Леди Сирин Энского уезда

— Спасибо тебе, — шепнула Бусинка мне на ухо и полетела следом за сыном.

Леди Сирин Энского уезда, будущая рабовладелица Дарья Кузнецова осталась на поляне.Глава 12

В чертогах Снежной королевы, или Предпоследняя сирена

— Доктор, не знаю, как выразить вам мою благодарность.

— С тех пор, как человечество придумало деньги, это перестало быть проблемой.

NN

Ледяная цитадель — оплот темных фейри. Если вы думаете, что она произвела на меня впечатление, вы глубоко заблуждаетесь. После полета на рухах моего железобетонного спокойствия не могло нарушить уже ничего. "Йеху! — Кричала я удаляющейся земле и колотила пятками по бокам уже слегка нервного Уруха. — Снимите меня отсюда! Мамочки-и-и-и!" Если бы предусмотрительный Ларс не примотал меня тонкими прочными ремешками к седлу, серое вещество леди Сирин уже давно украшало бы ветви какого-нибудь дерева.

— Госпоже нужна помощь? — вопросил Пак, нахохлившийся на моем правом плече и до сего момента хранивший гордое молчание. — Может зелье покорности...

— Быстрее, — зажмурившись, заорала я. — Покорности, спокойствия, подчинения. Что угодно, только быстрее!

Укол вилкой в яремную вену принес долгожданное облегчение. Ужас отступил, оставив апатию. Я задышала ровно и поверхностно. Действительность подернулась дымкой, сквозь туман то там, то здесь сквозь зеленые кроны леса стали проступать снежные сугробы. Я сначала пыталась рассмотреть в зимнем мороке черную фигуру феи Руби, или кого-нибудь из паладинов Лета, но сосредоточиться становилось все труднее, и вскорости я задремала, убаюканная монотонным свистом ветра и ритмичными покачиваниями.

Проснулась я, когда Урух заходил на крутой вираж над плоской, обнесенной балюстрадой террасой. Ледяная Цитадель, выполненная в лучших традициях хайтек-минимализма, напомнила мне здание Сиднейского оперного театра, фотография которого служила обоями рабочего стола офисного компьютера уже второй год. Будто белоснежные раковины диковинных моллюсков раскрывали хмурому небу свои лепестки. Вот вам, Дарья Ивановна и воплощенная визуализация. Может зря вы свою лучшую подругу Жанку за приверженность псевдопсихологическим теориям ругали?

Урух приземлился, резко затормозил, вздымая когтями облачко ледяной крошки. В нескольких метрах от нас заходили на посадку остальные крылатые.

— Все в порядке? — дежурно спросил Ларс, подбежав ко мне и помогая разматывать сложную систему креплений.

Я улыбнулась, Пак демонстративно промолчал. Когда Бусинка вернула мне своего блудного сына, грустного и притихшего, я попыталась завязать с ним разговор, объяснить, что мое решение потребовать именно его в качестве компенсации было единственно верным. В конце концов, кого я еще должна была выбрать себе в соратники? Смешливого Огонька? Влюбленного Наперстка? Заставить ни в чем неповинного юного пикси быть при мне черт знает сколько лет? А Пак, во-первых — и так рядом, а во-вторых, как раз виноват. В чем, я еще не выяснила, но в ближайшее время этот недочет исправлю. Да он меня благодарить должен, предатель, что с моей помощью статус в обществе вернул. Он же теперь не изгнанник, а вполне законный сын предводительницы. Ой! Это что же получается — у меня в рабстве самый настоящий фейрийский принц очутился? И правильно, Дарья Ивановна. Если уж играть, то по крупному. Тем более, не вы, так вас... Что-то там зеленый про вашу будущую роль личного донора при нем озвучивал?

Я спрыгнула с руха и стояла на полусогнутых, ожидая, когда земля перестанет ходить ходуном.

— Твои вещи, — охотник передал мне пухлую кожаную сумку. — Это что вообще?

— Кабальный договор, подготовленный и заверенный Бусинкой,— хмыкнула я. — А также райдер моего... ммм... подопечного на восьмидесяти страницах.

— Мне неизвестно это слово, — раздраженно бросил охотник.

— Райдер? Ну, это... в моем мире артисты или музыканты такой перечень требований обычно составляют для принимающей стороны. Я так поняла, если я Пака чем-нибудь не тем покормлю, или транспорт не обеспечу, договор о рабстве может быть расторгнут.

Ларс перевел удивленный взгляд мне на плечо:

— Сам догадался или подсказал кто?

Пак поерзал, но промолчал.

Рухи, гортанно переговариваясь, улетели. А я с, обиженным жестокой судьбой, пикси на плече, и прихрамывая, отправилась на встречу с Господином Зимы. Чувствовала я себя при этом как минимум пиратским капитаном Джоном Сильвером, на полном серьезе размышляя, что стоит научить Пака, грассируя выкрикивать слово — "Пиастры!"

— Йо-хо-хо! И бутылка рома, — негромко напевала я, игнорируя возмущенное ворчание пикси. — На сундук мертвеца-а-а...

— Венец при тебе? — в сотый раз переспросил меня охотник, когда мы приблизились к двустворчатой прозрачной двери.

— Где-то здесь, — пошуршала я плотно набитой сумкой. — Я его чувствую.

— Хорошо, — Ларс стукнул раскрытой ладонью по створке, та с мелодичным звоном отъехала в сторону. — Надеюсь, артефакта будет достаточно.

— Для чего?

— Для доказательства твоей аутентичности, о моя легковерная госпожа.

Саркастическая ипостась Пака была мне привычней.

— Не переживай, Даша. Всем и так понятно, что в тебе есть фейрийская кровь, — сухо проговорил Ларс.

— Почему? — все-таки спросила я. Неожиданная холодность охотника была мне не очень приятна.

— Потому что в противном случае ты не смогла бы сюда явиться, — опять влез зеленый. — Знаешь, что бывает с чистокровными хуманами при переходе?

— Что?!

— Р-размазывает! — моему новоприобретению, кажется, доставляло удовольствие выводить меня из себя.

— Хватит слов! Я потом все тебе объясню, — блондин нервничал все больше.

Мы шли по бесконечному ледяному коридору, потолок которого плавно закруглялся метрах в пяти над нашими головами. Я остановилась:

— Мне хочется узнать обо всем прямо сейчас!

Пак шумно фыркнул мне в ухо, Ларс оскалился. Его боевая личина, облик какого-то ледяного демона, проступала все отчетливее.

— Ты хочешь оправданий, женщина? Ты их не дождешься. В твоем мире я не мог точно сказать, то ли ты существо, которое необходимо моему господину. Я чувствовал флер волшебства и доверился словам нюхача. Теперь мы знаем, что Пак не ошибся.

— А если бы чуткий нос этого кровососа дал сбой, ты обогнул бы лужу крови, которая от меня осталась и отправился бы на поиски настоящей сирены?

Ледяные глаза охотника ничего не выражали. Он молча пошел вперед.

— Это потому что вы слишком доверчивы, госпожа, — счастливо зудел Пак. — Ваше бедное сердечко растаяло под натиском...

— Заткнись, — я быстрым шагом направилась вслед за Ларсом. — Иначе я заставлю тебя съесть весь твой райдер, просто чтоб занять чем-то поганый рот.

Зеленый поерзал на моем плече, извлек из тючка, собранного в дорогу чаду заботливой матушкой, что-то съестное и с остервенением захрустел.

Самым странным в Ледяной Цитадели для меня было полное безлюдье. Ну, или безфейрье, если уж придерживаться правильной терминологии. В коридоре нам вообще никого не встретилось. Я, конечно, не ожидала ковровой дорожки и дородных фейских дев с караваем на вышитом полотенце, но стражники-то должны быть? А то, что получается, кто угодно может приземлиться на ледяную террасу, поелозить ладошкой по входной двери и войти? А если у этого, с ладошками, коварные планы в голове или там... пояс шахида (это я уже не про голову)? Ларса спрашивать не хотелось. Мне вообще, ели честно, ничего от охотника не хотелось. Подумаешь, невротик недоделанный! То он с меня пылинки сдувает, то использует как разменную пешку. Я такие перепады настроения раньше только у беременных женщин наблюдала. Вот помню — Леночка, парикмахерша моя, токсикозом с первенцем мучилась, так все окружающие по полной программе отдувались. Больше всех, конечно мужу ее доставалось — и клубника в пять утра первого января была не самым заковыристым желанием его благоверной. Или вот, еще... Ай, да чего сейчас вспоминать! Ларс не Леночка и мы не женаты. Я женщина свободная и издеваться над собой не позволю! Вот так-то! Не на ту напал, шовинюга! Мне даже плакать захотелось от этой своей независимости и принципиальности.

Я споткнулась на ровном месте, чертыхнулась под гадкий смешок Пака и удивленно застыла. Стражники были, они стояли вдоль стен коридора плечо к плечу. Ледяные, полупрозрачные, очень похожие на боевую ипостась не моего блондина. Взгляд того, чья грудь остановила мое стремительное падение, выражал недоумение.

— Извините... — прошептала я. Залившись румянцем. — Я не нарочно!

Стражник улыбнулся. От вида его острых, похожих на акульи, зубов меня пробрала дрожь. Чего там про закалку стали говорят? Сначала в жар, потом в холод? Так вы, Дарья Ивановна, такими темпами железной леди в два счета станете!

— Давно тут стоите? — попыталась я поддержать светскую беседу.

— Даша, поторопись, — раздраженно бросил Ларс через плечо. — И не приставай к охране, им запрещено разговаривать.

Я пошла за провожатым, все же успев заметить, что белые губы охранника прошептали:

— Вечность...

Идти сразу стало труднее. Между прочим, по оценкам ученых (не британских), страхом сцены страдает около девяноста пяти процентов населения нашего земного шарика. Правда, я как раз к таким не отношусь, что само по себе тянет на чудо. Но семенить по ледяному желобу коридора под внимательным взглядом сотен глаз — то еще удовольствие. Я боялась споткнуться, поскользнуться на банановой кожуре (откуда я только ее вообразила?), опасалась, что безмолвные охранники услышат бурчание моего голодного желудка и чего-нибудь неприятное обо мне подумают.

— Фьють! — негромко свистнул Пак.

— Чего? — скосила я грозный взгляд на плечо. — Хочешь выдать очередную гадость?

— Ты, это... — нюхач говорил быстро, затравленно поглядывая по сторонам. — Прежде всего, выбей из Господина Зимы обязательство, что если ты ему не подойдешь, он тебя обратно в твой мир доставит.

— Без твоих ценных советов обойдусь, — фыркнула я.

— Дура! — Пак больно дернул меня за волосы. — Обещание получи, причем четко сформулированное. Что доставит тебя и имущество в целости и сохранности. Живых, здоровых, психически нормальных...

— Слушай, имущество, тебе-то в этом, какой интерес?

— Для Господина и ты, и я, меньше чем ничто, так — прах под ногами. А слово он сдержит, никуда не денется... — пикси задохнулся и примолк, пережидая, пока встревоженный моей нерасторопностью охотник снова отвернется. — На таких клятвах власть альвов и держится...

— Мне повторить вопрос? С каких пор тебя мое благополучие заботит?

— Ты договор с моей матушкой хотя бы читала?

— У меня времени не было! — возмутилась я.

— И это моя владелица! — заломил руки зеленый. — По договору, даже если ты где-нибудь в сугробе окочуришься, я при твоем теле оставаться обязан, все двести восемьдесят девять тысяч часов, и это я еще високосные года не учитывал!

Хлестко ответить у меня не получилось, Ларс ускорил шаг, и мне элементарно не хватило дыхания. Пак опять возился в своей котомке, чавкая с такой самоотдачей, что мне было завидно. Через несколько минут почти бега, когда я, остановившись перед очередной ледяной дверью, пыталась отдышаться, маленький кровосос опять заговорил:

— А если совсем честно, Дашка, то, скорее всего, если что-то случится, мне придется умереть вместе с тобой.

Из ледяного коридора мы попали в другой, усреднено-типовой. Два ряда обычных деревянных дверей, светильники под потолком, который я бы назвала "лампами дневного света", если бы они не шевелились от малейшего колебания воздуха как накачанные гелием воздушные шарики, ворсистый ковер, в котором мои ноги утонули чуть не по щиколотку. Провинциальная гостиница средней руки, честное слово! Вариация на тему "Райских кущей", где я всего пару дней назад бегала с монтировкой наперевес за несостоявшимся Жанкиным любовником. Или это подсознание пытается защитить мою психику, замещая настоящую действительность привычной картинкой?

Из яркого света, в котором исчезал другой конец коридора, появилась фигура. Я внутренне собралась, ожидая приближение Господина Зимы. Невысокий круглолицый дядечка мне сразу понравился. Наверное, своей обычностью: лет за пятьдесят, пушок вокруг розовой лысинки, крючковатый породистый нос, доброжелательный взгляд отливающих золотом глаз. Одет предводитель был скромно, но элегантно — в серый двубортный костюм темной искрой и высокие сапоги из мягкой серой кожи. Веревочки, свисающие из нагрудного кармана сюртука, видимо, были данью местной моде. И этого милашку я должна опасаться?

Я присела в реверансе. Ну как присела... Короче, просто согнула колени, руками изображая классическое — "во-о-от такую рыбину мы с кумом на прошлой неделе выловили!" Взгляд дядечки еще больше потеплел. Я, поднатужившись, увеличила размер "улова" сантиметров на пятнадцать.

Ларс застыл, недоуменно наблюдая мой приступ политеса, потом, видимо осененный догадкой рассмеялся:

— Урух тоже рад тебя видеть, Даша. Он проводит тебя в комнату.

— Зачем? — буркнула я, залившись румянцем, меня вдруг стали невероятно раздражать мышиные хвостики, которыми перекинувшийся крылатый украсил свой костюм.

— Господин Зимы снизойдет к аудиенции только ночью. Нам всем придется подождать.

Пак пискляво ржал мне в ухо, когда я следовала за улыбающимся рухом в отведенные мне покои. Ларс, бросивший мне равнодушное — "Пока!", исчез за одной из типовых дверей.

Покои тоже не впечатлили. Спальня — длинная и узкая, с большим стрельчатым окном, задрапированным полупрозрачной голубой кисеей. Две кровати у боковых стен, чуть дальше платяные шкафы с зеркальными дверцами, крошечные столики на гнутых ножках, у каждого — мягкий, затянутый плюшем табурет. Для меня сходство с гостиничной обстановкой стало абсолютным. Урух что-то невнятно пробормотал и удалился, аккуратно прикрыв дверь. Я повела плечом, сгоняя Пака, и присела на левую кровать.

— Значит так, дорогой мой мелкий пакостник, — начала я, вытряхивая на плотное атласное покрывало смятый ворох бумаг. — Сейчас мы быстренько пробежимся по некоторым пунктам твоего райдера. Думаю, где-то на пятом, мы найдем, что из твоих требований я уже не исполнила и разойдемся как в море корабли.

Пак, с любопытством девочки-подростка изучающий содержание скляночек и коробочек, оккупировавших туалетный столик, удивленно чихнул:

— Ты хочешь меня отпустить?

— На все четыре стороны, — кивнула я, сосредоточенно вчитываясь в первую строчку. — И как можно быстрее. Вот, например, пункт о трехразовом кормлении, к тому же не вдень, а в час. Подходит? Всего доброго, не поминай лихом.

Я отбросила уже ненужные листы и удовлетворенно растянулась на кровати.

Пак молча подлетел и завис, помахивая крылышками перед моим лицом. Прижатая к груди пуховка для пудры делала его невероятно трогательным. Я зевнула:

— Проваливай... — под руку попал венец, я подтянула артефакт к подбородку, закрыла глаза и размеренно задышала. — Я еще выспаться хочу перед важной встречей.