Девочка с демоном в голове

— Книжка эта не редкая, — продолжала Роза, ка ни в чём не бывало, — Списки и копии часто встречаются. Странно, что у вас такой нет.

— С чего ты взяла, что мне нужна именно эта книжка? — поинтересовалась я.

— Ты выбираешь только книги со словом 'кровь' или 'магия' в заголовке. Я наблюдала. Потом поняла: тебе же скоро Испытание проходить в академии магии. Понятно, что ты волнуешься.

— И что в той книге говорится про таких, как я?

— О! А это вопрос опасный, — заявила шпионка.

— Опасный?

— Если я скажу, ты можешь решить, что я хочу тебя склонить к определённому решению. А я не хочу. Вернее, мне всё равно. Вернее, мне, конечно, не всё равно, но я в любом случае буду на твоей стороне и хочу с тобой дружить. Сделаем так: я тебе сама ничего говорить не стану, а принесу книгу, и ты сама прочитаешь, и сама подумаешь. Идёт?

— Принесёшь? Откуда?

— Украду, конечно. Даже уже знаю где. Ты не волнуйся! Как прочитаешь, я сразу книгу обратно верну законным владельцам! Потом, на первых же каникулах. Ну, теперь уже мы с тобой до поступления в академию не сможем увидеться. По моим расчётом меня вот-вот должны начать искать, арестовывать, волочить на дознание с пристрастием. Так что я сейчас убегаю уже. Тетрадки я все проверила! Радости тебе, Солнцу после бури подобная!

— Постой! — даже не знаю, чтобы я ей сказала, если бы она послушалась и остановилась бы. Слишком уж неожиданным было её заявление. Не знаю даже сколько времени я там стояла, бездумно пялясь на приоткрытую дверь библиотеки. Роза ушла.

...

Проверенные тетрадки я отнесла в школу, но обсудить ошибки с педосами не получилось: всех моих педос забрал педотриб.

[Андрей Владимирович] 'Стоп! Стоп! Не вздумай трогать эту цепочку ассоциаций из моей памяти! Солнышко, детка, прошу тебя! Нам нужно расставить некоторые красные флажки, понимаешь? Техника безопасности. В моё мире, кроме светлого, вечного, святого и доброго, грязи тоже хватает. Не хочу, чтобы ЭТО попадало в твою чудесную солнечную голову. Так, что, давай-ка договоримся: педос — это ученики школы. Педагог — это раб (или рабыня), который сопровождает ученика из дома в школу и обратно. Предлагаю использовать термин 'слуга'. А педотриб — это учитель физкультуры, и только так.'

[Солнышко] 'Фу, напугал, демон! Даже в мыслях не было изучать тёмные уголки твоей демонической памяти! Уж избавь меня! Но, вот незадача, как же мне быть? Если я стану у себя в голове думать необычными терминами, они же и на язык могут вырваться...'

[Андрей Владимирович] 'А ты как думала, демона себе в голову призовёшь и сразу в сказке окажешься? Нет, ну, ты же не могла всерьёз полагать, что с демоном в голове всё станет проще?'

[Солнышко] Ох. Уже не уверена, на что я рассчитывала, организуя ритуал чёрной магии.

И вот так, вся в сомнениях, я сидела на заборе, не слыша пения птичек в кронах олив, не замечая цветов, и предавалась мрачным мыслям о том, как вся моя жизнь пошла комом. У причальных мачт нашего воздушного порта маневрировали сразу три лёгких воздушных галеры с необычным абрисом парусного вооружения, но я смотрела на них мрачно и бездумно.

Чужая в собственной фратрии. Все вокруг знают о том, что происходит, кроме меня. Единственная подруга, и та — шпионка с неизвестными целями и планами на меня. И магия во мне никак не проявилась ни разу! А на носу Испытание в академии...

На минуточку мелькнула мысль забраться в одну из тех быстроходных воздушных галер, что прибыли к нам явно из каких-то очень далёких краёв Обетованного. А что? Спрятаться где-нибудь на борту и улететь куда ветры лягут! В Тартар всё! Начну с полного ноля там, где меня никто не знает. Глупость, конечно...

— Радуйся, Солнышку после бури подобная! — окликнул меня Славный. Я тяжело вздохнула.

— Я постараюсь, честно, постараюсь порадоваться, — проворчала вместо традиционного ответа, и добавила: — Как-нибудь в другой раз...

— Что-то случилось? — участливо поинтересовался друг.

— Скажи, Славный, — заговорила я после минуты молчаливого размышления на его вопросом, — а откуда ты про могущественный артефакт узнал?

— Про какой это артефакт? — удивился тот.

— Который мы с тобой в катакомбах искали, — напомнила я.

— Ох, то ж когда было! — отмахнулся, было, Славный, но взглянул на меня, и что-то, видимо, на моём лице такое прочитал, что решил говорить серьёзно. — Да ты чего, Солнышко! То ж детские байки! Мы же с тобой уже выросли из того возраста. Ты серьёзно?

Мой мрачный взгляд был ему ответом.

— Ну, это как история про маленькую девочку в чёрном-чёрном хитоне. Помнишь? Её не любили родители, а она оттого стала жуткой врединой. Там ей ещё глазки выкололи, помнишь? В конце байки её задушили, а пока копали яму, чтобы спрятать тело, девочка исчезла! И теперь всякому, кто назовёт её имя трижды, она явится ночью: — 'Отдай мне свои глазки!', — и...

— А это откуда? Вот, откуда это? — взвилась я неожиданно даже для самой себя. — Почему все вокруг всякое знают, а я одна как дура! Вот, что со мной не так?

— Да чего ты, в самом деле-то?! — удивился мой друг ещё больше прежнего. — Такие байки... их ведь обычно травят по кустам детишки... как бы это сказать... шаловливые — так скажу. А ты всегда была такой правильной девочкой, папиной гордостью. Ты с такими, кто подобной ерундой тешатся, и не водилась ни разу.

— Ну, вот, а ты-то?! Ты же водился! — обвинила, сама не понимая в чём.

— Подумаешь! Ну, было пару раз! — Славный отмахнулся совершенно беззаботно. Ещё и фыркнул: — Нашла из-за чего учинять себе трагедию, тоже мне!

Я вздохнула. Ну, вроде бы, логично всё. Не водилась я с такими, кто на шалости был падок. Да я и вообще с мальчишками редко когда играла в детстве. Так ведь и не я одна такая. Может, я зря себя накручиваю, ищу в себе причины, из-за которых всё в моей жизни пошло наперекосяк?

— О! Вспомнил! Эту байку, про артефакт, что самые сокровенные тайны мира открывает, нам Благодарь рассказывал. Что-то он тогда на всех сердит был. Угрожал, что как вырастит большим, так уж у него-то в руках могущественный артефакт точно будет, и вот тогда он нам всем припомнит! Ох и забавная у него тогда рожа была, ха!

Тьфу ты!

На меня словно солнце из-за туч выглянуло: дошло вдруг. И чего я в самом деле мрачному настроению предаюсь? Прав мой демон: да ну их всех! И Славный прав: глупо самой себе трагедию делать! Буду жить! Вот, просто жить! И на полную катушку! Как Роза! И не важно, что вечная оптимистка Роза, скорее всего, просто маска, под которой скрывается коварная шпионка! Эта Роза мне нравится! Буду так же!

-Радуйся, Славный! — наконец, поприветствовала я друга, как полагается, и радостно ему улыбнулась.

— О как, — хныкнул друг, — впрямь, словно солнце из-за туч после бури, — и тоже улыбнулся.

...

Глава 9: Песнь амазонок.

Я запретила себе унывать и усердно искала повод для улыбки. Так что несколько следующих дней пролетели, легки и беззаботны, полны тёплого солнца и моего бесшабашного оптимизма.

Утром я бежала обычные наши круги по саду, при этом сама подзадоривала и подбивала сверстников на то, чтобы толкаться на бегу. Сама звонко смеялась, когда случалось улететь в кусты.

Потом, после бега и гимнастики — завтрак с отцом. Мы оба жадно ловили каждое мгновение этих встреч, чтобы успеть насмотреться друг на друга. Безумно хотелось успеть высказаться и успеть услышать. Но слов, как назло, находилось крайне мало. Молчание, взгляды и дыхание оказывались куда информативнее. После завтрака, который нам назло, заканчивался, отец уходил по делам.

А я тогда настырно прорывалась на занятия по вольной борьбе, куда девчонок, пусть 'со скрипом', но допускали. Конечно, мы занимались отдельно — девочки с девочками, но с тем же тренером и по тем же правилам, что и мальчишки, и это было просто здорово, ибо больше нас вообще никуда не пускали: ни кулачных боёв нам, ни стрельбы из лука. Даже безобидного метания копья нам нельзя. Но я и с допустимым куцым набором упражнений успевала выматывать себя.

Потом, сидя в бане, я наслаждалась болью в натруженных мышцах, непременно сопровождавшей чувство удовлетворения проделанной работой и достигнутыми результатами.

В бане же, кстати говоря, я стала 'звездой сезона' — как это называет мой демон в голове. Девчонки приставали с вопросами, — 'каково это, занятия со свахой?', да — 'что ещё рассказывала Ведьма восточного перевала?'

После бани у нас во фратрии традиционно шли философские диспуты. Проводились они тут же, прямо рядом с банями, в специально обустроенном для отдыха и бесед месте. Взрослые парились раньше нас, и к тому моменту, как мы выбирались из бани, философы 'доходили до кондиции' — как это называет демон в моей голове. Я обычно пристраивалась где-нибудь с краю, и слушала. Он же, мой демон, однажды вот так вот взял, нагло прилепил мне под нос пучок чёрной пакли, на манер пышных усов, ещё пучок на подбородок, и встрял в беседу мудрых! Кошмар! У меня бы сердце лопнуло, но телом правил демон, и демон был спокоен, как гранитная герма!

Легко расплёл предложенный нашими местными любителями философии логический парадокс. А потом привёл — 'для примера' — ещё парочку парадоксов, и тут же разрешил их один за другим. А потом легко поставил в тупик двух умудрённых старцев! И ушёл, зараза, изображая важную походку, кривя ноги и покачивая задом на потеху публики! Моим задом, между прочим!

[Андрей Владимирович] Ну, не утерпел, каюсь! Эти милые старики так заразительно, так энергично обсуждали такие детские логические якобы парадоксы! Удержаться было выше моих сил!

Всякий почти раз ошибка скрывалась в умалчиваемом предположении, которое можно было бы принимать аксиоматически в большинстве житейских коллизий, но всё же есть пределы области действительности сего предположения. Стоит только такое предположение найти и озвучить, ошибка в логических построениях становится очевидна и парадокс естественным образом разрешается.

Местные философы — славные ребята! Их умы остры, да. Но не вооружены как следует. Например, тут совсем слабо с теорией вероятности, и совсем плохо с комбинаторикой. И тут ещё не изобрели науку когнитивистику. Человеческий разум имеет определённые ограничения, известные современной мне когнитивистике. Я тупо и незатейливо перегружал их, чем ставил мудрецов в тупик.

Ну, например, вот такая задача. Решить эту задачку не сможет ни один 'хомо сапиенс', будь он хоть гений. При условии, что слышит её впервые, разумеется.

Итак, представьте себе, что вы — судья на суде присяжных. Есть обвиняемый — эдакий помятого вида мужчина неопределённого возраста, с волосами цвета вороньего крыла. Есть обвинитель — опытный седой муж с глазами, цвета моря. Разумеется, есть защитник — уважаемый муж, не менее опытный, чем обвинитель. В таком исключительно белом хитоне. И есть присяжные. Двенадцать человек, думаю, нам вполне хватит. Вот, выступает обвинитель, и сразу восемь присяжных принимают его сторону. Затем выступает защитник, и его сторону принимают трое из колеблющихся, плюс четверть сторонников обвинения меняют свою точку зрения. Хороший попался защитник. Но обвинение приглашает свидетеля, и после его показаний двое присяжных, согласных до этого момента с защитой, переходят на сторону обвинения. Однако оставшиеся колеблющиеся не верят свидетелю, и принимают сторону защиты. Теперь выступает защитник, и ухитряется посеять сомнения в сердцах троих сторонников обвинения — теперь те колеблются. Выступает ещё один свидетель, и один из сторонников защиты меняет своё мнение в пользу обвинения. Наконец выступает последний свидетель, и все те, кто ещё колебался, принимают сторону защиты. Сложно, не правда ли? Что ж, не посмею мучить вас более, и закончим на этом прения сторон в суде. Внимание, вопрос: какого цвета глаза судьи? Ну, или так: сколько лет судье?

Я так днями напролёт могу! А ещё можно, используя комбинаторику и Булеву алгебру составить уравнение из высказываний достаточной сложности, чтобы невооружённому уму решение оказалось не под силу.

[Солнышко] Он, значит, блистал, а отдуваться приходилось мне! На меня наседали, требуя объяснить, откуда такие познания в философии, да навыки в логике и риторике. Я упрямо валила всё на манускрипты из библиотеки. В которых, вообще-то говоря, не было ничего из того, что выдавал демон, на что мне вполне резонно указывали. А я заявила, что читать надо уметь 'между строк' и додумывать. И всё тут. А что ещё я могла сказать? По-моему, взрослые заподозрили, что это сваха меня натаскивает и обучает. И даже строили какие-то догадки, зачем, дескать, свахе невесту в философии тренировать. Даже знать не хочу, что у них за догадки такие!

[Андрей Владимирович] Чего тут знать? Решили, что Ведьма себе шпионку готовит — это как пить дать. Планирует подложить невесту под нужного Ведьме человека...

[Солнышко] Это не правда! Демон, ты, вот, как заноза в пятке! Ох! Сколько же я из-за тебя натерпелась!

С того дня у нас во фратрии новый аттракцион: после детской бани взрослые, обсудив в моё отсутствие тему очередного философского диспута, дожидались меня, с улыбкой предлагали мне занять табурет, на котором уже лежала чёрная пакля для моих накладных усов и бороды, и затевали философские подначки. Меня явно провоцировали, и радовались, когда я встревала в разговор на подготовленном ими месте. Затем демон что-то говорил, парой замечаний ставя в тупик умудрённых сединами. И все взрослые долго и с чувством смеялись.

А я злилась на демона! За каким рожном он меня в это втравил, гад ментальный?! Он тут блещет, а мне каково?! Я же хорошо, если хоть через слово понимаю! Утешает только, что это всё скоро кончится: день заветного Испытания неумолимо приближался.

После диспутов меня ждала школа, где я занималась с младшими письмом, чтением, и основами псифофории (демон назвал это странным словом 'кибернетика' — я подозреваю, это какое-то демоническое обзывательство). Псифофория — это вычисления с использованием абака (счётная доска такая). Потом проверка тетрадей, а потом меня забирала госпожа сваха к себе на 'вечернее занятие и ужин'.

В первый же такой вечер госпожа сваха предложила задавать ей любые вопросы, без стеснений. Я тут же спросила. И госпожа Ведьма вынуждена была уточнить: любые вопросы, кроме вопросов о ней самой, её семье или её прошлом. Возможные кандидатуры мне в мужья она пока тоже не готова обсуждать. Другое дело, если бы я отказалась от идеи поступать в академию магии. А так — дождёмся Испытания.

Однажды мой демон, завладев мной...

[Андрей Владимирович] 'Жутко звучит. Не говори таких двусмысленных вещей!'

[Солнышко] Звучит жутковато, согласна. А на деле и того хуже! Подсели себе в голову демона — поймёшь каково мне!

Так вот, мой демон как-то раз, взяв управление телом на себя...

[Андрей Владимирович] Вот, можешь ведь ясно излагать. Но я понял, о чём ты.

Одним приятным вечером, попивая горячий напиток (не знаю даже, как это называется, в моём мире таких деталей от древних эллинов не сохранилось) — взвар из трав и ягод на вине с водой, — я прямо поднял животрепещущую тему: