Солнца трех миров

— Штука высотой метров двадцать, — пробормотал Витя.

— Может, и все двадцать пять, — сказал я.

— Это и есть хоул? — повернулась к Эпштейну Таня.

— Должно быть, — ответил тот. — Но тогда он точно стабильный, как и сказала Инга. Двусторонний. Ведь те односторонние, через которые мы сюда попали, были невидимы.

— Ты что, не знаешь, как выглядят стабильные хоулы?

— Раньше не знал. Теперь знаю.

— А что здесь случилось? — спросила Даша. — Или тоже не знаешь?

— Некоторые предположения у меня есть... — начал Эпштейн.

— Не-ет, ты давай без предположений, — перебила Даша. — Нам сейчас на ту сторону идти. Мы туда пройдем живыми?

Боря начал что-то сбивчиво объяснять, но беспомощно умолк. Инга долго смотрела на темнеющий впереди купол и сказала, что живыми мы пройдем.

— Я пойду первой, — заявила она.

— Нет уж, — ответил Витя. — Помирать — так всем вместе.

— Да не умрет никто.

— Тогда тем более незачем разделяться.

Мы двинулись вперед, и чем ближе подходили к хоулу, тем больше замедляли шаг, пока не остановились перед туманной стеной. Дождь, ливший с хмурого неба с самого утра, неожиданно стал стихать и прекратился совсем. Я внимательно посмотрел на купол, и почувствовал, как мой желудок поехал вниз. Потом он прыгнул вверх. Более-менее плотной и вещественной поверхность хоула казалась только издали. На самом деле у него совсем не было поверхности.

Перед нами было ничто. Не то черное, не то серое, — а может, белое?.. Я не мог бы сказать.

Оно было никакое.

Рядом Даша грохнулась на колени, уперлась руками в песок и ее с шумом вырвало. Не так-то это просто — взять и посмотреть в ничто. Я ее поднял, постарался успокоить и дал попить. Она глянула на меня — испуганно, потеряно и виновато, и вновь уставилась на хоул.

Витя вышел вперед, но Таня тут же потянула его назад.

— Нет, я тебя туда не отпущу! Инга хотела идти — вот и пусть идет! Раз считает, что это безопасно!..

Я попытался отцепить от себя Дашу, но у меня не получилось.

— Вместе!.. — выдохнула она.

— Куда тебе 'вместе'? — спросил я. — Ты только что чуть все внутренности на землю не выплюнула.

— Вместе! — упрямо повторила Даша.

Между нами и Ингой встал Кирдык, и так получилось, что мы вчетвером шагнули в хоул одновременно. Нас мягко оттолкнуло назад, как будто мы попытались пройти сквозь стенку воздушного шарика.

— Я же говорю, надо по одному, — сказала Инга. — Или по двое на крайний случай.

— А почему? — удивилась Машка.

Инга ей не ответила — просто шагнула в хоул и пропала.

Отсутствовала она минуты две. Потом появилась, выйдя чуть в стороне прямо из черно-серо-белой пустоты и посмотрела на нас.

— Давайте! — приказала она. — И отойдите сразу подальше — не стоит торчать так близко от границы перехода. Иначе всех стошнит, дождетесь.

Кирдык глубоко вздохнул и ушел в ничто. Следом за ним прошли мы с Дашей. За нами подтянулись остальные — кто в одиночку, кто парами.

При переходе ничего не чувствовалось совсем, если не считать того, что на миг сперло дыхание.

На другой стороне нам открылась почти та же картина: вырванные с корнем деревья, песок и камни. Воздух после влажной духоты джунглей показался очень сухим, он был неприятным и отдавал гарью. Над горизонтом висело большое желтое солнце. Следуя совету Инги, мы отошли от хоула метров на пятьдесят. Я обернулся. Остальные тоже. Издали хоул опять казался материальным, и при взгляде на него уже не накатывала дурнота. Ну разве что от воспоминания о его виде вблизи.

— Почему мы не могли пройти вместе? — спросил Витя, глядя поочередно на Ингу и Эпштейна.

Боря отрешенно бродил взглядом по сторонам и беззвучно шевелил губами: видно, пытался склеить свою теорию с наличными фактами. Инга, прикрываясь рукой, смотрела на солнце.

— А вот не пропускают, значит, стабильные хоулы сразу толпой, — ответил Вите я, когда стало ясно, что никто из этой парочки его не просветит.

— Странно, — сказал Лысый. — В свой нестабильный мы в машинах проехали. А тут...

— Это что — самое странное, что мы успели увидеть и узнать? — осведомился я. — Давайте отойдем еще дальше. Из-за бурелома не видно, как выглядит местность. И о демонах не забывайте — они за любой здешней корягой прятаться могут.

Когда мы вышли из зоны, в которой зарождавшийся хоул когда-то втягивал в себя и выбрасывал все подряд с одной планеты на другую и наоборот, нашим глазам предстал безрадостный пейзаж: покрытая песком и мелкими камнями красноватая, словно заржавевшая равнина, кое-где поросшая редким кустарником. Признаков воды нигде не наблюдалось, и надежда на то, что она есть где-то дальше, казалась иллюзорной.

— Что-то не пойму — солнце встает или садится? — спросил Витя.

— Встает, — сказала Даша.

— Садится, — возразила Инга.

— Надо вернуться обратно в джунгли и запастись водой, — сказал Лысый. — Кто со мной?

— Я могу, — вызвалась Машка. — Кирдыка еще возьмем и Витю, и хватит.

— А если хоул внезапно схлопнется и водоносов отрежет? — опасливо спросила Таня.

— Это ведь стабильный хоул... — начал было Эпштейн, но Таня его перебила:

— Да иди ты к черту, Боря! — неожиданно зло сказала она. — Мы только что видели, как ты пялился вокруг с разинутым ртом. Ты нифига не предполагал такого. Ты нам не говорил, что при образовании хоулов случается что-то вроде взрыва!

— Но я и сам не знал! Чисто теоретически...

— Вот я и говорю — заткнись! Причем практически!

— Таня! — укоризненно сказала Инга. — Что с тобой?

— А ничего, — все так же зло ответила она. И в упор смотрела на Ингу, пока та не отвернулась.

Остальные вмешиваться в разговор не спешили. Такой Таню мы видели впервые. Неужели переход сам по себе на нее так подействовал? Или она втайне мечтала, что первый же хоул приведет нас на Землю?

— Можем сходить за водой всей компанией, — примирительно сказал я. — Правда, и при этом кого-то может отрезать, раз переход возможен лишь по одному и по двое. Как ты думаешь, Тань?

Она в мою сторону даже не посмотрела. В итоге я пошел с Лысым, Кирдыком и Машкой вместо Вити, а со мной, конечно, увязалась Даша. Ничего страшного не произошло: мы набрали воды и благополучно вернулись. Солнце за это время опустилось ниже над горизонтом, и стало ясно, что в той стороне запад.

— Какой план? — спросил я, оглядывая всех по очереди. — Где чувствуешь следующий хоул, Инга? Он где-нибудь здесь вообще есть?

— Один должен быть там, — ответила она, указывая рукой на закат. — Второй на юго-западе, гораздо дальше. Можно потом повернуть к нему, если не повезет с первым.

— Тогда есть смысл идти на запад, пока не выпьем половину воды, — сказал я. — Не найдем источников — сможем вернуться.

— Вернемся — и что? — исподлобья взглянула на меня Таня.

— А ничего. Насобираем на Гилее диких тыкв, понаделаем из них сосудов в придачу к тому, что есть, наберем побольше воды. Тележки соорудим или волокуши. И попробуем снова.

Глава 12

Три дня мы шли по пустыне, стараясь не отклоняться от прямой линии. Никто не знал, как часто случаются на планете песчаные бури, способные полностью уничтожить наши следы. Двигаясь по прямой, мы могли в случае возвращения легко найти хоул, громада которого на голой равнине была видна издалека.

— Но ты же по-любому найдешь хоул? — спросила Машка, когда Инга предложила не петлять в поисках источников.

— Найду, если к тому времени буду жива, — ответила та. — Да только люди смертны, тетя Маша, и я не исключение.

Дважды нам случилось пересечь сухие русла узеньких речушек. Витя осмотрел их и сказал, что вода в последний раз текла по ним не так уж давно. Один раз мы нашли приличных размеров котловину, дно которой покрывал засохший ил, а в самой средине он даже был влажным. Эрав выкопал из этого ила полуметровую рыбу с лапами вместо плавников, страшную и несъедобную на вид. Инга сказала, что варить уху из нее не стоит, и Эрав милосердно закопал рыбу обратно.

— Видно, здесь тоже бывает свой сезон дождей, — сказал Эпштейн.

— Хорошо бы он начался прямо сейчас, — пожелала Даша.

— Соскучилась по дождику? — удивился я.

— Представь себе, да.

— Будет обидно, если он случается тут раз в несколько лет.

Изредка посреди равнины попадались одинокие скалы — тогда кто-то обязательно взбирался на вершину и осматривал окрестности. Солнце было не слишком ярким и светило словно сквозь легкую дымку. От воздуха с привкусом гари першило в горле. Днем бывало жарко, температура по вечерам оказалась в самый раз для наших лохмотьев, а на ночлег мы устраивались в кругу небольших костров, в которые часовые всю ночь подбрасывали дрова. Заготовка местных кустов на топливо оказалась неприятной работой — они были жесткими, с длинными шипами, однако со жгучей колючкой по вредности сравниться все же не могли.

Чем дальше мы продвигались, тем чаще нам попадались островки травы с отдельными низенькими деревцами, и тем сильнее мрачнела Инга. Наконец я спросил ее, в чем дело, ведь растительность явно становилась богаче, и появился слабый шанс, что воду мы все-таки найдем.

— На этой планете существует компьютерная сеть, — огорошила меня она. — Не такая, как у нас на Земле, но она есть. Возможно, что и не одна. На орбите висит множество спутников. Однако я не ощущаю присутствия разумных существ.

— И ты молчишь?!.. — воскликнул я таким голосом, что остальные сразу побросали свою поклажу на землю и сбежались к нам.

— Я не знаю наверняка, — сказала Инга, сперва рассказав новость уже для всех. — Но здесь точно существует что-то вроде Интернета.

— Так подключись к нему! — придвинулся к ней Эпштейн. — Ты же можешь, у тебя в голове имплант!

— А ты думаешь, это так просто — подключиться к инопланетной сети, созданной неизвестно кем? — саркастически ответила Инга. — И еще — мне кажется, что несанкционированное подключение к здешним сетям чревато последствиями. Отнюдь не приятными.

— А что может быть? — спросил Витя.

— Думаю, меня уничтожат в течение нескольких секунд после подключения, — просто пояснила Инга. — Не исключено, что и остальных зацепит. Вряд ли механизмы защиты сетей чисто информационные.

Мы скорбно помолчали, усваивая услышанное, а потом Лысый сказал:

— И у сетей и у механизмов должны быть создатели. А ты говоришь, тут разумных нет.

— Создателем может оказаться искусственный интеллект, — заметил Эпштейн.

— Нет, Боря, местный Интернет рассчитан на множество пользователей. Причем — минимум двух противоборствующих сторон. И хватит меня пытать, я не гадалка. Узнаю что точно — сама скажу.

— Тебя ждать, пока ты скажешь, — молодость закончится! — взорвался Витя. — Мы три дня как на планете с высокоразвитой цивилизацией, ты об этом знаешь — и ни слова! Ну...

— Не ори на меня! — сказала Инга. — Сперва Таня на Борю наехала ни за что ни про что, теперь ты психуешь. Сказала же — если тут и была цивилизация, то теперь ее нет. Кто знает, по каким причинам. Однако компьютерные сети функционируют, и, возможно, нас уже отследили. Вот как шарахнет сейчас с неба или из космоса — ты чем прикрываться будешь? Циновками? Своими претензиями ко мне?

Витя моментально утих и опасливо посмотрел вверх. Остальные тоже позадирали головы к небу, а Инга сказала:

— Я всего лишь либер, а не Господь бог. Всеведеньем не обладаю. Чем больше сейчас на своих ощущениях настрою предположений, тем больше в них будет ошибок. Дайте не спеша разобраться.

Четвертый день похода мы запланировали как последний, и он уже подходил к концу. Завтра утром, после ночевки, в крайнем случае — после полудня следовало поворачивать к хоулу, дабы не рисковать умереть от жажды, если источников и дальше не обнаружится. Поворачивать никому не хотелось. Особенно после слов Инги. Мысли об исчезнувшей цивилизации всех взбудоражили, идеи о причинах гибели активно высказывались вслух. Мы еле улеглись и еще долго переговаривались, прежде чем уснуть.

Среди ночи нас разбудил дикий визг вперемешку с воплями стоявшего на страже Кирдыка. Он, как и полагалось, обходил стоянку по кругу снаружи, подбрасывая дрова в костры, — теперь его там рвали на части два двуногих хвостатых ящера, а прямо в кругу костров Инга, вскочившая вперед всех, отмахивалась мачете от третьего монстра. Я подскочил к ее противнику сбоку и разрубил ему голову; ящер в ответ чуть не переломал мне ноги ударом хвоста и свалился на землю, дергаясь в судорогах. Витя вскинул карабин и прицелился в месиво тел за кострами, но стрелять не стал, потому что невозможно было понять, в кого попадешь. Мы бросились туда, и после короткой схватки нам удалось убить одного ящера — второй с визгом скрылся в темноте. Эрав метнул ему вслед острогу, но промахнулся. Кирдык, страшно изуродованный, лежал вниз лицом в луже крови, и жить ему оставалось считанные минуты.

— Я воин коху! — глухо твердил он, царапая когтями землю. — Я храбро бился, я не боюсь смерти!.. Я посланник богов — мне не больно! Не больно! Не больно!..

Мы столпились вокруг, не решаясь перевернуть Кирдыка на спину. О том, чтобы перенести его на стоянку, не могло быть и речи. Он собрался с силами и перевернулся сам; кровь хлестала из ужасающих ран по всему телу и стекала в лужу, которая становилась все больше и больше. Таня в ужасе закрыла лицо руками, Даша выронила свой лук и прижалась ко мне. В одном теле просто не могло быть столько крови!..

— Не больно! — хрипел Кирдык. — Не больно! Я не боюсь смерти!..

Но все видели, как ему больно, и как он не хочет умирать. Инга опустилась возле крысочеловека на колени и протянула к нему руки. Кирдык, прекратив терзать землю, сжал их своими лапами.

— Ты лучший из коху, — тихо сказала Инга. — Ты избранный среди нас, ты Храбрость посланников. Лестра примет тебя в своей обители и прославит среди всех родов твоего народа, и среди большеногих. Богиня великой реки воскресит тебя, и ты снова будешь жить...

Она еще что-то говорила, путала слова языка крысолюдей с русскими словами, плакала от чужих страданий и от собственной лжи. Кирдык успокоился, затих, потом широко раскрыл глаза, выгнулся дугой, испустил боевой клич и умер.

Больше никто не ложился — мы вернулись в круг из костров, оставив снаружи Витю с карабином. Эрав остался сам, и до утра скорбно сидел возле тела своего бывшего врага, ставшего ему другом. Когда стало светать, он похоронил Кирдыка, засыпав его тело песком и обложив могилу камнями. Лысый водрузил сверху отрубленные головы двух убитых ящеров.

— Воды уже в обрез, еды тоже, — сказал он присоединившись к нам. — Правда, теперь нас на одного меньше, а ящеров можно попробовать пустить на шашлык.

— Их мясо в пищу подойдет, — подтвердила Инга. — Хотя оно наверняка противное, как и у всех хищников.

— Они хотели сожрать Кирдыка, — напомнила Даша.

— Ну не сожрали же, — ответил я. — Тем более не переварили. Хотя да, лучше бы найти другую снедь.

— Все-таки мы еще городские пижоны, — сказала Таня. — Вторая планета на счету, сидим посреди пустыни, и все рассуждаем, что можно есть, а что нельзя. Ты, Серега, сколько крысолюдей перебил в большом бою на реке?