Слом силы - хроники Иввианского конфликта

Лисье выражение, проступившее на лице девушки, Арти встретил равнодушным взглядом, а на искорки в темно-зеленых глазах так и вовсе не обратил никакого внимания. Да уж... какое дело "профессору" до одного ученика из многих тысяч. Он же важный, он же выше всех стоит... Опасно оскалившись, Рей до боли прикусила губу, ей очень хотелось сказать нахалу что-нибудь язвительное, резкое и обидное. Подколоть, зацепить, заставить хоть как-то среагировать...

— Тихо! — не особо разговорчивый сегодня Дим поднял руку, предупреждая слова своей приятельницы. Без пренебрежения, но и не показывая этим жестом, что между ними есть хоть какая-то симпатия. — Мы пришли...

Иванна Коути, по привычке окинув оценивающим взглядом "аппартаменты" начальника, опять же по привычке вытянулась, приложив два пальца к виску.

— По Вашему приказанию прибыла!

— Вольно... — устало произнес Китомура, которому сейчас меньше всего хотелось препираться с подчиненной. — Докладывай.

— В результате обстрела со стороны Леса Ивви мы потеряли десять курсантов ранеными, они сейчас переправлены в полевой госпиталь, двое пропали без вести, их поиски при помощи перенастроенной защитной системы ничего не дали.

Директор согласно качнул головой. Действительно, во время утренней атаки на лагерь, которая обрушилась на них, как волны обрушиваются на берег, сметая замки из золотистого песка, превращая красоту в грязное месиво, никто из курсантов не погиб. И это хорошо. Но десять раненых и двое пропавших на две с небольшим сотни личного состава... Это плохо.

— Склады с оружием почти не пострадали, — ровным тоном продолжала Иванна. — Потеряна часть боеприпасов, но их мы захватили с излишком, так что на готовности солдат это не скажется. Антенны так же уцелели — нам стоит поблагодарить за это сектор разработок и исследований, подопечные архистратига Габриэля потрудились на славу. Так что с этой стороны нам пока ничего не грозит, по крайней мере, в ближайшее время.

— Курсанты пока под нашим контролем, — подумал вслух Китомура. — Это хорошо. Но как на них подействует Лес Ивви — тайна, покрытая мраком. Это плохо.

— ...я уже отправила курсанта Адама Голода разобраться датчиками движения. До сих пор неизвестно, почему они не сработали вовремя, почему врагу удалось подобраться достаточно близко, чтобы открыть огонь на поражение. Предположительно к вечеру может появиться новая информация по этому поводу. Я считаю, что нам нужно просто подождать.

— Подождать, подождать... — директор приложил ладонь ко лбу, будто проверяя не заболел ли он, а на деле просто не зная, куда деть свои руки. Они мешались, они были лишними, они не помогали думать... А думать приходилось много и напряжено. — Подождать... Это плохо. Курсанты отправились прочесывать Лес, а мы даже не знаем, как выглядят нападавшие, только предполагаемые маршруты отхода... И то — не факт. Слишком много странного...

— Да, действительно, вызывает недоумение, почему мы не смогли обнаружить следов излучателей плазмы, — заметила Иванна, чей взгляд рассеянно блуждал по комнатке. — Хотя позиции, с которых велся огонь по лагерю, просчитаны с погрешностью максимум в полметра. И еще... Этих позиций всего четыре, на равных расстояниях друг от друга. Но плотность огня говорит о том, что в каждой точке действовало не меньше трех-четырех орудий.

— И никаких признаков, что эти орудия вообще были, — казалось, что стратег Китомура выдохся, исчерпал до конца свои силы и сейчас просто доживал век, двигаясь по накатанной дороге... Казалось, что он просто невероятно постарел, но не от болезни, мучавшей директора вот уже десять лет, а от тяжкого бремени, давящего на его и только его плечи. — Спасибо, мисс Коути, можете идти. Вы свободны.

— Так точно! — Иванна вновь вытянулась в струнку, что, с ее-то фигурой, не доставляло никаких проблем. — Я доложу, если появится новая информация.

— Конечно-конечно... — отмахнулся хозяин кабинета. — Кстати, Иванна, а что ты в этом темно-синем костюме ходишь?

— Вам не нравится? — притворно расстроилась гостья.

— Время, когда я играл в "нравится — не нравится", давно и безвозвратно прошло, — вымученно усмехнулся Китомура, которому сейчас хотелось только одного — чтобы война побыстрее закончилось и чтобы ни один из его подопечных не погиб. — Просто твой вид навевает на меня тоску... Словно ангела смерти, спустившегося на землю в поисках жертв, вижу. Вот честное слово... Мрачно очень. Да и сама война недобрая... Даже мерзкая... Хотя, когда бывали честные войны...

Он еще с минуту бормотал под нос слова, обрывки его мыслей, но Иванна не стала ждать, когда у Китомуры закончится приступ откровенности. Женщина посмотрела на своего начальника, тяжело посмотрела, с едва заметным оттенком печали в глазах, так, словно не он, а она была старшей... А потом развернулась и вышла, стараясь не стучать каблуками. И только после этого стратег Сэй Китомура поднял взгляд на закрывшуюся за подчиненной дверь.

— Плохо... Это плохо... Это слишком плохо.

Не было никакой необходимости вызывать Иванну, слушать ее доклад, еще раз переживать страшные мгновения артобстрела. Даже находящийся в полном расстройстве чувств Китомура прекрасно понимал это. Но... Ничего не мог с собой поделать. Да, он получил информацию через коммуникатор — практически сразу получил, в полном объеме. Да, он мог передать указания подчиненной через тот же самый коммуникатор... Но... Хотел услышать человеческую речь, не искаженную электроникой, увидеть человеческое лицо вживую, а не на дисплее, наконец, просто почувствовать чужое присутствие рядом.

Китомура никогда не верил в ауру и прочую биоэнергетику, считая ученых, работавших в этом направлении, откровенными шарлатанами и бизнесменами от науки. Он был старым солдатом — прагматичным до мозга костей и допускавшим существование только того, что можно увидеть собственными глазами, потрогать собственными руками или, в крайнем случае, хотя бы услышать. Но сейчас...

Директор академии "Рассвет" чувствовал, как его убеждения рушатся и разваливаются на части. Медленно и неумолимо.

— ...нет, они ничего не заподозрили.

Тень походного домика надежно укрывала Адама Голода от палящего солнца.

— ...я уничтожил все следы. Система выглядит так же, как и раньше. И работает...

Здесь, в одном из глухих уголков лагеря, позади складов и вдали от любопытных глаз, можно было чувствовать себя в безопасности. Но админ игры не полагался на случай — каждые пять-десять минут он отрывался от экрана коммуникатора и пристально осматривался, раз за разом обнаруживая пустоту.

— ...да, скоро. Я отключу передатчики. Посмотрим, как они попляшут без стимуляторов. В игру ведь уже не поиграешь, да и времени в Лесу не будет на "развлечения". Хотя самих...

Улыбка блуждала на бледном лице, превращаясь то в презрительную ухмылку, то в злобный оскал, а иногда становясь на удивление легкомысленной.

— ...что? Вы хотите посетить Ивви лично? Инкогнито? Но разве не опасно...

Адам стер со лба пот, небрежно так стер, словно это была простая вода.

— Я понимаю, но риск слишком велик! Пока я все контролирую, но чем больше переменных...

Пальцы застучали суше и злее, будто гравий под гусеницами древнего танка. Временами этот звук отчетливо походил на громкий хруст.

— ...но лаборатория. Мы поставим под угрозу секретность проекта! Да, я знаю, но... Хорошо, я сделаю это.

Админ выключил коммуникатор и, откинувшись назад, мрачно, не переставая широко улыбаться, сказал самому себе.

— Да кем он себя возомнил, этот архистратиг? Богом?

Небеса промолчали, а солнце не ослабило своего палящего давления на грешную землю. Впрочем, как и всегда... Адам Голод, последний раз скользнув взглядом по гладким стенам домиков, убрал коммуникатор и встал. Для начала ему нужно было разобраться с системой дистанционного контроля...

6

Лес раскинулся бескрайним пушистым ковром, сколько хватало глаз — справа, слева, впереди — был только он. Политый солнечными лучами, высветившими на нем узор облаков, сотканный из всевозможных оттенков зеленого. Начиная с насыщенного, сочного, как у травы альпийских лугов, и закачивая бледным-бледным, цветом слабеющих листьев. Иногда к этому изумрудному великолепию примешивался желтый, но его было слишком мало...

Лес не шумел, хотя в нем гулял зябкий и жесткий ветер, в нем не пели птицы, и не суетилась мелкая живность, вроде мышей, ежиков, белок или тех же зайцев. Не водились тут и волки с лисами, да и медведя можно встретить лишь по большим праздникам... Причем, неизвестно, кто больше испугается — животное или человек. Страх... Лес Ивви не был лесом страха, в нем не водились призраки, оборотни, вампиры и прочие существа из сказок. В нем не растворялись, как в тумане, целые армии, он не был прибежищем древних богов и культов, его история не исчезала в глубине темных веков.

Кровь... Боль... Нет, этот Лес не назовешь жадным до людских страданий чудовищем, отстраненно, как отшельник, наблюдая за течением лет, он ничего не делал, чтобы ускорить ход событий. Хотя мог — силы его были поистине огромны, ровные шеренги деревьев являлись самой большой армией на свете, а наркотик, ими выделяемый, самым сильным оружием. Лес мог запутать неосторожного путника, мог поиграть с ним, как кошка играет с мышкой, а тореро в окровавленном плаще — с ослепленным яростью и болью быком. Маня переплетением красно-желто-зеленой листвы, шумя, когда нужно, тяжелыми кронами, закрывая просветы в царственных сводах так, что весь Лес превращался в одну чудовищную залу...

Все это было Лесу по силам, но он предпочитал смотреть и ждать. Как было обещано, как было предсказано. Он ведь не являлся в полной мере живым существом, подобно людям или животным. Он не мог летать, как птица, он не мог перебраться туда, где больше влаги и тепла. Он страдал, но страдал всегда молча, он хотел жить, но продолжал любовно выращивать дерево за деревом, убирая сухие стволы павших и сметая жухлую листву. И при этом, как проклятие, над ним висел жестокий запрет человечества — не переступать черту. Если Лес смел ослушаться — деревья безжалостно выжигались, а сам он, получив чувствительный удар, откатывался назад, зализывая раны, как кошка.

Даже когда нещадно палящее солнце буквально выжигало его, испаряло последние капли влаги. Даже когда бесконечный дождь хлестал по листве, извиваясь в порывах ветра. Даже когда тот же ветер превращался в настоящий ураган и кромсал, рвал, ломал деревья... Лес терпел и ждал, молча и не жалуясь, измученный, но все еще живой. И когда наступали сумерки, когда темнота сгущалась вокруг, превращая деревья в смутные силуэты... Когда театр теней начинал свой спектакль, а каждый звук, каждый хруст сломавшейся ветки и шорох падающего на землю желтого листа, отзывался дрожью в теле неосторожного путника... Лес засыпал, отрешаясь от бренного мира.

Возможно, он видел добрые сны.

Сухое, пронзительно-желтое солнце и облака, болезненного цвета, в полном беспорядке раскиданные по небу. Сумерки неумолимо сгущались, окутывая лес, как одеялом, а в разрывы крон попадало все меньше света. Лучи будто сужались, а потом и вовсе пропадали, вяло скользя по бесконечной череде листьев. Краски насытились до предела, казалось, что вот-вот и во все стороны брызнет ярко-зеленый, с примесью едкой желтизны. Однако тени, падающие вниз, были воплощением мрака...

Ветки впивались в кожу, деревья были похожи, как братья-близнецы, так, что одну поляну не отличить от другой, а бег, безумный бег, становился продолжением сна... Рей слишком отчетливо помнила свой кошмар, а резкие, острые, как лезвие молекулярного резака, цвета делали мир зыбким, похожим на нереальность. Или игру. В которой нет победителя, а есть только побежденные. Рей, Дим, Арти, другие курсанты... Все они попали в гигантскую невидимую паутину, в удивительно живой и, одновременно, неживой Лес. И нужно быть совсем наивным, чтобы полагать, что он выпустит отряд просто так.

Впрочем, Рей не питала иллюзий и не тешила себя мечтами о светлом будущем. Хотя бы потому, что света в Лесу оставалось все меньше, а ночь неумолимо близилась, предрекая скорое появление луны, звезд и... Демонов? Если верить Арти, то именно так, если не верить, то следующими подозреваемыми становятся повстанцы Ивви, но... Слишком уж явно и просто, слишком понятно для Леса, который меньше всего походил на лес. Невероятно упорядоченный, с одинаковыми деревьями, почти без живности, он будто отрицал все принципы естественного отбора и изменчивости жизни. Он жил и был мертв, в таком состоянии преподнося сюрприз за сюрпризом.

"Боже..."

Издеваясь над чувствами того, кто не боялся смерти, но еще не встречался с ней в таком виде, перечеркивая плоть ночных кошмаров и преподнося новый, на этот раз воплощенный в реальности, перед застывшими солдатами лежали пять распростертых тел.

— Они... они... они... — голос не слушался Рей. — Это же курсанты нашей академии. Это же... ужасно!

— Привыкай, — сухо заметил Димас. — Дальше будет хуже.

Не глядя на девушку, он поднял вверх два пальца, давая знак осмотреть трупы. На удивление беззвучно, буквально скользя по рыхлой листве, замыкающие отряда, с которыми Рей пока еще не успела познакомиться, приблизились к мертвым солдатам. Первый, тот, что повыше и покрупнее, слегка походивший на добродушного медведя, поднял к небу круглое лицо и покачал головой. Мол, никаких шансов, им уже не поможешь. А второй методично и спокойно осмотрел тела, раз за разом касаясь пальцами шеи, фиксируя отсутствие пульса и переходя к следующему.

— Готовы, — наконец, сказал он, — все пятеро мертвы. Но кожа еще теплая.

— Значит, — заключил Дим. — Их убили недавно. Может быть даже тогда, когда мы слышали взрывы.

— Не знаю... — вмешался в разговор курсант, которого Рей мысленно окрестила Медведем. — Следов не видно, крови мало, тела не разорваны, не сожжены... На коже только отверстия от пуль.

— Пули, пули, пули...

— Не знаю... Но такое ощущение, что они перестреляли друг друга. Димас, видишь, как они лежат?

— Ага. Из последних сил сжимают оружие, а тела будто искорежены, смяты. Так бывает, если попадешь под очередь из автомата.

Дим задумался, Рей не могла читать его мысли, но в том, что они посвящены странной бойне, девушка не сомневалась. Так же, как и в том, что ее приятель обязательно найдет выход. Лучший выход.

— Арти, — паренек из Трастиса повернул к Диму свою источающую равнодушие физиономию. — Ты чувствуешь демонов? Ты видишь их? Тут, рядом, поблизости?

Юный демонолог с явной неохотой закрыл глаза и притих, Рей на мгновение показалось, что он не дышал, а лишь прислушивался к происходящему вокруг. Долго прислушивался, буквально впитывая в себя звуки, вбирая каждый едва различимый шорох, каждое дуновение ветра или биение сердца в груди товарища. А потом и вовсе настолько отстранился от действительности, что казалось — Артиус Хэйли уснул и видит странные сны. Наверное, цветные. Наверное...

— Нет, — Арти распахнул глаза, налитые кровью и застарелым страданием. — Пусто. Мы — единственные.