Демоны внутри

[Мастер, вы еще слабы для призыва двух слуг, для начала необходимо вернуть Алису обратно в руку.] — отвечая на свой невысказанный вопрос: — [Для этого достаточно прикоснуться к слуге.]

Перехватив поудобнее копье, возвращаюсь с помощью рывка к Алисе. Незачем затягивать то, что можно сделать сейчас. Смотреть в глаза Алисе мне было неловко, но все же пересилив себя, как можно доброжелательней ей улыбаюсь. Мне не хотелось возвращать ее в руку, но задерживаться в изнанке было слишком опасно, я и так потерял слишком много времени впустую.

Посмотрев на девушку, несколько извиняюще произношу:

— Наш ангел рвется в бой, — протягивая руку к Алисе. — Не могла бы ты вернуться обратно в руку?

Подсознательно я ожидал, что Алиса не будет в восторге от такого предложения, но она лишь послушно кивнула головой со словами:

— Я с радостью вернусь в Мастера, — ее щеки покраснели, после чего она смущенно прикрыла лицо руками: — Пожалуйста, не стесняйтесь использовать Алису. Я ваша слуга, а вы мой господин. Нет ничего странного, если между нами возникнет тесная связь. Для меня служить Мастеру — это радостная обязанность. Если вы прикажете, то я с радостью стану вашей мозолистой рукой и всем тем, что вы захотите... — с этими словами она прикоснулась до руки, рассыпавшись облаком темных искр. Мне даже на секунду показалось, что, вернувшись в руку она сладостно вздохнула. — [Аххх... тело Мастера.]

Застыв на секунду, я решил не думать о случившемся. Если Алиса — это часть меня, то секс с ней будет считаться онанизмом или даже чем похуже? Нет, я определенно не хочу об этом думать! Тем более, что она мне как дочь! Инцест — дело семейное. Всплыло у меня в сознании. Заткнись глупая голова, просто заткнись!

С усилием выкинув из головы лишние мысли, отзываю крылья обратно, дабы призвать ангела. Небольшое усилие и у меня из головы появляется рука. Мгновенье и она вытягивает за собой остальное тело. Шесть белоснежных крыльев, бледная кожа, седые волосы, фигура, как у Аполлона. Совершенную внешность портил лишь рог и ожог на пол лица. Из одежды на ангеле оказалась лишь нечто похожее на ободранную тунику, которая сверху оборвалась, а снизу свисало серой тряпкой.

Вытянув руки к небу, голос ангела разнесся над полем:

— Я Сариил — бич божий, я вернулся, чтобы напомнить всем низшим существам, что значит ужас! Трепещите еретики и отступники! — после чего он развернулся ко мне и с поклоном произнес: — Мастер, я жду ваших приказаний.

После столь пафосного заявления мой приказ прозвучал блекло:

— Разведай церковь и найди информацию о девушке со смертью за спиной, — с этими словами передаю ему копье. — Если придется драться, оружие тебе может пригодиться.

Ангел с трепетом принял копье, нежно коснувшись древка пальцами, он крепко перехватил его.

— Я не разочарую вас Мастер! — дает он обещание, после чего взмывает в небо в направлении к церкви.

Проводив его взглядом, я устало присел на землю. Либо я окончательно сошел с ума, либо я только что вернул в наш мир нечто настолько же древнее, насколько зловещее. Пускай Сариил почтительно со мной общался, даже в мыслях, не усомнившись в моем праве приказывать, но мне было как-то тревожно.

К тому же я непроизвольно вспомнил, как он смотрел на меня. Его взгляд пылал фанатизмом. Если Алиса смотрела на меня с любовью, то Сариил с безграничной преданностью. Скажи я ему спрыгнуть с обрыва, он это сделает не задумываясь! Возможно, я зря себя накручиваю, но общение с ангелом оставило после себя неизгладимое впечатление.

Подобное отношение для меня было в новинку, потому я не был уверен, как должен реагировать. У меня есть друзья, для которых я не безразличен, но такое отношение... пугало? Пугало своей бескомпромиссностью, подсознательно мне было страшно не оправдать подобное доверие.

Не уверен, сколько я просидел и к каким мыслям бы в конце концов пришел, но от раздумий меня отвлекает вибрация сердца! Вскочив на ноги, я было подумал, что с имплантатом что-то не так, но слова Алисы одновременно успокоили и напрягли: [Враг поблизости!] — с тревогой произнесла она. — [Скорее призовите усиливающий механизм!]

Сжав левую руку, расправляю щит, после чего совершаю частичный призыв Алисы. Ноги начинают проваливаться в землю, а я оглядываюсь в поисках врага. Темное поле ничуть не изменилось, вся та же выжженная земля. Вот только я не видел никакого монстра! Где же эта тварь притаилась? Возможно, под землей? Сделав рывок к центру поля, не медля ни секунды забираюсь на остов ржавый машины. Металл под ногами скрежетал, но держался. Хоть немного обезопасив себя снизу, продолжаю осматривать окрестности.

Можно было бы сбежать на кладбище вслед за ангелом, но тогда я подставлюсь для внезапной атаки, до чего не хотелось бы доводить. Открытое поле в этом плане куда безопаснее. Какой бы монстр ко мне ни пришел, для начала ему придется показать себя. Подождав еще какое-то время, так ничего и не заметив:

— Выходи и сражайся или проваливай к черту! — раздраженно выкрикиваю.

Я было подумал, что мои слова оказались бесполезными, но спустя пару секунд из ближайшего подлеска появилась фигура. Первым на что я обратил внимание — это шикарная желтая грива и вытянутая пасть. Монстр походил на перекачанного стероидами льва, вставшего на задние лапы, причем эти самые лапы были выгнуты назад. Мускулистый торс буквально дышал едва сдерживаемой мощью, а когти на руках как бы говорили: 'лучше со мной не связывайся'.

При виде такого монстра, мысль о побеге уже не казалась глупой. После драки с мандрагорой мне совершенно не хотелось ввязываться в новую драку с неизвестным финалом. Вытащив левой рукой Маузер, не особо целясь стреляю. Монстр с легкостью уклонился, но я и не рассчитывал попасть.

Припомнив слова Алисы о том, что с тенью можно договориться, решаю проверить это:

— Не подходи ближе, — с угрозой в голосе говорю. — Не знаю насколько ты силен, но я так просто не сдамся! Может, прежде чем перегрызть друг другу горло, мы немного поговорим? Что я тебе такого сделал, чтобы заслужить смерти?

Не знаю на что я рассчитывал, скорей просто потянуть время, но неожиданно для меня лев-переросток ответил:

— Ты вторгся на мою территорию без приглашения! — прорычал он. — Ты действительно думаешь, что можешь делать все что захочешь и тебе за это ничего не будет? Я страж этого места, любой кто нарушит покой мертвых достоин смерти!

Несмотря на столь громкие слова он не спешил нападать. Что ж, значит поговорим.

— Клянусь своей жизнью, что у меня даже в мыслях не было подобного! — говорю чистую правду. — Я прибыл сюда в поисках своей знакомой, как только я ее найду, сразу же уйду. Даю слово!

Лев рассмеялся после моих слов:

— Верить человеку? Ты должно быть шутишь! — обведя лапой перед собой. — Осмотрись, все это сделали люди! Раньше здесь жили мечты, но потом дети перестали верить в чудо. Все внезапно захотели новый смартфон или банально денег. Лишь единицы не потеряли своей чистоты, но они вынуждены скрываться, боясь, что их надежды раздавит реальность! Надежда, любовь, вера в чудо, все это теперь прячется по углам, не смея показываться на глаза!

— А разве раньше было иначе? — с любопытством уточняю.

— Представь себе, — прорычал лев. — Были времена, когда люди с надеждой смотрели в будущее! Сейчас же вы готовы только брать, не желая ничего давать взамен. Вы губите Изнанку, загрязняя ее отчаянием и безумием!

— Ты знаешь, я сам от этого пострадал, — серьезно на него посмотрев. — Но разве ты сделаешь изнанку лучше, если убьешь меня? Мои родные будут скорбеть, добавляя в этот мир отчаяния. Разве этого ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты убрался отсюда! — прорычал монстр. — Вас не должно было быть здесь! Но в последние годы я увидел людей больше, чем за всю остальную жизнь!

— Ты видел других людей?! — обрадовался я. — Если ты скажешь куда они пошли, то я сейчас же покину это место!

Глядя на Льва, я все никак не мог понять, почему он не нападает. Было видно, что он действительно хочет меня убить, но при этом он даже не попробовал сделать шаг вперед, после моей угрозы. — [Он боится тебя больше, чем ты его.] — Раздается голос Алисы в голове. Глядя на монстра, мне было трудно в это поверить. Весь его вид излучал угрозу, но при этом он решил поговорить... Неужели он и вправду боится?! Несколько шокировано спрашиваю сам у себя. Вот эта громадина состоящая из мускул, клыков и когтей?! Не, не может быть... или может?

Лев с сомнением на меня посмотрел, но все же ответил:

— Один улетел на самолете, второй постоянно наведывается в церковь, а третья прошла на четвертый этаж. Я все тебе сказал, теперь убирайся отсюда!

Услышав о человеке, который посещает церковь, я вспомнил, что Давыдова насильно заманили в изнанку. Возможно, это тот ублюдок? Кто знает? Сейчас стоит подумать о другом. После ответа льва, я лишь утвердился в его трусости.

[Надави на него.] — Посоветовала Алиса. — [Спроси, чего он боится. Вот увидишь, что этот трус не посмеет напасть.]

'Почему ты так думаешь?' — с опаской подумал я вслух. — 'Он не выглядит трусом'.

[Этот предатель должен был хранить воспоминания о детских мечтах, но, когда сюда пришли другие монстры, он позорно сбежал. Он не будет драться, вот увидишь.]

Глубоко вздохнув, я все же произнес:

— Чего ты так боишься? — с вызовом спрашиваю.

— Я НИЧЕГО НЕ БОЮСЬ! — буквально проревел монстр, но при этом и шага в мою сторону не сделал.

А ведь это именно он следил за мной в лесу. В какой-то момент понимаю. Следил за мной, пугал, но стоило мне его заметить, как он трусливо сбежал. Получается, Алиса права! Вдохновленный своим открытием, встаю в боксерскую стойку и отважно кричу:

— Если это так — нападай!

— РААААААААА! — рычит он, но все так же не сдвигается с места.

— Да ты просто трус, — устало и намного тише, после чего во весь голос: — Что в этом месте могло произойти, что мир мечты превратился вот в это? — задаю наболевший вопрос. — Человечество не так уж сильно изменилось за последнее время, чтобы стали заметны хоть какие-то заметные сдвиги.

— Ты можешь назвать меня трусом, я заслуживаю это, — несколько подавленно ответил лев, опустив морду вниз. — Но ты ошибаешься, мир людей уже давно катится в бездну и то, что вы нашли дорогу в Изнанку это падение лишь ускорит. То, что наверху, то и внизу. Древняя истина, которую осознавали еще древние люди. Вы же современные люди ни черта не понимаете, зато лезете своими грязными ручонками туда, куда не стоило.

Проигнорировав его последние слова, не даю сбить себя с мысли:

— Я спрашивал не об этом, — почесав мочку уха, — я спрашивал о том, что с тобой произошло, что ты стал трусом.

Сжав свои лапы так, что из них начала капать кровь, лев с надрывом произнес:

— Я предал то, что должен был охранять, позорно сбежав, позволив голодной Гидре сожрать всех моих друзей. Я не достоин жизни, но умирать слишком страшно!

Не такого ожидал я ответа, потому не сразу нашелся что сказать.

— Даже не знаю, что тебе сказать. Сражаясь с мандрагорой, я постоянно думал о бегстве. Эта тварь знатно меня испугала, но я не сделал этого, — задумавшись о бое, после чего начинаю размышлять вслух: — Где та грань, между отвагой и слабоумием? Представим, что ты знаешь, что ты гарантированно проиграешь. Можно ли тогда назвать свое бегство — предательством?

[Мастер, не пытайтесь оправдать этого труса, вы сильнее его.]

Беда заключалась в том, что я не знал ответа на этот вопрос. Еще полчаса назад я бы ответил однозначно, но побывав на грани гибели, я уже не мог осуждать льва за его бегство. Кто знает, как бы я поступил? Можно себе сказать, что ты не такой, но только проверка делом может расставить все на свои места, а я отчаянно не хотел попасть в подобную ситуацию.

— Как предательство не назови, оно не перестанет им быть! — прорычал лев. — Полчаса, — хмуро продолжил он. — У тебя есть полчаса, после чего я приду за тобой.

С этими словами он отправился обратно в лес.

— Как будто у тебя хватит храбрости, чтобы напасть на меня, — хмуро покачав головой.

— Вот и проверим... — не разворачиваясь ответил он, исчезнув среди деревьев.

Глядя вслед трусливому льву, я решил, что не хочу проверять его угрозу. Что ж, полчаса намного больше, чем я планировал здесь провести. Будем надеяться, что мне хватит этого времени, дабы найти незнакомку.

Кажется, я о чем-то забыл... точно! Сариил! Сжав правую руку, подсоединяюсь к зрению ангела. Картинка меняется и прямо перед моим взором появляется ствол Гатлинга, который медленно раскручивался, готовый расстрелять любого в дуршлаг. Твою мать! С замиранием сердца ругаюсь. Как Сариил мог так влипнуть за жалкие пять минут?!

Интерлюдия. Церковь потребления.

Оглавление.

Даже у желаний существуют свои мотивы.

(Из дневника Артура.)

Сариил парил между могил, с грустью рассматривая надгробия. За то время, пока он был изгнан, многое изменилось. Люди научились летать подобно птицам, перемещаться быстрее любого животного, уничтожать целые города одним взрывом. Довольно впечатляющий результат. Но больше всего серафима интересовали не новые открытия и достижения, а сами люди. Ему было интересно насколько изнанка стала другой.

Подобный интерес появился отнюдь не на пустом месте. Сариил появился на свет для вполне конкретных вещей. Если люди постоянно задаются вопросом, для чего они рождены, то у серафима и мысли такой не было, он точно знал свое предназначение. Какой-нибудь дурак сказал бы, что смысл жизни — это любовь, но Сариил знал только один вид любви — подчинение, потому он никогда не думал о любви как о добродетели. Как серафим он должен был держать в узде низменные желания, не дать им стать червями, которые сожрут все до чего прикоснутся. Тяжелый и неблагодарный труд. Глядя же на могилы, он четко осознавал, что в будущем ему еще придется вспомнить былые деньки.

Пускай Сариил потерял память, но он прекрасно помнил человеческую жадность, трусость и подлость. Эмоции, с которыми ему приходилось сражаться чаще других. Ему бы хотелось их искоренить, но люди постоянно балансируют на грани гибели. Войны, голод, болезни, несправедливость и неравенство. Все это находит отражение в изнанке. К сожалению ангелы не могли изменить реальность, но зато они могли сгладить углы, даровать надежду. Порой человеку для шага вперед не хватает самой малости — уверенности в себе.

Людям постоянно требовалась помощь, путеводная нить на их пути, мудрый наставник, который укажет им путь среди звезд. Серафим не презирал своих подопечных, считая, что когда-нибудь они смогут встать вровень с ним. Незачем ругать ребенка за плохое поведение, если его воспитанием никто не занимался. Но и понять их стремление к получению удовольствия он также не мог. Да и вообще трудно относится к человеческим чувствам с благоговением, когда для тебя они рабочий инструмент. Рабочий инструмент, которым можно изменить мир, было бы желание.

Наверно потому в какой-то момент Сариил решил помочь человечеству, заставить измениться — стать лучше. Но это желание стало причиной его падения. Гордыня, именно такой приговор ему вынесли его же собратья. Вот только Сариил так не думал. Много ли гордыни в желании помочь ближнему своему? И пускай этот ближний целый биологический вид, но не все ли равно?