Громыко торжествующе потер руки: уже кое-что ценное появилось. Например маслорадиатор перенести на крыло.
Это был один из самых лёгких истребителей в мире первой половины сороковых годов. Высокая скорость (более 650 км/час с двигателем ВК-105ПФ2 и 720-740 км/час с двигателями ВК-107 и ВК-108), отличная скороподъемность (время набора 5 тыс. м — 4,1 мин, хороший потолок (11 800 м) и маневренность, простота в пилотировании сделали Як-3 любимым самолетом летчиков-истребителей. В конструкции Як-3 был воплощен опыт коллектива, уже создавшего ряд отличных боевых машин, и советы летчиков, которые на них воевали, достижения промышленности, которая дала конструкторам материалы, позволившие спроектировать машину с нагрузкой на крыло, близкой к 200 кг/м2. В заключении НИИ ВВС отмечалось, что Як-3 с двигателем ВК-107А "...по основным летно-техническим данным в диапазоне высот от земли до практического потолка является лучшим из известных отечественных и иностранных истребителей". Заводы построили 4848 самолетов Як-3.
Вот тут Громыко стало немного любопытно, почему все-таки ЯК-3 не заменил окончательно ЯК-9. А последний вроде бы худший самолет оставался в производстве еще до 1949 года и был более массовым?
Может и у Яка-3 были недостатки, которые наши спесивые, военные и конструкторы скрывали?
Вообще советские и российские военные крайне неохотно говорят об недостатках своей техники, что во многом и притормаживает её модернизацию. Правда есть еще свидетельства иностранцев.
По окончании войны французские лётчики полка Нормандия-Неман на 41 истребителе Як-3, переданных в дар, вылетели во Францию. Эти самолёты без единой аварии прослужили в полку "Нормандия — Неман" до 1947 года, а затем в летных школах ВВС до 1956 года.
И тут Громыко усомнился, так как об многочисленных авария советской техники, он знал не понаслышке, а многое видел лично. Все же до полковника дослужился, а затем и генералом стал. Пусть он Михаил и равнодушен к технике, и в самом деле любил коней больше, чем танки, но генерал основы знал.
И то, что советские самолеты разбивались тысячами, для него не великая тайна. Вообще тоталитарным государствам всегда свойственно, чтобы на бумаге все было лучше, чем в реальности. Своего рода парадоксально, и имея отличные показатели экономического роста, в том числе производства колбас, СССР стал страной тотального дефицита , голых полок, талонной и визиток? Громыко не был дурнеем, и его не слишком убеждали официальные, а тем более бумажные данные о благополучии и процветании. Точно также он сам жил в те времена и знал, что такое сталинизм, и репрессии не были для него абстракцией.
На следующий день к Сталину-Громыко на прием напросился Берия. То, что обычно раболепный нарком проявил не свойственную ему настойчивость, говорило, что разговор ожидается серьезный.
. ГЛАВА Љ 5
Изучая история Второй мировой войны Шульц отмечал, что в целом гитлеровцы и японцы вовсе не были такими уж тупыми и прямолинейно тупыми мужланами как их принято изображать. А политика на оккупированных территориях вовсе не был совсем уж дубовой построенной лишь на одних репрессиях страхе. Например, русский исследователь Суворов, да целый ряд прочих историков постсоветского пространства не столь правы, утверждая, что главной причиной поражения нацизма, была исключительная грубость и жестокость захватчиков.
На территории оккупированных стран создавались марионеточные государства, не являвшиеся по смыслу участниками Второй мировой войны и присоединявшиеся к фашистской коалиции: Вишистская Франция, Греческое государство, Итальянская социальная республика, Венгерское государство, Сербия, Черногория, Македония, Пиндско-Мегленское княжество, Мэнцзян, Бирма, Филиппины, Вьетнам, Камбоджа, Лаос, Азад Хинд, Режим Ван Цзинвэя. В ряде германских рейхскомиссариатов были созданы автономные марионеточные правительства: режим Квислинга в Норвегии, режим Мюссерта в Нидерландах, Белорусская центральная рада в Белоруси. На стороне Германии и Японии сражалось также множество коллаборационистских войск, созданных из граждан противоборствующей стороны: РОА, иностранные дивизии СС (русская, украинская, белорусская, эстонская, 2 латышские, норвежско-датская, 2 нидерландские, 2 бельгийские, 2 боснийские, французская, албанская), ряд иностранных легионов. Также в вооружённых силах стран нацистского блока сражались добровольческие силы государств, формально остававшихся нейтральными: Испании (Голубая дивизия), Швеции и Португалии.
То есть в целом утверждение, что Гитлер хотел построить чисто национально государство и, только для немцев было, мягко говоря, изрядным преувеличением. Да и вообще победителей не судят, а проигравших засуживают! Вешают на них всякую ерунду, вроде того, что в СС одни палачи. На самом деле путают охранные дивизии, которые состояли из солдат третьей категории и эсесовские элитные части из лучших людей на Земле. Шульц впрочем, полагал, что скорее даже не путают, а преднамеренно искажают истину.
Сам Вольф при всем своем антисемитизме решил, что на массовое истребление сей нации не пойдет, а скорее даже наоборот, попытается их использовать, особенно тех. Кто имеет высшее образование в тотальной войне с врагом.
Надо поставить во главе угла, не идеологию, а понятие прагматизма и целесообразности. Когда все подчиненно именно цели: все для фронта, все для победы.
Ну , а значит и тотальная война будет объявлена не в феврале 1943, а именно 3 июля 1940 года, на большом стадионе и Рейхстагом. Причем, даже в более радикальном варианте, чем это было ранее с введением всеобщей трудовой повинности, как для немцев, так и иностранцев, как мужчин так женщин с четырнадцати до шестидесяти пяти лет. С немедленной отправкой в концлагерь для тех, кто откажется подчиняться.
Меры, безусловно, жесткие, но отчасти и вынужденные.
Так как высадка десанта в Британии требует увеличения, причем многократного выпуска десантных самолетов, планеров, гидросамолетов и так далее.
Тут Шульц вспомнил цитату одной из прочитанных им ранее книг, о возможностях, захвата Британских островов.
В связи с предстоящим десантом в Англию приоритет должен быть отдан производству высадочных средств, транспортных самолетов, десантных планеров. Это означало, что накануне самого тяжелого испытания, предстоящего "Люфтваффе", придется сократить выпуск боевых самолетов и, прежде всего, истребителей. Ресурсов Германии (даже с учетом оккупированных территорий) было недостаточно для ведения большой войны.
Вот на счет последнего Шульц был категорически не согласен. Он планировал увеличить выпуск и того и другого. И сделать это предполагал за счет предельной мобилизации практически целиком покоренной Европы.
Это своего рода как военно-экономическая стратегия: нужно и то и это, что делать? Если в программе предусмотрена подобная возможность мобилизуй дополнительных трудовиков, как на шахты, так и на военные заводы, и строй еще новое.
А рабочей силы хватает, с сырьем пока проблем нет, а когда они подчинят себе Африку и Ближний Восток, то тем более не будет!
Вообще, не опасайся Шульц удара со стороны Сталина, он бы однозначно выбрал бы Африканское и Ближневосточное направление, так как там Британской империи сдерживать Вермахт нечем. А СССР в любом случае твердый орешек, и им еще повезло, что противник не был готов к обороне. Хотя Шульц и считал, то шанс на победу, несомненно был. Кроме того в сорок первом году, вполне реально было хорошенько поднатужившись перебросить на восток на тридцать-сорок дивизий больше, чем это было в реальной истории. Да и танков тоже. В сорок четвертом году Третий Рейх за один месяц ( удивительно!)выпускал больше танков, чем за весь сороковой год, а самолетов, чем за нынешние пол года. Аналогично и по подводным лодкам. А техники в 1944 году один танков и САУ по некоторым данным было выпущено двадцать семь тысяч.
Короче говоря, Шульц принял решение, и теперь пускай выступит сначала Геббельс со своей бурной речь о всеобщей трудовой повинности по шестнадцать часов в сутки.
Государственный механизм в Третьем Рейхе отлажен с всей немецкой аккуратностью и педантичностью.
Фюрер-попаданец решил, что будет слушать речь Геббельса из-за укрытия, а потом выйдет после её окончания и сам скажет пару "ласковых" слов.
Заказав себе несколько стаканов молочного коктейля с клубникой, бананами и шоколадом, Шульц за шторкой слушал речь министра народного просвещения и пропаганды. Геббельс говорил воодушевлением, энергично размахивая руками, даже удивительно, что у такого маленького человека, почти карлика, такой сильный и громкий голос:
— Я твёрдо убеждён, что нам не преодолеть большевистскую угрозу, если мы не станем использовать аналогичные (но не идентичные!) методы. Немецкий народ столкнулся с самым серьёзным запросом войны, а именно с необходимостью найти в себе решимость использовать все наши ресурсы для защиты всего того, что у нас есть, и всего того, что нам понадобится в будущем.
Геббельс скрестил на груди руки, продолжил с еще большим напором:
— Тотальная война — это требование данной минуты. Мы должны положить конец тому буржуазному отношению, которое мы столь часто наблюдали в этой войне: помойте мне спинку, но так, чтобы меня не намочить! (Каждую фразу встречают растущие аплодисменты и одобрение.) Нам угрожает гигантская, для многих даже непостижимая опасность. И усилия, с которыми мы её встретим, должны быть столь же гигантскими. Настало время снять лайковые перчатки и воспользоваться кулаками. (Громкие возгласы одобрения. Пение с балконов и партера, говорит о полном одобрении присутствующих.) Мы больше не можем беспечно и не в полную силу использовать наш военный потенциал у себя дома и в той значительной части Европы, которую мы контролируем. Мы должны применять все наши ресурсы, причём настолько быстро и тщательно, насколько это возможно с организационной и практической точек зрения. Ненужные хлопоты совершенно неуместны. Будущее Европы полностью зависит от нашего успеха на западе — против Британии. Мы готовы отстоять Европу. В этой битве немецкий народ проливает свою самую ценную национальную кровь. Остальная часть Европы должна хотя бы помогать нам. И, судя по множеству серьёзных голосов, раздающихся в Европе, одни это уже осознали. Другие всё ещё чего-то ждут. Но им на нас не повлиять. Если бы опасность угрожала только им одним, мы бы восприняли их нежелание как сущую нелепицу, не стоящую внимания. Однако опасность угрожает всем нам, и каждый из нас должен внести свою лепту. Те, кто сегодня этого не понимает, завтра будут коленопреклоненно благодарить нас за то, что мы смело и решительно взялись за дело.
Вольф скаля улыбку, одобрительно кивнул:
— Логично! Вполне разумно!
Геббельс ораторствовал:
-Нас совершенно не беспокоит то, что наши враги за рубежом утверждают, будто наши методы ведения тотальной войны напоминают методы большевизма. Они лицемерно утверждают, что это означает, что с большевизмом вообще не надо бороться. Однако вопрос здесь не в методе, а в цели, а именно в устранении опасности. (Аплодисменты, не утихающие несколько минут.) Вопрос не в том, хороши ли наши методы или плохи, а в том, насколько они успешны. Национал-социалистическое правительство готово использовать любые способы. И нам плевать, если кто-то против. Мы не намерены ослаблять военный потенциал Германии мерами, поддерживающими высокий, почти как в мирное время, уровень жизни для определённого класса, и тем самым подвергать опасности нашу военную экономику. Мы добровольно отказываемся от значительной части нашего уровня жизни, чтобы усилить нашу военную экономику настолько быстро и основательно, насколько это возможно. Это не самоцель, а средство к цели. После войны наш социальный уровень жизни будет ещё выше. Нам не надо имитировать большевистские методы, поскольку наши люди и лидеры лучше, чем у них, и это даёт нам огромное преимущество. Однако события показали, что нам нужно работать гораздо больше, чем мы работали до сих пор, чтобы окончательно обратить войну на востоке в нашу пользу. Как, между прочим, показали бесчисленные письма с тыла и фронта, с этим согласен весь немецкий народ. Все понимают, что если мы проиграем, то всё будет уничтожено. Народ и руководство намерены принять самые радикальные меры. Широкие рабочие массы нашего народа вовсе не недовольны тем, что наше правительство слишком жёсткое. Если они чем-то и недовольны, так только тем, что оно слишком мягкое. Спросите у любого в Германии, и он вам скажет: самое радикальное — это всего лишь достаточно радикальное, и самое тотальное — это всего лишь достаточно тотальное для того, чтобы одержать победу.
Геббельс стал размахивать кулаками еще быстрее:
— Тотальная война стала делом всего немецкого народа. Никто не имеет права игнорировать выдвигаемые ей требования. Нужно, чтобы мой и первую очередь Великого фюрера призыв к тотальной войне от 1 июля был встречен оглушительными аплодисментами. Поэтому я могу вас заверить, что меры, на которые идёт руководство, находятся в полном согласии с желаниями немецкого народа — как в тылу, так и на фронте. Народ готов нести любую ношу, вплоть до самой тяжёлой, идти на любые жертвы, если только это ведёт к великой цели — победе. (Бурные аплодисменты.) Это, естественно, означает, что ноша должна распределяться поровну. (Шумное одобрение.) Мы не можем мириться с той ситуацией, при которой бремя войны несёт бóльшая часть народа, в то время как его малая, пассивная часть пытается уклониться от бремени и ответственности. Те меры, которые мы приняли, и те меры, которые нам ещё только предстоит принять, будут наполнены духом национал-социалистической справедливости. Мы не обращаем внимания на класс или положение в обществе. Богатые и бедные, люди из высших и низших слоёв общества должны распределять ношу поровну. Все должны выполнять свой долг в эту трудную минуту — хотят они того или нет. И мы знаем, что народ это полностью одобряет. Уж лучше сделать слишком много, чем слишком мало, лишь бы только это привело к победе. Ещё ни одна война за всю историю не была проиграна из-за слишком большого количества солдат или оружия. Зато многие войны были проиграны из-за того, что имело место противоположное. Настало время заставить лодырей с энтузиазмом работать. (Бурное согласие.) Их нужно вывести из состояния покоя и комфорта. Мы не можем ждать, пока они поумнеют. Тогда уже может быть слишком поздно. Сигнал тревоги должен прозвучать для всего народа. За работу должны взяться миллионы рук по всей стране. Те меры, которые мы приняли, и те меры, которые мы примем сейчас и о которых я буду говорить несколько позже в этой же речи, являются критическими для всей нашей общественной и частной жизни. Отдельному человеку, возможно, придётся пойти на большие жертвы, но они ничто по сравнению с теми жертвами, на которые ему придётся пойти, если его отказ приведёт нас к страшной национальной катастрофе. Лучше действовать своевременно, чем ждать, когда болезнь пустит корни. И не надо жаловаться на врача или подавать на него в суд из-за телесного повреждения. Он ведь режет не для того, чтобы убить пациента, а для того, чтобы спасти его жизнь.
