Неудачная реинкарнация-2

Да, у меня было подозрение на туберкулез, — заинтересованно кивнула пышноволосая красавица, к счастью, не обратив внимания на то, что собеседник помнит события из сопливого младенчества.

Он с любопытством оглядел фигуру девушки, буквально лучащуюся здоровьем, силой, а главное — ухоженностью.

Только не подумай, что я завидую или тем более негодую! — извиняюще сказал он. — Все детки нашей элиты ходили в "Пятерочку". Оно понятно — туберкулез так и косит самые обеспеченные слои... да не в том дело! В пятом детсаде санаторное, очень хорошее питание задарма, и музыкальный работник, и логопед, и спортзальчик свой, и все на удивление бесплатное, потому что государство для больных детишек выделило средства ... и ничего удивительного, что детки наших руководителей там и обретаются — кто не сидит дома с бабушками и няньками....

Глаза девушки опасно сузились и построжели.

Эля, да я же только за! — заторопился он. — Ну что поделать, если у нас один хороший детсад на весь городок? Все хотят туда деток отдать, да не у всех получается! Ну вот у твоих родителей получилось — значит, они просто молодцы!

Эвелина недоверчиво смотрела на него.

Молодцы, что здоровую, умную девочку вырастили! — серьезно сказал он. — Сначала — очень хороший детсад. Но дальше — больше. А так нельзя.

Что — нельзя?

Да всё нельзя, — сказал он укоризненно. — Нельзя, чтоб одна и та же ученица музыкальной школы на все конкурсы ездила. Понимаю, что директор ваш хороший знакомый. Понимаю, что он назначил тебя лучшей ученицей. Все равно нельзя. Вот если бы и другие ездили счет администрации города — тогда бы можно. Понимаешь? Вместе — можно. Вместо — нельзя.

Продолжай, — холодно кивнула девушка. — Мне интересно.

Да, собственно, уже всё! — пожал он плечами. — Принципиальную схему я тебе изложил. Примени к любой стороне жизни — и поймешь, чего я добиваюсь.

Владимир, так живут все! — спокойно заметила девушка. — Большинство дел решается по дружбе, по знакомству. Это норма в нашей стране. И не только в нашей. Ездила, знаю. Ты всем миром недоволен, что ли? Так лечиться надо.

Я недоволен несправедливостью, — хмуро возразил он. — Мир этот мне как раз очень даже нравится. Вот лечишь ты свои прелестные зубки у доброго доктора тети Маши, естественно, хорошей знакомой вашей семьи — и лечи на здоровье! Понимаю, что без очереди — это очень удобно. Понимаю, что проводить лечение за счет фонда помощи многодетным семьям — это экономит ваши и так немалые денежки. Понимаю все! Но так нельзя. Вот если бы вы с тетей Машей приложили усилия да сделали так, чтобы все могли лечить зубки без очередей, на хорошей технике, и ты бы проплывала царицей в отдельный кабинетик — тогда можно, тогда черт с тобой, тогда заработала это право! А за счет других — нельзя. Это бесчеловечно. А теперь возьмем наш ансамбль: ребятки добились славы невероятным напряжением сил. Ну, ты сама участвуешь, знаешь. Да. А репетиционной базы нет. Для начала ее нет вообще! Вот дворцы отдыха для наших начальников в охранных зонах — это есть! А акробатической дорожки и пары лонж нет. Опять то же самое: не вместе, а вместо! И ведь я не против дворцов! Дай мне зал с зеркальной стенкой и станками, пару лонж, прыжковую дорожку, автобус... и строй что хочешь! Так нет же, только для сэбэ ...и ведь денежки в стране есть — но на костюмерную для ансамбля нет! Так ведь и то, что есть, не дают! Во Дворец культуры не пустили, в Дом творчества тоже... везде только свои, только по знакомству...

— Ну, зарабатывать деньги на наших площадках вам, конечно, никто не позволит! — уверенно и совершенно машинально заявила девушка.

И осеклась, поняв, что проговорилась. Но, к ее удивлению, он не разорался насчет того, что государственная собственность — это вообще-то общенародное достояние. Более того, он ее даже поддержал!

На ваших площадках? — переспросил он озабоченно. — Ну, согласен, что ваши. И что? Понятно, что всему хозяин должен быть! Но ведь... ваши площадки на всех должны работать, не только на некоего директора Дворца культуры?

Почему? — с искренним недоумением спросила Эвелина.

Он открыл рот — и закрыл. Мда. Это следовало обдумать.

Но... получается, в этом мире совсем позабыли про общественный договор? — наконец промямлил он. — А что же тогда говорят, что чиновники — слуги народа? Это же как раз из общественного договора... я сам слышал, что говорят!

Какой, ты говоришь, договор? — с любопытством спросила девушка.

Да любой можно взять! — рявкнул он, наконец превратившись в знакомого Эвелине бешеного подростка. — Хаммурапи Вавилонского! Абу Бакра, халифа арабского! Яна Цзяна, вершителя китайской империи! Люмера

Царственного, наконец! Они все на одной основе составлены! Вам же страна в управление отдана лишь для того, чтоб прибыль народу шла! И отдана, между прочим, под залог ваших жизней! Ой, как здесь все запущено! Слуги отказываются признавать, что по договору наняты! Понятно, кто же хочет обязанности помнить... Ох, придется память кое-кому освежить! И не хотелось бы, а придется! Площадки, значит, ваши, а обязанностей никаких?! Ну-ну...

Объявляешь нам войну? — с любопытством спросила девушка.

Не успею, — с сожалением признался он. — Меня убьют скоро. А мне сначала надо народные традиции вернуть — а то не поймут, когда курган из голов начну сооружать...

Девушка мялась и покусывала губы.

Понятно. Информация дороже золота!

Ты мог бы по-иному! — все же решилась она. — Мог бы переделать легенду под вокал, и тогда моя роль была бы главной!

И тебе всё бы дали. Но тебе захотелось выдвинуть своих: акробатку твою дистрофичную, Марусюка из помойки... Выдвинул? Ну что ж тогда обижаешься, что никуда не пускают? А директриса поначалу так на тебя надеялась, актовый зал отдала...

В глазах девушки мелькнула тень глубоко спрятанной боли. Видимо, она всерьез видела себя в потоке оваций — там, где сейчас по праву стояла отчаянно смелая Мила — акробатка, танцовщица, поэтесса и просто красавица.

Он представил, что Эвелина делает полусальто назад на голый дощатый пол: этакий неловкий дирижабль зависает величественно над сценой — а потом жуткий грохот, сирена скорой помощи, гипс от шеи до пяток... Он крутнул головой, избавляясь от видений, и печально усмехнулся. Переделать под вокал, то есть под дочку директора завода металлоконструкций? Для нее — очевидный шаг. Ожидаемый с уверенностью. И неважно, что потеряется очарование легенды, неважно, что будут утрачены риск и страх, отчаянность и буря чувств! Неважно, что потеряется всё! Зато — свой человек в лучах славы! Каковой, между прочим, тогда не будет. Но это никого не интересует! Тут ключевое слово — свой! Ради этого почему бы и не изуродовать великое творение народного гения? Не вместе — вместо...

Он глянул на девушку и вдруг понял: она до сих пор надеется! Она же предложила ему самый сладкий кусок — вхождение в класс господарей! Кто от такого откажется?! Вроде как повыпендривался Володя перед симпатичной акробаткой из заводского общежития, но нарвался на грубую реальность жизни, вот-вот одумается и сделает, как положено в этом мире! И ведь искренне считает, что так и надо жить! И предлагает ему, между прочим, реальный шанс присоединиться к кассу господарей! Всего лишь — предать побратимов. Пойти против всего, чем жил раньше. А как это возможно?! И почему считается, что у человека есть свобода выбора?

Он смотрел на Эвелину и молчал.

Девушка искоса следила за ним и ждала. Два чуждых мира стояли на асфальтовой дорожке около деревянной двухэтажки без всякой надежды на взаимопонимание. И это несмотря на то, что оба искренне уважали друг друга, ценили за талант и силу личности, что нравились друг другу, наконец!

Так что он пожал плечами да и пошел домой, тем более что около дома они и закончили разговор. Городок-то маленький, все близко...

Поссорился со своей девушкой? — понимающе спросил отец, кивнув в окно. — Я видел случайно. Хорошенькая она у тебя в этот раз, спокойная... аккуратная такая, чистенькая. Мне понравилась. Ты с ней помирись лучше, нельзя таких обижать...

Кто моя девушка? Она?! Падре, я тебя умоляю! Ее обидишь, как же ... да она мне войну объявила вот только что — от лица всего своего мира! Вот она сегодня скажет кое-кому кой-чего — и меня не станет! Запросто! А ты — подружка... да мы даже говорим на разных языках! Хоть бы ты, Творче, добавил в некую голову чуточку понимания жизни? А? Нет ответа...

Отец растерянно глянул в окно. Такая чистенькая, аккуратная — и представляет реальную угрозу для раздолбая-сына?! Он с сомнением поглядел на злобствующего подростка — и успокоился. Детские игры, вот что это. У них, у детей, всё так: и обиды всемирные, и любовь навеки, и вражда до смерти.

Глава седьмая

Хист. Без Яхи...

— В рейд! — хрипел бешено император. — Всем! Немедля!

Эпсар Джайгет умело держал его на выходе из шатра.

Император, ночной бой опасен случайными потерями! — сердито напомнил пограничник.

В рейд!!!

В рейд! — плюнув, согласился Джайгет. — Успокойся!

Всем!!!

Только конникам на степных скакунах! — рявкнул Джайгет приказ.

Зарублю!!!

Снайперам и арбалетчикам взять тройной боезапас!

Напролом!

Ворта, свяжем его? У меня уже слов нет!

Император, можно же обойти через горы!

— укоризненно сказал спецназовец. — Степные кони привычны к склонам, они пройдут! Ну уйми ты свою злобу и начинай думать! Может, ты и прав, и ночной бой для нас — самое то? Но не в лоб же на когорты морской пехоты!

Хист скрипнул зубами, вырвался, выскочил из шатра и взлетел в седло.

Конный отряд с грохотом сорвался в безумную скачку.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Командир, — осторожно сказал первый десятник через час. — Вот выйдем мы в степь — а там вся сила империи! И?.. Всех убьем! — нервно дернулся Хист.

Десятник замолчал, обдумывая гениальный план кампании, выраженный единственной фразой.

Они уже не скакали. В темноте по камням разве поскачешь? Так что все давно спешились и осторожно шли, ведя лошадей в поводу.

Командир, а командир? — снова начал десятник. — Я понимаю, убьем... А как? Нас один отряд, а их — вся империя! Командир, ну ты хотя бы не беги так быстро! Или укажи, куда отряду выходить да что делать! Погибнешь же без толку, и мы с тобой, не бросим же мы тебя в смерти...

Хист в темноте шагнул в ледяной ручей и немного пришел в себя.

У Джайгета спросите! — буркнул он. — Он у нас полководец.

Так он и спрашивает! Вон он, сзади за лошадьми прячется, а братья через сестру нашу смерть, значит, головой рискуй и императора попусту беспокой...

Джайгет? — неуверенно спросил Хист.

Всех убьем! — браво сказал пограничник, оказавшись рядом. — Приказывай, куда идти! А то я в темноте и без карты как-то не очень...

Может, Ворта...

Тоже не знает! — уверил Джайгет.

Хист поскользнулся в ручье и совсем пришел в себя.

Так, — пробормотал он. — Так. Спокойно. Ничего непоправимого... вы почему меня не остановили?

Зачем? — пожал плечами пограничник. — Император приказал. Мы делаем.

Джайгет...

Это неплохой ход, император, — серьезно сказал пограничник. — Прямому удару когорт нам все равно противопоставить нечего. Морская пехота — это сила... но в привычных для себя условиях. А так мы зайдем сзади и кэ-эк поддадим в... в общем, они могут растеряться! А ночью риск случайных потерь втрое. И вдруг это будет в нашу пользу втрое? Ну и... пока они очухаются, нас поймают да окружат — двое суток и пройдет. Может, даже больше?

А потом?

А потом убьют! Прямому удару когорт противопоставить-то нечего!

Ну и... нормальный план, — заключил Хист. — Вперед.

Хе! — поразился в темноте какой-то гном. — А вы нам нравитесь! Знаете, у нас таких зовут безбашенными!

В смысле, безголовыми?

Это тоже, но чуть потом!

А вы почему помощь оказываете? — полюбопытствовал Хист. — Есть практический интерес — или идейные?

Ближе к идейным! Жуть как подраться любим! Мы, чтоб ты знал, из "Тигров Южного ущелья"! Сам Бородатый Верблюд нам предводитель!

Кстати о предводителях! — вспомнил Хист. — Где Ворта? Мы в степь выходим. А он же где-то здесь прятался — пусть объясняет, чего припомнит!

Император, ты приказал мне распоряжаться? — спросил Джайгет. — Приказал. Ну вот я и распорядился. Я Ворту и всех его душегубов обратно отправил, деревню Гончаров охранять. Там же Яха!

И тебе она глянулась, да? В столицу Яху на руках внесете, не меня! Нет, не на руках — на императорском ложе! Аийякаргана...

Джайгет укоризненно промолчал, и Хист устыдился.

В молчании они вышли в степь, запрыгнули в седла... и вперлись прямо в бочину какой-то непонятной части: были там и морские пехотинцы, и легендарные небесные воины, судя по форме. И все они много и бестолково бегали. Как будто не видели ничего! Они, правда, и не видели: потому что до боя сидели у костров с какими-то баклагами в руках. А баклага — не лучшее оружие по поражающим возможностям, с арбалетами Ласточек не сравнить...

Это был их день! В смысле, ночь, конечно... Они прошли через лагерь противника дважды! Они в азарте нашли еще один лагерь — и разгромили его тоже! И случайные потери оказались даже больше, чем втрое — и все в их пользу! В отряде Хиста если кого и выбивали, так это лошадей — на них не было брони. А заводных не взяли... Пересадили Ласточек за спины пограничникам и разгромили еще один лагерь! На этот раз получилось совсем здорово, почти что без криков и беготни! Просто вырезали всех, кто попался. Оно всегда почему-то так: чем проще, тем лучше. Потом окружили штабной шатер...

Хист оглянулся. За спиной ощетинились арбалетами полицейские. Он удовлетворенно кивнул и резко отдернул полог. И желание заходить внутрь и убивать всех — пропало... И братья через сестру ихнюю смерть что-то не рванули вязать боевую звезду эльфов....

А чего это он встал? — недоуменно спросил один из эльфов. — Он же вроде зайти хотел?

Когда полог дергают — всегда заходят! — припомнил второй.

Но это же наш эпсар! — возразил третий. — Наш, бывает, и не заходит, в дверях торчит!

Стеснительный, наверно?

Стеснительный, да... или забыл, зачем шел... тогда забывчивый! Эй, ты, эпсар!

Ты зачем пришел-то?

И пять пар синих глаз уставились на него вопросительно.

Всех убивать, — вздохнул Хист и шагнул внутрь.

Один из эльфов подскочил к выходу и глянул.

Всех убил! — растерянно доложил он.

Слушай, наш эпсар! — раздраженно сказал эльфийский принц. — Мы тебя на яйлу пропустили? Однозначно да! Когортами подперли, чтоб не свернул? Вроде да! Пинка еще планировали дать, чтоб быстрее бежал, да не догнали! Ты... ты на яйлу должен сейчас идти! Как ты вообще здесь оказался?!

Как вы здесь оказались?! — рявкнул опомнившийся Хист.

Сийн-о смутились.

Ну... — промямлил один из эльфов. — Ты же по тылам шастаешь? Вот и мы — шастаем.