Посланник Небес

Гриффитс еще глотнул из бутылки.

— Эмми сказала, что тоже подписала эту бумагу. Она плакала, просила прощения, но она думали, что Посланник Небес у нас, что мы всех обманули и это единственный способ его вернуть, иначе мы продадим его в Америке. И что, мол, у нее имелся план нашего освобождения, когда "Виктория" окажется на подходе к Лондону. Она, дескать, и пыталась это сделать, но нас на корабле уже не было.

— Остальные тоже думали, что Посланник у нас?

— Кто-то считал, что у нас, другие думали, что он пропал бесследно. А все вместе просто хотели нам отомстить за его пропажу.

— Откуда они узнали про "Морского монаха"?

— Якобы им сказала Мэри.

— Мэри? Вот зараза... То есть, я хотел сказать, этого не может быть! Она не могла знать об этом!

— Какая разница. Все равно завтра она будет мертва.

— Мэри?

— Ну да. Мы же решили наказать всех, кто нас предал. Почему она должна быть исключением?

— И ты убьешь любимую женщину?

— Если я убил четверых друзей и родную сестру, почему я не могу убить любимую женщину? Да, я люблю ее, но я должен отплатить ей за коварство!

— Ты прав. Хорошо. Завтра мы рассчитаемся с Мэри! А теперь спать.

— Спать, так спать, — сказал Гриффитс.

Голос у него был совсем уже пьяный. Он отпил еще глоток из бутылки, задул свечу и, не раздеваясь, повалился на кровать. Мейкенфрут тоже лег и сделал вид, что спит. На самом деле он зорко следил за Гриффитсом в темноте. Когда Гриффитс захрапел, он приподнялся с кровати, и его рука потянулась к ножу. В это время Гриффитс перестал храпеть, поднял голову, нащупал рукой бутылку, сделал глоток и, поставив бутылку на место, снова захрапел.

Мейкенфрут выждал немного, взял нож и сделал шаг к кровати Гриффитса. Тот опять приподнялся, а Мейкенфрут быстро юркнул в свою постель. Гриффитс сел на кровати, приложился к бутылке и запел вполголоса матросскую песню. Так продолжалось всю оставшуюся ночь. Лишь только Мейкенфруту удавалось подкрасться к спящему Гриффитсу, как тот просыпался, прикладывался к бутылке и начинал горланить песню. Перед рассветом Мейкенфрут уснул. Он не знал, что в бутылке из-под бренди, к которой всю ночь прикладывался Гриффитс, был просто чай.

Глава 21

Убедившись, что Мейкенфрут спит, Гриффитс прихватил его пистолет и по черной лестнице спустился на задний двор. Поеживаясь от предрассветного холода, он вышел на улицу. Часы на башне пробили шесть раз. Осеннее солнце все еще продолжало крепко спать за горизонтом, лишь светлеющий небосвод предвещал его неизбежное пробуждение. Возле кабачка Гриффитс заметил привязанную лошадь. Очевидно, ее оставил запоздалый посетитель, который принял лишнего и задремал за столиком, уткнувшись в миску с какой-нибудь снедью.

— Что ж, приятель, — вслух произнес Гриффитс, отвязывая коня. — Когда проснешься, придется тебе отправляться домой пешком.

Сев в седло, Гриффитс выскочил из города и рысью направился вверх по горной дороге в Вудшир туда, где в стороне от поселений был расположен пансион благородных девиц "Незабудка", а рядом с ним — небольшой особнячок в котором проживала хозяйка этого пансиона. Экономка Мэри, миссис Дюк, выйдя навстречу, узнала его и заулыбалась деланно-приветливой улыбкой. Она отрывисто заговорила, словно на ходу вспоминая заранее заученные фразы:

— А, здравствуйте, сэр Гриффитс! Как давно вас не было видно! Я очень рада вас видеть! А мисс Киссинг куда-то вышла. Наверное, по делам. Может быть, у нее урок. Или проверяет классы в пансионе. Или учителей, она не сказала. Но она должна вот-вот вернуться. Подождите ее. Она скоро будет.

Миссис Дюк распахнула перед ним дверь и проводила в гостиную. Гриффитс присел на диван, накрытый чехлом. Почему? Почему диван и кресла накрыты чехлами? Чехлом от пыли была накрыта и люстра. Зачем? И вообще, в гостиной царила какая-то нежилая, слишком уж стерильно-чистая обстановка. Конечно, Мэри живет одна и редко принимает гостей, а время в основном проводит или в столовой за едой, или в библиотеке за книгой, или в спальне. Но обычно даже в малопосещаемой комнате всегда есть следы присутствия хозяев — оставленные вещи, сдвинутая мебель. И вообще, во время их с Мейкенфрутом последнего визита сюда, на мебели и на люстре в гостиной не было чехлов.

В комнату вошла миссис Дюк.

— Не скучаете, сэр Гриффитс? Обождите немного, я послала за ней служанку. Хотите, я сварю вам кофе?

— Будьте любезны, — ответил Гриффитс.

Когда экономка вышла, он подошел к окну. Служанка бежала по дорожке от дома, но не в сторону пансиона, а в сторону Айпинга, небольшого городка, что находился примерно в миле отсюда. Быть может, Мэри переселилась туда? Или отправилась в городишко по делам? Но почему экономка не знала об этом, а начала мямлить, что Мэри неизвестно где?

— Вот ваш кофе, сэр, — миссис Дюк поставила на стол с девственно чистой скатертью чашку.

— Спасибо. Скажите, миссис Дюк, а что, Мэри в Айпинге?

— В Айпинге? — переспросила экономка. — Нет, а с чего вы взяли? А, понятно. Нет, Сара побежала туда в лавку бакалейщика за покупками. А Мэри она уже сообщила о вашем приходе, хозяйка должна подойти с минуты на минуту.

"Когда же она успела сообщить?" — подумал Гриффитс, взяв чашку.

— Садитесь за стол, пейте кофе, — экономка подошла к окну, выходящему на двор с фасадной стороны дома, и задернула штору.

— Солнечный свет вредит вон той картине, — пояснила она свои действия.

На противоположной стене висел пейзаж, который Эмили подарила Мэри на ее двадцатилетие. Миссис Дюк еще что-то говорила и говорила, про цветы, про погоду, но Гриффитс не слушал ее. Когда экономка, наконец, ушла, он встал и снова подошел к окну. По направлению к дому служанка вела трех стражников. Выждав, пока они войдут в дом, Гриффитс распахнул окно, выпрыгнул в него, быстро вскочил на коня и поскакал прочь.

— Вон он! Хватайте его! Стреляйте! — раздались выкрики сзади.

Прогремело несколько ружейных выстрелов. Гриффитс проскакал почти двести ярдов, когда конь под ним упал. Он пустился бегом через луг к лесу, на ходу заряжая пистолет. В лесу он ломился через кусты и молодую поросль, не разбирая дороги. Преследователей не было слышно, но они могли появиться в любую минуту. Через некоторое время он выбежал на поляну. Там стоял небольшой домик, что-то вроде сторожки лесничего. Гриффитс добежал до сторожки и буквально столкнулся с девушкой, вышедшей на крыльцо. А этой девушкой была не кто иная, как Бетти. Да, это была Бетти, его бывшая горничная.

— Бетти, спрячь меня скорее! — крикнул он, тяжело переводя дыхание, даже не удивившись второпях тому, что встретил здесь, в лесу свою бывшую служанку. — Спрячь меня, за мной погоня!

Бетти, не произнеся ни слова, взяла его за руку и поволокла в дровяной сарай. Гриффитс спрятался за поленницей. Едва Бетти успела выскочить из сарая, прихватив для виду несколько поленьев, как из лесу выбежали солдаты.

— Вы не видели тут мужчину? — спросил один из них.

— Да, только что видела. Он чуть не сшиб меня с ног! Я сразу поняла, что это разбойник!

— Где он?!

— Побежал дальше в лес, туда, — Бетти махнула, рукой.

Солдаты продолжили погоню, но минут через десять они вернулись обратно.

— Извините, мисс, но мы нигде не нашли его следов. Просим у вас прощения, но мы должны обыскать ваш дом.

Они обыскали весь дом, чердак и погреб, затем прошли в дровяной сарай и разворошили всю поленницу. Но Гриффитса там уже не было. Он успел спрятаться в колодце. Солдаты выругались и ушли.

— Бетти, — прошептал Гриффитс, сидя в ее маленьком домике, одетый в ее халат, так как его одежда сушилась возле печки. — Бетти, ты мне послана самим Господом! Как ты здесь оказалась, Бетти?

— Я здесь живу. С отцом. Он дровосек, а сейчас уехал дня на три на дальнюю делянку. Мы перебрались сюда из нашей деревни. Помните, вы тогда спасли меня. Вы бежали из тюрьмы, и пришли ночью в свой дом с вашим другом. А потом вывели меня через подземный ход. А потом за нами была погоня. И, прощаясь, вы сказали, чтобы я пряталась. Вот после этого мы с отцом и перебрались сюда.

— Ясно. Кстати, как его здоровье? Ведь тогда, перед моим арестом, ты сказала, что ему плохо и в непогоду отправилась домой.

— А ему вовсе не было плохо. Меня обманули. Кто-то прислал мне записку, наверно для того, чтобы выманить меня из вашего дома. Я и не предполагала, что с вами в тот вечер произошло несчастье, поэтому решила догулять свой выходной и вернулась в воскресенье к вечеру. А про вас... про вас я столько всего понаслышалась, мистер Гриффитс!

Девушка уткнулась ему в плечо и заплакала.

— Все говорят, что вы пират, мистер Гриффитс. И еще ходили слухи, что вас снова поймали и отвезли в Тауэр. А ваш дом и страховую контору описали и продали с молотка. Это ужасно! Я не верила, что вы — разбойник. Я и сейчас не верю. Неужели вы убиваете людей? Это ужасно, мистер Гриффитс!

— Бетти, милая Бетти, — он, успокаивая, гладил ее по голове. — Не зови меня, пожалуйста, мистер Гриффитс. Я для тебя Винсент, просто Винсент. Как я рад тебя видеть, Бетти' Понимаешь, Бетти, я на самом деле был пиратом. Теперь я проклинаю себя за это. Мы с друзьями встали на этот путь, когда были молоды, и многие вещи воспринимали совсем по-другому. Мы хотели богатства, а быстро стать богатым можно только путем грабежа и разбоя. И главное, ведь мы очень скоро растеряли все, что награбили, при этом сломали свои судьбы, и большинство из нашей шайки уже мертвы.

— Вы раскаиваетесь в своем прошлом, мистер Гри...

— Бетти!

— То есть, Винсент. Раскаиваетесь, да?

— Конечно. Понимаешь, Бетти, я вовсе не хотел быть разбойником. Так получилось. Просто я впутался в ужасную историю и должен был убивать людей. Человек, которого я считал своим другом, толкнул меня на это. А сегодня ночью он сам хотел убить меня... А все эта проклятая алчность. Я ненавижу деньги, ненавижу. Ненавижу тех людей, которые называют себя джентльменами удачи, а сами, как пауки в банке, как акулы жрут друг друга. А теперь я совершенно не знаю, как жить дальше. Я уже не молод, Бетти, я не могу начать жизнь сначала. Мне скоро сорок...

Он помолчал, продолжая гладить ее волосы.

— И зачем только у людей есть память?! Как много я хотел бы забыть, чтобы никогда больше не вспоминать'

— И чтобы снова повторять те же ошибки? Но почему вы не остановились, Винсент? Строили бы себе корабли, зарабатывали бы честные деньги...

— Понимаешь, Бетти, у меня никогда не было друзей. Я держался за каждого, кто хоть немного сближался со мной и называл этих людей друзьями. И вот результат: один из этих друзей впутал меня в череду преступлений, другой — написал на меня донос. Любимая женщина ненавидит меня. Ненавидит за то, что я слишком сильно любил ее. Я ей противен за то, что боготворил ее, за то, что дарил ей цветы, сочинял стихи... Да, Бетти. Я не мужик. Я обычная сентиментальная тряпка.

— Что вы, Винсент! Разве плохо быть добрым и чутким?

— Хорошо, Бетти. Но одним это нравится, а другим — нет. А третьи — просто играют на этом и нагло используют тех, кто их любит. Да и доброта бывает разная. Бывает, что человек говорит, например, что он любит цветы. А сам рвет их и ставит в банку. А цветком надо любоваться, пока он растет в поле, или на клумбе.

— А та женщина, о которой вы только что говорили, это... Мэри Киссинг?

— Да.

— Она не стоит вас, Винсент. Она злая и... не знаю даже. Нехорошая, в общем. Я хотела поступить в ее пансион, это здесь, недалеко, а потом раздумала. Благородной барышни из меня все равно не получится. Зачем мне все это?

— Как зачем? Ты молода. Сколько тебе лет?

— Скоро будет двадцать.

— Вот, видишь? Ты красива, тебе надо обязательно найти богатого жениха...

— Не надо мне жениха, ни богатого, ни бедного. Я в жизни любила и буду любить только одного человека.

У Винсента заколотилось сердце. Он знал заранее ответ, но все равно спросил:

— Кого же это?

Бетти покраснела и отвернулась.

— Вас!

Гриффитс взял ее за плечи и повернул к себе, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Бетти...

— Винсент, оставайтесь жить у нас... — Бетти еще сильнее залилась краской. — Тут вы будете в безопасности. А хотите, мы уедем куда-нибудь и купим ферму? У меня есть деньги. Вы мне очень щедро платили. Я копила на свое обучение, но теперь мне ничего не надо, только быть с вами. Давайте уедем в Ирландию, в Индию, в Америку. Там вас никто не поймает. У нас будет все хорошо!

Гриффитс снова привлек ее к себе и обнял за плечи.

— Бетти, милая Бетти. Я не замечал тебя раньше и, прости за откровенность, даже не воспринимал всерьез. Я только сейчас понял, что очень тебя люблю...

— А как же мисс Киссинг? — лукаво улыбнувшись, ехидно спросила девушка.

— Не напоминай мне об этой дряни!

Он склонился к ее лицу. Она чуть приоткрыла рот. Он прижался губами к ее губам, слегка покусывая ее влажный теплый язычок. Ему вдруг представился образ с каштановыми волосами и огромными карими глазами, но он гнал воспоминания прочь. Но этот образ не давал ему покоя. Когда-то это был образ ангела, но теперь он ясно понимал — это демон. Демон зла! И оставлять все как есть невозможно, зло надо побеждать до конца.

— Мне пора, — сказал Гриффитс, поднимаясь.

— Зачем?

— Я еще не рассчитался полностью со всеми своими кредиторами. Долги надо возвращать!

— Не уходи, Винсент, пожалуйста. Мне хорошо с тобой, — девушка вцепилась в него обеими руками.

— Я вернусь, Бетти. Я обязательно вернусь.

— Ты опять пойдешь убивать?

Гриффитс замялся.

— Я пойду платить долги. Я никогда не прощаю своих мучителей.

— Хватит, Винсент. Пора остановиться. Не надо больше никого убивать

— Видишь ли, это важно не только для меня, но и для тебя.

Бетти разжала руки, взгляд ее стал колким, лицо сердитым. Она отвернулась и отошла к окну. Гриффитс снял с веревки свою высохшую одежду и прошел в соседнюю комнату. Переодевшись, он опять заглянул к ней.

— Винсент, может, все-таки, останешься? — спросила Бетти, не оборачиваясь.

— Нет. Я же сказал, скоро вернусь.

Девушка снова подошла к нему и прижалась к его груди.

— Не ходи... — прошептала она.

— Бетти, так надо! — твердо сказал он.

— Ты пойдешь... к ней?

Винсент замялся, обдумывая, как правильно ответить на этот вопрос.

— Понимаешь, она обокрала нас. И подставила своих друзей. Наших общих друзей. Это из-за нее я убил невиновных людей. Я должен с ней рассчитаться. Это долг чести. Ты не волнуйся, я больше не люблю ее.

Бетти отвернулась и подошла к окну.

— Возвращайся скорей, — еле слышно проговорила она.

Он решительно направился к выходу. В дверях остановился и обернулся еще раз. Девушка смотрела на него. Он помахал ей рукой и произнес как можно бодрее:

— Я вернусь, Бетти!

Глава 22

Миссис Дюк, уперев руки в бока, стояла посреди кухни и ругалась со служанкой.

— Ну кто так чистит сковороды?! Скреби сильнее, кому говорят! Песку больше, больше песку!