— Прощайте!
Уже спустившись на несколько ступенек, Стёпка оглянулся. Чародей и Оглок смотрели ему вслед. Лицо мага под капюшоном было не разглядеть. Сбоку торчала заплетённая серебряной тесёмкой косичка. Смешно — вполне серьёзный и взрослый дядя, а слишком длинные волосы заплетает, словно рокер какой-то. Оглок ободряюще подмигнул. Лучше бы не подмигивал. Такой красавец во сне приснится — неделю потом спать не захочешь.
...Стёпка неторопливо спускался вниз, привыкая к новому для него чувству уверенности и какой-то лёгкой бесшабашности. Путешествие к элль-фингам уже не представлялось ему чем-то сложным и опасным. С таким-то амулетом? Ха! Всех на клочки порвём, а кого не порвём, от того убежим. Здорово всё-таки жить в магическом мире и иметь знакомых чародеев. Ну, пусть не совсем знакомых, пусть только таких, которые о тебе беспокоятся и почему-то помогают. Разве этого мало? И вот что интересно, кто это был? Случайно, не сам ли отец-заклинатель? Вон как он о Серафиане говорил, словно суровый начальник о нерадивом подчинённом.
Странно, но Стёпка совершенно не запомнил его лица. Стоял ведь буквально в двух шагах, разглядывал почти в упор, а поди ж ты, ни одной черты в памяти не осталось. Сколько ни напрягайся, ничего, кроме капюшона и косички не вспомнить.
Он положил руку на сердце, ощутил тепло стража и не удержался — вытянул его из-за пазухи, чтобы посмотреть ещё раз. С виду — совершенно ничего магического, хотя сначала ему показалось, что от стража чуть ли не волшебные лучи во все стороны расходятся. А на самом деле — нет, не расходятся. И не пахнет ничем, и на вкус — просто кусок металла, если лизнуть осторожно. Тьфу-тьфу! Но держать в руках приятно, а ещё приятнее — знать, что он твой, что он у тебя есть и что на него можно рассчитывать в трудную минуту. Как там сказал чародей: "силы прибавит и удар отведёт". Здорово!
* * *
Следующий этаж оказался первым. Стёпка толкнул тяжёлую дверь, шагнул через порог и зажмурился. В глаза брызнуло яркое солнце. Он сошёл с крыльца — перед ним, громыхая по камням большими деревянными колёсами, проезжала порожняя телега без бортов. Грузный возница в длиннополом кафтане, домотканых портах и заляпанных навозом сапогах, прищурясь, окинул его внимательным взглядом, ухмыльнулся необидно в седую растрёпанную бороду. Два лохмато-бородатых мужика, тяжело отдуваясь, протащили мимо освежёванную тушу не то коровы, не то оленя. Над тушей вились мухи. Густо напахнуло кровью. Стёпка поморщился.
— Поберегись!
Кричали сверху. Он отошёл к стене и задрал голову. Над ним покачивалась в воздухе большая плетёная корзина. Она медленно уплывала вверх. Чуть в стороне несколько вурдалаков (клыков снизу не видно, но по могучим фигурам, круглым лицам и светлым волосам Стёпка безошибочно определил соплеменников Гвоздыри) споро наполняли круглыми камнями ещё одну такую же корзину. Наверное, это были снаряды для камнемётов. Наверху, на стене, кто-то, видимо, тоже вурдалаки, тянул верёвку. Корзина рывками поднималась всё выше. Если верёвка вдруг не выдержит, и корзина с булыжниками шмякнется с такой высоты, то мало не покажется.
Стёпка отошёл ещё дальше, не отводя взгляда от стены. Что-то с ней было не так, с этой стеной. Чем-то она его смущала. Он стоял во внутреннем дворе замка и видел сразу все четыре угловых башни и соединяющие их стены (как-то они интересно называются, только сейчас не вспомнить) с галереями, переходами, лестницами, окнами, карнизами и балконами, но... Но этот замок не был гигантским! Его не назовёшь даже и очень большим. Стены были, что и говорить, высокие, этажей примерно десять или около того, а башни возвышались ещё выше, но это был обычный замок. Не маленький, вполне приличных для замка размеров, однако назвать его циклопическим язык не повернётся. А ведь при взгляде сверху он казался просто великанским, и до земли было не десять этажей, а все сорок, если не больше. Куда же они теперь делись? Что это — магия или обман зрения?
Устав таращиться в недоумении на замковые стены, Стёпка опустил голову, решил принимать пока всё таким, каким оно кажется, и огляделся наконец по сторонам. И обнаружил перед собой огромную строительную площадку: повсюду громоздились сваленные в кучи булыжники, брёвна, доски, бочки, тюки и мешки. Тут и там копали, пилили, сколачивали, что-то с шумом и криками выгружали или перетаскивали. Наперебой звенели кузнечные молоты, вурдалаки возились с корзинами, поднимая снаряды на стены; деловито тюкали топоры, весело брызгала щепа; в распахнутые ворота тяжело вкатывались гружёные лесом и камнем повозки, и бородатые возницы лениво понукали коней. Похоже было, что Летописный замок перестраивали или капитально ремонтировали, готовясь к приезду тех послов, о которых упоминал Алексидор.
— Не ты ли Серафиановой сестрицы сын?
Стёпка вздрогнул и оглянулся. Молодой мускулистый парень с красным от жара лицом смотрел на него сверху вниз, вытирая грязной тряпицей закопченные руки. Его фартук был прожжён во многих местах, но Стёпка и без того догадался, что это кузнец. А ещё он как-то сразу понял, что кузнец не весич, а гоблин. Лицо у него было такое... жизнерадостное, скуластое, со жгучими, слегка раскосыми глазами. Гоблинское, в общем, лицо. На Смаклу он был слегка похож. Словно старший брат.
— Не ты ли Серафианов племяш?
— Я, — признался Стёпка. А чего скрывать, если уже весь замок знает, кто он такой и чей он якобы племянник.
У стены стояла наполненная водой бочка. Кузнец зачерпнул ковшом, отпил половину, шумно перевёл дух и допил остаток.
— Не схож ты ни с Затрёпой, ни с дядей своим, — заметил он дружелюбно.
— Я в отца пошёл, — сообразил ответить Стёпка. И подумал, что чародей не слишком удачно придумал объявить его своим родственником. Потому что здесь, как оказалось, любой встречный может легко разоблачить этот обман.
— Верное дело, — одобрил гоблин. — Тебя Смакла повсюду ищет. С ног сбился, два раза уже пробегал.
— А где он?
— Да кто ж его знат? — кузнец бросил ковш в воду, шагнул под навес кузницы. — На кухне поспрошай или к Жварде в погреб спустись. Он там завсегда столуется.
Стёпка сначала тоже утолил жажду. Вода в бочке была вкусная, с запахом брусники, и очень холодная, даже зубы заломило.
А потом он почувствовал взгляд. Очень отчётливо почувствовал, словно у него глаза на затылке прорезались. Кто-то недобрый назойливо таращился в Стёпкину спину — и это было неприятно. У него даже волосы слегка вздыбились от напряжения. Никогда ещё с ним такого не случалось, чтобы он точно знал, что на него смотрят и даже — откуда смотрят. Он повернулся и задрал голову. Смотрели на него сверху, из окон третьего этажа. Никого подозрительного Стёпка там разглядеть не смог. А таинственный взгляд вдруг угас. Как будто лампочку выключили. И у Стёпки почему-то осталось твёрдое убеждение, что это на него смотрел, прицеливаясь, вампир Оглок. Или кто-то шибко на него похожий.
Кухню он отыскал легко. Из распахнутой двери оглушительно пахло жареным мясом, черемшой и прочими аппетитными вкусностями. И Стёпке сразу захотелось чего-нибудь съесть, даже в животе заурчало. Смаклы на кухне не оказалось. В клубах пара и дыма деловито сновали взъерошенные потные повара, на нескольких огромных сковородах, свирепо шкворча, брызгались жиром большие куски сала. Румяный гоблинёнок, до ушей перемазанный мукой, пробурчал невнятное и указал черпаком вверх: ищи, мол, там.
Это легкомысленное "там", судя по всему, включало в себя весь замок от первого до последнего этажа. Стёпка вздохнул. На колу мочало, начинай сначала.
Раздумывая, куда в первую очередь направить свои шаги, он обратил внимание на стоящую неподалёку девушку, старше его примерно на год, такую всю светленькую, в светлом же платье почти до щиколоток, круглолицую, с ямочками на румяных щеках и лукавым взглядом. Девушка явно кого-то ждала. Она то и дело нетерпеливо поглядывала по сторонам, вздыхала и нервно дёргала себя за длинную русую косу, заплетённую синими лентами. Заметив, что на неё слишком пристально смотрит незнакомый отрок, она нахмурилась и прикусила нижнюю губку... не сказать чтобы очень большим, но довольно заметным клыком. Стёпка завороженно уставился на этот клык. Вурдалачка! Хорошенькая, симпатичная вурдалачка с самыми настоящими клыками!
— Тебе чего? — не выдержала девушка. — Ишь уставился — того гляди дыру протрёшь!
Сжав кулачки, она подступила поближе, и оказалось, что она выше его почти на голову.
— За погляд денег не берут, — нашёлся Стёпка. Повезло, вовремя припомнил одну из любимых поговорок Маринки Бекетовой.
— Ишь ты! — изумилась девица. — Где таких языкастых ростят?
"Ну уж не там, где таких зубастых" — чуть было не выдал Стёпка, но и то, что сказал вслух прозвучало ничуть не лучше.
— В Больших Медведях, — ляпнул он и тут же прикусил себе язык. Но был уже поздно.
Вурдалачка весело расхохоталась. И до того её рассмешили эти проклятые Медведи, что она даже вынуждена была зажимать себе рот ладошкой.
Покрасневший от досады на себя Степан совсем собрался было уйти, но девушка, отсмеявшись, вдруг спросила:
— Тебя как звать?
— Никак, — отмахнулся он. Заводить знакомство с вурдалачками, тем более такими вредными, ему не слишком хотелось.
— Красивое имя, — снова засмеялась она. — А я — Смиряна.
— Неправильно тебя родители назвали, — сказал Стёпка, вспомнив мультяшного кота Матроскина, когда тот говорил про бутерброд.
— Отчего ж? — вытаращила глаза вурдалачка. Ага, привыкла, видимо, что тут же все обычно начинают ахать, охать, восхищаться и говорить:"Ах, какое красивое имя!"
— Тебя надо было Смеяной назвать. Или Засмеяной.
— Это у вас в Медведях, верно, девушек Засмеянами называют, а у нас с таким именем никто замуж не возьмёт, — фыркнула она и тут же подскочила к нему поближе, словно вспомнив что-то важное:
— Согласишься ли мне помочь?
— Не знаю, — невольно отпрянул Стёпка. А попробуй тут не отпрянуть, когда самая настоящая вурдалачка наскакивает на тебя с таким видом, как будто собирается укусить, да ещё и клыки при этом показывает. — А что надо сделать?
— Малость малую, — Смиряна глянув по сторонам, осторожно разжала руку так, чтобы лежащую в ладони вещицу мог увидеть только Степан. — Передай заклятку сердечную кому скажу.
Тёмно-красный камушек размером с жёлудь в самом деле походил на стилизованное сердечко. Не хватало только цепочки или тесёмки, чтобы носить его на шее.
— Зачем? — не совсем впопад спросил Стёпка.
Она в ответ состроила многозначительную гримасу и широко распахнула глаза, мол, неужели непонятно. Точно с таким же выражением девчонки в их классе на переменах обсуждали какие-то свои секретные амурные дела, хихикая и поглядывая на мальчишек.
— А почему я? Почему сама не можешь?
— У вас в Медведях все такие тугоумные? — хихикнула девица. — Кабы я могла, тебя бы не просила. Нельзя мне. Тётка Зыряна увидит — крику не оберёшься. А тебя здесь никто не знает. Поможешь?
— Ладно, — согласился Стёпка. — А кому?
— Я покажу, — вурдалачка цепко ухватила его за рукав рубашки. — Ступай за мной.
Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице и пошли по пустынному светлому коридору. Стёпка старался не отставать от быстроногой девицы. За распахнутыми окнами голубело небо с редкими облачками. Перед первым же поворотом Смиряна остановилась.
— Постучись в ту дверь, — показала она, чуть слышно шепча прямо в ухо. — Когда спросят, стукни ещё три раза. Вот так, — она постучала кулачком по оконному ставню.
— А потом?
— А посля отдашь сердечную заклятку, — она вложила камешек ему в руку и заставила сжать пальцы. — Войдёшь и отдашь.
— Всё равно кому?
— Он там один, — сердито зашипела она. — Скажешь, что от меня. Ежели спросит. Не запамятовал ещё, как меня зовут?
— У меня память хорошая, — отмахнулся Стёпка. — Так и скажу, что от Засмеяны.
Она тут же больно ткнула его кулачком под рёбра:
— Ишь какой языкастый! Только попробуй так ему скажи, я тебе... У-ух, что сделаю!
— Ну отдам я ему заклятку, а мне-то с того какая польза? — не совсем всерьёз спросил Стёпка, просто не понравилось ему, что девица так приказывает ему, словно он её слуга.
Она смерила его оценивающим долгим взглядом, поморщилась и, вздохнув, сказала:
— Благодарность от меня получишь.
— И всё? — нарочито скривился Стёпка. Морщиться она ещё будет, сначала, главное, помочь попросила, а потом такое вот пренебрежение, словно это не он ей, а она ему одолжение делает.
— А что тебе ещё надобно? Хочешь, поцеловать могу, — Смиряна неожиданно приблизила своё лицо почти вплотную.
Стёпка невольно отшатнулся:
— Вот ещё! Не хочу я!
— Почто так? Али я тебе не хороша?
— Боюсь, что укусишь, — честно признался он.
— Вот же ты дурень затаёжный! — вскипела девица. — Да я тебя!..
Он выставил перед собой руку с зажатым камешком:
— Будешь ругаться, сама пойдёшь отдавать.
Смиряна тут же сдулась, видимо, очень её нужно было передать заклятку.
— Экий ты... колючий. Сразу видать, что из Медведей. Ладно, так и быть, выполнишь — серебром расплачусь. Двух кедриков тебе довольно?
— Не нужны мне твои кедрики, — отмахнулся Стёпка. — Я тебе так помогу. Ни за что.
— Тогда иди скорее. Пока он там.
Стёпке уже и самому стало интересно узнать, кто этот таинственный "он", с которым Смиряна втайне от всех крутила, видимо, какие-то любовные дела. Нет, ну надо же — в магическом мире самые обычные девчачьи шуры-муры... Он постучал в некрашеную деревянную дверь, прислушался, потом для верности стукнул ещё раз.
— Кто? — глухо донеслось из-за двери.
Стёпка стукнул ещё три раза.
Дверь открывалась наружу, и ему пришлось отступить, чтобы не получить по лбу. В дверном проёме стоял высокий худой парень, лет на пять старше, слегка кудрявый, чуть-чуть смазливый, такие почему-то обычно считаются красавчиками и нравятся почти всем девчонкам. Видимо, неровно к нему дышала и Смиряна. У Стёпки сразу возникла к этому парню стойкая неприязнь. За спиной парня видна была комнатка, похожая на магический кабинет Алексидора, правда, книг в ней было поменьше. Ещё один чародей, понял Стёпка, только больно уж молодой...
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Стёпка успел разглядеть, что глаза у парня голубые.
— А где Удоба? — наконец спросил парень.
Стёпка пожал плечами. Про неизвестную ему Удобу он точно ничего не мог сказать. Если, конечно, вурдалачка не соврала, назвавшись чужим именем.
— Ты кто? — парень окинул его недовольным взглядом.
— Вот, — Стёпка протянул руку с раскрытой ладонью. — Тебе просили передать.
Парень взял камушек, разглядел его и улыбнулся. Подбросив в воздух заклятку, он ловко поймал её и кивнул:
— Спасибо, незнакомый отрок. Ты ведь... её брат?
— Чей? — не понял Стёпка.
— Удобы.
— Нет. Я это... Меня просто попросили.
— Кто?
— Смиряна, — признался Стёпка. А что, она же сама сказала, что можно назвать её имя.
