В тени дракона

— Сириус не настолько глуп.

— Что-то я сомневаюсь.

Альбус решил не продолжать данный спор. Яда у Снейпа все равно больше, а проклинать и оскорблять старого школьного врага он может хоть вечность.

— Что обо всем этом говорит сам Том?

— Он в ярости от того что узнал, — ответил Северус. — Он сам был не в курсе и потому чье-то самоуправство вызывает в нем просто бешенство. После убийства Сивого, Темный Лорд стал вести себя крайне осторожно. Изначально у него были большие планы атак, как на магический, так и магловский мир. Но после такого показательного убийства, он решил, что в игру вступила третья сторона, и стал выжидать нового хода этого... Тени.

— Тени?

— Так его прозвал сам Темный Лорд, — пожал он плечами. — Не знаю, чем он руководствовался, но возможно ему известно что-то большее, вот только этим он не делится.

— Говорил ли он что-то о Гарри?

— Нет. Ему и не интересно было. Разве что бросил пару фраз, как можно было бы через него добраться до Поттер, но узнав, что они не ладят, просто махнул рукой. Мальчишка его не интересует вообще.

Что ж, это хорошо.

Слежка за мальчиком ничего странного не обнаружила, лишь прогнозируемые изменения в личности. Стал чуть более активным и сдержаннее, но пока ничего радикального. Жаль домовики не могут следить за ним постоянно.

— Ладно, мне нужно обдумать всю ситуацию и пересмотреть планы, — сказал Альбус. — О случившемся никому не говори и лучше, чтобы об этом никто не знал. Я уже попросил Сириуса молчать, а его домовик пока побудет в Хогвартсе.

— Я поищу что-нибудь по поисковым заклятьям, — кивнул Северус поднимаясь.

— Доброй ночи, Северус.

— И вам приятных снов, Альбус...

Зельевар покинул кабинет и ушел к себе, а Альбус спрятав медальон в специальный сейф, сам отправился спать. Думать над планами лучше на свежую голову...

* * *

Никто точно не знал, что произошло в данный момент. Никто и предположить не мог, что такое может случиться, но ряд событий произошедших за последнее время привел ситуацию к этому результату.

Крестраж в сейфе директора и еще один спрятанный в глубинах Выручай-Комнаты начали... пульсировать, словно пытаясь связаться друг с другом...

Глава 20. Топя горе в стакане.

Опрокинув еще один стакан, Сириус вытер слезы и налил себе новую порцию алкоголя. Увы, пить пришлось в одиночестве, так как Лунатик уже как неделю на задании Альбуса, а потому Бродяга только и мог, что в одиночестве глушить боль в огневиски.

Он выпил еще и налил снова, пытаясь заглушить ужасные муки в своем сердце. Алкоголь грозился скоро уже закончиться, но сейчас это мало его волновало. Хотелось просто забыться и исчезнуть, раствориться и забыть все, лишь бы боль ушла из него.

Дверь в его комнату открылась и внутрь вошел...

— 'Джеймс? — подумал он с некой надеждой в душе, но надежда быстро рассыпалась о жестокую реальность. — А, это просто Гарри'...

— Сириус, — мальчик подошел. Он выглядел очень взволнованным и обеспокоенным. — Ты в порядке?

— Я... в норме... — соврал он. — Просто... просто...

— Если хочешь выговориться, я могу выслушать тебя, — сказал парень. — Мне не впервой.

— Приходилось слушать нытье пьяных мужиков? — грустно усмехнулся он опрокинув еще стакан.

— Дядя Вернон редко напивался, но когда все же глушил горе в стакане, то ему нужен был собеседник. А я умел сидеть тихо и слушать.

— Он... бил тебя? — его голос слегка дрожал.

Он знал, что отправив мальчика Петунье, обрек того на не самую счастливую жизнь, но всячески старался отстраниться от любой информации о нем. Сейчас же, когда ситуация резко поменялась, ему было страшно узнавать подробности жизнь мальчика. Чем больше он узнавал, тем больнее ему становилось.

— Нет, дядя может, не был от меня в восторге, но никогда не бил, — покачал он головой. — Мои отношения с родственниками были не очень хорошими, но все же до рукоприкладства, издевательств, голодовок и прочего никогда не доходило.

— Ясно...

Сириус выпил еще, а Гарри присел в кресло напротив.

На секунду Блэк будто вновь увидел то время, когда он сидел так и выпивал в компании своих лучших друзей — Мародеров. Рядом всегда был Джеймс и всегда придумывал тему для их пьяного разговора. Наклюкавшийся Питер поддакивал и хохотал, а самый трезвый из-за высокой сопротивляемости алкоголю Римус пытался не дать их больной фантазии перейти в активную фазу.

Как когда Сохатый предложил переодеться в девчачьи шмотки и пробраться в женское общежитие, чтобы повеселиться. Конечно, одежка никогда бы не обманула сигнальные чары, но тогда такие мелочи их мало волновали. Хорошо Римус сумел найти только те паршивые платья и Джеймс отказался надевать что-то не подходящее ему под цвет глаз, а то ведь реально бы пошли.

Да, веселое было время... самое лучшее...

— Моя семья была не самой приятной, — начал он. — Отец рано умер, а мать, то ли от горя, то ли еще от чего, начала постепенно сходить с ума,— он налил алкоголя в стакан. — Она была строгой и требовательной к нам с моим младшим братом и кузинам. Хотела вырастить из нас таких же снобов и ненавистников маглов как и она. Не знаю, может, маглы отца и убили, или еще что, но все связанное с ними и не чистокровными она люто ненавидела и пыталась нам все это привить, — он пожал плечами. — Кузины учились в Хогвартсе, потому от ее влияния были более-менее защищены, а вот нас с братом она мучала постоянно. У меня был характер и смелость, а потому я перечил ей и защищал Реги, за что часто был наказан. Зато задница после такой жизни у меня как камень стала, — рассмеялся он. Вспомнил как ему кнопки на стул подложили, а он их даже не почувствовал и целый урок спокойно сидел. Вообще-то, тогда он заклинанием штаны укрепил, но сделал вид, будто ничего не заметил. Вытянувшиеся рожи тех придурков стали отличной наградой за терпение. — Но когда я ушел в школу сам, бедняга Реги остался с ней один... Брат ведь был младше меня...

Он вздохнул.

Тогда он ничего не мог поделать, но был так опьянён свободой от надзора, что из его пустой головы окончательно вылетели всякие мысли.

— Я поступил на Гриффиндор, что явно взбесило мамочку, — он фыркнул. — Это наши отношения испортило еще сильнее, но в тоже время мы с братом тоже начали отдаляться. Я не знал, проникся ли он к матери сочувствием или притворялся, чтобы она не пилила его, но он старался соответствовать ее требованиям. Поступил на Слизерин и мы с ним потом редко говорили. Я... я поддался этой глупой межфакультетной войне и считал всех Змей врагами, так что и с братом больше не говорил... Наши жизненные пути с Реги разошлись, — он вздохнул и выпил еще. — Потом мы с матерью рассорились, и я ушел из дома, и приютил меня тогда Джеймс. Его родители умерли вскоре от драконьей оспы, потому мы стали с ним особенно близки, как братья...

Многие почему-то думали, будто у Сириуса и Джеймса были какие-то романтические отношения, но это вообще не так. Блэк никогда из этих не был, а Джеймсу нравилась Лили, но он так и не нашел того, кто эти слухи распространял. Скорее всего, это был Нюниус, только он мог придумать столь жалкие попытки очернить.

— После школы я пошел в Аврорат с Джеймсом, а затем и к Ордену Феникса присоединился, и вместе мы боролись с Пожирателями Смерти... — он прервался. — Среди которых оказался и Реги... Мой родной брат был моим врагом... Это было ужасно, но тогда я даже не пытался понять его или поговорить. Свято уверенный, что все Пожиратели — Зло, а мы — Орден — Добро, я игнорировал все попытки Реги связаться со мной... Даже его последнее письмо я сжег не читая... А ведь столько можно было избежать.... Если бы я переступил через свою гордыню...

Он проклинал себя за эти ошибки, он ненавидел себя и не мог простить.

— Прости меня, брат, прости... Я так сожалею...

Как же было приятно жить в иллюзии, и свято верить в Добро и Зло, что мир поделен на Черное и Белое. Что он на стороне добра... Но после предательства Питера эта вера рухнула... Предательство, потеря друзей, и... несправедливость случившаяся с Гарри... Это чуть было не сломало его... но лишь Сохатик не дала ему умереть... лишь ради нее одной он сейчас живет...

— Мне очень жаль, Сириус, — произнес Гарри. — Я... никогда не смогу понять, что вы сейчас чувствуете,... он опустил голову. — Разве что отчасти... Я в своей жизни потерял лишь родителей, но... я даже толком не знаю, как они выглядят...

— Что? — удивился Бродяга и чуть бутылку не выронил.

— У меня нет их фотографий, а мне лишь говорили, что я похож на отца, а глаза как у мамы, но хотя бы как папа выглядел в молодости я узнал, заглянув в Омут Памяти Снейпа... Ну и школьные фотографии видел, но там они еще дети... Потому мне сложно сказать, что-то конкретное... — он почесал затылок. — Мне сложно понять, что ты чувствуешь. Мои родственники старались не замечать мое существование. Я даже имя свое только в шесть лет узнал... — он вздохнул. — Мне посоветовать тебе нечего... Зря я вообще начал говорить об этом... Прости... я сам уже запутался, что хотел сказать...

— Ничего, — он грустно улыбнулся. Этот мальчик искренне хочет помочь ему, но просто не знает как. Это мило. Он и правда, больше похож на Лили своим характером. Такой же добрый. — Посиди со мной... немного...

Мальчик кивнул, а Сириус, выпив еще стаканчик начал погружаться в спасительное беспамятство...

* * *

Когда Сириус заснул, я забрал у него бутылку и стакан, отодвинул столик от кресла, а самого мужчину накрыл покрывалом с дивана. Самого его перекладывать я не стану, не подниму, а магией перенести, не уверен, что смогу, ронять его не хочется.

Покинув его комнату, я закрыл дверь.

— Долго ты тут? — спросил я Генни.

Та сидела у стены и, обняв коленки, смотрела в пол.

— Не твое дело, — буркнула она.

Не мое, так не мое, спорить сейчас у меня нет никакого желания.

— Не люблю, когда Сириус пьян, — произнесла сестра. — Он... просто невыносим...

Генни как-то необычно тиха.

— Как тетя Мёда?

— Уже уснула.

— Ясно... Иди и ты спать, — сказал я. — А мне нужно новую подушку найти...

Я ушел оттуда, оставив Генни одну. Та не стала там задерживаться и вскоре отправилась к себе. Я же занеся бутылку и стакан на кухню, нашел себе новую подушку, а старую, что встретилась с ножом, выкинул.

Лег в кровать и закрыл глаза, мечтая лишь вновь увидеть тот прекрасный закат и почувствовать нежные руки обнимающие меня...

Глава 21. Потускневшее сияние.

После той памятной ночи прошло несколько дней, и жизнь в доме 12 на площади Гримо постепенно приходила в норму. Взрослые не хотели говорить о произошедшем, а мы с Генни данную тему не поднимали, старательно делая вид, будто ничего не случилось.

Мы даже пару раз ссоры затевали, просто чтобы отвлечь тетю Меду от мрачных мыслей и сконцентрироваться на том, чтобы наш конфликт прекратить. Пожалуй, это был первый раз, когда мы с сестрой пытались добиться чего-то вместе ради кого-то другого.

Друзьями нас это не делало, но ради тетушки Андромеды мы постарались как-то примириться с существованием друг друга. Хотя бы на время.

С Сириусом же все более-менее нормально. После той ночи он протрезвел и зарылся в работу, дома появляясь только под вечер.

Ему тоже нужно время, ну а мы просто подождем.

В целом же жизнь тут не изменилась. Я все также бегал, готовил и учился в библиотеке, а Генни тренировалась, уплетала приготовленные мной пироги, и большую часть дня проводила в Норе со своими друзьями.

Мне же от этого было только лучше.

Я просто отдыхал от шума и занимался своими делами, попутно пытаясь разобраться в себе.

Когда напал домовик, меня будто что-то предупредило. Того странного сна с той девушкой я больше не видел, но скорее всего приснился он мне после 'обнимашек' с Гермионой. Ну когда она сидела у меня на спине, вот и приснилось такое. Чувство было знакомым.

Но вот как я почувствовал опасность, мне не понятно.

И ощущалось это все словно предчувствие, как тогда с лестницей. Я будто осознал, что если сделаю шаг, то погибну, и когда спал, то тут же проснулся и среагировал на угрозу. Словно это не девушка мне что-то говорила, голос которой я не могу вспомнить, а будто внутри меня что-то вскрикнуло и потянуло.

— 'Что же со мной происходит?'

После месяца в неизвестности я возвращаюсь. Кошмары и головные боли резко прекращаются, благодаря тому, что я теперь высыпаюсь, и проблем с едой у меня нет, эмоции не так сильно фонтанируют. Просто я, когда голодный, то становлюсь раздражительным, а из-за недосыпа аппетит был не очень, вот и нервы тоже сдавали, но теперь-то таких проблем нет. Да и музыка помогает успокаиваться, когда накал чувств становится слишком сильным. Потому на пятом курсе мне было так хреново. Теперь же, когда эмоции не так сильно властны надо мной, я могу в спокойной обстановке обдумать все.

И чем больше я думаю, тем больше боюсь.

Далее происходит стычка с троллем.

Реакция у меня была вполне обычной. Я от василиска также бегал, хотя там все же то ли выносливость была получше, то ли не помню уже просто, но тут я выдохся быстро. Вероятно, потратил больше магической энергии, чем думал. Затем мое необычное состояние, когда улучшилось зрение и идеально получилось секо.

Ну и тот голос... до сих пор не понимаю, что это было.

Кстати, я потом проверял насчет магии.

У меня и правда секо оказывается весьма неплохо получается. Ударные, взрывные, поджигающие и просто проклятья применяются через раз, но вот режущее выходит крайне легко. Сам от себя такого не ожидал.

Поскольку в доме не только тренажерный зал есть, но и комната для магических дуэлей, там я смог отработать пару заклинаний. А благодаря тому, что на моей палочке Надзора нет, то и колдовать я мог свободно. Плюс я не делаю ничего секретного, потому и не скрывался.

Ну и умение использовать что-то одно, мастером магии меня не делало.

Генни, конечно, хмыкнула, увидев, что у меня что-то получается, но одно дело уметь применить, а второе понимать, когда и как применять. У меня было умение использовать, но вот опыта, нет, а потому чтобы это заклинание было хоть сколько-нибудь полезным, мне нужно много тренироваться, а лучше участвовать в дуэлях.

Но пока не с кем. Сестра не горит желанием мне помогать, а предложить ей в награду нечего, потому придется обойтись пока. Может потом найду чем ее убедить.

Ну и одно заклинание всегда будет бесполезно в битве. Если я буду применять только его, то это будет предсказуемо и защиту против такого очень легко и быстро выстроят и моя сила станет бесполезна.

— А я только порадовался, что научился чем-то хорошему, — вздохнул я. — Ладно, будем...

— БУ!

— УАх! — подскочил я от неожиданности и отпрыгнул.

— Хи-хи-хи-хи-хи, — рассмеялась Гермиона, смотря на меня.

— Ты... — зарычал я.

— Прости, ты так увлеченно о чем-то думал, что я не могла удержаться, — вытерла девушка слезы от смеха. — Привет, Гарри.