время выбирать

— Я друг. Не бойся. До дома доберешься?

— Нет. — Человек по-прежнему был напряжен и подозрителен, однако, соизволил ответить. — Я не могу пошевелиться!

Кетрин выругалась про себя. Ну конечно, на одном из кораблей был отключен предохранитель. Нагрузки при резком рывке оказались чрезмерными, и у человека повредило позвоночный столб. Так, она сосредоточилась на нервных каналах позвоночника, пытаясь определить степень повреждения. Ага! Вот. Смещение диска в шейном отделе. Зажат нерв, отсюда и паралич. Не страшно. Это она может исправить и на таком расстоянии. Осторожно, стараясь не порвать зажатый нерв, она сдвинула диск позвоночника в прежнее положение, аккуратно блокируя боль, чтобы человек не потерял сознания. Сейчас это было бы несколько не вовремя. С коротким щелчком смещенный диск встал на место. Кажется, у нее получилось.

— А теперь можешь?

— Да. — В сознании пилота боролись недоверие и удивление. Руки свободно двигались по панели управления.

— Тогда возвращайся. Тоже мне, путешественник!

И пока человек раздумывал над ответом, прервала контакт. Все теперь можно заняться насущными делами, а именно, приведением Тау в нормальное состояние. — 'Ну что за хлипкие боги пошли?! Чуть что, сразу в истерику. Как же, люди по его вине погибли! И за что ей такое наказание?!' Молча, подхватив бога под руку, она поволокла его из центра наблюдения, пока он не ляпнул что-нибудь или не сотворил чего похуже. Тау не сопротивлялся, когда она втолкнула его в пустой кабинет, только всхлипывал.

— Возьми себя в руки! Они что, первые, кто погиб по твоей вине? — хлестнул ее ментальный голос.

— Остальных я не знал. Понимаешь, они были абстракцией. Просто смертными. А эти...

— Понимаю.

— Как я завидую Странникам. Мудрые, могучие всегда уверенные в себе и своих решениях. Благородные.

Кетрин горько рассмеялась.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, детеныш.

— Что?

— Что слышал. Могучие — это да. Силы много, ума считай и не надо. Древние никогда не утруждали себя размышлениями, беспечные любопытные дети. Вот и все. Пойти куда-нибудь увидеть или услышать что-нибудь новое — это, пожалуйста, а вот разбираться в природе нового явления уже лень. Первое и единственное побуждение 'хочу'. Хочу, а что там дальше — это уже не важно. В одно прекрасное мгновение один из этих инфантильных всемогущих вмешался в устройство мироздания, и в результате мы оказались в роли регулятора равновесия Вселенной. Благородство и мудрость... Их придумали те, кто оказывался во власти Странников, чтобы не признаваться в собственном бессилии. Всегда легче поверить в то, что те другие погибли по справедливости, а не из-за каприза всесильного недоросля. Иначе страшно.

Тау потрясенно слушал холодный резкий голос у себя в голове и не мог поверить в то, что слышал.

— Ты все это помнишь? — робко спросил он.

— Да, — последовал бесстрастный ответ. — Хотя о нашей роли в мироздании я узнала уже сама, отправив свое сознание в момент, когда это случилось. Так что я теперь точно знаю, что в материальных мирах мы играем роль регулятора равновесия и если будем от нее уклоняться, это приведет к катастрофе. Материальные миры погибнут точно, все остальные с очень большой долей вероятности. Так уж устроено Мироздание, что стенки, отделяющие его от вечной пустоты, поддерживаются сознаниями разумных существ, а стоит исчезнуть одному измерению, другие последуют за ним. Вот так. А Древние об этом подумать не удосужились. Что там говорить, они чуть сами себя не уничтожили из-за собственной безалаберности, а книги писали только в случае крайней необходимости.

— Значит, надежды нет?

— Есть. Так уж получилось, что новых Странников я воспитала несколько по-другому. За тысячу лет одиночества и не до такого дойдешь. Тем более, при инициации знания не передаются, приходится все додумывать самой.

Тау устало вздохнул. — 'Ничего себе откровения!' Однако почему-то он безоговорочно верил в то, что слышал. Может быть, потому, что привык доверять Кетрин. 'Вот так развенчиваются древние легенды. Из справедливых судей в капризных детей!' А Кетрин, глядя на погрузившегося в размышления Бога, тоже вспоминала и морщилась от этих воспоминаний. — 'Поистине первая попытка — самая неудачная! Ведь, все эта катавасия в мирах, лишенных магии, длится не первое столетие, и только у одного ее соплеменника хватило ума предупредить перед уходом в нематериальные миры об опасности. Нет, все-таки, она правильно сделала, что скрыла от остальных, кем были их предки. Хотя никого из молодых уже не назовешь инфантильным. Знать им пока обо всем все равно не следует. Потом, когда повзрослеют и привыкнут к своей роли в мироздании. Когда им не придет в голову взбунтоваться и отказаться от ответственности, в том числе и за себя самих, как это подчас проделывали остальные разумные существа. Пустота на всю оставшуюся вечность — это слишком, по крайней мере, для нее. Может, когда-нибудь мироздание и восстановится, в случае, если его по неосторожности угробят Странники, но когда еще это случится? Да и случится ли вообще? Огромный шар, плывущий в изначальной пустоте. Миллионы вселенных, миллионы измерений в каждой из них, и такое хрупкое равновесие, чтоб его!' Она не любила вспоминать, но сейчас это было необходимо. 'Хотя странно, что она так разоткровенничалась. Вообще-то ей такое не свойственно. Ладно. По крайней мере, Тау отвлекся от своей вины в смерти знакомых ему смертных и принялся обдумывать новую информацию. Теперь его можно оставить и одного, не опасаясь, что он сотворит какую-нибудь глупость. Пора встречать героя сражения и расспросить его как следует. У них появилось время на то, чтобы встретить агрессоров во всеоружии, но без новых данных об их кораблях и его могло не хватить'.

Кетрин вошла в информационный центр как раз в тот момент, когда профессор Тром доказывал неизбежность новой атаки. Да этот смертный на удивление хорошо понимает этих охотников. Странница не просто предполагала, что новая атака не заставит себя ждать, а была на сто процентов в этом уверена. Проклятье, еще бы узнать, кто создал этих сумасшедших уродов!

Усталость укутала ее удушающим одеялом. Не хотелось шевелиться, думать, а тем более, вспоминать. Риа считала, что ее сложно чем-либо удивить, но бойня, какую в этом мире называли войной, выбила ее из колеи. В районе военных действий, конечно, можно было спокойно сканировать сознания существ, здесь обитающих. Здесь уже не обращали внимания на предательское излучение, но зато боль умирающих и раненых превращала каждый сеанс в пытку, а тут еще ей приходилось постоянно находиться в госпитале, куда стаскивали всех раненых, до каких успевали добраться. Щиты она снимала только перед сканированием, и все равно успевала ощутить прелесть операций без наркоза и агонии умирающих. Проклятье. Да еще отношение военных к медикам, самоотверженно спасающим их же жизни, вызывало желание устроить здесь небольшой апокалипсис. Громкие голоса в приемной заставили ее отвлечься от размышлений. В них отчетливо звучало отчаяние. Вселенная! Ну, что опять могло случиться?! Быстро миновав обшарпанный коридор здания, служившего им больницей, она вошла в комнату, где уже собрались все остальные участники миссии. Доктор Эрон безнадежно посмотрел на вновь вошедшую и снова опустил голову. Риа нахмурилась, если ее начальник не удосужился сделать ей ни одного замечания, то дело очень плохо.

— Что случилось?

— Они отказались пропустить наш транспорт с медикаментами и потребовали оставить это здание, как стратегически важное. — Молодой хирург в отчаянии выругался.

Так. Риа заставила себя успокоиться. Местные военные постоянно приводили ее в ярость. Они упорно считали, что врачи Общества помощи жертвам войны обязаны их лечить и при этом не стеснялись презирать и всячески унижать своих спасителей, препятствовать их работе, а затем искренне возмущались, когда их лечили кое-как. Что ж, кажется, пришло время кое-что изменить в этом мире! Если смертные помешались на войне, это еще не повод его гробить, а вот подправить немного этот мир не мешало бы. Местный бог явно пренебрегает своими обязанностями. Ну да ладно.

— Не стоит пока переезжать. — Ее голос ледяным лезвием вошел в гомон расстроенных врачей и заставил их всех удивленно замолчать. — Я поговорю с командующим.

Со всех сторон зазвучали возражения, но она не обратила на них никакого внимания. Пришло время перемен, хотят они того или нет.

Она без труда прошла мимо постов в штаб командования фронтом и резко толкнула толстую дубовую дверь, из-за которой доносились приглушенные голоса. Караульные, только сейчас обнаружившие постороннего, попытались ее задержать, но безуспешно. Переступив через потерявших сознание солдат, она шагнула в зал, где собралось все высшее командование армией.

— Кто это такая? — взревел главнокомандующий, вскакивая из стола и багровея и без того красной физиономией.

Риа холодно взглянула на него и бесстрастно произнесла:

— Врач из общества защиты жертв войны.

— Во-он! — человек аж задохнулся от негодования. — Будут здесь еще всякие попрошайки шляться!

— Хорошо. Мы уйдем. Совсем уйдем, господин главнокомандующий. И больше никто из нас здесь не появиться. Лечить раненых будете своими силами.

— Что?

— Хотя, насколько я знаю, вот уже столетие никто кроме нас медицинскую помощь не оказывает ни в военное, ни в мирное время. Так что ваши потери минимум удвоятся. И как к перспективе остаться без лечения отнесутся ваши солдаты? — Риа насмешливо склонила голову, глядя на задыхающегося от ярости человека.

— Если вы это сделаете, вас больше не пустят в зону конфликта!!!

— Пустят. Еще как пустят. — Холодно ответила Странница. — Во всех остальных странах с медициной происходит тоже самое, что и у вас. И, если вы не заботитесь о своих солдатах, другие вполне могут оказаться умнее, особенно, наглядно изучив, к чему приводит такое пренебрежение.

— Вас расстреляют за саботаж!

— Ну, если вы считаете, что сможете потом самостоятельно остановить эпидемии. Пожалуйста!

— Эпидемии?!!

— Неужели вы думаете, что столетиями излечивая болезни, мы не научились их вызывать?

Генерал покрылся красными пятнами и с молчаливой ненавистью уставился на невысокую тощую девицу, бесстрашно бросающую ему вызов. И что нашло на этих блаженных? Обычно они только жаловались и не разу не осмелились даже возразить, не то что угрожать. Риа наблюдала за ним с холодным презрением. Таких людей она терпеть не могла!

— Значит, вы не заботитесь о своих солдатах, генерал? — неожиданно подал голос невысокий человек до сих пор, молча наблюдавший за их спором.

Риа тут же внимательно взглянула на него, ощущая скрытую силу этого человека. И, не дожидаясь пока генерал придумает, что сказать, ответила сама:

— Он не пропускает транспорт с медикаментами, а потом снова нас будут обвинять в низком качестве медицинской помощи.

— Вот как? Что ж, может быть. Однако откуда нам знать, что там только медикаменты?

— А что еще? Подозреваете нас в шпионаже? Зачем?

— Ну, вы же не будете отрицать, что всякий раз как начинается война, вы оказываетесь рядом. Откуда же вам становиться известно о готовящемся вторжении?

— Из отчетов наших медиков, находящихся на территории воющих стран, естественно.

Человек улыбнулся, явно считая, что загнал ее в ловушку, и Риа не отказала себе в удовольствии разочаровать его:

— Любой более или менее опытный врач по тому, какие травмы и расстройства стали преобладать в той или иной армии, может предсказать, что готовится, вторжение или просто учения. Не говоря уже о том, что любой психолог определит по поведению солдат и командиров, что происходит, так же безошибочно, как вы, читая подробный отчет разведки. Хотя ваши разведчики последнее время чересчур часто ошибаются.

— Вот как. — Человек вскинул голову и заставил ее встретиться с ним глазами. Холодный взгляд безжалостного убийцы мог бы напугать кого угодно, но Риа после своих родственников без страха смотрела даже в глаза смерти. Спокойно выдержав его взгляд, она насмешливо подняла бровь.

— Именно так. К тому же, вы в курсе, что ваш народ вымирает?

— Я знаю. Я сам когда-то принадлежал к тем, кто не может себе много позволить.

— Ах, ну да. — Риа задумчиво кивнула. — Переворот год назад. Я удивлена, что вы это осознаете, господин президент.

— Да? И что же вас удивляет?

— Зачем вам понадобилось затевать вторжение.

— Вы путаете, милая барышня. Напасть хотели как раз на нас.

— Странно, по нашим отчетам вторжение не готовилось. Неужели они так быстро научились конспирации, не зная, что надо прятать?

Президент понял, что над ним надсмехаются. Первым побуждением было приказать выкинуть дерзкую докторицу вон, но, если бы он действовал по первому побуждению, он не занимал бы теперь свой пост. В словах девицы было много интересного. Он и добивался власти, чтобы остановить эти проклятые войны, которые стоили жизни всей его семье, но просто так поверить он тоже не мог. Однако если врачи откажутся лечить, войну он наверняка проиграет. С другой стороны, этих врачей так никогда и не уличили в шпионаже. Несмотря на множество обвинений, он не помнил, чтобы было предъявлено хоть одно не сфабрикованное доказательство. Да, дилемма. А может быть, стоит свалить решение на судьбу?

— Если вы сможете договориться о прекращении огня, я обдумаю ваши слова. — Вот так. Теперь ему оставалось только наблюдать реакцию девушки и делать выводы. Что же она выберет? Может, она действительно шпион и сейчас выдаст себя. Президент настороженно наблюдал, отслеживая малейшие признаки эмоций на бесстрастном лице докторши.

— Вы дадите мне статус посла? — В голосе Риа ничего не выдавало ее радости.

— Да.

— Хорошо. А пока отмените приказ о переносе больницы и доставьте необходимые медикаменты.

— А вы не останавливаетесь на полпути! — девушка все больше нравилась президенту. Не так много людей могли выдерживать его взгляд, да еще и продолжать стоять на своем.

— Никогда.

Риа развернулась и вышла из кабинета. Теперь ей предстояло убедить другую сторону в необходимости прекратить военные действия. Она не заблуждалась в отношении президента и прекрасно понимала, что этот хитрый человек хочет ее проверить и использовать, но в эту игру могут играть и двое. Главное, создать прецедент. А потом уже можно и закрепить успех. Она прекрасно помнила откровения своего единственного приятеля среди врачей миссии. Однажды после тяжелой смены они вышли подышать свежим воздухом, и молодой доктор не выдержал. Он говорил и говорил, рассказывая об ужасах, которые ему довелось увидеть. О том, как ему приходилось входить в мертвые города, заваленные трупами только потому, что люди не знали элементарных правил гигиены. О том, как гибли или оставались калеками раненые из-за того, что их товарищи не знали, как правильно оказывать первую помощь... И доктор, перечисляя все ужасы войны, высказал одну мысль, которая заинтересовала Риа. Если бы в мире существовала организация, способная призвать правителей к порядку, одновременно находящаяся вне политики, войнам пришел бы конец. Странница не обратила внимания на мечты врача о пришествии каких-нибудь инопланетян, которые наведут порядок на его родине, а сосредоточилась на идее, которая была высказана доктором вскользь, как совершенно бредовая. 'Вот бы Общество помощи жертвам войны, вместо того, чтобы исправлять последствия, научилось предотвращать их наступление!' И с тех пор она планировала и ждала подходящего случая. Подходящего случая для того, чтобы ввести на политический небосклон этого мира новую силу, способную его изменить. Теперь же осталось только закончить начатое. Пусть уговорить врагов сесть за стол переговоров будет не легко, начало уже положено. Люди обнаружили, что врачи способны не только вылечить их, но и убить при необходимости. Обнаружили свою зависимость от того, будет ли им оказана медицинская помощь. В штабе ее слышали не только старшие офицеры, но и охранники, стенографисты и прочие мелкие чины, на которых генералы со своих заоблачных высот просто не обращают внимания и которые вполне способны понять происходящее и, самое главное, пересказать то, что услышали своим товарищам. Так что начало положено. И чем скорее она подтвердит силу врачей, тем лучше. Риа нахмурилась. Нужно было подготовить подходящий момент для вывода Общества на ведущие роли, и она, кажется, знала, что это будет за момент.