Потом спустилась на второй этаж: тут находился кабинет корректора, рядом — комната ответственного секретаря. На счастье ни того, ни другого на месте не было: Сати не представляла, как объяснить этим серьезным людям, зачем ей понадобилось вылазить на крышу. Корректор Алла Михайловна временно перенесла свое рабочее место в отдел рекламы: в ее кабинете уже второй месяц шел затяжной ремонт. Ответственный секретарь умудрился на выходных растянуть связки и сидел дома, терроризируя телефонными звонками Деда.

Кабинет секретаря оказался запертым, но Сати приподнялась на цыпочки, пошарила под притолокой и обнаружила ключ.

Она вошла в комнату и плотно притворила за собой дверь. Крепко пахло табачным дымом и прокисшим пивом. Морщась, Сати убрала с подоконника пыльную подшивку прошлогодних газет, составила на пол бутылки, смахнула пепельницу, полную окурков и рванула тугие шпингалеты. Внизу, под окном тянулся серый шиферный навес, примыкающий к типографии. Под навесом находился склад: один из старых цехов, где хранилась сломанная техника, стояли автомобили сотрудников и держалось всякое милое сердцу шефа старье, вроде допотопных печатных машин начала века. Когда навес только-только сделали, редакционные дамы каждое лето в обеденный перерыв лазили туда загорать. Но с годами шифер потрескался, стал хрупким, и шеф строго-настрого запретил кому бы то ни было выходить на крышу.

Сати перелезла через подоконник, ступила на шифер и замерла. Крыша шла вниз под сильным наклоном, ничего не стоило поскользнуться и покатиться вниз. Но и долго стоять на одном месте тоже было небезопасно: в любой момент шифер мог треснуть и провалиться. Падать пришлось бы прямо на старые печатные станки. Эта мысль сильно нервировала Сати и не давала сосредоточиться. Наконец, собравшись с духом, она раскинула руки, как канатоходец в цирке и сделала несколько осторожных шажков. Шифер угрожающе затрещал. Она замерла мгновение и потом осторожно продвинулась вперед. Потом еще. Внезапно ботинки заскользили по крыше, словно по льду, Сати взмахнула руками, удерживая равновесие и замерла. Спина мгновенно покрылась испариной. Сати опустилась на четвереньки и осторожно поползла дальше. Сбоку, закрытое разросшися тополем, виднелся угол окна курилки второго этажа: коллег не было видно и Сати мысленно поздравила себя с удачей. До края осталось уже совсем немного. Она осторожно выпрямилась и крошечными шажочками двинулась вперед.

— Сати, это ты? — донесся снизу приглушенный голос Никиты.

— Ну, а кто?

Внизу, в скверике, где поджидал ее соучастник ограбления, не было ни души. Никита нетерпеливо поглядывал наверх.

— Добралась? Молодец. Прыгай! — скомандовал он.

— Как это — прыгай?! — Сати испуганно поглядела на него сверху. — Второй этаж почти! А если я ногу сломаю! Буду ходить в гипсе! А с костяной ногой из меня вор никакой!

— Не сиди там долго! — зашипел сисадмин, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Шифер старый, ты сейчас рухнешь в типографию, а там как раз обыск идет!

— Во менты удивятся! — Сати подпозла к самому краю и прикинула расстояние до газона. — Откуда ты знаешь, что в типографии обыск?

— Маринка из отдела доставки звонила! Прыгай, не бойся! Я тебя поймаю!

Она снова посмотрела вниз и заколебалась.

— Погоди, Никита! Давай я тебе сначала ботинки сброшу! Понимаешь, если я сигану на каблуках, то уж точно ноги переломаю! Да и ботинки жаль, вдруг каблук сломаю. А они знаешь, дорогие какие!

Сисадмин зарычал.

Сати осторожно уселась на крыше, сняла ботинки и поочередно швырнула их вниз. Потом подползла к самому краю.

— Ух, высоко как... Ой, Никита, идет кто-то!

Он оглянулся. По дорожке, закинув за плечо полиэтиленовый пакет, брел замызганный и неопрятный городской бродяга. Заметив на крыше Сати, он остановился и озадаченно поскреб в седой бороде.

— Ну что тебе, дед? — нервно спросил сисадмин. — Никогда не видел, как девушки с крыши прыгают, что ли? Давай, иди отсюда!

Он дождался, когда бомж скроется за поворотом, и махнул рукой Сати.

— На счет "три"! — приказал Никита.— Ну! Раз... два... три!

Сати в ужасе закрыла глаза и прыгнула. Никита подхватил ее, но не удержался на ногах и они покатились по газону.

— Тьфу! — Сати выплюнула забившуюся в рот траву и слезла с сисадмина.— Ну что... Эротическую часть нашей операции предлагаю считать законченной! Где мои ботинки?

Гл-8.

Утро выдалось хлопотным.

С утра Тильвус и Сидор наведались в парк возле стадиона, отыскали возле футбольного поля единственный действующий питьевой фонтанчик и торопливо умылись, пока не прибежал сторож и не накостылял по шее. Затем приятели вернулись в скверик театра музыкально комедии и серьезно занялись гардеробом: Сидор добросовестно, но безуспешно пытался замаскировать жирное пятно на штанах, Тильвус сокрушенно разглядывал заляпанную майку, размышляя, как бы сделать так, чтоб она выглядела хоть немного чище, и, в конце концов, махнул рукой — не стирать же, в самом деле!

Приятелям предстоял важный визит в госучреждение. Являться в столь непрезентабельном виде перед уважаемыми людьми было, конечно, стыдно, но не очень.

— А ты говорил: неправда, значить, все в этих гороскопах, — приговаривал Сидор. Он протирал растоптанные сандалии рукавом рубахи. — А Сереге-то и было предсказано: встреча в родном доме и смена места жительства! Вот он и сменил! Дома, это самое, теперь живет! — мечтательно проговорил Сидор. — На кровати спит! Телевизор цветной смотрит!

— Ну, может, и правду гороскопы сказали, — неопределенным тоном отозвался великий маг и пригладил мокрыми руками торчавшие во все стороны волосы. — Хоть и говорил один умный человек: "Все врут календари"! Но, может, они не постоянно врут, а через раз. А телевизор... да что, телевизор! Можно сходить к магазину "Бытовая техника", там в витринах этих телевизоров штук двадцать стоит! И все — включены, программы разные идут! Хоть час стой да смотри! Многие наши туда по вечерам ходят, новости глядят. Чтоб быть в курсе событий!

— В этой "Бытовой технике" охрана, это самое, по ночам порноканал смотрит, — Сидор засопел. — Телевизор здоровенный включают, значить, экран — на всю стену! И смотрят. Ну, с улицы-то плохо видно, конечно, но иной раз...

Он подергал себя за ус.

— Ладно, Сидор, — Тильвус еще раз критически оглядел собственный наряд. — Пора идти. Нехорошо заставлять даму ждать!

— Это точно! — степенно отозвался Сидор. Он поднялся со скамейки и направился вслед за Тильвусом. — А вот в магазине "Твой телевизор" охрана культурная! Как мимо не пройду — они все программы, зачить, образовательные глядят! То про зверье всякое, то про государства заграничные! А остановишься посмотреть, так они и прогоняют культурно, вежливо. "Иди, говорят, дед..." А дальше по-иностранному что-то добавляют. Приятные, это самое, ребята! Образованные...

Тильвус хмыкнул.

— Не эти ли образованные по уху тебе недавно съездили? Ты рассказывал...

— По уху — это в магазине "Компьютерный мир"! — пояснил Сидор. — Я и задержался-то у витрины всего, значить, минут на пять... В "Компьютерном мире" охрана нервная очень! Я так думаю, от излучения. Компьютеры-то — вещь страшно вредная, я в газете читал! На автовокзале, это самое, газету нашел как-то, там много написано было про излучение это... Охранники же весь день возле компьютеров сидят. Вот и...

— Ну-ну...

Улицы дремали под ласковым летним солнцем. Было тихо, лишь где-то вдалеке завывали сирены: неугомонные гости города опять неслись куда-то с визитом. Тильвус с Сидором, не сговариваясь, свернули с главной улицы на боковую: звук сирен приближался, а это значило, что "красную линию" снова скоро перекроют.

— Дворами, значить, лучше пройдем, — предложил осторожный Сидор, прислушиваясь. — А то еще милиция загребет за здорово живешь! С гостями этими полно ментов ездит — видимо-невидимо!

Во дворах тоже было тихо и немноголюдно: казалось, утомленные суетливой жизнью горожане все разом выехали на дачи. Тильвус и Сидор брели по тенистым переулкам, попутно заглядывая в мусорные баки, но улова пока что не было.

— Надо, знаешь, вечерком к "Светлячку" наведаться, — деловито планировал Тильвус. — Там теперь уличное кафе сделали, народ пиво пьет, так что бутылки быть должны!

Они пересекли проулок и нырнули в очередной двор.

— Еще по бульвару, это самое, пройдемся, — поддакнул Сидор. — Там тоже пивняков хватает...

Тильвус согласно кивнул.

— Бульвар — это какое-то сборище городских сумасшедших, — заметил он. — Иду вчера, вдруг, раз — девица сигает аж со второго этажа! Причем, босиком!

— И что? — заинтересованно спросил Сидор. Он открыл крышку мусорного бака — оттуда стрелой шмыгнула тощая кошка.

— Да ничего. Спрыгнула с крыши, обулась и дальше пошла. С парнем каким-то.

— Психи? — догадался Сидор, вороша бумагу на дне бака.

— Да уж, конечно, не нормальные! Вход-то рядом был. Надо как-то пораньше туда подойти, глянуть: может, она и на работу утром по крыше залазит?!

Сидор обнаружил среди хлама бутылку, вытащил, посмотрел на свет — нет ли трещинок — и сунул в котомку.

— А может, это самое, воры? — предположил он.

— Вроде непохожи, хотя кто его знает... ты гляди, Сидор, тихо-то как! Прямо душа отдыхает!

Однако отдыхать душе пришлось недолго: в следующем дворе, что примыкал к зданию детского сада, обнаружились люди.

— Чего это они митингуют? — озадаченно пробормотал Тильвус, приглядываясь у небольшой компании, столпившейся возле входа в подвал.

У дверей стоял, покачиваясь, пьяненький жэковский сантехник. Над ним нависала, размахивая руками, упитанная женщина в длинном махровом халате. Рядом возвышался флегматичный мужчина в спортивном костюме со скучающей физиономией. Сантехник внимал крикам дамы сосредоточенно, сдвинув брови и вытянув губы трубочкой, но, по всему видно: думал о чем-то своем. В самый драматический момент монолога, когда женщина принялась размазывать по круглым щекам слезы, не выдержал и хихикнул. Тут же понял, что оконфузился и поспешно закрыл рот ладонью.

— Трубу прорвало, небось! — с видом знатока оценил ситуацию Сидор, незаметно косясь на даму: он очень ценил в женщинах фигуристость.

— Но ведь животное должно дышать свежим воздухом! — возмущенно кричала дама.

— Ну и как, подышало? — флегматично осведомлялся супруг.

— Ведь он целыми днями в квартире! В четырех стенах! Он должен что-то видеть!

— Ну и как, повидал?

Дама взмахнула руками, полы халата взметнулись. Сидор остановился, как вкопанный.

— Ты это... Погодим, значить, немного, — пробурчал он, делая вид, что роется в пакете. — Чем тут у них дело, это самое, кончится? Интересно же... разберемся...

Вскоре приятели разобрались: дама, как выяснилось, вынесла во двор кота — хотела, чтобы животное, запертое в четырех стенах, подышало свежим воздухом и набралось впечатлений. Впечатлений у кота, отродясь не бывавшего на улице, оказалось выше крыши. Хлебнув свежего воздуха, кот сиганул с рук хозяйки, шмыгнул в подвал и был таков.

— Уникальный кот, таких на весь город только два! — рыдающим голосом втолковывала дама сантехнику. — Он редкой породы! Ред-кой!

Она подбежала к темному окну подвала и заглянула внутрь

— Кис-кис! Надо вызвать спасателей! Или милицию! А лучше — тех и других! Ну что ты стоишь?! — обратилась дама к супругу. — Чего ждешь?! Надо же его искать!

— Я этого гада искать не буду! — неприязненным тоном отозвался супруг. У него с котом, видно, были давние счеты. — Он мне в ботинки недавно... Совсем новые ботинки были!

— Ботинки тебе дороже кота?!

— Теперь их только выбросить! Я дезодорантом побрызгал, на работу пришел, а секретарша верещит: "Ой, и чем это у нас в офисе так воняет! Ой, это, наверное, крыса сдохла где-то! Ой, да ведь это же ваши ботинки так..." Как будто я ее просил мои ботинки обнюхивать!

— Не будешь, да? Не будешь?! Тогда я сама полезу! — дама с опаской глянула в подвальное окно.

— Я и тебя искать не буду, — хладнокровно заявил супруг.

Дама с минуту сверлила его пристальным взглядом, потом, как женщина мудрая и проницательная, сменила тактику и ударила по самому больному.

— Ну, а деньги? — коварно поинтересовалась она. — Денег тебе не жаль? Ты помнишь, сколько этот кот стоит?! Мы ж котят от него продавать хотели. Алиментных. Два котенка — новая машина!

Супруг недовольно засопел.

Он полагал, что для розыска проклятого кота и так сделал уже немало: отыскал сантехника. Выяснилось, правда, что сантехник — ранняя пташка — уже успел прямо с утра культурно отдохнуть. Деньги, предложенные за поимку кота, его не прельстили, а уговоры немедленно залезть в темный подвал и отыскать беглеца казалось почему-то черезвычайно смешным.

— Гляди, Сидор, — толкнул Тильвус приятеля в бок. — Какие деньги там бегают, в этом подвале!

Сидор очумело покрутил головой.

Сантехник в очередной раз услыхав о стоимости кота, залился смехом, флегматичный владелец сбежавшего животного не выдержал и заехал ему по уху. Сантехник погрозил супругам пальцем и пошел прочь неверными шагами.

— Что же делать? Ну что же делать? — причитала дама.

Супруг обреченно вздохнул и обратил взор на двух бомжей, копошившихся неподалеку.

— Эй, мужики! — сказал он. — Заработать хотите?

Те с готовностью подошли поближе.

— Сколько? — деловито спросил Сидор. Он был по-крестьянски скуповат и умел торговаться не на жизнь, а на смерть.

— Не обижу, — буркнул хозяин кота, окидывая брезгливым взглядом приятелей.

Тут же произошел небольшой торг. Сидор, тыча заскорузлым пальцем в сторону подвала, красочно обрисовывал сложности поимки кота и напирал на большой объем работы. Тильвус топтался рядом: знал, что в такой момент Сидору лучше не мешать, а лишь с готовностью поддакивать. Наконец, сторговались.

— Деньги, значить, из рук в руки, как кота поймаем, — деловым тоном оговорил нюансы Сидор. — Конечно, хрен мы его тут изловим, подвал здоровенный! — вполголоса пробормотал он Тильвусу, когда они шли к дому. — Но, это самое, попробуем — а вдруг?! Деньги все же! И дамочке поможем... Видал, какая она?

— Изловим. Ты, Сидор, не паникуй раньше времени, — успокоил маг. — Ты иди вон туда, подальше.... Вон в то окно залазь, а я здесь попробую.

Сидор кивнул и бодрой рысцой устремился к выбитому подвальному окну, самому крайнему, почти на углу дома.

Тильвус же вошел в прохладный обшарпанный подъезд: дверь подвала оказалась гостеприимно распахнутой. Изнутри, как из норы кобольда, пахнуло запахом гнили и влаги. Он и осторожно спустился вниз по ступенькам, заваленным обломками мебели и мусором, внезапно подвальная дверь со страшным грохотом захлопнулась, отсекая солнечный день.