Открылся шлюз, все быстро зашли внутрь. На стеклах шлемов замелькали значки, отмечающие цели. Открылась внешняя створка, и все вылетели наружу. Тим тоже включил двигатели скафандра, и у его ног зажглись два синеватых факела. Массивные цилиндры двигателей были закреплены с внешней стороны икр, чуть ниже колен. Чен летел позади на "поводке".
Тим согнул ноги, разворачиваясь и тормозя. Посол с разгону пролетел мимо. Впереди белел скафандр пострадавшего
— Хватайте его и держите крепко!
Землянин остановился и дождался рывка, когда натянулся поводок.
Посла развернуло и скорость замедлилась вдвое. Раненый человек не шевелился. Чен обнял несчастного сзади, и Тим сразу потянул их назад к шаттлу.
В шлюзе их уже ожидали остальные. Двое спасенных оказались в полном порядке и несли по рации какую-то восторженную чушь. Иерарх уже начал приспосабливаться: не сучил ногами как новичок, а цеплялся и отталкивался — то ли сказывалась хорошая координация движений от природы, то ли проявился эффект от того "колдовского умывания".
Чен втащил человека в шлюз, и все сразу затихли. Иерарх развернул спасенного к себе, уже догадываясь, что не увидит ничего хорошего.
При ярком свете предстала страшная картина. Сквозь прозрачное забрало скафандра на него смотрело изуродованное лицо молодой женщины: глаза, залитые какой-то белой мутью, натянутая кожа, посиневшие губы. Правая штанина скафандра была порвана, внутри виднелось что-то темно-красное. Еще одно маленькое отверстие обнаружилось между лопаток.
Все молча смотрели на визанца. Он здесь был единственным врачом. Тот тоже ничего не говорил, дожидаясь, пока откроется внутренняя дверь шлюза. Оказавшись внутри, он поспешно снял шлем с себя, а потом и с жертвы. Полковник, покинув свое место, приблизился, чтобы помочь. Опытный космический волк сразу все понял:
— Удушье,— сказал он.— Надо успеть добраться до корабля!
И оттолкнулся к своему сиденью.
— Не стоит,— вдруг заявил посол.— Кроме удушья колотая рана на спине, локальные обморожения и рваная рана на ноге. И еще у нее почему-то все высушены все слизистые, в том числе в легких и глаза, даже кожа обезвожена.
— В вакууме все жидкие пленки испаряются,— отозвался полковник.
— Ах, вот оно что!— отозвался посол.— При пониженном давлении жидкости кипят раньше. Я не сообразил.
Пострадавшая не замёрзла: хотя формально вакуум очень холоден, но в нем практически нет вещества, которому можно было бы отдать тепло. Тепло уходит только с излучением, медленно, но этому препятствует скафандр, а вместе со скафандром получается что-то вроде термоса. С точки зрения ощущений вакуум — не холодный и не горячий, он — никакой. Жидкости внутри человеческого тела все еще остаются под давлением, которое обеспечивают эластичные стенки сосудов и окружающие ткани. Поэтому кровь начинает кипеть в вакууме только там, где вытекает наружу. Причем, это кипение не горячее, как в чайнике, а наоборот: быстрое испарение на поверхности жидкости приводит к охлаждению всего остального, образуется ледяная корка. Вот почему пострадавшая все-таки обморозилась, но только около ран.
Послышался слабый шорох, и правую руку Чена заволокло туманом. Через мгновение из этого тумана высунулось длинное острое лезвие, похожее на коготь. От лезвия шел дымок. Иерарх сделал им несколько движений, и прочная оболочка скафандра расползлась, как бумага. Только на ноге остался лоскут, который замерзшая кровь "приварила" к мясу.
Инопланетянин сжал кулак, а когда раскрыл, на ладони что-то поблескивало. Потом он провел рукой по голове женщины. Волосы слезли, обнажая голый скальп. Каштановые локоны паутиной повисли в невесомости, дрейфуя в сторону воздушного фильтра.
Кто-то посоветовал пристегнуть пострадавшую к противоперегрузочной койке. Иерарх продолжал орудовать скальпелем уже там. На лысой голове женщины остались небольшие порезы, из них вытекло несколько капель, которые рассеялись красным облачком и застыли перед ее лицом. В этом сгустке кровавого тумана мелькали какие-то линии и абстрактные фигуры.
— Это у вас что-то вроде диагностики?— спросил полковник.— Насколько плохо дело?
— Сердце остановилось в момент взрыва. Прошло много времени. Массированное омертвение тканей в коре и мозжечке,— сказал посол.
— Проклятье!
— Еще рано ругаться. Мне понадобится живчик.
— Живчик?!
— Не ждите меня, наверняка еще кому-то нужна помощь.
Полковник плавно подал шаттл вперед, поминутно оглядываясь.
Тем временем посол делал что-то невообразимое. В воздухе перед ним одна за другой стали появляться колышущиеся прозрачные сферы, и, судя по цвету, там была не вода. Несмотря на то, что шаттл двигался с ускорением, сферы висели на одном месте, как будто находились в полной невесомости. Потом сферы вытянулись, приобретая форму чечевиц, из них одновременно выстрелили тонкие струи, соединившиеся в одной точке.
Там что-то булькнуло, хлюпнуло и начало быстро расти.
Когда вся жидкость закончилась, то на руках у посла оказалось нечто бело-розовое с прожилками, студенистое, бесформенное и довольно противное на вид, как будто из лошади вынули желудок, наполненный пищей.
Ни секунды не колеблясь, посол положил эту гадость прямо на обнаженный живот пострадавшей. Внезапно из штуковины выстрелили десятки щупалец и стали оплетать женщину со всех сторон. Каждое щупальце вытягивалось, залезало под одежду, становилось плоским и, наконец, превращалось в розоватую пленку. Меньше, чем за минуту эта пленка покрыла все тело, закрыв даже лицо. Вдруг тварь заколыхалась, в ее "спине" образовалась "дырка", вокруг нее вывернулась кожа, образуя воронку. Послышалось частое "пых-пых-пых".
Тим нервно сглотнул и шепотом спросил:
— Оно... так... дышит?!
— Оно так работает,— сказал посол строго.— Лечит, стимулирует и дышит за нее.
— Искусственное дыхание?
— Нет. Искусственное дыхание пока бесполезно. Ее собственные легкие заработают, но не сразу.
— Вы ее спасете?— с надеждой спросил Тим.
— Все будет хорошо. Отделается амнезией. Сейчас живчик пустил свои корни сквозь поры кожи по лимфатическим сосудам вглубь ее тела и ведет восстановление.
— Корни? Ни #...# себе!!
Шаттл включил двигатели.
...
В капитанской рубке практически не было отдельных приборов — только огромная прозрачная сфера голографического проектора в центре. В ней парила восьмиконечная звезда с тонкими лучами, похожая на гигантский орден какой-то вражеской армии.
Чуть в стороне отображался один из лучей звезды при очень большом увеличении. Серый геометрический узор змеился по поверхности, которая поблескивала, словно пластмасса. Видно было, как прямо на глазах узоры покрываются инеем.
— Ну, что скажете, профессор?— задал вопрос капитан.
Пожилой человек в блестящем халате носил очки — но вовсе не потому, что испытывал проблемы со зрением — в этом случае его не взяли бы в экспедицию. Очки представляли собой обыкновенный персональный компьютер с двумя экранами в "линзах". Наверное, это говорило о стиле либо о консерватизме профессора Окински — ведь такой дизайн давным-давно вышел из моды, большинство предпочитали компьютеры в форме браслетов.
— Если бы это была змея, я бы сказал, что она впала в окоченение. Но это не змея.
— Вы что, хотите сказать, что оно сдохло!? Это обнадеживает, черт возьми! А что скажете вы, профессор Бродгауэр?
Второй биолог стоял, скрестив руки.
— Все факты указывают на то, что это — умирающее или уже умершее живое существо. К сожалению, все факты ненадежные.
— Не надо мне здесь сопли жевать!— разозлился капитан Брэкет.— У меня боевая тревога, а не конференция! В любом случае решения принимать мне и ответственность ляжет на меня. А вот за то, что вы время тянете, я очень даже могу надрать вам задницы. Не рассуждайте мне тут о сферическом коне в вакууме — меня интересует, он дохлый или нет? Живее думайте!
Профессор Окински аж всхлипнул, набирая воздух в грудь для какой-то возмущенной тирады, но профессор Бродгауэр его опередил:
— Надеюсь, что дохлый. Я бы предположил, что вдоль серых линий располагаются потовые или слизистые железы и поверхностные борозды-протоки, и теперь слизь частично испарилась, а частично превратилась в снег. То есть это теплокровное существо приспособлено к воздуху и к жаркому климату, а не к вакууму. Такое большое тело замерзнет еще не скоро, но, судя по картине в инфракрасном диапазоне, оно постепенно остывает, начиная с кончиков щупалец, а значит термодинамическое равновесие, характерное для живых теплокровных, не поддерживается. Нет следов нервной деятельности — в том числе детекторы электромагнитных волн не ловят ничего, помимо космического "фона". И, черт возьми, я не вижу способа узнать что-то еще отсюда! Если вам дорого время, принимайте решение прямо сейчас. Если нужны рекомендации... то как ученый я мечтаю получить неповрежденный образец. Но... как член экипажа...
— И что как член экипажа?
— Я думаю, если оно сдохло, то надо позаботиться, чтобы не ожило. А вдруг оно способно приспособиться к условиям открытого космоса? Ведь как-то оно сюда попало? Что, если оно находится во временном анабиозе, а потом опять пробудится и атакует?
— Что вы предлагаете?
— Одно из двух. Либо уничтожить его ко всем чертям, либо захватить, но тогда расчленить на десяток кусков, чтобы была гарантия, что оно не регенерирует.
Профессор Окински счел нужным проглотить обиду и вставить свои пять копеек. Блеснув очками, он твердо заявил:
— Врага надо изучить!
— Вот! Теперь я снова вижу мудрого Окински!— похвалил капитан.— В таком случае летите и изучайте. Оба. Там в коридоре мается от безделья механик с подходящим инструментом. Возьмите его с собой и постарайтесь порубить эту хрень на куски.
...
— Докладывает "Кашалот-6". Трое спасенных живы, четвертая в тяжелом состоянии, но посол занимается реанимацией. Видели бы вы это... И еще: у нас прямо по курсу — неопознанный восьмиконечный объект.
— Облетите объект по дуге, сохраняя текущую дистанцию, и следуйте к обломку 16.
...
Под номером 16 шел самый большой фрагмент корпуса погибшего корабля. Перед самым взрывом Кир-12 опустил все герметичные переборки и отключил электричество, посчитав, что разорванные провода под напряжением опаснее, чем полный мрак.
Космонавты оказались запертыми во тьме. Потом последовал взрыв, который разломал корабль на множество кусков, и с чудовищной силой швырнул оставшихся внутри людей. Некоторым посчастливилось оказаться в герметично запечатанном обломке и удачно упасть на упругие стены. Другие оказались около разломов и были выброшены в космос.
Шаттл "Кашалот-6" прикрепился к обломку и высадил группу спасателей. На самом шаттле остался только пилот и раненая женщина, окутанная коконом "живчика".
Аварийный шлюз ставили в спешке. Тим разложил на обшивке пластиковую пленку и обрызгал края герметиком, который в вакууме застывал почти мгновенно. Потом все вошли в середину, расправили пленку, получилось нечто вроде палатки, которую оставалось лишь застегнуть над собой. После этого они прорезали дыру в обшивке. Внутри оставался воздух, и шлюз-палатка сразу надулась. Слышалось слабое шипение: конструкции не хватало герметичности, но сейчас небольшая утечка не имела значения. Оставалось только пролезть через дыру и закрыть вторую застежку, расположенную на полу палатки. При каждом переходе через такой шлюз тратилась порция воздуха, а "застежек" хватало лишь на ограниченное число закрытий и открытий. Зато очень быстро.
Тем временем полковник Гарднер приподнял шаттл, натянул тросы и начал буксировать обломок в сторону Колониста-9.
Спасатели продвигались внутри, разблокируя отсеки один за другим в поисках выживших.
Этот обломок был крупным, а потому тяжелым и инертным. Взрыв не смог швырнуть его так сильно, как другие, здесь осталось много раненых, контуженных, но выживших. Посол Чен творил чудеса, на глазах останавливая кровотечения, сращивая открытые переломы, спасая жизни.
Но не всегда.
В самом большом отсеке оборудовали нечто вроде полевого госпиталя, здесь кое-как наладили освещение. Тим притащил человека и положил перед Ченом. Тот опустился на колени. Мужчина среднего возраста. У космонавта была сломана шея. Посол почувствовал на себе взгляд Тима и поднял глаза.
— Ну что ты смотришь на меня? Смерть наступила слишком давно. Тут нужен живчик. А я говорил, что он у меня был только один. Я же не больничный лекарь. Ваши врачи могут что-нибудь сделать?
— Вот вы и есть "наши врачи",— ответил Тим.— У нас на корабле только трое медиков, и все они сейчас заняты другими ранеными. Надежда на вас, господин посол. Без "живчика" никак?
— Есть только один... путь. Но это будет не спасение жизни, а только отсрочка с надеждой на спасение.
— Лучше надежда, чем вообще ничего. Сделайте что можете.
Чиан Чен простер руки над холодеющим трупом. Вихрем забурлила вода, возникающая прямо из астрала. Поток охватил человека со сломанной шеей и вдруг остановился, замер, застыл огромной прозрачной каплей... состоящей из совершенно прозрачного, идеально чистого льда.
— Это и есть надежда? Заморозка? Что-то вроде анабиоза?
Посол подтвердил.
— Процесс разложения приостановлен... но теперь я уже ничего не смогу сделать. Я — маг воды и способен превратить жидкость в лед, но чтобы правильно разморозить его, не нанеся еще большего вреда, потребуется маг земли. А потом — живчик.
...
В пустоте висел шаттл. Человек в скафандре подлетел к телу, которое медленно кувыркалось в космосе. Шлем был пробит у основания черепа. Человек посмотрел на погибшего товарища и с тяжелым вздохом оставил его.
— Говорит капитан Брэкет. Всем "Кашалотам" и "Наездникам", внимание. Поступила новая информация от полковника Гарднера. Возможно для некоторых погибших остается небольшая надежда на реанимацию, благодаря нашему визанскому другу. Собирайте все тела, у которых не разрушен головной мозг, и отправляйте к Кашалоту-6. Повторяю...
Человек в скафандре быстро развернулся, схватил тело и, включив двигатели скафандра на полную мощность, полетел с покойником к своему шаттлу.
...
В рубке "Колониста-9" остался всего один человек — капитан Брэкет. Один человек и еще одно разумное существо — Кир-9... его "кибернетическая личность" распределялась по всей сети корабля, тем не менее, Дуну Брэкету было удобнее и спокойнее представлять себе, что Кир находится где-то рядом — возможно, за той панелью впереди. Весь остальной экипаж был занят спасательной операцией — либо в космосе, либо помогал раненым, уже доставленным на борт. Кир-9 пытался рассчитать оптимальные маршруты "шаттлов" между обломками и телами так, чтобы за минимальное время спасти максимум жизней. Иногда он отвечал на вопросы капитана или спрашивал сам.
— Кашалот-8 может быть отправлен к обломку 32 или к точке 15. Значительна вероятность, что в точке 15 дрейфует от 2 до 4 тел, но, возможно, что это всего лишь фрагменты конструкций аналогичной геометрии. Высока вероятность, что внутри обломка 32 остались 1 или 2 пострадавших в неизвестном состоянии. Затрудняюсь выбрать один из вариантов — при сопоставлении всех факторов наиболее вероятное число спасенных одинаковое в пределах погрешности. Твое решение?
