"Проклятый"

— Моей целью было начать новую жизнь и помогать людям, — покачал головой Кейн и бросил свою рубаху рядом с одеждой Ская. — Этим я и занимаюсь. Да, есть основная цель — Маркус, но она не должна застилать глаза. Если я буду отмахиваться от мелких проблем, гонясь за ним, то вскоре таких Маркусов может стать куда больше. Понимаешь, о чем я?

— Когда идешь ко Мне, не проходи мимо просящего, ибо это Я тебя прошу в нем, — процитировал Скай Священное Писание, и Кейн согласно кивнул, радуясь, что его поняли правильно. — Что ж, видно у меня на роду написано все-таки идти к Богу, хоть я и очень старался свернуть с этой дорожки. А ты, Кейн? Не жалеешь, что не попал в семинарию, как приличествовало бы достойному сыну?

— Нет, — искренне ответил Кейн, ни на секунду не покривив душой. Скай подпер рукой голову, окинул его критическим, сосредоточенным взглядом, от которого недвусмысленно затянуло в животе, а потом выразительно откинул край верхнего одеяла. Кейн на мгновение задержал дыхание, а потом решительно шагнул вперед, не в силах отказаться от такого приглашения.

Стоило ему улечься, как по животу медленно и дразняще прошлась чужая ладонь, разливая по коже волны будоражащего тепла. Тело, несмотря на усталость, отреагировало мгновенно, и Кейн застонал сквозь зубы, пытаясь усмирить взбунтовавшееся желание.

— Ты ранен, — попытался он воззвать к рассудку Ская. В ответ донесся лишь приглушенный смех. Скай приподнялся, заглянул ему в глаза и скользнул рукой ниже, накрывая напрягшуюся плоть. Кейн глухо выдохнул и крепче впился ногтями в ладони, заглушая порыв подмять Ская под себя. Тот понимающе усмехнулся и, словно издеваясь, несильно сжал пальцы.

— Что ты делаешь? — сам понимая, какую глупость спрашивает, поинтересовался Кейн, изо всех сил стараясь сохранить выдержку. Скай прищурился, склонился еще ниже, обдав дыханием напрягшийся живот, и тихо на самой границе слышимости ответил:

— Вношу разнообразие в свои воспоминания. Не мешай и лежи смирно.

И Кейн понял, что у него кончились слова. Только вот лежать смирно все равно не получилось.

Часть третья.

Селяне учились старательно и трудолюбиво. Обстоятельность была у них в крови, поэтому Кейн не мог пожаловаться на отсутствие усердия. Он старался показать как можно больше, как можно больше успеть, но время неумолимо подгоняло его вперед, намекая, что не стоит засиживаться на одном месте. Через неделю Кейн со вздохом был вынужден признать, что пора трогаться в путь.

— Часовых не снимайте, — инструктировал он напоследок Нору, которая деловито кивала головой, запоминая, и деда Мирона. — Знаю, что муторно, но это может спасти жизни.

— Сделаем, — уверенно отозвалась жена старосты и, помявшись, вдруг осенила их со Скаем защитным знаком. — Храни вас Бог.

— Хватит уже, — заворчал дед и подтолкнул ее к выходу. — Дай людям собраться спокойно, не трави душу.

— Да я-то что? — возмутилась было та, но, глянув на посуровевшего деда, поспешила распрощаться. Стало тихо. Дейна аккуратно складывала провизию в их дорожные сумки, Скай, непривычно молчаливый, чинил арбалет, которым Рада проломила голову волку. Кейн молчал, не зная, что сказать, и куда приложить руки, чтобы не сидеть без дела.

— Да что вы как на похоронах-то? — не выдержал дед и со стуком поставил на стол большую глиняную бутыль. — Эй, дочка, достань-ка нам посуду.

— Так им в дорогу завтра же... — робко возразила та, но тут же выудила с полки три прямых объемистых сосуда. Дед, одобрительно кивнув, быстро разлил по ним беловатую мутную жидкость.

— Что это? — полюбопытствовал Кейн, которому еще не доводились пробовать такое. Дед хитро прищурился.

— Да ты пей, не бойся. Не отрава. Сам делал.

Кейн осторожно втянул носом резкий запах и, посомневавшись, опрокинул в себя содержимое разом, в один глоток, как привык пить ром. Горло обдало жидким огнем, Кейн на несколько бесконечно долгих мгновений забыл, как дышать и отчаянно заморгал, смахивая выступившие слезы.

— Отец, — прохрипел он, как только смог набрать в легкие достаточно воздуха. — Смерти моей хочешь?

— Пробирает? — добродушно поинтересовался дед и залпом осушил свою порцию. — Да вроде и нет, слабоват вышел, — не поморщившись, заметил он и вытер рукавом губы. — Ну, братцы, еще по одной?

Кейна заметно перекосило. Дышать все еще было тяжело, но внутри медленно расползалось приятное уютное тепло, укутывающее его словно одеялом. Захотелось присесть, расслабиться и никуда не спешить. В конце концов, отправляться они собирались только утром, так что впереди оставалась еще прорва времени. Как-то незаметно притупилась тревога, наконец-то отпустив грудь и перестав терзать сердце. Кейн даже улыбнулся и, со стуком столкнув бокалы, уже без колебаний опрокинул в себя адское пойло. Скай куда более осторожно последовал его примеру и тоже замер, прислушиваясь к ощущениям, которые, судя по вытаращенным глазам, ошеломили его до глубины души. Кейн с видом опытного человека несильно стукнул его по спине, возвращая способность дышать. Скай поперхнулся, сфокусировал разъезжавшийся взгляд и произнес одно единственное слово:

— Наливай.

По крыльцу Кейн спускался осторожно, стараясь не тревожить голову, в которую при малейшем движении вонзалось несчетное число невидимых длинных игл. Солнце едва зазолотило горизонт, но прокравшиеся сквозь рассеивавшуюся темноту первые лучи, больно резанули по глазам, и Кейн невольно зажмурился. Под ногу тут же подвернулось что-то мягкое, и он, не удержав равновесие, кувырком слетел со ступеней, знатно приложившись спиной, локтем и многострадальной головой.

— Вот это слог! — уважительно присвистнул дед, выглядывая следом, когда Кейн закончил перебирать всех чертей и прихвостней поименно, сочетая их в совершенно непристойных и разнообразных комбинациях. — О, и ты тут, Гурд. С чем пожаловал?

Только теперь Кейн понял, об кого споткнулся. Гурд поднялся с крыльца, потирая заспанные глаза и отряхиваясь всем телом, будто большой косматый медведь. Рядом с ним лежали две набитые сумки и начищенный до блеска меч. Кейн напрягся.

— Пропустить боялся, — басовито прогудел Гурд, глядя на него из-под кустистых бровей. — Вот и решил караулить, чтобы не ушли. Вы же за ублюдками этими собираетесь? Так я с вами.

— Мы не на прогулку едем, — предупредил его Кейн, и на горле Гурда заиграли желваки.

— А я похож на гуляку? — хмуро поинтересовался он и решительно пристегнул меч к поясу. — Прогоните — следом пойду, так и знайте. Мне теперь здесь делать нечего. Нет у меня больше никого. Только злость одна и осталась. Выжжет она меня, коли выхода не дать.

У Кейна разом перестала болеть голова. Он посмотрел на появившегося в дверях Ская, который, перехватив его взгляд, только дернул плечом, снова оставляя решение за ним. По его лицу было совершенно невозможно что-либо прочитать, и Кейн, подумав, протянул руку Гурду.

— Помощь лишней не будет, — сказал он больше для Ская, чем для остальных, но вспыхнувшие живым огнем глаза Гурда лучше всяких слов дали знать, что он поступил правильно. Скай только насмешливо поднял бровь, да уголок рта дрогнул в легком намеке на усмешку, и Кейну оставалось лишь гадать, что на уме у скрытного южанина. Вслух не возразил — и ладно, решил Кейн, внутренне готовясь к новому противостоянию в их маленьком отряде. Тут же невольно вспомнилась Рада, и в груди потянуло негромкой тоской. Кейн успел привязаться к шустрой и неугомонной девчонке.

— Ладно, — встрепенулся он, заметив, что солнце уже выползло краем за верхушки деревьев. — Пора нам, путь не близкий. Отец, вы уж не пропадайте тут.

— Не дождешься, — во все уцелевшие зубы улыбнулся тот и крепко пожал на прощание руку каждому. — И вы не пропадайте, сынки. Храни вас Господь, а вы — друг друга.

Через несколько минут деревня, названия которой Кейн так и не потрудился узнать, осталась позади. Постовой, дежуривший у дороги, помахал им вслед, а потом выбросил вверх руку с сжатым кулаком и долго стоял так, провожая их взглядом. А трое всадников во весь опор мчались к родовому замку Кейна.

— Мне вот что непонятно, — сказал Скай вечером, когда они расположились на ночлег. — Если братец твой семь лет назад вернулся, то почему так долго ждал, прежде чем расшалиться? Силу набирал?

— Возможно, — согласился Кейн, которого уже посещала эта мысль. — Знать бы еще, как он вернулся...

Он снова вспомнил арбалетную стрелу, застрявшую между лопаток Маркуса, и невольно содрогнулся. Воспоминание это нагоняло на него удушливую дурноту, которую вряд ли бы смогло развеять даже пойло деда Мирона.

— Почему ты отправился в тот храм? — внезапно поинтересовался Скай, и Кейн сначала даже не понял, что он имеет в виду. Гурд, снова занявшийся чисткой меча, не имевшей ни малейшего смысла, поднял голову, прислушиваясь к разговору.

— За сокровищами Семара? — удивился Кейн неожиданной смене разговора. — Ну, как ты помнишь, мы были на мели, а Понс так складно пел про пустой, не охраняемый храм, что было сложно удержаться. Неудач нас последнее время преследовало много, как сглазил кто. Вот я и решил попытать судьбу, тем более, что все сошлось: и карта эта, и болтливость Понса, и даже ветер все время был попутный...

Он внезапно осекся, задумавшись и вспоминая. Ему еще тогда казалось, что кто-то будто нарочно толкает его под руку, настойчиво увлекая по открывавшемуся пути. Кейн закусил губу и посмотрел на непривычно серьезного Ская.

— Думаешь, все это было предрешено? Мое проклятие, встреча с Маргарет и Тиллем? Предательство Морела и остальных, путешествие в Вястлу? Для чего? Чтобы привести меня домой, к Маркусу? Чтобы я остановил его?

— Если в игре участвует одна сила, то логично предположить наличие второй, — пожал плечами Скай. — Той, которая привела тебя в храм, спасла на тех камнях, а потом вручила в бережные и нежные ручки Маргарет. Затем притащила туда Морела, чтобы вытолкнуть тебя из уютного гнезда, подкинула встречу с дедом нашей рыжей оторвы. Подумай сам: если Дьявол вернул в наш мир Маркуса, то другая сторона должна была выставить против него свою фигуру, иначе игра не имеет смысла.

— Ты говоришь так, словно нами играют в шахматы, — покачал головой Кейн, которому слова Ская крепко запали в душу. Он задумался, вертя их так и этак, а потом вдруг спросил:

— И что же я за фигура?

— Ты — Король, — тут же отозвался Скай, словно уже размышлял об этом. — Фигура, полная ограничений, да и уязвимая донельзя. Шаг вперед, шаг назад, шаг вправо или влево — вот и все, что ты можешь. Но... — как-то по-особому усмехнулся он, и Кейна обдало ледяным порывом ветра. — Но, пока ты жив, игра не окончена.

— Почему именно я? — холодея от жесткого, непривычного тона, произнес Кейн, не слишком уверенный в том, хочет ли услышать ответ. Скай склонился к нему, игнорируя присутствие Гурда, и отчетливо и ясно произнес.

— Потому что ты любишь чинить сломанное. Тебе даже шрамы мои нравятся, потому что ты думаешь, будто можешь их залечить. Это меня в тебе восхищает и бесит одновременно.

— А ты? — помолчав, поинтересовался Кейн, и на лицо Ская легла тень, когда он отодвинулся от костра, будто не желая открывать свои мысли. — Кто на этой доске ты, Скай?

— Я? — излишне весело поинтересовался тот и растянул губы в зубастой акульей улыбке. — Я, конечно же, Королева. Я могу делать все, что захочу.

— Это... пугает, — признался Кейн, чувствуя, как озноб пробежал по коже. Скай вдруг улыбнулся своей обычной открытой улыбкой, и на душе разом стало гораздо легче.

— Но я же твоя Королева, капитан, — негромко заметил он, и Кейна из холода сразу бросило в жар. — Или лучше говорить — мой Король?

— Иди ты к черту, — с чувством выругался Кейн, чувствуя, как пылают уши. Скай едва слышно рассмеялся. Гурд, все это время молча полировавший меч, вдруг поднялся на ноги.

— Пойду еще дров наберу, — не глядя ни на кого, в сторону сказал он и, не дожидаясь ответа, направился к лесу. Скай проводил его долгим задумчивым взглядом. Стоило тому скрыться за деревьями, он притянул к себе Кейна и поцеловал: жадно, словно успев изголодаться за день.

— Не бойся, — произнес он со смешком, когда Кейн отстранился, оглядываясь по сторонам. — Я не собираюсь демонстрировать всю свою испорченность на людях. Но все же, зачем нам нужен с собой этот лапоть?

— Это нужно ему, — Кейн, восстановив дыхание, улегся у костра и знаком предложил Скаю последовать его примеру. — Как ты сказал? Я люблю чинить сломанное.

Скай растянулся рядом на спине, вытянув ноги. Тепло теперь окутывало его со всех сторон, и Кейна немного разморило. Мысли тянулись медленно и вяло, говорить не хотелось вовсе, и даже острый твердый локоть, вонзившийся под ребро не смог заставить его пошевелиться. Скай тем временем закинул руки за голову, ничуть не постеснявшись потеснить своего капитана, и благостно, сыто выдохнул, тоже преисполнившись ленивой истомы.

— Когда же вернется этот твой Гурд? — проворчал он и зевнул, едва не вывернув челюсть. — Пусть подежурит первым, я сейчас просто отрублюсь. Эй, капитан! Не спи! Где его носит...

Из леса донесся оглушительный треск, разнесшийся в тишине, словно раскат грома. Всю сонливость будто рукой сняло. Кейн одним махом оказался на ногах с обнаженным мечом в руках, а рядом с ним плечом к плечу вырос Скай, вглядывавшийся в сгустившуюся темноту. Треск повторился снова.

— Туда! — уверенно махнул рукой Скай, и Кейн сорвался с места, молясь, чтобы Гурд просто решил свалить сухое дерево, а не вляпался в неприятности. Его надежды рухнули, когда до них донесся болезненный вскрик.

— Что за чертовщина?

Кейн едва сумел увернуться от тяжелой ветви, вылетевшей на него из ниоткуда. Под ноги подвернулся длинный корень, и он, потеряв равновесие, полетел на землю, больно приложившись коленом и плечом.

— Скай! — позвал он, поднимаясь на ноги, и похолодел от ужаса. Южанина у него за спиной не было. — Скай! — позвал он громче, но звук собственного голоса внезапно показался ему чужим и незнакомым. Слова словно вязли в воздухе, тонули в призрачном белесом молоке, выползавшем из-под корней и кустов. Луна еще давала достаточно света, но поднимавшийся туман застилал глаза, набивался за воротник, лез в рукава и ноздри. Кейн оглянулся. За ним смыкался дремучий лес без малейшего просвета, и даже отблесков костра с поляны было не видать.

— Скай! — без особой надежды окликнул он, но слова канули в тумане, будто в киселе. — Гурд!

В ответ раздалось сдавленное хихиканье. Кейн резко развернулся, и тут же получил по лицу смолистой еловой лапой.

— Ах ты, дрянь, — выругался он, оттирая с лица пахучую липкую влагу. — Покажись, нечисть! Или ты только путников исподтишка губить умеешь?

— Кейн, Кейн, Кейн, Кейн... — прошуршало среди ветвей, и туман рассыпался серебристым девичьим смехом. — Братоубийца. Пират и вор. Проклятый. Тот, кто принесет твою душу Хозяину, будет жить вечно. Он скоро придет сам, все почти готово... Все сущее склонится перед своим новым господином, а твой череп украсит его трон. Иди сюда, Кейн. Оставь меч. Брось его, он гадкий. И горячий. Иди к нам. Не противься нам. А-ах!