— Мда, — пробормотал Штефан. — Так ты еще и психо получается? А какой ступени?
— Если брать официальную классификацию, то первой. А если нет, то не знаю. Упорядочивание разума и, как следствие, абсолютная память являются четким признаком четвертой ступени. Но я абсолютно не способен воздействовать на окружающих, что является обязательным признаком второй.
— Еще и абсолютная память. Ладно, хоть в мозгах не копаешься. А Диана о который ты говорил, она сейчас по-прежнему в твоей голове?
— Да.
— То есть, у тебя раздвоение личности, и ты, считая себя Дианой, можешь мочить всех, как тех вчерашних парней?
— Нет. Я это я, а Диана это Диана. Я могу попросить ее сделать что-то и позволить контролировать мое тело. Никаких изменений в моем разуме при этом не происходит.
— То есть она вроде как отдельный человек, сидящий в твоей голове?
— Да.
— А не боишься, что однажды она захочет контролировать твое тело?
— Не боюсь. Такое просто невозможно. Даже если не принимать в расчет тот момент, что я "главнее" в управлении телом. Диана просто не захочет. С точки зрения обычного человека, она очень ущербная личность: у нее есть эмоции, некоторые инстинкты, жажда познания, но нет желаний.
— Проклятье, ну и каша у тебя в голове, — выругался Штефан.
— А я никогда и не утверждал, что нормальный.
— Ты нормальный. Поверь мне, — он усмехнулся. — Я знал одного парня, который считал, будто растения хотят его смерти. Вот он был ненормальным. А когда на одной операции мы наткнулись на трентов, этот псих единственный не получил ни царапины. Так что, пока девчонка внутри головы не мешает тебе жить, все в порядке.
— Интересный взгляд на вещи. Я его обязательно изучу.
— Изучи. Но я бы на твоем месте плясал от счастья. Быть единственным выжившим — огромное достижение.
— Я не единственный. Есть еще, — просветил я его. — Многих действительно умертвили, когда состояние их разума отошло слишком далеко от нормы. Но кое-кто почти справился. Пару лет назад таких было трое.
— То есть, ты не уникален?
— Если ты имеешь в виду Диану, то уникален. У всех выживших, кроме меня, крайне плохая социализация и различные умственные расстройства. Впрочем, последнего я тоже не избежал. Я полагаю, что на самом деле разница между нами сильно зависит от условий содержания в течение прошедших лет. Если бы я вырос не под опекой матери, а в лаборатории и военных лагерях, как остальные, то, возможно, не сильно бы от них отличался.
— Угу. Ну, в общих чертах я понял. Тебя держали дома в прекрасных условиях, но взаперти. Лет десять. А ты в это время читал книги. И наверняка что-нибудь вычитал. Судя по тому, какими умными словами вы постоянно бросаетесь с Мелисандой, в магии ты тоже разбираешься. Однобоко и на уровне четвертой ступени. Как с психо, — Штефан усмехнулся.
— Да, — просто ответил я.
— Что, да? — переспросил он. А потом, видимо, до него дошло. — Ты серьезно?
— Разумеется, серьезно. Правда, официально мне могут присвоить разве что первую ступень.
— Демоны! — выдохнул он. — Еще и ходячая артиллерия. Бац огненным шаром и в драку лезть не нужно.
— Нет. Я же говорил, что как с психо. Более-менее нормально я разбираюсь только в системах защиты, — про магию наблюдения я решил ему не сообщать. Просто, на всякий случай.
— Тоже ничего. Проклятье, целый кладезь умений. Тобой можно диверсионный отряд заменить. Генералы на части рвали бы, не будь ты аристократом.
— Мне более чем хватает внимания мамы. Тоже генерала, кстати.
— Обереги Совершенство меня от таких знакомств. Мне одного Виванова хватило.
Мы некоторое время болтали ни о чем: я, отходя от нахлынувших воспоминаний, а Штефан над чем-то размышляя.
— Проклятье, — выругался он, наступив в особо глубокую лужу. — Абель, как ты можешь любить прогуливаться, когда на улице такая погода?
— Нормально, — пожал плечами я. — Мне так думается лучше.
— А мне лучше думается в тепле. Если бы не такая прорва лишних ушей у тебя дома, то я бы уж точно не шлепал по лужам.
— Ради тебя мы могли бы проехать оставшуюся часть дороги на карете. Секретных разговоров все равно больше не предвидится, — решил я пойти на уступки.
— Ты обо мне слишком плохого мнения. Еще как предвидится, — Штефан мрачно пнул лужу.
— Тогда я весь внимание. Чем раньше закончим, тем раньше поедем.
— Угу, — согласился он. — Я вчера прикинул, как можно использовать твои таланты. Потом навел кое-какие справки. Так что, если ты хотя бы вполовину такой же хороший диверсант, как боевик, то я знаю один способ достать деньги. Много и почти сразу. Ну, по моим меркам много.
Я задумался. Ни драться с кем-либо, ни прокрадываться куда-нибудь не хотелось. Даже очень не хотелось. Но, похоже, это был единственный способ войти в дело на равных долях со Штефаном, вместо тех двадцати процентов, которые он предлагал мне за покровительство и помощь в планировании. Так что, соглашаться придется.
— Пятьдесят на пятьдесят? — поинтересовался я у него.
— Семьдесят на тридцать, — уточнил Штефан. И добавил, — Семьдесят — тебе.
В альтруизм своего товарища я не верил. И если он собирался оставить себе только тридцать процентов, значит, и пользы в предстоящем деле от него будет максимум на треть.
— Все действительно настолько опасно, что ты готов, не споря, расстаться с двумя третями денег?
— Да, — просто ответил он. — Хотя большинство операций, в которых я участвовал ранее, были опаснее. И не такими прибыльными.
— Рассказывай. Пока не услышу детали — ответа не получишь.
— Все просто. Любой товар, контрабандный в том числе, где-то надо хранить. И поскольку в природе существуют крупногабаритные предметы и большие партии, то местным дельцам пришлось организовывать склады. Такие, которыми не заинтересуются различные службы безопасности и прочие любопытные.
— Ты предлагаешь ограбить подобный склад? — идея мне не нравилось. Оставалось надеяться, что я не угадал.
— Вроде того, — разрушил мои надежды Штефан.
— Тебя совсем не волнуют проблемы, которые могут возникнуть? Вряд ли хозяева товара обрадуются его пропаже?
— А вот тут начинается самое интересное. Не так давно объявились ребята, которые считают себя самыми крутыми. Они не платят за аренду, охраняя свое добро сами, и невежливо отзываются о местных теневых шишках. Почему у них еще не дошло до вооруженного конфликта, не знаю, но подозреваю, что просто никто не хочет давать безопасникам возможность накрыть остальной бизнес. Так что, если мы будем аккуратны, то на нас никто не выйдет: специально информацию я не собирал. К тому же, местные настолько не горят желанием общаться с этими выскочками, что даже по косвенным данным потерпевшие выйти на нас не смогут.
— Звучит обнадеживающе. Кроме той части, где ты упомянул про отсутствие информации. Мы полезем туда вслепую? Охрану ты планируешь устранять полностью, а товары перетаскивать на собственных спинах в течение недели? — вся эта затея казалась мне большой авантюрой. Но приз был хорош, так что оставалось заставить Штефана решить организационные вопросы.
— Абель, не гони лошадей, — мой товарищ выставил перед собой ладони в останавливающем жесте. — Я еще твоего согласия не получил, а ты уже с меня детальный план трясешь.
— Считай, что принципиальное согласие ты получил, — я усмехнулся. — Но без плана дальше этого мы так и не уйдем.
— План будет. Но мне нужно несколько дней на подготовку и наблюдение.
— Они у тебя есть. Смотри только, не подставься.
— Я постараюсь. И может мы, все-таки поедем? А то мои ноги до сих пор сухие, только благодаря водоотталкивающему заклинанию на сапогах.
— Сам накладывал?
— Как же. Магу заказал. Когда понял, что с твоей любовью бродить осенью по улицам, мне еще не одну лужу придется проверить на глубину.
Мы поймали экипаж и отправились домой, где меня ждал горячий ужин, приятная беседа и мягкая постель, на общение с которой можно потратить не больше нескольких часов. Мне, как и Штефану необходимо было тщательно подготовиться к предстоящей операции. В частности, изменить маяк браслета таким образом, чтобы горничные не заметили моего отсутствия в течение целой ночи.
Сильвия Стэн, мастер боевых искусств
Сильвия оторвалась от книги и, пометив страницу закладкой, положила ее на прикроватную тумбочку. Спать не хотелось. Совсем. Чтение подобной литературы на ночь вообще было не лучшей идеей. Да, найти в том собрании бумажного хлама, который в этом доме именуют библиотекой, томик стихов великого Монтелини было невероятной удачей, но стоило и о последствиях подумать. Стихи о земной любви не лучшая компания на ночь, если уже полтора месяца живешь в обществе нескольких женщин и одного одухотворенного юноши.
Сильвия представила, как она входит в его спальню, стягивает одеяло с сопящего пузанчика на пол и прыгает сверху. На этом фантазия спасовала. Представить, что милый мальчик, так похожий на плюшевого медвежонка, сделает с ней хоть что-нибудь, не удалось. Прямо, даже интересно, чем он занимается по ночам с этой Мелисандой. Подглядеть, что ли? А может и подглядеть. Только не сегодня. Потому что Мелисанда уехала, и он спит в одиночестве.
Капрал попробовала вспомнить Абеля во время тренировок — полуголого, потного, сосредоточенного. Если встать у его ступней в то время, когда он отжимается, то открывается вполне приличный вид на в меру мускулистую спину. И живота оттуда не видно. Перед ее глазами как наяву встали тренировки мужчин из их роты, заставляя образ Гнеца поблекнуть. Сильвия вздохнула и, встав, решительным шагом направилась в ванную. Холодный душ — вот то, что должно было ее спасти.
Душ действительно помог. Ледяная вода вымыла из ее тела напряжение, а из головы навязчивые мысли. Сильвия, наконец, расслабилась и, уже тщательно вытираясь большим теплым полотенцем, широко зевнула. Она завернулась в то же самое полотенце, не желая надевать халат, и открыла дверь...
Отдаленный непонятный звук, пришедший со стороны лестницы, заставил ее отпрянуть к стене, уходя с линии возможной атаки, и принять боевую стойку. Тишина. Сильвия выругалась, поминая про себя вдолбленные армией рефлексы. Но от стены не отошла, двинувшись в сторону холла осторожными шагами. Почти бесшумно приоткрылась одна из выходящих в коридор дверей — быстро выглянувшая оттуда Рикка встретилась взглядом с Сильвией. Капрал медленно кивнула, и горничная присоединилась к ней, скользя вдоль второй стены.
На вершине лестницы они замерли, обшаривая взглядами тонущий в тенях холл. Никого. Странный тихий звук донесся со стороны столовой. Рикка бесшумно сбежала по лестнице, едва касаясь ступеней пальцами ног, и замерла сбоку от дверного проема с адамантовым клинком наготове. Сильвия последовала за ней, но не задержалась, а проскочила дальше, расположившись с другой стороны прохода, успев бросить один взгляд сквозь него. Массивная полузвериная фигура, почти скрытая тенью, расположилась в углу у окна и... ела пирожки.
— Мика, какого демона ты тут делаешь!? — злым шепотом вопросила Рикка, входя в столовую. Сильвия последовала за ней.
— Гррр, — ответило ей существо и медленно перетекло в форму невысокой обнаженной девушки. — Ем.
— Еще и в таком виде, — возмутилась уже нормальным голосом Рикка.
— На себя посмотри, — огрызнулась та.
Рикка опустила взгляд на свой полупрозрачный пеньюар и, кажется, смутилась.
— А вы чего тут делаете в таком виде? — тут же задала встречный вопрос рыжая. — Играете во что-то?
— Ну и во что, по-твоему, можно играть в этом? — ядовито заметила Рикка. Она ткнула пальцем в свой пеньюар и полотенце, в которое была по-прежнему замотана Сильвия.
— Во что-нибудь из тех книжек, которые господин Абель читает по рекомендации госпожи Виолы. Я там такие картинки видела.
Сильвия не выдержала и засмеялась. Рикка только зло взмахнула рукой, в которой все еще сжимала клинок, и, не сказав ни слова, отправилась к себе.
— Пирожок будешь? — спросила у Сильвии Мика.
— Давай уж, — протянула руку капрал. — Только скажи, почему ты в звероформе сидела. Боялась, что еду отнимут?
— Чтобы не толстеть. Большой зверь наестся и станет сильнее, а маленькая я такой и останусь.
— Неужели? По-моему, еще в школе рассказывают, что энергию от еды ты получаешь для обеих форм. И толстеешь тоже обеими.
— Неправда, — Мика надула губки. — Если бы в этой вашей школе не врали, я бы была большая, как и зверь. А так видишь, — она покрутилась, давая Сильвии осмотреть себя со всех сторон, — я маленькая и стройная.
И никто из них не заметил пятно странно рябящего воздуха, что возникло под лестницей, медленно поднялось по ней и, миновав коридор, скрылось за дверью в комнату Абеля.
* * *
В дверь постучали.
— Войдите, — Рональд Денова оторвался от бумаг, которые перелистывал.
— Корабль готов, отец, — зашедший в комнату молодой мужчина был очень похож на главу семьи. Такой же высокий поджарый брюнет с тонкими правильными чертами лица. Лишь глаза смотрят внимательно, а не устало, да волосы еще не тронуты сединой.
— Хорошо, Пауль, — кивнул старший Денова, показывая, что принял слова сына к сведению. — И раз уж ты здесь, скажи мне, сын, что ты думаешь об этой идее со свадьбой?
— Разве ты уже не принял решения, отец?
— Пока моя подпись не украсила договор, решение не принято. Уж ты-то должен понимать, сын.
— Я понимаю, — Пауль склонил голову. — Но мне казалось, ты говорил о свадьбе как о свершившемся факте.
— Возможно. Но я хочу услышать твое суждение. Ведь именно ты возглавишь семью после меня. А возможно, и весь дом. К тому же ты молод и смотришь на проблему иначе, чем я. Запомни сын, разумный человек постарается узнать как можно больше чужих мнений, прежде чем составит свое. Итак?
— На мой взгляд, здесь все просто. Гнецы хотят получить некие гарантии спокойствия. Им нужно время, чтобы получше подготовить свою атаку. К тому же им не помешает человек внутри нашей семьи. Он может служить источником информации, пусть даже косвенной, — Пауль замолчал.
— Хорошо. Я думаю, ты правильно оценил их мотивы. По крайней мере, я пришел к таким же выводам. Хотя стоит добавить, что почти наверняка здесь замешано желание Александро найти выгодную партию своему сыну и застраховать свою семью от жестких действий с нашей стороны в случае их проигрыша.
Пауль задумался.
— Да, ты смотришь глубже меня, отец, — признал он.
— Ничего, к тебе тоже такое придет, с опытом. Ну, а что ты скажешь о наших мотивах? — Рональд усмехнулся.
— С нашей стороны все еще проще, — сын вернул отцу улыбку. — Мы уже имеем достаточно влияния, чтобы получить пост главнокомандующего, когда его освободит Александро. Соглашаясь на союз, мы даем Гнецам спокойствие и избавляем себя от их авантюр в ближайшее время. Мы также демонстрируем свою готовность работать на благо дома и способность прощать противников. Все это наверняка принесет нам множество новых сторонников. И, наконец, — он улыбнулся, — мы получаем для Кристины лучшего жениха из возможных. Как видишь, я усвоил твой урок отец.
