Биопланы первыми пошли на сближение, это напоминало атаку копейщиков в армиях античности. Жозефина прибавила скорости и стала игриво подпевать:
— Здрасте ультрафотоны — глупые боны! С волнами сдобы, я тебя съем! Наши в клетках законы, хоть и не новы — пуп перемен!
Сражения началось без лишней пристрелки, тысячи тяжелых суперскоростных ракет извергнулись из чрева!
Обжора-маршал Бу-бу провыл:
— Вот так! Смети их метлой!
Би-би сострил:
— Как нищий с сумой!
Бу-бу добавил в поддерживая игристый тон:
— Без всяких законной!
Би-би в рифму:
— Бой пахнет дурдомом!
Почти сразу же ракет, были встречены мощнейшим детонирующим излучением. Большая часть из них рванула прямо в пространстве извергнув энергию миллиардов Хиросим. Несколько самых удачливых, все же домчались до звездолетов попав в крейсер сладкоперделок. Машина в форме немецкого Ю-88, и гепарда, рванула. Жозефине показалось что она слышит вопли десятков тысяч разом расплавленных и испаренных леденцов и конфет. Жуть, ощущение в пространстве души боли, каждой отдельной личности. Глуп тот кто считает будто конфета не способна чувствовать, мечтать. Каждая личность — это тоже вселенная: пусть маленькая, но неповторимая в своей индивидуальности!
В космосе расцвел пышный смертоносный цветок, а во все стороны разлетелись пылающие осколки. Его одна ракета смяла в гиперплазменном вихре фрегат. Жгучий поток испарил перегородки, коридоры кабины вместе с аппетитными конфетами.
Жозефина заметила:
— Не то плохо, когда еда убегает, а то плохо когда еда рассуждает!
Сладкоперделки всадила в ответ, уже несколько миллионов ракет. Это напоминало падение градин, только взрывались градинки очень ярко. Сравнение с фейерверком слишком уж жалкое и не выразительное.
Гав-гав скомандовала:
— Быстрее набирайте обороты! Тотальное сближение!
Один из ультра-линкоров получил серьезное повреждение. Из пропаленной в корпусе дыры, размерами с лунный кратер выбрасывался пылающий воздух, его горение в вакууме: напоминало извержение лавы тысячи вулканов Кракатау. Такое просто шоу — огня. А по коридорам бежали котлеты, сосиски, сардельки. Какие перепуганные, подобия рожиц перекошенные, кто оказался не достаточно проворным просто подгорали.
А спаленная на сковороде колета это не самое приятное зрелище.
Баронесса Белая потерла лапкой запеченную корочку своего любовника, пажа Дуста:
— Ну, что мой аппетитный мальчик? Кажется представление началось!
Дуст пропел:
— Представление началось — руки вместе, ноги врозь! Мочим все в сортите — выпечка в прямом эфире!
Фрегат тряхнуло, рванула ракета, потоки гиперплазменых частиц, лизнули смертоносным язычком корпус. Крылышко иволги завибрировало как струна гитары.
Баронесса кинула в рот жвачку из навоза крокодильего одуванчика, необычайно пахучую и дарящую свежесть:
— Что же без встряски нет движения, без смерти эволюции!
Дуст залился соловьем:
— Эволюция это то, что бывает во взрослом кино! Но в Аду тоже нет конфет, там пылает жестокий Тофет!
Острие мясоперделок входи все глубже в чрево армады сладкоперделок. В данном случае это напоминало попытку просверлить выпуклую линзу из многих миллионов звездолетов. Только искры при этом сыпались...
По мере сближения: обмен ударами становился все жестче и жестче, в ход пошли уже кинезкварковые и кинезпреонновые пушки-излучатели. Принцип их действия как понимала Жозефина волной, с перенос константы ультрасильного взаимодействия термокваркового синтеза, на электромагнитный поражающий эффект. Такие очень частые импульсы, аннигиляционные снаряды без массы: состоящие из сплошной комбинированной энергии.
Вот фрегаты вошли кинезкварковое соприкосновение: видно как от импульса разлетелась вращающаяся башня на крыльях. Разорвана пополам котлета надрывно стонала, а ее подруга сосиска была сожжена на треть и выла:
— О я несчастная! Инвалид!
Слегка подпаленная сарделька попробовала утешить:
— Были бы косточки, а мяско само нарастет!
Соска завыла еще сильнее:
— Теперь даже кетчуп, не поможет мне иметь детей?
Сарделька усмехнулась:
— Да что бы еще нарастим популяцию!
Рвануло кинезпреонновый, а значит куда более мощный импульс разметал на фотоны и сардельку-оптимиста, его покалеченных друзей и еще полсотни мясоперделок и несколько сотен боевых роботов.
Неподалеку пылал крейсер, гиперогонь использовал для своей подпитки не только материю, но и энергию кинезпружинок пространства. И там гибли мясопродукты, каждый своя неповторимая личность с набором эмоций и чувств.
Сладкоперделки страдали не меньше. Вот улетучилась бригантина леди Гуд. А ведь какая была конфета, сводила с ума кавалеров в четырех галактиках.
Приторно-маршал Гав-гав заорала:
— Клещи на тотальное сближение.
Сладко-маршал Мяв-мяв пробовала поднять четкость голограмм. Она то увеличивала, то наоборот уменьшала изображение различных секторов битвы. Ее голосочек пищал:
— Пространство раскололось, слишком много различных позывных!
Приторно-маршал оборвал:
— Попробуй воспроизвести построение медуза!
Биоплан Жозефины сблизился с вражескими построениями. Истребители противника прямо перед ней. В отличие от крупных кораблей они вполне нормальные, что-то среднее между скатом и американским невидимкой "Стэлз".
Бандитка радостно воскликнула:
— Наконец-то есть дело!
На голограмме возникло изображение сосиски в семицветной обертке:
— Что милочка? Может, хочешь гипертрах?
Жозефина зло рявкнула:
— Я не лесбиянка!
Сосиска поправилась, игриво объясняя, выгибаясь всем станом словно танцуя ламбаду:
— Я имела, ввиду противника гипером трах!
Бандитка захохотала:
— Вот это ты правильно изобразила!
Сосиска буркнула:
— Трах-тибидох-тибидох точка ру!
А вот и первый противник, он стреляет в Жозефину. Бандитка уходит по изломанной линии:
— А ты я вижу как петушок!
Биоплан противника выписывает пируэт, и натыкается на соцветие лучей, пущенных Жозефиной. Истребитель трясет, по поверхности пробегает голубенькое пламя. Сидящая в нем конфета скулит:
— Вакуумно! Я просто плавлюсь!
Жозефина скалит живот:
— Кинезкварковое излучение, тает в огне, а не во рту!
Истребитель взрывается, осколки летят, как оконное стекло разбитое сорванцом. Жозефина вспомнила детство. Учитель поставил ей двойку, так она в качестве мести, выбила ему почти все окна из самодельной рогатки. Тут кое-чем юная проказница могла гордится, рогатки имела пять резинок, расположенных в определенной последовательности и обладала огромной убойной силой.
Напарница-сосиска обрывает мысли:
— Не нужен нам второй заход! Наш первый ход, последний ход!
Вот и следующий противник. Жозефина даже удивилась: одноместных истребителей миллиарды, а сражение все еще не превратилось в свалку.
На сей враг маневрирует, стараясь сбить прицел, это блестящий леденец, причем стремящийся блеснуть остроумием:
— Ты любишь кетчуп?
Жозефина машинально ответила:
— Да особенно смесь томата и манго!
Леденец предложил:
— Может не будем убивать друг друга, а умом померяемся?
Бандитка удивилась:
— Это как?
Леденец весело хихикнул и заблистал еще сильнее:
— Чем мы чистим автомат, кто фотону младший брат!
Жозефина быстро ответила:
— Автомат лучше чистить тем, что получается когда противник во время боя накладывает в штаны. А младший брат фотона — это совесть предателя, она еще меньше, чем эта частица!
Леденец поперхнулся:
— Да ты очень умна! Ну что же твой выстрел первый, а если промахнешься то уже сосисочка задаст мне вопрос!
Биоплан застыл в воздухе: Жозефина всадила из всех орудий:
— Прости мой мальчик!
Бандитка как правило не промахивалась. Истребитель раскололся словно льдинка. Даже стало грустно!
Жозефина пропела, с неподдельной грустью:
Бывает редко воин сед,
Да на войне мертвеют чувства!
Клинком отточенным задет,
На сердце камень в душе пусто!
А космос тоже злая брать,
В нем все открыто — нет окопа!
Вот атакует Землю тварь,
Сбылось проклятие пророка!
Звезда роняет грустный свет,
А где веселье — друг в могиле!
Пусть будет подвиг сей воспет,
В святой, возвышенной России!
Корабль веду я сквозь туман,
Молю — избегнуть смерти жала!
Не растерялся капитан,
В пучине мерзкого обмана!
Комета — это добрый знак,
Она сулит в боях победу!
Трехцветный гордо реет флаг,
Владеть галактикой приеду!
Отчизна под тобой весь мир,
Признали святость добровольно!
А кто теперь в стране кумир,
Мы избираем произвольно!
Но вновь труба зовет бойца,
Созвездий много, и империй!
А Родина у нас одна,
Служить ей верно русских жребий!
Война, война, кругом война,
Горят планет, плачут звезды!
Мечтаньях детских тишина,
Мы о покое молим слезно!
Но никогда Русь верьте не предам,
Пусть даже гибель неизбежна!
Ведь не потерпит витязь срам,
Своею сущностью мятежной!
Еще чуть-чуть, удар прыжок,
Противник дрогнул... убегает!
Все трудности лишь на часок,
Отечество же век сияет!
Жозефина пела и сражалась. Ей казалось, что она уже не главарь гангстерского синдиката, а храбрый русский воин, упорно и успешно дерущийся в галактической войне.
Вот еще один прозрачный "попрыгунчик" лопнул как мыльный пузырь. Конфетка умирая вяло пискнула:
— Чернодырный ко... — И улетучилась.
Жозефине вдруг стало стыдно:
— И чего это увлекалась фанерным патриотизмом! Это своего рода карикатурное изображение патриотизма!
Напарница-сосиска подколола:
— А ты просто примадонна из дурдома!
Жозефина не на шутку рассердилась:
— Такие как чмошницы должны болтаться между ног!
Сосиска с дистанции обрушила потоки кинезкварковых импульсов. Они пролетали словно конфетти, но врываясь в опасной близости от прозрачной брони, слегка её плавили.
Жозефина воспроизвела "бочку", повернулась вокруг оси и ушла наискосок, одновременно вниз и влево. Затем рывок по спирали в гору.
Сосиска захихикала:
— Вы сардельки конченные пацифисты!
Жозефина парировала:
— Лучше быть фашистом, чем пацифистом!
Его один рывок в стиле кенгуру и две пушки, и четыре пулемета лупанули в цель. Надоедливая напарница, ставшая навязчивой противницей, разлетелась на миллион частей. Посмертный писк:
— На....
Жозефина прокомментировала:
— И чего она хотела сказать! О высший разум какая пошлость! И куда катиться эта вселенная!
Сражение становилось все масштабнее. Вот два дредноута, не рассчитав скоростей, столкнулись. Гибрид гоночного автомобиля и ястреба, таранил смесь Ми-27 и тигра.
Представляете какая эта стычка. Клюв исполинской птицы воткнулся в пасть разъяренного тигра. Оба громадных на тысячу километров корпуса зверски затряслись, прошла вибрация. Миллионы мясоперделок и сладкоперделок оказались сплющенными. А боевые роботы в виде металлических насекомых дружно пискнули в двоичном диапозоне:
— К разуму путь, плоть в прах свернуть!
На линкорах начался неистовый пожар. Языки пламени, прыгали словно адские духи, бронированному покрытию, прогрызая перегородки и вентиляционные шахты. Одна из конфет попав в огонь сделала себе трёрдоплазменным мечом харакири, при этом произнеся:
— Путь сладкоежки, из ферзей в пешки!
Командир тараненного линкора мясоперделок генерал-котлета Фриза, изрядно ушибла себе верхнюю часть долбанувшись о экран гиперсканера. Да так, что искорки полетели ионизируя воздух:
— Бокс в космосе! — Пискнула генерал!
Полковник Рулет пострадал чуть меньше, громко шепнул:
— Может смотаемся на спасательном модуле!
Фриза возразила:
— Генерал не хвост!
Рулет тут же нашелся:
— А разве когда крыса утекает с корабля, она отбрасывает хвостик! Командир — ты не конченый дебил!
Генерал нажала на перстень:
— Вот теперь пускай будет и модуль!
Но спасение запоздало, жесточайшее гиперпламя ворвалось и в командирскую рубку. Ее разом заволокло дымом, даже воздух кипел, молекулы кислорода отбивали чечетку, и выгибались.
Фриза сгорая заживо, проскулила:
— Вот это и есть сладкая аннигиляция!
Рулет добавил:
— Такова жи...
И рассыпался на угольки. А сбоку рванул крейсер, видимо детонировали боеприпасы, одно утешение леденцы и конфеты не долго мучились. Вернее их тела превратиться в пар, прежде чем нервная система осознала боль.
Обжора-маршал Бу-бу, заметил:
— Ну, что идет обмен?
Едок-маршал Пи-пи презрительно фыркнул:
— Как молотим горох!
А ведь ежесекундно в бескрайних просторах космоса совершались трагедии, многие миллионы драм одновременно, разные по масштабам, но от не менее трагичные.
Вот одна из конфеток оказалась зажата между перегородка и вместе с покореженным отсеком её выбросило в космос.
Там она медленно замерзала в вакууме. Это просто непостижимая боль, когда кристаллизуется сладкая структура. Конфетка молилась:
— О величайший, святой мега-торт! Не отправляй меня в горестный рот! А за тебя, всех душой помолюсь! Только десницы твоею боюсь!
Леденящий холод сковал структуру сладкоперделки и она застыла. А что стало с её душой, куда делась личность?
Обжора-маршал проорал:
— Попробуйте использовать генераторы: лижущего пространства! Поняли меня, где чудо-оружие?
Едок-маршал Пи-пи пошутил:
— Чудес не бывает и ты не мечтой! Когда подпирает спасет лишь джедай! А если по пальца уд..
Бу-бу взвыл:
— Тебя что аннигилировать! Ты чернодырная лахундра!
Пи-пи притворно заплакал:
— Ниндзя-черепашка влез на провода! Это не мультяшка, а костяк-манда! И заплакал ниндзя-черепашка!
Пока командующие-клоуны ломали мозги, сражение разрасталось и число жертв всё увеличивалось. Когда звездолеты взрывались, а это происходило все чаща и чаще, вакуум озарялся огненными фонтанчиками. Особенно много сгорало одноместных и двухместных истребителей. Это было чудовищно, но из гибридный космоматок вылетали новые порции, несущих разрушение и смерть насекомых. Граф-конфета Жжэк, разворачивал космоматку и даже зашепелявил от страха:
Я вино адское в бочке варю,
У мясопердешек мозги отберу!
Как хорошо что котлета не знает,
Что ее в кетчупе с луком макают!
Космоматка у мясоперделок — это гибрид самосвала и индюка, вот это жуткая разновидность звездолета извергающего из чрева посудины помельче. Это своего рода клеточные инфузории.
Граф-конфета Жжэк, приказал:
— А теперь может используем духи канализации!
Маркиза дю Валлон прозвенела колокольчиком:
— А может не надо! Они способны обгадить не только противника, но и наши войска. Лучше не..
Жжэк перебил:
— Трусы не ходят в сортир! Не покоряют весь мир!
Маркиза хихикнула, она вспомнила как недавно занималась любовью с леденцом. Ого, дай бог каждому: испытать такое торнадо взаимных оргазмов. Да не даром говорят, леденец приносит счастье, а два леденца свежесть во рту:
