась эта пауза, а потом Огненный Змей бросился на меня. На моей шее со-мкнулись его длинный пальцы.

— Ты настолько самоуверен?

— Ага, — прохрипел я в ответ. — Бывает даже больше!

Его физиономия покрылась алыми пятнами, огонь в глазах, казалось сейчас выплеснется наружу, как лава.

— Я давал тебе шанс...

С моей стороны оставалось вежливо объяснить ему, куда он может пойти вместе со сво-им шансом.

Пальцы на моем горле сжались, они были ледяными.

— Ты меня не убьешь, — хватая последние порции воздуха, сказал я. — Я слишком ва-жен.

— Рискну! — прошипел седой, брызгая слюной.

Ну и мерзкий субъект, скажу вам, если рассмотреть его вблизи.

Не сомневаюсь, он исполнил бы свою угрозу, если бы в тот же миг меня не стало бы утягивать назад.

Было ощущение, что за моей спиной появилась черная дыра.

— Ты не уйдешь. Мы встретимся! — прокричал Огненный Змей, когда неведомая сила вырвала меня из его хватки.

Я падал в ничто, видя, как вокруг меня кружится и разлетается на части Бестиарий.

А потом очнулся на своей кровати, задыхающийся, с тяжестью во всем теле. Я не мог пошевелиться, не мог толком дышать, не мог понять, где я.

Зато на моей груди сидела черная кошка, тусклый свет из окна отражался в ее синих глаза. Она мурлыкала.

— Ты... что? Оля?

Я мог лишь хрипеть. Шея, горло отзывались болью. Голова кружилась.

Кошка внимательно посмотрела мне в глаза, а затем тронула лапой нос. Остатки сна слетели с меня, а потом я увидел, как дверь моей комнаты открывается. Разве я ее не запер?

Белый тигр громадной тенью вплыл в дверной проем. Остановился, глянул на меня, за-тем осмотрел комнату. Уши его прижались к голове, верхняя губа дернулась. Припав к полу, зверь тихо зарычал. Я проследил за его взглядом, обращенным в темный угол.

В тот же миг Оля, сидевшая на моей груди, ощетинилась и зашипела. Смотрела кошка в ту же сторону, что и тигр.

— Эй, что происходит? — с трудом выговорил я, пробуя встать. Паралич немного ослаб, появилась возможность двигаться.

Ястреб влетел в комнату и бросился в угол. Раздалось яростное шипение. Тигр ударил лапой, яростно рявкнув, — прямо по черной тени, метнувшейся через всю комнату. Тень бро-силась в сторону стены, ударилась о нее и лопнула, разлетевшись на облако черных крупинок. Они растаяли в воздухе уже через несколько мгновений.

Кошка прыгнула и очутилась на тумбочке, встала на миг: напряженная, хвост трубой, взгляд воинственный. Сима, превратившаяся обратно в человека, подошла и погладила ее.

— Я не сплю? — Наконец, мне удалось сесть.

— Нет, братец, — ответил тигр, встряхнувшись. Он ходил по комнате и обнюхивал ве-щи, особенно задержался в углу, из которого вылетела тень.

— Ты меня разбудила? — Я посмотрел на Олю.

— Ага, — ответила кошка.

— Почему? — Понимаю, вопрос идиотский, но ничего иного мне в голову не пришло.

— Ты чуть не умер, — пояснила Оля, спрыгивая на пол.

Я не мог не улыбнуться. Она была в розовой пижаме.

Превратившись в человека, Костя Клык продемонстрировал широкие труселя.

— Чего смешного? Сам-то! — прогундосил он, заметив нашу реакцию.

Теперь все переключились на меня. Под издевательские ухмылки девчонок я надвинул одеяло.