Зовущий из тени

— Может, у него близкие здесь остались?

— Среди живых их нет, — задумчиво покачала головой Лирсли. — Среди мертвых...

Далеко не всех погибших удалось опознать. И все же Верховная не верила, что Орт Байтрин сбежал из города, не прихватив с собой всех, кто имел для него значение. Уж он-то всегда держал нос по ветру. Недаром двенадцать лет продержался в консульском кресле, хотя хватало охотников его потеснить.

Лирсли вздохнула и протянула Оэкки пустую чашку, молчаливо прося наполнить. Разговаривать с Ортом следовало на свежую голову. Насколько это возможно.

* * *

Консульский дворец на Парчовой был частью разграблен, частью загажен, и Орт Байтрин, без особого удивления убедившись в этом, направился в свой личный дом на Фонарной улице. Здесь все было в полном порядке, то ли благодаря счастливой судьбе, оградившей собственность Орта от пожаров и мародеров, то ли в результате предусмотрительности хозяина, который всегда много внимания уделял прочности дверей и ставен.

Комнаты, хоть и сохранившиеся в неприкосновенности, были выстужены, воздух казался затхлым и застоявшимся. Байтрин сам налил себе вина и, не снимая зимнего плаща, устроился в кресле, пока единственный сопровождавший его слуга разводил огонь в камине.

Он ждал. Верховной жрице уже должны были доложить о его прибытии, и сейчас важно было, кто к кому явится: консул к самозваной правительнице города или наоборот.

Снаружи зазвонил колокольчик, и слуга пошел открыть дверь.

— К тебе тавхоэни Лирсли, господин.

Байтрин кивнул, разрешая пригласить гостью.

Лирсли, значит. Кажется, она прежде была одной из старших жриц, седая такая. Что ж, она сделала ход.

— Добрая встреча, фил Байтрин.

Всего лишь "фил". Не "господин консул". Что ж, этого следовало ожидать.

— Воистину добрая, тавхоэ...ни, — едва заметная запинка на последнем слоге титула, — Лирсли.

Орт учтиво поднялся навстречу гостье, предложил ей кресло и собственноручно налил вина.

— Мне... сообщили, что ты вернулся, — сказала Верховная, пригубив из своего кубка.

Руки у нее были маленькие, с коротко обрезанными ногтями и цепкими пальцами. Прямые белые волосы аккуратно уложены. А под глазами темные круги. Не спала?

Сообщили, значит? А на языке-то, небось, вертелось "доложили". Куда же ты метишь, милая? В консулы? Или, может быть, сразу в королевы? Бархальд и Онтра тоже когда-то входили в Содружество вольных городов, пока не нашлись те, кто сумел прибрать их к рукам и превратить в отдельные страны, сначала маленькие, а потом все более обширные и могущественные. И в Бархальде это, кстати, была женщина. Правда, вдова одного из советников, а не жрица.

— Вернулся, — спокойно подтвердил Орт. — В Данмаре многое придется восстанавливать. И для начала надо навести порядок.

Пронзительно-синие глаза жрицы сузились, но возражать она не стала. Работы и вправду предстояло немало. Уже не время считаться прошлым. И еще не время делить власть.

— На Парчовой улице два убийства, — добавил Орт. — На Ярмарочной площади бунт. Тебе уже... сообщили?

* * *

— В Данмаре две трети домов пустые! — орал рыжеволосый детина, размахивая жердью, судя по всему, выломанной из забора. — Селись в любом и добро себе забирай! Мертвым-то оно без надобности, небось!

— Верно Бер говорит! — басил плечистый мужик, по виду, из кузнецов. — У каждого здесь своя беда, у всех потери. У кого близкие померли, у кого дом сгорел, а кто калекой остался.

— Эти ведьмы из храма сами порчу на всех навели, — с ненавистью подхватила бледная женщина в траурной одежде. — Отравили воду, погубили столько людей! У меня четверо было... четверо деток, и никого не осталось, всех мшаная хворь унесла!

— У меня жена обезножела, не встает! Просил исцелить — нельзя, говорят, никак невозможно. И ведь по их вине!

— Нелюди! Как их земля носит!

— Еще Великой Матерью прикрываются! Прокляла она их, нечестивых, а через них и весь город. И не будет нам жизни, пока не очистим храм от скверны!

— Сжечь храм надо!

— Верно! Вместе с ведьмами! Всех до одной внутрь загнать и спалить дотла. Только тем и спасемся!

Толпа гудела, распаляясь, уже почти готовая тронуться к Храмовой площади, и вливались в нее людские ручейки с прилежащих улиц.

— А вот и благодарность за спасение, — негромко заметил Орт, стоя рядом с Лирсли в сторонке, в тени одного из домов.

Ладонь его лежала на рукояти меча, прищуренные темно-карие глаза недобро поблескивали.

— Я привел отряд, но они за городом лагерем встали, у леса. Послал за ними, но, пожалуй, не успеют уже.

Лирсли молча кивнула. И решительно шагнула вперед, вскинув руку со сжатым кулаком в повелительном и гневном жесте.

— Остановитесь!

Голос у нее оказался звучным и легко перекрыл возбужденный гомон толпы.

— Мы спасли вас! — Лирсли подобрала длинный подол синего жреческого платья и легко вскочила на невысокий прилавок, уцелевший на площади с последней ярмарки. — Великая Мать спасла! Мы прогнали болезнь!

— Вы наслали болезнь! — завопил рыжий верзила. — И у тебя еще хватило наглости явиться сюда!

— Зачем? — спросила Верховная. — Зачем нам губить город? Да в самом храме две трети жриц умерло, разве вы не знаете?

— А ради власти, — подбоченилась женщина в трауре и плюнула в сторону Лирсли. — Чтобы добро наше забрать себе, чтобы всех себе подчинить. И своими даже пожертвовали, ничего святого для вас нет!

Толпа зарычала, надвигаясь на одинокую фигурку в синем. Орт потащил было меч из ножен, но передумал и снова шагнул назад, в тень.

— Ради власти? — в глазах Лирсли вспыхнула ярость. — Хорошо же, я покажу вам власть!

Лицо рыжего мятежника внезапно исказилось. Он замер, потом побагровел и как-то боком заковылял в сторону, пританцовывая. Тетка в трауре вытаращила глаза, прижала руками платье под животом и тоже заторопилась прочь. Еще несколько человек из тех, что подстрекали к расправе над жрицами, последовали за ними.

— Они нескоро вернутся, — заверила горожан Лирсли. — Ну-у? Кто еще хочет испытать власть Вастарны... или ее терпение?

Желающих не нашлось. Люди угрюмо смотрели в землю, потом начали расходиться, молча, не глядя друг на друга.

— Ты их не убедила, — заметил Орт, неспешно приблизившись. — Они отступили, но не сдались.

— Я знаю, — Лирсли устало пожала плечами и слезла с прилавка, не обращая внимания на галантно предложенную ей руку. — Но твой отряд успеет прибыть сюда.

— Что ты сделала? — поинтересовался Байтрин, покосившись вслед горожанам. — Вастарна же здесь ни при чем, так?

У Лирсли порозовел кончик носа.

— Я запустила желтых муравьев им в штаны.

Орт присвистнул:

— Жестоко.

— Зато доходчиво, — жрица на мгновение зажмурилась и потерла переносицу. — И запомнится хорошо. А жестоко не очень. В это время года муравьи вялые, покусать покусают, но не до смерти и без серьезных увечий. А лечиться крикуны к нам придут, куда им деваться-то.

Орт кивнул. Впился острым взглядом в лицо Верховной.

— Ты Одаренная, — это не было вопросом.

— Да, — на удивление легко согласилась та.

— Но ведь сийвери не могут быть жрецами, это запрещено.

— Я ни разу не использовала свою силу, — невозмутимо ответила Лирсли. — До сегодняшнего дня.

— Если кто-нибудь узнает о твоей тайне, тебе грозит пожизненное заточение, — заметил Орт. — По меньшей мере. Впрочем, горожане поверят, что их покарала Вастарна, они в этих тонкостях не разбираются. Их вера укрепится, и поддерживать порядок станет намного проще.

Лирсли молчала, чуть склонив седую голову набок.

— Скорее всего, я единственный, кто догадался, — не дождавшись ответа, продолжил Байтрин. — И я еще жив и не лишился памяти, в то время, как достаточно слуха о том, кто ты, чтобы устроить тебе серьезные неприятности. Стало быть, я нужен тебе.

— Мне нужен консул, которого выберут горожане, — синие глаза жрицы смотрели уверенно и бесстрастно. — Человек опытный, пользующийся заслуженным авторитетом и... надежный. Тот, кто сосредоточит в своих руках военную власть и будет вершить волю Великой Матери.

— Точнее, волю ее Верховной жрицы, — Орт приподнял уголки губ. — Что ж, похоже, выбора у меня нет.

— Почему же? Есть.

— Между должностью консула и желтыми муравьями в штанах? — усмехнулся Байтрин. — Тебе нет нужды прибегать к столь суровым мерам, тавхоэни. Я всегда чтил Великую Мать и тех, кто... действует от ее имени.

* * *

— Ты рисковала, усмиряя толпу в одиночку, — хмуро сказала Оэкки, разливая по чашкам травяной отвар.

В последнее время они всегда завтракали вчетвером, в отдельной комнате, заодно обсуждая планы и неотложные дела: экономили время. Иногда удавалось еще и за ужином встретиться.

— Со мной была Вастарна, — мягко возразила Лирсли.

— Оставь такие объяснения для младших жриц, — фыркнула Дивильда. — Ты не позвала нас.

— Не было времени, — объяснила Верховная. — Там был Орт.

— Если бы толпа растерзала тебя, он бы в лучшем случае скрылся, предоставив нам наводить порядок, — заметила Аштея, намазывая кусок лепешки маслом. — А в худшем — возглавил бы восстание и получил консульское кресло в подарок.

— Или трон, — Дивильда отпила из своей чашки и с упреком посмотрела на Оэкки.

— Змеехвоста больше не дам, — веско заявила Хранительница огня. — Вы и так его напились на всю оставшуюся жизнь. И хорошо, если обойдется без последствий.

— Она права, — поддержала подругу Аштея. — Придется больше времени оставлять на сон.

Дивильда невесело усмехнулась:

— Пока мы спим, Орт бодро движется к своему консульству.

— Он и так консул, пока горожане не выбрали нового, — напомнила Лирсли. — А без консула и стражи нам в любом случае не обойтись. Кто-то должен отвечать за охрану города. Вот-вот расползутся слухи, что мшанка побеждена, так мародеры совсем обнаглеют. Это не считая забредающих на окраины хищников, одичавших собак, доморощенных бунтарей и... всяких тварей.

— Буттака, например? — уточнила Дивильда, выдавливая в чашку сок из разрезанной пополам нийлы.

— Он пока не объявлялся, — быстро сказала Лирсли. — И лучше не поминай его лишний раз. Без того хватает забот.

— Это точно, — Аштея отодвинула опустевшую чашку.

Им никто не прислуживал: Верховная опасалась лишних ушей.

— И все-таки, как ты разогнала толпу? — вернулась к неприятной теме Оэкки. — По городу ходят разные слухи...

Лирсли медленно разгладила салфетку. Лгать подругам и соратницам ей не хотелось. Но сказать правду — значило рискнуть всем. Данмаре сейчас только смены власти в храме не доставало.

— Наше снадобье иногда вызывает видения или ложные ощущения, — пришла ей на помощь Аштея. — А поскольку люди понимали, что оскорбляют Великую Мать, и боялись наказания, они любой морок готовы были принять за реальность.

— Но укусы... — попробовала возразить Оэкки.

— Я их видела, — пожала плечами Целительница. — Желтые муравьи оставляют совсем другие следы. А эти были больше похожи на вскрывшиеся нарывы от мшанки.

— Ладно, — нехотя согласилась Дивильда, одарив Лирсли долгим испытующим взглядом. — Так что мы будем делать с Ортом?

— Пусть пока работает, — сказала Верховная жрица. — Он нам нужен. Как и мы ему, кстати: далеко не от всех напастей помогает сталь.

Она поднялась.

— Аштея, задержись ненадолго. Расскажешь подробнее о побочных эффектах от снадобья.

— Оэкки права, ты рисковала,— заметила Целительница, когда они с Лирсли остались одни. — В следующий раз это может и не сойти с рук.

— Знаю, — Верховная поправила воротник платья. — Но это был единственный способ усмирить толпу. И у меня не оставалось времени.

— Ты хотела поговорить об Орте? — помолчав, спросила Аштея.

Лирсли кивнула.

— Консул нужен нам. Но он наверняка ведет свою игру. И я хочу знать все об этом. Поможешь?

— Следить за ним... — Аштея склонила голову набок. — Непростая задача: очевидно, что Байтрин ждет этого. Но другого выхода у нас действительно нет.

* * *

Золотистая стружка мягко змеилась из-под ножа. Орт работал не спеша, с удовольствием вдыхая аромат свежего дерева. Не родись он в семье Байтрин, владевшей почти третью золотых приисков в обитаемых землях, мог бы стать неплохим резчиком. Или очень хорошим.

Впрочем, нет. Вряд ли его устроила бы судьба простого ремесленника. Все равно захотел бы большего — а попробуй пробейся наверх, если ты не сын богатых родителей. Дорога тебе тогда или в наемники, или в моряки, или в разбойники, да и то вряд ли успеешь подняться достаточно высоко прежде, чем погибнешь. Даже добытчики, которые за один удачный заказ могли выручить столько, сколько иной мастер зарабатывает за пару лет, жили ярко, но недолго, а умирали скверно.

Впрочем, для честолюбивых юнцов из простых семей был еще вариант податься в жрецы. Тут, правда, требовались определенные способности, без которых оставалось лишь трудиться в храме по хозяйственной части и подпевать в хоре, стоя в задних рядах.

Жрецы... Зачем Лирсли выдала себя, вот чего Орт не понимал. Даже если ей пришлось прибегнуть к магии Одаренных, она запросто могла бы солгать. И пусть Байтрин не поверил бы, у него не было бы ничего, кроме собственных сомнений. Никаких доказательств.

Можно подумать, будто сейчас есть! Говоря, что достаточно слуха, чтобы устроить Лирсли серьезные неприятности, Орт, конечно, сильно преувеличивал, и Верховная это знала. Невозможно определить, есть ли у человека дар, если тот не проявит его намеренно. То есть, конечно, другие Одаренные это могут, но они никогда не выдадут собрата жрецам. Даже имея зуб на него. Убьют, лишат силы, заточат, скормят Каменной пасти — сохрани Вастарна от этого подземного ужаса, — но решат все между собой, и никак иначе.

И покусанные муравьями в свидетели не годятся. Достаточно сказать, что Великая Мать покарала их за бунт, и ничего уже не докажешь.

Да и вряд ли способна случайно сболтнуть лишнее жрица, победившая эпидемию, удержавшая, насколько возможно, порядок в городе и занявшая пост Верховной. Значит, Лирсли просто дала понять Орту, что, во-первых, она для него неуязвима, а во-вторых, обладает тройной силой: и как глава храма, и как служительница Вастарны, владеющая тайными знаниями, и как сийвери.

А ведь именно поэтому и запрещено тем, кто родился с даром, становиться жрецами. Официальная-то версия, что волшебники получили свои способности от Изгнанника и оттого противны другим Создателям, это так, для прикрытия. Просто в мире не должно быть таких, как Лирсли. Недопустимо, чтобы человек обретал подобную силу, иначе ему никто не сможет противостоять. Кроме богов, разве что, но они давно завершили творение мира и предоставили ему развиваться дальше самостоятельно. По крайней мере, до тех пор, пока Скиталец не найдет способ вернуться.

Итак, Лирсли пока Орту не по зубам. Да и никому, пожалуй. И остается только ждать, пока она проявит свою тайную силу открыто, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Тогда — да, она поплатится так, что другие Одаренные не скоро решатся нарушить запрет, если вообще решатся. Потому что способности сийвери не делают ее бессмертной.