Проект "Звери". Перерождение.

Отлично, и это вместо нормальной похвалы! На чьей она стороне? Я ведь прекрасно знаю, что во время наших тренировок смотрители делают ставки на победителя. А вот на кого ставит она?

— Почему так давно не было заданий? — спросил я.

На самом деле мне хотелось спросить "Почему вы меня избегаете?" После нашего возвращения с водохранилища Лита старалась максимально сократить время, которое мы проводили вместе. Поначалу я не обратил на это внимания, теперь начал обижаться.

Впрочем, вопрос, который я задал, был не менее важен. После нашего последнего задания прошла почти неделя, я знал, что работы хватает, а мы вынуждены сидеть на базе.

— Тебе это не нравится? — поинтересовалась она.

— Не очень, особенно если учитывать, что от этого зависит моя жизнь!

— Понимаю, но пока ничего не могу поделать. Я ведь предупреждала, что попытки навредить тебе будут. Сначала он дал тебе очень сложное задание, слишком сложное для новичка. Но ты справился, и он решил сменить стратегию. Если не давать тебе заданий вообще, ты не провалишься, но и не отличишься.

Я не стал уточнять, что это за "он", и так было понятно. После того разговора в гараже Вячеслав Лименко неоднократно уговаривал мою смотрительницу бросить меня. Предлагал ей более выгодную работу, деньги, пытался даже угрожать, но каждый раз нарывался на отказ. Я смутно догадывался, что делает она это не от большой любви ко мне; такие догадки несколько остужали мою благодарность.

— Сколько еще команд застряло на базе? — полюбопытствовал я.

— Сейчас здесь восемь зверей первой серии, ну и, соответственно, их наставники. Да и то все они либо восстанавливаются после травм, либо отдыхают, потому что только что вернулись с задания. Никто не сидит на месте так долго, как мы.

А ведь она могла хотя бы попытаться меня утешить!

После обеда, который был одновременно и завтраком, Лита проводила меня до моей комнаты, как и полагалось смотрительнице, и сообщила:

— У тебя есть два часа на отдых. После этого я приду за тобой, у нас тренировка с Кэти и Оскаром.

— Почему не устроить эту тренировку сейчас? Я готов.

— Ты не готов, ты только что поел, это раз. И Оскар сейчас несколько... занят. Это два. Поверь моему опыту, от отдыха отказываться нельзя. А то перестанут предлагать!

Она махнула мне рукой и закрыла дверь. Я слышал ее удаляющиеся шаги; скорее всего, пойдет в свой кабинет. Ну а мне что делать? Спать я не хочу, да и на два часа засыпать не интересно. Книг у меня новых нет, Лита давала мне несколько штук, но их я все прочитал.

Я лег на краю бассейна, опустив хвост и ноги в воду, закрыл глаза. В такие моменты я обычно думал, какие альтернативы у меня есть. Где я могу быть, кроме как в этом подземном лабиринте, куда я могу убежать.

Вариант всегда был один — океан. Я слабо представлял, что это такое, но мне нравились рассказы Литы и описания в книгах. Океан должен быть моей стихией! Там я смогу укрыться. Насколько я понял, люди еще не смогли покорить его, а я не буду покорять, я стану его частью.

Только как туда добраться? Понятно, что они меня не отпустят. Люди добротой никогда не отличались, а я им нужен. Сбежать? Это будет проблематично, учитывая контроль, под которым я нахожусь. Один датчик я удалил, но ведь второй остался! Так что они могут в любой момент оборвать мое существование.

Умом я понимал, что вырваться мне не удастся. Но океан, такой далекий и огромный, все равно манил меня. Иногда мне даже казалось, что я не просто должен быть там, что я там уже был и лишь по какой-то нелепой случайности оказался здесь.

Только бы получить возможность вырваться отсюда! Уж я от нее не откажусь.

* * *

Звук, резкий и пронзительный, вырвал меня из омута мечтаний о свободе и океане. Он проникал повсюду, отчаянный, как крик о помощи, и слишком высокий для моего обостренного слуха. Я зажал уши руками и скрутился на полу, то, что я чувствовал в этот момент, было сродни физической боли.

Не знаю, сколько прошло времени, — пять секунд или три часа, а может, весь день, — прежде чем я понял, что это воет сирена. Лита как-то упоминала о ней, когда рассказывала про систему безопасности на базе. Еще она сказала, что сирену никогда не запускают просто так, ради тренировки, потому что вместе с ней начинает действовать сложная система изоляции. Если слышна тревога, случилось что-то плохое.

Скоро мои худшие предположения подтвердились: к вою сирены прибавился скрежет металла в сочетании с криками, рычанием, выстрелами. В коридоре, за пределами моей комнаты, творилось что-то странное, и я хотел бы выйти и разобраться, в чем дело, но звук парализовал меня. Я не мог даже спуститься в воду, знал, что там сейчас еще хуже.

А потом был крик. Крик, каким-то образом пробившийся сквозь грохот выстрелов и мешанину человеческих голосов, дошедший до меня. Я почувствовал, как кровь застывает в моих венах.

Никогда раньше я не слышал, чтобы она кричала. Даже тогда, у озера, когда на нее напали, она не сломалась, хотела оставаться гордой до конца. Я не слышал слов, не мог услышать, но почему-то был уверен, что Лита зовет меня.

Боль отошла на второй план, она уже просто не казалась важной. Я рванулся к выходу, очень скоро пластиковая дверь, которая должна была сдерживать меня, с плеском погрузилась в воду моего бассейна. А я в это время замер перед массивной металлической плитой, перекрывавшей дверной проем и прозрачную стенку. Этого здесь точно не было! Этого даже близко не было, никогда! Лита говорила, что во время тревоги этаж зверей изолируется, но не так же!

Плита была плотной, непреклонной. Вся моя сила, мои острые когти, моя броня — все это было бесполезно. Я бился о металл, но результата не было; я и не надеялся на результат. Просто мне нужно было что-то делать, чтобы не поддаться отчаянию.

Неожиданно за пределами моей комнаты стало тихо. Сирена захлебнулась, не было больше ни выстрелов, ни криков. Тишина обрушилась на меня настолько резко, что мне даже показалось, что я оглох.

Однако звуки в моем мире все еще были. Я слышал, как плещется вода в бассейне, плита при ударе отзывалась глухим гулом. Меня пугало не то, что затихла сирена, а то, что ко мне никто не спешит, чтобы убрать эту плиту, объяснить, в чем дело. Я чувствовал, что в коридоре никого нет.

Это значит, что на базе что-то произошло, а я замурован в своей комнате.

Мне было плевать на базу и на людей, я даже не сильно беспокоился за остальных зверей. Меня волновала Лита. Я уже хорошо знал ее, поэтому не сомневался, что она бы пришла за мной. Даже при наших усложнившихся в последнее время отношениях, она бы меня не бросила. Да еще этот крик и выстрелы наверху...

Передохнув, я снова попытался отодвинуть плиту, но она была неподъемна. Похоже, те, кто создавал эту систему безопасности, все продумали... или не все?

Я посмотрел на потолок, прикидывая расстояние до следующего этажа. Раз звук дошел до меня, значит, ее кабинет довольно близко и между нами совсем не металл.

Цепляясь когтями за стену, я полез наверх. Потолок в моей комнате был достаточно высокий, и обычно мне это нравилось, но только не теперь. Я ведь и подумать не мог, что мне придется преодолевать такое расстояние!

Было сложновато, но я добрался. Закрепившись на стене руками и ногами, я нанес первый удар хвостом. Дело пошло лучше, чем я ожидал. На меня посыпалась краска, штукатурка, осколки пластика, в поднявшемся облаке пыли было тяжело дышать, но потолок поддавался. Очень скоро я мог продолжить работу, зацепившись за край дыры, теперь к хвосту присоединились мои когти.

Когда я добрался до ее кабинета, мои жабры были забиты пылью, но мне и в голову не приходило спуститься к себе и промыть их. Беспокойство нарастало, мне казалось, я чувствую запах крови, но каждый раз я упрямо отметал эти мысли. С ней ничего не могло случиться. Только не здесь, не на охраняемой базе людей!

Я не узнал ее кабинет, я даже почти поверил, что это другая комната, что я ошибся. Однако более внимательный осмотр позволил понять, что путь я выбрал правильный, не в пути дело.

Мебель была перевернута, частично разбита. На полу валялись книги и бумаги, монитор, на котором она показывала мне фотографии моего друга, лежал у стены в окружении осколков. А на белой штукатурке свежим пятном выделялась ярко-алая кровь.

Медленно, словно во сне, я подошел к пятну, коснулся его рукой. Волна облегчения, захлестнувшая меня, была такой же сильной, как и недавний ужас. Это не ее кровь, без сомнений. Я знаю ее кровь, узнал на озере.

Но тогда где Лита? Я обошел кабинет, еще хранивший следы ее присутствия, однако не обнаружил смотрительницу, не было даже намека на то, что здесь произошло. Я почувствовал чужое присутствие, но его было слишком много. Даже если я знал, кто это, то не мог разобрать отдельные отпечатки энергии в общем хаосе.

Сквозь пробитые двери я вышел в коридор, на этаж смотрителей. Повсюду я находил только разрушение, иногда — кровь. Не было ни живых людей, ни тел. Они словно испарились, хотя я не могу сказать, что без следа.

— Лита! — отчаянно крикнул я в пустоту.

Что я еще мог сделать? Куда пойти? Я здесь чужой, я не знаю, что случилось и почему. И на этот раз со мной нет смотрительницы, которая может мне подсказать.

Стоп! Ведь она уже подсказала!

Во время одной из наших тренировок мы проходили мимо странного места — комнаты, наполненной мониторами. Лита сказала, что здесь можно увидеть, что происходит — или происходило! — в любом помещении базы. Я не был уверен, что смогу управлять этими мониторами, но попытаться стоило.

Комната была на этом же этаже, по другую сторону лифта. Чем ближе я подходил, тем слабее становилась моя надежда найти там ответы. На своем пути я видел исключительно следы погрома; похоже те, кто сделал это, побывали везде.

Когда я добрался до комнаты, подтвердились худшие мои предположения. Мониторы были разбиты, все до единого, от панели управления мало что осталось. Человек, который раньше следил за жизнью базы, все еще сидел в своем кресте, но он уже ничем не мог мне помочь.

Сначала мне показалось, что у него перерезано горло, но присмотревшись внимательней, я понял, что это сделали не ножом. Горло ему перегрызли, причем так, что голова едва держалась на остатках шеи. Все произошло настолько быстро, что он не успел даже встать.

Но кто мог такое сделать? Эта комната была спрятана, да и потом, человек, который видит все, должен был подготовиться к нападению. Почему он не был готов?

Сам я не мог разобраться, нужно было найти того, кто хоть что-то видел. А людей я поблизости не чувствовал, зато чувствовал других зверей. Сигнал тревоги прозвучал во время нашего отдыха, поэтому они все оказались замурованными в своих комнатах. Или почти все: я определил, что этажом ниже заперты семь зверей, а Лита сказала, что на базе их сейчас восемь. Впрочем, восьмым она могла считать меня.

Лифт не работал, хотя электричество на этажах все еще было. Должно быть, кто-то отключил его, что тоже интересно. Я все больше и больше убеждался, что нападавшие хорошо знали базу, раз провели все так быстро и четко.

Неработающий лифт не мог меня остановить. Я просто открыл двери и спустился вниз по кабелю. После того, как мне пришлось прорываться наверх, в кабинет Литы, это было мелочью.

Этаж зверей был полностью перекрыт, все двери блокировались металлическими плитами. Это могло бы стать проблемой, если бы я не знал, что блокировку можно снять из коридора. Так сказала мне Лита, хотя я знал, что она не имеет права давать мне подобную информацию.

Нужный рычаг был скрыт в углублении в стене, сразу за пожарной сигнализацией. Как только я его повернул, плиты начали мягко, почти беззвучно, подниматься. Я стоял возле лифта, откуда я мог видеть все комнаты, и ждал.

В коридор начали медленно, несмело, выходить звери. Вид у большинства из них был растерянный; впрочем, не у всех. Лео, оказавшись на свободе, сразу же кинулся на меня. Ничего нового, он постоянно надеялся начать драку, но сегодня мне было не до него.

— Стоять! — рявкнул я. — Не время для игр, придурок!

Он такого явно не ожидал, потому что от удивления даже рычать прекратил. Я дождался, пока все семеро будут передо мной, и только тогда обратился к ним:

— Я не знаю, что произошло, но знаю, что это плохо. Вы и сами слышали, когда и как все началось. Теперь я выбрался, а людей нет. И если кто-то из вас имеет хотя бы какие-то предположения, буду рад выслушать.

Они понимали, что я говорю, в этом я не сомневался. Я знал почти всех, они были одними из лучших. К сожалению, их понимание никак не могло мне помочь.

— Я даже не знаю, живы ли они еще, — прошептал я, частично признавая худший из своих страхов.

— Да, — на меня в упор смотрел Оскар. Я даже не подозревал, что он умеет говорить. — Жив. Здесь.

Лита как-то сказала, что у него более тесная связь со своей смотрительницей, чем у кого-либо. Должно быть из-за... из-за того, о чем я предпочитал не думать. У меня не было причин не доверять ему.

— Здесь? Ты знаешь, где именно?

Он только печально покачал головой.

Кэти привлекла мое внимание, издав странный гортанный звук. Насколько мне известно, она говорила очень слабо, знала в сумме слов десять, да и те плохо произносила.

— В чем дело?

Она указывала хвостом вниз, а руками пыталась что-то показать. Стоящий рядом с ней Цербер опустился на одно колено, прижал ладонь к полу.

— Там жив, — пояснил он. — Два.

Я не чувствовал людей, но это еще ничего не значило. Во-первых, я до конца не овладел всеми своими способностями. Во-вторых, как показывал опыт, мою чувствительность сбивали многие факторы: присутствие жизни рядом со мной, металлические перегородки, слишком горячий воздух. Звери первой серии могли знать больше.

— Тогда идем туда, — решил я.

Я первым спустился по кабелю лифта, даже не оборачиваясь, не зная, пойдут они за мной или нет. Я чувствовал себя, мягко говоря, неуютно перед семью парами горящих глаз, ожидающих от меня ответов. Как будто я что-то могу сделать!

Этаж тренировок пострадал больше, чем два верхних. Здесь частично обвалился потолок, странно еще, что это никак не отразилось на нашем этаже. И тем не менее двух выживших я увидел почти сразу.

Одним из них был зверь, державший массивную бетонную плиту, готовую обвалиться в любую минуту. Сначала я не понял, зачем он это делает: вес слишком велик даже для него, это видно по дрожи в его руках. Он мог бы спокойно прыгнуть к лифту и убраться отсюда, не заботясь о потолке, не рискуя своей жизнью.

Присмотревшись внимательней, я увидел причину такого поведения. Под плитой лежал человек, прижатый к полу разрушенной стеной. Он был жив, но выбраться самостоятельно не мог, а вся сила зверя была направлена на плиту.

Странно было видеть такую картину. Человек в таком состоянии не мог активировать взрывные устройства, не мог воспользоваться своей властью, и зверь, скорее всего, это знал. Но все равно стоял, хотя ситуация до нашего прихода казалась безвыходной. Рано или поздно он должен был ослабеть, и тогда погибли бы оба.