Дары данайца

До Лиона я добрался ближе к вечеру следующего дня, весь путь в триста километров проделал на поезде, причем с двумя пересадками, потому и долго, а так уже к утру был бы в городе. Но, преодолеть расстояние в один присест не получилось, ведь платить за проезд я не собирался, несмотря на то, что мой маленький рост не сильно привлекал проводников, все равно долго маячить перед их глазами не получалось, так что после пары часов пути приходилось сходить на промежуточных станциях и ожидать следующей оказии. Вообще-то, в этот французский город я отправился только по одной причине — бывал в нем в прежней своей жизни, а это какой-никакой якорь, интересно сравнить насколько изменился его облик к концу двадцатого века. Так что из вокзала Лион Перраш выходил когда солнце уже готово было нырнуть за горизонт, арендовать скамеечку в темном уголке зала ожидания не получилось, служащие зорко следили, чтобы никто из подобных мне там надолго не оседал. Выгнали на улицу сразу и взашей, пришлось озаботиться поиском местечка, где можно было пережить ночь. Поначалу сглупил, сунулся в скверик, где хотел найти укромное местечко, укромные места в сквериках найти было можно, а вот пребывать в них нет, даже подойти сложно, за десяток шагов становилось ясно, что не один гражданин использовал их в качестве общественного туалета. Да уж, со сквериками пришлось круто обломиться. Можно было бы пойти по пути большинства бездомных — пробраться на запасные пути и потихоньку пролезть в какой-нибудь пассажирский вагон. Но там будет не совсем безопасно, периодически полиция и охрана, устраивают облавы, а мне попадаться сейчас противопоказано, а еще следует опасаться собратьев по несчастью, они гораздо хуже полицейских, те хоть пару раз дубинкой приголубят, а эти парой тычков не ограничатся, повезет, если просто ограбят. В конечном итоге выбор пал на открытые торговые палатки в изобилии приютившееся возле домов рядом с вокзалом, по темноте пролез поглубже и загородился пустыми ящиками. Вот так встретила меня гостеприимная Франция, но я не переживал по этому поводу — сам виноват, нужно было заранее думать, а завтра все образуется, найду где пристроиться на время.

За неделю успел облазить весь центр города, не скажу, что нашел что-то дельное, но присмотрел пару мест, где можно перекантоваться какое-то время, причем с комфортом. Однако все это не то, мне нужно как-то легализоваться в рядах французских жителей, но вот возраст этого сделать пока не позволяет. Ладно, будет день, будет пища. Кстати о пище, насколько я вижу, здесь полиция довольно лояльно относится к каталам, то бишь наперсточникам, так как дело это здесь совсем не новое, и дохода приносит, прямо скажем, не много, поэтому профессиональные каталы тут еще редкость, в основном любители, то эта сфера деятельности не обрастала данью криминалитета. А раз такое дело, то почему бы не попробовать, за время своей вынужденной отсидки мне посчастливилось ознакомиться с некоторыми тонкостями этой профессии. С полицейским договориться удалось достаточно быстро, дядька был большой любитель побалагурить и приложиться лишний раз к бутылочке винца, поэтому и на мое занятие смотрел с изрядной долей иронии, это нормально, так как он еще не знает, какой доход могут принести три стаканчика и гуттаперчевый шарик при должном старании.

Сижу недалеко от входа в нише здания, передо мной небольшой фанерный ящик, напарник заинтересовано смотрит за игрой. Его задача не выиграть, как в произведениях О. Генри, а создавать массовость, именно так в конце восьмидесятых действовали группы наперсточников в СССР на вокзалах и промежуточных остановках междугородних автобусов. Мне даже изобретать ничего не надо, задорно сыплю прибаутками, переставляя стаканчики, и показывая, где в данный момент находится шарик. Конечно слоган, типа: 'кручу, верчу, обмануть хочу', здесь не прокатит, менталитет не тот, говорить впрямую, что хочешь обмануть, верный способ отвадить потенциальную жертву, можно убеждать, что игроку может крупно повезти, или удача не обойдет его стороной, но только не заикайся про обман.

Вот от скуки рядом прогуливается довольно таки тучный месье, он ожидает своего поезда, сразу видно, что из провинции и в город выбирается редко — мой клиент. Игра его заинтересовала, мой напарник решительно тыкает пальцем в стаканчик, под которым шарика быть не может и естественно проигрывает. Со стороны он смотрится жутко бестолковым. Несколько проигрышей чередуются одним выигрышем, и то только потому, что в последний момент моя рука дрогнула. В конце концов, месье не выдерживает и с азартом врывается в игру. Ему на первых порах везет больше и я стону от расставания с деньгами, но постепенно ситуация выравнивается, а потом и вовсе скатывается в противоположную сторону, так что к моменту когда месье уже должен был спешить на поезд, мне удалось вытащить у него около восьми тысяч франков. Неплохо, очень даже неплохо. К тому же он дал некий старт и обозначил границы для других жертв игры, и жертвы не замедлили встать в очередь, так как я каждый раз после проигрыша игрока показываю где именно находился шарик, то люди продолжали верить в свою удачу. Если так пойдет дальше, то через часа три можно прекратить все это безобразие, сильно наглеть тоже не стоит, так же как и создавать толпу возле себя, об этом меня строго предупредил полицейский. Ближе к вечеру бегу в кондитерскую на соседней улице, там за малую денежку подрядился разносить заказы горожанам, работа временная, пока основной работник навещает родственников где-то на севере страны.

— Серж, — кричит мне месье Артур, — сейчас отнесешь заказы на улицу Франклина и Виктора Гюго. Потом будет еще три заказа на Бичат и Рават. И давай пошевеливайся, к девяти ты мне понадобишься, нужно везти заказ в Брон.

Понятно, первые заказы нужно отнести недалеко уложусь в полчаса, потом надо тащиться в другую сторону, южнее вокзала, туда потрачу времени уже больше, а вот Брон уже совсем далеко, туда можно добраться только на авто, видимо заказ большой и меня берут туда в качестве грузчика. Вообще-то мне эта кондитерская, в качестве заработка нафиг не нужна, так как шарик приносит дохода на порядки больше, но пристроиться сюда вынужден, ибо надо как-то оправдывать свое нахождение здесь. И благодаря этой работе все знают, что некий Серж нормальный молодой человек, который находится при деле, а наперстки это так, для души.

С ночевкой проблема разрешилась, нашел подходящее место, лучше не надо, рядом с вокзалом и достаточно комфортно. Видимо владельцы дома слабо следили за тем, как жильцы избавляются от старой мебели, вот они и распоясались: зачем мучиться вытаскивать диван на улицу, а потом еще нанимать машину, чтобы бы вывезти его на свалку, когда можно просто поднять мебель выше на этаж, на площадку перед чердачной дверью, и скромно пристроить у стеночки. А потом туда же принести отслужившие свой срок тумбочки, столик, стулья... и следом какой-то кактус, судя по тому, что даже это растение сумело засохнуть, сделали это очень давно. Удивительно как это пожарники пропустили столь вопиющее нарушение. Так как сам диван был закрыт сверху мешковиной, придумывать способы избавления от пыли не пришлось — получилось вполне цивилизовано. Грех обижаться, пока пристроился здесь, ну и на всякий случай другие места присматривать не забываю.

В эту ночь проснулся от того, что ниже площадкой какая-то девица устроила жуткую истерику, минут двадцать она долбила в дверь, кричала, что какой-то Клеман законченный подлец, и требовала вернуть ей все, что он у нее украл. Дверь, в конце концов, открыли, но как я понял лишь для того чтобы залепить этой ненормальной звонкую оплеуху, после чего крики сменились тихим скулением. Еще минут десять прислушивался, а потом дрема снова потихоньку стала закрывать мои глаза. Очнулся от того, что кто-то поднимался по лестнице ко мне. Ага, опять эта истеричка. И чего ей здесь надо, пристроиться поплакать на диванчике? Оказывается, мой диван ей был не нужен, прошла мимо — на чердак направилась, даже не заметила в полутьмах, моего присутствия. Ой, не к добру все это, не на звезды же она смотреть собралась, не дай Бог чего с собой сделает, меня ж потом полиция в бараний рог скрутит. Пришлось в темноте искать свои ботинки и красться следом, стараясь сильно не шуметь. Впрочем, насчет шума это я зря, она сама была источником шума, всхлипывание и подвывание вряд ли позволяли ей определить мое присутствие. С чердачным окном повозиться ей пришлось прилично, но усилия не пропали даром, так что рамы распахнулись в стороны, открывая темно-серое ночное небо города.

— Не советую, мадмуазель, — произнес я как можно увереннее, плечи ее вздрогнули, а всхлипывания прекратились, — внизу балконные ограждения, и даже если удастся их благополучно миновать, то возле дома стоят торговые палатки, коробки, ящики, вероятность того, что не удастся покончить с жизнью, очень велика. Зато можно сломать себе позвоночник и всю оставшуюся жизнь провести в инвалидной коляске.

— Какое твое дело? — Резко вскинулась она, повернувшись в мою сторону. Естественно видеть она меня не могла, так как я стоял в глубине чердака.

— Удивитесь, но ваша попытка самоубийства, поставит меня в очень сложное положение. Никто не поверит, что вы сами спрыгнули с крыши четырех этажного дома, будут искать убийцу, а кроме меня здесь никого нет. — Разъясняю ей пикантность ситуации.

— Мне что, записку теперь писать? — Огрызнулась она и снова повернулась к окну.

— Это было бы желательно, однако в данной ситуации сделать это несколько затруднительно. Не находите?

Молчанье. Так, по-моему, включились мозги, продолжаем:

— Есть еще одна причина не делать этого, ведь здесь я, а лет мне очень мало, подумайте, какую психологическую травму вы нанесете моей неокрепшей психике.

— Ты еще и издеваешься, ублюдок. — Теперь в ее голосе прозвучала нешуточная угроза.

— Хм, действительно получилось как-то неоднозначно, прошу извинить. — Делаю вид, что быстро отыгрываю назад.

— Иди к черту!

Уже хорошо, злость как раз то лекарство, которое не даст себя пожалеть, а значит, мысли о самоубийстве отойдут на второй план, а может и вообще на десятый:

— Кстати, насчет ублюдка, вы не поверите, но может так оказаться, что вы правы. Я не знаю, кто мой отец, поэтому утверждать обратного не могу.

— Да когда ж ты заткнешься, идиот? — Рявкнула она, вытирая слезы.

— Если так хотите...

Все, мне можно идти обратно, теперь она не кинется вниз, подумает еще минут пятнадцать-двадцать, да двинется на выход. На этом свою миссию считаю выполненной. Плохо, что сон перебил, теперь днем буду квелый, а ведь планировал по городу побегать, надо же продолжать попытки пристраивать себя любимого.

Странно, но девице чтобы прийти в себя хватило и пяти минут — стоило мне снова устроиться на диванчике, как сверху послышалось чертыханье, это несостоявшаяся самоубийца пыталась в темноте нащупать дорогу назад, идти на отсвет окна естественно гораздо легче. Пришлось сжечь три спички, прежде чем она добралась до выхода на лестничную клетку.

— А ты, что здесь делаешь? — Удивилась она, разглядев в дрожащем пламени меня, лежащего на диване.

— Что? Что? Живу я здесь. — Бурчу в ответ.

— Ясно, из дома сбежал, — сделала она однозначный вывод и без разрешения присела на краешек дивана.

Мля, вот еще, поговорить что ли захотелось? Ладно, все равно теперь не усну, побуду на время жилеткой для слез, снова достал спички и поджег огрызок свечи.

— Серж?!

Тупо смотрю на девицу, нет, я точно ее не знаю:

— Серж, и что? Мы знакомы?

— Это же я, Сильви, Сильви Матье!

— Приятно познакомиться, — промычал я, — но не припомню, чтобы я раньше вас видел мадмуазель.

Девушка схватила свечу и за малым не подпалила мне брови.

— Эй, осторожней, — шарахнулся я от нее, — хочешь глаза мне выжечь?

— Ой, прости, — свеча вернулась на место, — просто мне на секунду показалось, что ты Серж, теперь вижу, что ты не он.

— Э... А может, это он не я?

— Какая разница, — поморщилась Сильви, — но если тебе так хочется, то он не ты. Но раз ты здесь, то из дома все-таки сбежал.

— Удивительная логика, — съязвил я, — ну сбежал, так сложились жизненные обстоятельства, и сошлись звезды на небе. Назад мне ходу нет.

— Я вот тоже не знаю, как теперь домой прийти. — Тяжело вздохнула она. — Думала, что нашла того человека, которого можно полюбить, но оказалось он обыкновенный мошенник, обобрал и меня и всю семью.

История ее оказалась проста, таких историй в жизни миллион и маленькая тележка, девушка встретила мужчину, который ей понравился, и как водится стали встречаться. Вот только подруги предупреждали ее быть с ним осторожной, не доверять его словам. Но какая девушка послушает своих подруг? Завидуют. Расплата не заставила себя ждать, в один нехороший день из квартиры исчезли все ценности, и не только — ценные бумаги и прочие документы тоже канули в безвестность. Вот так, храните деньги в сберегательной кассе. Самое паршивое, что воспользоваться ни документами, ни ценными бумагами воришка не сможет, видимо украл их для общего количества, а вот владельцам теперь придется основательно потрудиться, чтобы восстановить хотя бы часть былого благополучия. Обращаться в полицию бесполезно, предмет бывшей любви ее не боится, опыт в этом деле у него большой, и доказать ничего невозможно.

— А зачем доказывать? — Хмыкнул я. — Ничего доказывать не надо, он и сам все отдаст, просто его хорошо попросить надо. Есть хочешь?

— Что? — Резкий переход к прозе жизни, не дал ей возможности сообразить, о чем спрашивают.

— Пойдем на вокзал, по парочке булочек с кофе оприходуем, — заявил я, вновь засовывая ноги в ботинки, — а то так, на сухую, в голову ничего не лезет.

Девица мотает головой:

— Я не могу, у меня тушь потекла. И денег с собой не взяла.

— Деньги у меня есть, на один раз хватит, — заявляю ей, — там себя и в порядок приведешь.

Буфет при вокзале работал круглосуточно, кстати говоря, единственный в городе, правда разнообразием меню не впечатляло, но булочки и кофе, на которые рассчитывал, в наличии были, пожалуй, только они и были. Пока Сильви приводила себя в относительный порядок, я успел оприходовать свою булочку и принялся за вторую.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул я девушке садящейся за столик, — количество эндорфинов в моем организме в данный момент на максимальной отметке. От того я добрый и веселый.

— Чего, там у тебя максимально? — Удивилась Сильви.

— Ты знаешь, что такое морфин? — Спрашиваю ее. — И как он влияет на человека?

— Знаю, — кивнула девушка, — это наркотик, он дает человеку иллюзию счастья.

— Абсолютно верно, — подтверждаю ее слова, — но кроме морфина, есть еще эндорфины, которые вырабатываются собственным организмом человека, когда ему комфортно, действие в чем-то схоже, но в отличие от первого они безвредны и привыкания к ним нет.

— Наркоман.

— Не без того, — соглашаюсь с ней, — таких наркоманов много, вот кое-кто в Советском Союзе считает соленое сало наркотиком.