— Ты Панг? — крикнул Дорин.
— Что такое? — прошипел чернокожий юнец из холла. Дорин не отвечал. Гость кивнул шаром головы и подошел к каменному порогу.
— Хотел поговорить?
Мужчина поднял руку, веля молчать, и встал на колени. — Самое важное первым, — проговорил он грудным, густым как патока голосом. Скрестил руки на груди и поклонился, потом вытянул руки вперед. — Да хранит меня Худ, — пробормотал он и разогнулся, постанывая от усилия.
Мясистые руки уперлись в бока. Он оглядел Дорина сверху донизу. — Итак. Ты парень, устроивший всю шумиху.
— Смотря какую.
Панг потер жирную щеку и прищурил один глаз. — Ну, поглядим... Чертова дюжина на барже к югу от города, в том числе офицер канезской Элиты. Потом равное число Ночных Клинков, выпотрошенных на крыше и размазанных о мостовую.
— А я тут при чем?
Панг покачал головой, глядя с неодобрением. — Паря, у меня глаза и на крышах. Я вижу, куда ходят Ночные Клинки. В целом городе никто не пошевелился, чтобы я не узнал.
— А городские маги?
— Я достаточно умен, чтобы не пересекаться с ними.
Дорин скорее ощутил, нежели услышал, как юнец встал за спиной. — Прочь с моего порога, — потребовал тот.
Панг широко простер открытые руки. — Я пришел с поклонением.
— Ты не поклонник Худа.
— О да, паря. Я он самый.
Дорин поглядел в потолок и скрестил руки. — Так о чем будет разговор?
Губы Панга опустились от такой грубой прямоты. — Кажется, ты слишком многих убил за так... хотя клянешься, будто готов убивать только за деньги.
— И?
— Ты хочешь работать за деньги? — При этих словах один уголок жирного рта пополз кверху.
Дорин поистине жаждал оплаты. Но сейчас, видя, что дело идет именно к ней, он решил выудить побольше. — Уже гадаю, зачем тебе я, если есть тот непобедимый маг.
Густые брови сошлись в недоумении, но потом босс раскатисто захохотал. — О да. Тот парень. Мой ужасный маг. Ха! Я притащу его тебе, если хочешь.
Дорин был озадачен такой реакцией, но сделал вид, будто всё это чепуха. — Ну, — протянул он, — хотелось бы получать звонкую монету.
Панг склонил лысую голову. — Хорошо. Обсудим. Но не здесь. Наедине, не возражаешь?
— Я нанесу тебе визит.
Глазки сузились в глубоких орбитах, уголки рта снова поднялись, словно он услышал шутку. — Поскорее бы. — Панг попятился, одновременно указывая пальцем на юношу. — Твое время придет, и скоро.
— Не прежде твоего, — отозвался чернокожий со странной убежденностью.
Две группы охранников окружили Панга и сопроводили, бросая назад косые взгляды.
Едва двое остались наедине, клинок юнца внезапно перегородил портал, не давая Дорину выйти. Быстрота движения снова шокировала ассасина. — Не иди за этим человеком.
Моргая, Дорин проскрипел: — Или... или что?
— Я не сделаю ничего. Но я просто вижу.
— Что?
— Смерть. Будет смерть.
— Это общие слова. Его смерть или моя?
— Нет, не твоя.
— Чья же?
— Худ повелевает хранить молчание.
Дорин положил ладонь на плоскость клинка и опустил его. — Тогда стой в стороне. И не мешай мне снова. Или я тебя убью. Ясно?
— Яснее ясного.
Речи юнца тревожили Дорина, но он не мог понять, чем именно. Кивнув, он ушел, огибая мавзолей в противоположном пути бандитов направлении. Да, вся манера поведения этого типа нервировала его. Здоров ли он умственно? Может, он не просто притворяется, будто слышит голоса, чтобы впечатлить одурелую толпу. Может, он точно их слышит и сам впал в безумие. Или, что еще страшнее, его голоса реальны...
* * *
Айко и остальные Танцовщицы-с-Мечами не стали бросать тренировок лишь по той причине, что их сделали заложницами. Ежедневные занятия стали привычным аттракционом для городской знати, члены купеческих семей собирались на зрелище, словно это были развлечения для зевак. Сев после дюжины утомительных катасов, Айко успокаивала дыхание и наблюдала за зрителями. Ей пришло в голову, что для многих единственным поводом присутствовать были наряды танцовщиц — тугие лифы и набедренные повязки. Чтобы загореть на солнце, сказали бы девицы. Но Айко знала — некоторым просто нравится показывать себя.
Халленс, вспотевшая после учебной дуэли, села рядом. Глаза не отрывались от поединков, но губы незаметно прошептали: — Есть новости. Король нетерпелив, сегодня ночью Клинкам придется поработать.
— Кто?
— Сама.
Айко удивилась и на миг ощутила огорчение. Чулалорн готов приказать такое? Но... куда ей судить о делах знати. — Мы будем наготове всю ночь.
— Нет. Ничего, кроме обычного. Нельзя, чтобы нас сочли сообщницами.
— Тогда... что?
— Сходи на свою полночную прогулку. Возьми ту, которой доверяешь. Следите, не будет ли тревоги.
— Я выбрала бы Рей.
— Отлично. — Халленс встала, Айко осталась сидеть, совсем позабыв о состязаниях. Он король, сказала она себе. Ночные Клинки служат ему, как служили его отцу. Не ей судить. Она лишь служанка, поклявшаяся в преданности.
Однако совсем недавно мысль о подобном неблагородном поведении Защитницы вызвала в Айко отвращение. А теперь король приказывает то же самое? Она крепко сжала губы и пошевелила плечами. Он король! У него все права. А дело подданных — покоряться.
Весь день она не могла избавиться от рассеянности. Они ужинали, сидя на полу и помогая друг дружке; в Итко Кане, как и многих южных городах, стулья казались довольно странными и неудобными изобретениями.
После ужина она отошла в сторонку. Это было легко, ведь всеобщее внимание отвлекла новая жертва Халленс, девица, которую приходилось учить всему.
В назначенный час Айко встала и подошла к Рей, которая сидела с сестрами, болтая и хохоча одни боги знают над чем. Айко не понимала: как можно находить темы для болтовни, будучи знакомыми много лет?
— Пройдемся, Рей, — сказала она.
Высокая сестра — почти все тут были выше Айко — отмахнулась. — Найди другую дуэнью.
— Я выбрала тебя.
Рей скривилась, оглянувшись на Халленс. Айко помогла: — Она вон там.
Рей подошла к Халленс, та почти сразу ее прогнала. Рей вернулась и схватила меч. — Ладно же.
Они вышли в сады. Точнее, Айко гуляла, Рей тащилась следом, вздыхая и бурча от скуки. Айко старалась не смотреть на купол Средоточия, который многие именовали храмом, и на одинокую башню позади него. И все же бросала и бросала взгляды, гадая, что же заваривается за каменными стенами.
Наконец Рей прекратила бунтовать. — Ты не увидишь.
Айко чуть не подпрыгнула. — Кого? Что?
— Ночных Клинков. Ни одного не увидишь.
— Разумеется! О чем ты вообще?
Рей поглядела на стену. — Вижу, ты следишь за крышами. Но их не увидишь. Не увидишь зрелища. Они не такие, как поют сказители.
Айко всмотрелась в худощавую женщину, а та привычно откинула назад длинные черные косы. — Что, ты их встречала?
— Нет. И не хотела бы. Просто убийцы. Романтизированные, бьющие в спину трусливые убийцы.
Айко чуть не поперхнулась. — Трусливые?
— Ни с кем не сходятся лицом к лицу. Приходят в ночи, со спины.
Айко снова глянула на купол Средоточия. — Не знаю... Думаю, нужна смелость, чтобы войти на вражескую территорию одному, без возможности отступить. Зная, что тебя убьют, если обнаружат.
Женщина не пошевелилась. — Слышала, выпускной экзамен для них — придушить младенца.
Айко вытаращила глаза. — Придушить... — Смех вышел нервным. — Ну, кто тут верит сказкам?
— Так говорят.
Айко отвернулась, плечо овеял холодный ветер. Что за нелепые россказни. Чулалорн пользуется услугами эдаких чудовищ? Но после подобного "подвига" единственное, за что можно держаться — беспощадные требования службы...
Она пожала плечами, думая: не ходят ли такие сказки и про них самих?
Они долго не разговаривали. Потом Рей издала вздох. — Как... хорошо снаружи, Айко. Воздух приятен. Можно вообразить...
— Что мы не пленницы?
Смех. — Мы можем сбежать, когда пожелаем.
— Так нам кажется.
— Не смеши. Конечно, можем.
— Но не сбежали.
— Ты вечно суетишься. Не суетись.
— Я только... — Айко оборвала себя, ибо заметила тень. Словно длинное копье мгновенно пролетело над самой землей. Оглянулась: купол Средоточия мерцал, будто гаснущий уголек.
Сзади прерывисто вздохнула Рей.
— Заметила? — шепнула Айко, гадая, не привиделось ли ей.
— Мало что вижу, такая тьма. Но доложить нужно.
— Ты доложи. Я погляжу.
— Осторожнее. — Рей побежала назад.
Айко подошла к дверям в покои дворца. Двое стражников стояли в дозоре. Она не знала, считать ли это удачей. Значит, Ночные Клинки не смогли войти? Остановившись за пределами выпада меча, она показала на купол. — Видели?
— Чего?
— Купол. Кажется, он светился.
— Ты ошиблась, наверное, — сказал один.
— Мы не видели, — сказал второй.
"Куда уж вам". Она не знала, что еще сказать, и пожала плечами. — Ну... думаю, я точно ошиблась.
— Советую оставаться в покоях, танцовщица.
— Наверное, ты прав. — Она поклонилась и ушла.
В комнатах бушевал ураган — сестры метались спрашивая, что творится, и не находя ответов. Она протолкалась к Рей и Халленс. Командир поглядела вопросительно, Айко лишь покачала головой.
Ответная ухмылка Халленс была горькой. Она жестом приказала всем уходить. — В постели. До завтра.
— Что такое? — возмутилась Ивонна. — Что происходит?
— Ничего, — рявкнула Халленс. — Ничего не происходит и никто ничего не говорит. Ясно? Всем спать.
Айко согласно кивнула и пошла в спальню. Ивонна схватила ее за руку и настойчиво прошептала: — Ты была снаружи. О чем доложила Рей? Что ты видела? Рассказывай.
— Ничего такого, слышишь? Ничего не происходит.
Ивонна сверкнула глазами, фыркнув: — Конечно, откуда тебе знать?
Айко послала ее в Бездну и ушла.
* * *
Шелк лобызал гладкий животик дочки богатого торговца, когда его настиг призыв. Вспышка такой чистоты, которую не создать ни одному магу Тюра. Фактически из иного мира, в который Шелк имел счастье заглянуть лишь два раза во время самых углубленных заклинаний. Не слова, но образ и требование.
Средоточие — храм — его присутствие.
Он скатился с постели, заморгал, потер виски. — Прости, дорогая. Пора идти.
Она смотрела на него в полном непонимании. — Что?
— Пора идти. Дела городских магов.
Девица закрылась шелковым платьем и встала. — Дерьмец! Правду говорили — тебе больше по нраву мужчины!
Он натягивал брюки. — Если это польстит твоему тщеславию — нет, милая.
— Или ты не в силах!
Он явил свою эрекцию через одежду. — Совсем не так.
Она кинула подушкой. — Вон! Отец все узнает!
— И что именно сделает, когда узнает?
Девица завизжала: — Убирайся! — и спрятала лицо.
Он пятился, застегивая рубаху. — Прости, милая. Ты была... по-настоящему вкусной.
Горшочек с духами разбился о стену рядом с головой. Он пригнулся и ушел.
На улице повернул прямиком к ближайшим воротам. В разгар ночи они должны быть заперты, но там должна быть и охрана — его пропустят. Шелк был уверен, что девица — как там ее имя? — не расскажет о ночи правдиво. Скорее наоборот, предпочтя добавить сияния своему падению.
Он вслушивался, ловя звуки приступа, но не слышал ничего необычного. Страшась все сильнее. Ее могли ранить? Схватить? Вызвали ли остальных? Он ускорил шаги, завидуя тем, чьей Садок позволяет быстрое передвижение, как, например, Серк.
Маг взбежал по лестнице, махнул страже и промчался по пустым залам дворца. Миновал внутренние покои и увидел двери святилища Шелменат. Там суетилась стража, блокируя путь. Он заорал: — Прочь!
— Двери заперты, — сказали ему.
Он отмел всех. — Не для меня.
Свежая кровь залила плиты пола. Сердце сжал смертельный страх.
— Четверо убитых, — шепнул стражник.
Шелк надавил на дверь, ощутив тепло. — Что произошло?
— Не знаю. Люди доложили об ослепительном свете из Средоточия. Потом — тишина. Никто не может войти.
— Остальные маги здесь? — Стражник отрицательно покачал головой. Озадаченный Шелк толкнул двери, ощутив, что они поддаются. — Запереть, — велел он страже и скользнул внутрь, закрыв створку.
Блеск осадил его. Маг замигал, щурясь, из глаз потекли слезы. Пришлось прикрыть лицо ладонью. Постепенно зрение адаптировалось, он заметил сияние меньшей силы и направился туда. В душе царил восторг, ноги шагали по незримым мраморным плитам пола. Ни один адепт Тюра не создаст нечто столь могущественное.
Он понял, что это явление превосходит его Садок — и осознал. Осознал, кем ли скорее, чем, была Шелменат.
Он нашел ее сидящей на походном стуле. Вокруг лежали восемь кучек серой золы — словно она швырялась пеплом. Не обращая внимания, он низко поклонился.
Глаза ее были закрыты, женщина чуть покачивалась, будто в трансе или танце. Он решил коснуться ее, но передумал и отдернул руку. Лишь тихо позвал: — Защитница... Шелменат...
Змеиный танец остановился. Глаза распахнулись. Зрачки казались двумя провалами в колодец, но внутри была не темнота, а яркий багряный свет.
Теперь он узнал точно. — Шелменат.
Глаза нашли его. Усталая улыбка коснулась губ. — Вы услышали.
— Да. И пришел. Что... — Он замолк, заметив разрез на ее боку. Оттянул ткань, видя на ребрах свежий рубец. Исцеленная рана, будто запечатанная.
Огнем.
Он встал на колено, изумленно простерев руки. — Это больше Тюра. Это Лиосан. Куральд Лиосан, Старший Свет. — Он склонил голову. — И вы Тисте Лиосан.
Улыбка стала чуть ярче. — Сорвана маска.
Он указал на ближайшее пятно пепла. — Это?..
Тонкие губы раздвинулись. — Ребячливость Чулалорна.
— Ребячливость?
Она глубоко вздохнула и выпрямилась. — Короли подобны детям. Ожидают покорности и машут кулаками, если им не покоряются.
Шелк взирал на восемь пятен. "Это сделал свет". Сила, двигающая творением, сказали бы иные. — Но как они сумели пройти?
— Кто знает? Подкуп? Угрозы? Нужно было покорить одного лишь стражника.
— Вы не в безопасности.
Губы снова поползли вверх. — Напротив, дорогой Шелк. — Она указала на пепел. — Я в полной безопасности.
Шелк неуверенно улыбнулся. — Ну, э... Что же делать нам?
— Да. Отличный вопрос. — Она понурилась. Длинными руками охватила плечи. — Да. Чулалорн разворошил осиное гнездо. И теперь его ждет гораздо больше, чем он рассчитывал купить. Это эскалация, Шелк. Бездумная. Капризная. — Она кивала своим словам. — Отлично. Детей нужно учить. В мире есть древние силы, он пред ними как младенец. Думаю, север. Окружение слабее всего на севере. Мы еще посылаем туда фуражиров. Завтра, Шелк. Вы пойдете со мной ночью.
— На север?
Она кивала. Взгляд ушел куда-то вдаль. — Да. Я призову Рилландараса.
* * *
Дорин отыскал одну из немногих оставшихся съемных комнат и повалился на полный соломы матрац. Но сон не приходил. Он гадал, как же попасть в штаб Панга. Просто подойти к переднему входу? Нет. Нельзя, чтобы его видели встречающимся с главарем. Уже досадно, что несколько громил могли его запомнить. Хотя это было неизбежно...
