И где этот чертов Люциус, который обещал помочь мне избежать подобных неприятностей!?
— О, да... хотя я не так уж стар, на самом деле. Мне и сорока-то нет.
— В самом деле? — я искренне удивилась. — Я думала среди преподавателей моложе семидесяти никого.
— Что ты, все ровно наоборот. Те из магов, кто выбирает работу на общество, а не на себя — лекари, учителя, — они чаще всего не продляют свою жизнь. Это тяжело, когда переживаешь родных, друзей, остаешься один в городе, для жителей которого столько сделал. Наемникам, ворожеям и ремесленникам, которые постоянно путешествуют, легче дается долголетие. Они ни к кому не привязаны.
— Так вы не собираетесь продлевать свою жизнь?...
Перескакивая с темы на тему, мы быстро разговорились. Хотя я не переставала высматривать подвох в происходящем, мне, как это ни странно, постепенно начало нравиться общество учителя, впечатление от неприятного разговора сглаживалось.
Пока Райнар добродушно зазывал меня к себе на красный ишимерский чай, на глаза мне неожиданно попалась группа торговцев, стоящих у прилавка. И сами торговцы, и их прилавок сильно выделялись даже на фоне пестрого Черного рынка.
Серая потертая шкура, натянутая пологом на несколько тяжелых сучьев, вставленных горизонтально в расщелину между сталагмитами — вот и вся лавка. Торговцы... один их вид вызвал у меня нервную дрожь в ногах.
Они напоминали леннайев, те же как будто оттянутые к затылку черты лица, вытянутые вперед прямые носы, яркие цвета глаз... Но только и отличий было не мало. Кожа у существ была серой у одного и угольно-черной у другого, на головах разлетающиеся во все стороны тонкие жесткие косицы, а виски и лбы были выбриты. Под носами — толстая щель, "заячья губа", которой они тыкались в сторону прохожих.
Двое из трех продавцов стояли сгорбившись, поджав руки к груди и хищно принюхивались, скалясь. Их острые желтые зубы смотрелись жутко, но, как я поняла, демонстрировали их существа не из злости, а потому что с открытыми ощеренными ртами улавливали больше запахов. Они были слепы, как подземные крысы.
Третий, со светлой серой кожей, стоял ровно и уверенно, сложив руки на груди. На нем была юбка из пятнистой шкуры и ожерелье из массивных клыков и когтей, на ногах — сандалии из кожаных полос. Прическа — длинные ровные, опускавшаяся до пояса волосы. Всей своей позой, внешностью, одеждой существо выражало отчужденность от окружающих, как будто было из другого мира и жизнью здешних не интересовалось вовсе, но только прикрытые веками красные глаза внимательно следили за каждым, кто проходил мимо.
— Кто они такие? — тихо спросила я у Райнара, не отрывая взгляда от ужасных нелюдей.
— Это темные леннайи. Жуткий народец, — ответил учитель.
— Что они могут тут продавать? — я пронаблюдала, как один из проходящих мимо, к которому слишком близко подлез незрячий псих с открытой пастью, подпрыгнул и бросился бежать со страху.
— Пойдем, посмотрим.
И Райнар направился прямо к ним. Не так быстро, чтобы я подивилась его бесстрашию, но и не так медленно, чтобы можно было бы думать о его трусости. Собравшись с духом, я последовала за ним.
— Что у вас тут? — поинтересовался маг у главного, зрячего красноглазого.
— Щенки пустынных гончих, — ответил тот с шипящим акцентом. — Уходи. Все равно не возьмешь: нерв слабый.
— Щенки пустынных гончих? — я осмотрелась вокруг, но никаких щенков не заметила.
— Охотничьих, — кивнул темный. Со мной он говорил более вежливо, что не могло не удивить.
— Можно взглянуть?
— Бэйр, ты ведь не станешь?... — пораженно спросил Райнар. Я, не поворачиваясь к нему, пожала плечами в ответ.
— Сюда, — красноглазый указал мне на полог, отделяющий нас от стен из сталагмитов. За ним я услышала возню и писк.
В огромной плетеной корзине кувыркались и грызлись щенки размером с мою голову.
— Это их мать, — темный указал на здоровенную псину, сидящую возле корзины. Сидя, она доходила мне до предплечья.
Она напомнила мне тех гончих, которыми управляла Анук... только эта была стройнее, ее глаза не святились бешенством и уши висели, что делало морду более добродушной. Она была белой в больших коричневых пятнах с крапинками.
Хотя собаками я никогда не увлекалась, насколько я могу помнить, эта показалась мне очень хорошей.
— Дрессируются? Могут быть охранниками?
— Охраняет, поводырь, — кивнул темный. — Может охотится.
Я посмотрела на щенков. Все они были разноцветные и... как и все щенки, чертовски милые. Просто до слез милые: с маленькими мокрыми носиками и мягкими висячими ушками! Один из них особенно мне понравился, с темно-коричневыми, почти черными пятнами на бархатных ушах и такими же крапинками по всему кремовому тельцу.
— Сколько? — просто спросила я, вытаскивая из корзины щенка. Я понимала всю величину своего безумия, но уже не могла остановиться! Я не управляла собой, как будто кто-то другой подселился в мое тело.
— Шестьсот золотом. Или двенадцать коров. Можно сто сорок пудов мяса.
— Золотом, — выбрала я и развязала одной рукой мешок Люциуса.
— О, нет! Ты все-таки сделала это! — воскликнул Райнар, когда увидел меня, выходящей из-за полога. — Зачем!?
— Это подарок, — объяснила я, улыбаясь и кутая щенка в кофту под названием "куцанеей". Малыш врывался, все пытался подлезть к мой шее и вылизать как следует. — Тот, кому я хочу подарить щенка, часто говорил, что увлекается охотой. Вот будет ему охотничий пес.
— Пустынная гончая!? Это самые опасные из одомашненных пород! — негодуя воскликнул учитель.
— Он? Самый опасный!? — я показала ему толстого щенка, напоминавшего мягкую шерстяную колбаску с розовым пузом и радостно виляющим хвостиком. — О, да, он всех порвет! Всех порвет, хороший мальчик!... — прижав щенка к груди, я подставила ему подбородок, который немедленно был вылизан. Я трепала щенка за ухом, едва не повизгивая вместе с ним от восторга.
— Из него вырастет смертоносное чудовище!
— Правильно воспитаем, и вырастет защитник и охранник, — со знающим видом возразила я.
Тут я снова вспомнила про Люциуса и осмотрелась вокруг, надеясь заметить где-нибудь чародея. На мгновение мне показалось, что именно он стоит у прилавка напротив, но я ошиблась. Это вообще была коротко подстриженная женщина.
— Мы нашли подарок, теперь что скажешь насчет чая? — снова спросил Райнар.
— Не могу же я так сразу вручить Арланду щенка, это должен быть сюрприз... — задумчиво произнесла я, осматриваясь вокруг. На глаза мне попалась женщина в пестром сарафане и с бусами, среди ее товаров были украшения и ленты. Подбежав к ней, я купила широкую темно-синюю атласную ленту и корзину с мягким дном и крышкой. В корзину я засунула мешок, чтобы не нести все сразу, а щенка оставила за пазухой.
— Да, чай будет очень кстати, я с радостью составлю вам компанию, — ответила я, когда Райнар подошел.
— Арланду? — воскликнул он. — Ты купила щенка своему инквизитору? Это он твой любовник!?
— Эммм... — только сейчас я поняла, как опасно проговорилась. — Нет.
— Врешь.
— Хорошо, мой опекун значит для меня больше, чем надзиратель из Ордена. Но разве это важно? — удивленно смотрю на учителя.
Придя в себя, он лишь пожал плечами. Я снова подумала о том, какое до меня вообще дело преподавателю, а потом выкинула эти мысли из головы.
Мы поднялись на поверхность в совершенно другом месте, в одной темной подворотне Трехполья, и оттуда отправились домой к Райнару.
Преподаватель жил в центре города, в вытянутом двухэтажном доме с остроконечной крышей, покрытой красной черепицей. Обстановка внутри была ровно такая, какая должна быть у холостяка мага: кухня завалена магическими заготовками, травами и частями магических животных, которые лежали вперемешку с едой; гостиная представляла собой тесную комнатку с двумя пухлыми плюшевыми диванами, столом между ними и камином. Что было на втором этаже, я так и не узнала.
— Раздевайся, проходи на кухню, я заварю чай и посмотрю что-нибудь поесть тебе и щенку, — сказал Райнар и, скинув на пол прихожей сапоги и тяжелый меховой плащ, скрылся на кухне.
Раздевшись, я оставила корзину в прихожей и, покрепче ухватив вырывающегося погулять щенка, направилась за учителем.
— В гостиной есть несколько моих старых големов, можешь посмотреть на них, пока я на кухне, — сказал он, усердно орудуя ложкой: он брал понемногу заварки из каждой из многочисленных баночек.
В гостиной я в самом деле нашла несколько невысоких человечков, сделанных из глины и других подручных материалов. Всего големов было пять, один полностью глиняный, другой с железными руками и ногами, третий с чудной металлической штукой в груди, четвертый с глазами-стекляшками, пятый — утыканный энергосберегающими кристаллами. При этом каждый человечек сохранял все новшества предыдущего, и пятый, с кристаллами, был самым совершенным.
Я подошла поближе к рядку големов, каждого потрогала и осмотрела магический фон, но так и не поняла, как они работают.
Райнар пришел в гостиную с подносом чая, печений и красного супа, от которого пахло вареной в овощном бульоне говядиной. Мой рот мгновенно наполнился слюной.
Мы пообедали, а потом стали говорить о големах. Щенок побегав немного, заснул у меня на коленях крепким детским сном.
— ...Знаешь, идеальных големов нет. Их можно создавать только как слуг, и то больше для развлечения, чем для работы. Один голем может выполнять только одно задание, мести полы, или убирать с пола вещи, или заваривать чай, или приносить чай с кухни в кабинет, или закладывать дрова в топку. Чтобы пол был выметен, а по первому приказу в кабинет приносился чай и растапливался камин, в доме должно быть около семи големов, пожирающих до черта энергии! И это только с самыми совершенными големами, простые, как вон тот, глиняный, способны выполнять все только по четком указу. "Пойди налево" — им так не скажешь, нужно говорить "подними правую ногу, согнув в колене, и опусти в вперед на ладонь дальше, чем она стояла" и так далее... То ли дело люди! Занимаясь магической биомеханикой, понимаешь, насколько совершеннее живые тела, но-новому восхищаешься их слаженностью и красотой! — увлеченно рассказывал мне Райнар. В доме он вытащил палки из своего пучка и его, как оказалось, очень длинные волосы теперь были распущены и постоянно лезли ему в глаза. Поэтому рассказ постоянно обрывался судорожными движениями в попытке убрать с глаз непослушные завившиеся в сложной прическе пряди.
— Но людей в качестве материала для големов не используешь, — хмыкнула я, косясь на щенка и почесывая ему розовое пузо.
— Иногда начинаю жалеть об этом, — усмехнулся Райнар. — Бэйр, а можно у тебя кое-что спросить?
— Ну?
— Почему носишь перчатку только на левой руке? Что же с ней?
— Неудачный эксперимент, — я поморщилась. — Мне ее здорово изуродовало, так что ношу перчатку.
— Но ты ей двигаешь?
— Не так ловко, как правой, но, в общем, да, — я кивнула. — А что?
— Любопытно. Даже очень любопытно, учитывая все недавние обстоятельства. А что за эксперимент был?
— Его проводила не я, — ответила я, хмурясь и всем своим видом показывая, что не желаю об этом говорить.
— Вижу, эта тема одна и тех, которые лучше не трогать. Что ж, ладно... еще чаю?
Я просидела у Райара до семи вечера, пока не стемнело и люди не начали сбегаться на главную площадь, которую было видно из окон дома преподавателя.
Когда я заторопилась уходить, Райнар позволил себе удивиться тому, как непразднично я выгляжу. Я ответила, что скорее всего на гуляния переоденусь в одежду, которую купила сегодня на Черном рынке. Тогда учитель великодушно предложил мне переодеться у него, чтобы не тратить на это время дома, где меня наверняка будут торопить уже собравшиеся друзья. Пожав плечами, я согласилась.
Проводив меня в умывальную и показав, как запираться, Райнар отправился куда-то наверх: я слышала шаги по лестнице.
Порывшись в мешке, я с удивлением обнаружила, что вся одежда, которую мне подобрал слевит была светлой, без всяких излишеств, но от этого казавшейся еще более богатой. Простые покрои, дорогие ткани, из цветов — кремовый, светло-серый, нежно-розовый, сиреневый и грязно-лиловый.
Для праздника я выбрала обтягивающее фигуру нежно-кремовое платье из тончайшей шерстяной нити. Оно было с длинными узкими рукавами, высоким горлом и прямой юбкой в пол. Поверх него я решила накинуть длинную, ниже колен безрукавку, сшитую из вязанных лиловых полос с белыми узорами. Широкий пояс из выкрашенной в темную краску кожи со сплошной медной овальной пряжкой, в середине которой был большой оранжевый камень, окруженный странными вырезанными на металле узорами.
Перчатку, которая могла порвать платье своими пряжками, я сняла, но вместо нее обнаружила в мешке другую, светло-коричневую, с красивой вышивкой на кисти. Видимо, гениальный торговец заметил на моей левой руке перчатку и понял, что я не просто так ее ношу, поэтому положил мне целый набор на замену... надеюсь, на чаевые Люциус не поскупился.
Общий вид был, как мне показалось, женственный и изящный. Арланд должен оценить — он постоянно говорит мне о платьях...
Заплетя в волосах несколько косиц и осмотрев себя в последний раз, я вышла из умывальной. В гостиной меня ждал Райнар.
— Замечательно выглядишь! — отметил он, с интересом меня разглядывая. — Прекрасные вещи. Неужели была в лавке Тингльтона Камень-Пальцы?
— Да, — кивнула я, не слишком удивляясь тому, что Райнар знает его.
— Великолепное платье. Работа леннайев, не иначе: такую тонкую нить и гладкую ткань могут сделать только старухи из северных лесов, всю жизнь занимающиеся ткачеством вручную. В этом легоньком платье можно разгуливать в любую стужу, запутанная структура нитей не даст холоду прорвать образующуюся стену тепла. Никакой магии, только сверхчеловеческая техника, — Райнар внимательно посмотрел на меня. — Это платье стоит дороже, чем мой дом. А камень в твоем поясе — обработанный хрусталик из глаза горного змея, по цене равен ездовому единорогу, которые в наше время считаются вымершими... понимаешь, о чем я? Скажи честно, ты что, обокрала магазин? — улыбнулся.
— Нет, за все заплачено, — я медленно опустилась на диван, где на шелковой подушке спал щенок.
— Кто же платил?
— Мой друг...
— Он что, мета-маг?
— Да.
— Тогда все ясно, — Райнар нахмурился, его лицо посерьезнело, как будто мы говорили не об одежде, а о надвигающейся войне. Я решительно не понимала, что теперь было не так. — Прежде чем ты уйдешь... наверное, мы не увидимся до начала учебы. Дам совет: внимательнее выбирай друзей. И знай, если что-то случиться, я всегда готов прийти тебе на помощь.
Совершенно растерявшись, я смотрела на учителя круглыми от удивления глазами. Что это за пафосные речи, как будто заученные из легендарной саги о подвигах Скалзая Белощита (очень популярной приключенческой книги в Скаханне)? И Люциус говорил мне то же самое, что интересно.
— Хорошо... — ответила я, осторожно поднимая спящего щенка на руки и обвязывая вокруг его шеи темно-синюю шелковую ленту, делая пышный бантик на загривке.
