S-T-I-K-S Псих

У неё вырвался тяжёлый вздох, потом она, постанывая, начала двигаться. Темп всё ускорялся, она была близка к разрядке, чтобы ускорить, я встал с кровати и поддерживая её за ягодицы, как будто она ничего не весила, резко ускорился. Реакция Фатимы не заставила себя ждать. Если в округе были монстры, то они уже бегут сюда, ибо такой вопль нельзя было не услышать. Чтобы она не упала, слетев с меня в конвульсиях, пришлось крепко прижать её к себе. Обхватив ногами мою талию, она стиснула их с неженской силой, а ногти, вонзившиеся мне в спину, живо напомнили кусача. Наконец, она затихла и медленно сползла с меня. Ноги её подкосились и, чтобы она не упала, мне пришлось поднять её на руки и отнести на диван. Уже через минуту она тихонько посапывала.

Я, получив чего хотел, тоже завалился в кровать, подвинув Сову. Она, кстати, не прочь была продолжить, но я устал и прошептал ей:

— Хорошего понемножку, спи.

Заснули мы быстро и до утра никто нас не тревожил.

Глава четырнадцатая

Утром нас с Совой разбудила Фатима. Она, заикаясь от ужаса, поведала нам, что за дверью стоит какой-то монстр вооот таких размеров. Мы прониклись и пошли открывать дверь. Монстр оказался лотерейщиком, но каким-то уставшим, видимо, давно не ел. Дверь он выломать не мог, а в окно бы не пролез. Не вступая в долгие дискуссии, я распахнул дверь, которая открывалась наружу и естественно стукнула монстра по наклоненной вперёд голове. Тот слетел с крыльца и кубарем покатился от нас, тут же вскочил и, собравшись с силами, кинулся на нас, явно обрадованный долгожданной добыче. Увы, вопрос о том, кто здесь охотник, а кто добыча, решался не в его пользу. Я перехватил его за горло и подержал какое-то время над землёй. Смотрелось эффектно. Человек достаточно скромных габаритов держит одной рукой тварь вдвое больше себя. К сожалению, руки твари были при этом свободны и к тому же куда длиннее моих. Пришлось увернуться от удара и, выпустив его, нанести удар кулаком в висок. Толстая кость вмялась в череп, лотерейщик, словно пустой куль, свалился, где стоял, девушки восторженно аплодировали, а я растирал отбитый кулак. Перелома нет, но боль адская. Надо бы завести себе оружие ударно-раздробляющего действия. Булаву или кистень. Другие рейдеры предпочитали клюв — короткую кирку, предназначенную для пробивания черепов заражённых. В местах, бедных патронами, только так пустышей и зачищали. Дёшево и сердито. Но мне клюв не нравился, некрасивый он.

Сходив в дом за ножом (второпях только трусы натянуть успел), я принялся вскрывать споровый мешок. Результат обрадовал. Показал спутницам, как выглядит горох. Рассказал и то, для чего он нужен. Они тут же живо заинтересовались дарами, но я не знахарь, если сами никаких новых способностей не чувствуют, то я им не помогу. На стабе разберутся.

В путь мы отправились, не завтракая. Причины были простые, всё, что можно было съесть, съели вчера. Погрузившись в броневик, выехали на шоссе. Начал напрягать уровень бензина. Лампочка пока не горела, но осталось меньше трети бака. Нужно как можно скорее доехать до обитаемых мест.

Улей не стал нас мучать. Обитаемые места показались довольно быстро. Сначала навстречу нам проехал армейский "Урал" в сопровождении БТРа, а чуть позже мы увидели, что асфальтовая лента дороги упирается в ворота КПП воинской части, которая отнюдь не пустовала. Более того, часть оказалась внушительных размеров военным городком, со множеством складов, казарм и штабов. Что характерно, караульные вышки присутствовали, хотя и в небольшом количестве, а вот привычных стен с шипами не было видно. Обычный бетонный забор с витками "Егозы" по верху.

На КПП нас остановили и поинтересовались, кто мы и чего хотим. Я назвался рейдером-одиночкой и представил своих спутниц, сказав, что их похитила и удерживала в рабстве неизвестная группа на маленьком стабе в глухомани, а я их освободил и хочу пристроить в приличном месте. Солдат в форме и со знаками различия выслушал всё внимательно, после чего пошёл докладывать по телефону. Его коллега тем временем открыл ворота и знаками велел нам проезжать. Машина въехала на территорию и остановилась. Я не знал, куда ехать дальше. Тот же солдат подошёл и вежливо предложил пройти в неприметный серый одноэтажный домик. Туда за нами придут. Так я и сделал. В домике нас проводили в комнату, похожую на актовый зал. Через примерно десять минут, туда подошел молодой, офицер в повседневной форме с погонами капитана и представился:

— Капитан Бородин, местный особист, представьтесь, пожалуйста.

Я представился и представил обеих спутниц. Рассказал всё то же, что рассказывал солдату на КПП. Капитан слушал меня, временами кивая, после чего сказал:

— К вам претензий нет, вы немного подождите здесь, мы с девушками побеседуем. Очень заинтересовали нас эти злодеи.

— Так их немного осталось. Я немного проредил поголовье. Не люблю, знаете ли, работорговцев.

— Есть мнение, что это не работорговцы, а гораздо хуже. Постараемся узнать подробности.

Девушки ушли с ним, оставив меня скучать в одиночестве, разглядывая плакаты с наглядной агитацией. Минут через пять в зал пришла молодая красивая женщина, одетая в гражданское и принесла стакан крепкого сладкого чая в подстаканнике.

— Бородин распорядился, — объяснила она, — не скучайте, скоро за вами придут.

Действительно, скоро за мной прибыл солдат и предложил пойти с ним. Идти оказалось недалеко. Всего-то в другой конец коридора. Там в кабинете сидел Бородин, и вид у него был донельзя озадаченный. Я сел на стул перед ним.

— Вы сможете показать на карте место, где вы были?

— Думаю, что да, а зачем?

— Данных людей и данное поселение необходимо уничтожить. Показания девушек однозначно говорят о сборе материала для внешников, фермы — тоже показатель.

— С этого места поподробнее, — попросил я, — какие фермы? Что там выращивают и на кой им рабы?

Бородин подозрительно на меня посмотрел.

— Как давно вы в Улье?

— Да, с месяц где-то.

— Ваш крёстный вам немного рассказал о местных реалиях.

— Да, почти ничего, его монстры съели в тот же день.

— Это заметно. Слово "муры" о чём-нибудь говорит?

О мурах я читал в брошюре. Но это была последняя глава и, читая её, я был уже сильно пьян. В памяти почти ничего не отложилось. Какие-то муры работают на каких-то внешников, те и другие — очень плохие люди и их нужно убивать при встрече.

— Очень смутно. Объясните.

— Если кратко, то в некоторых мирах, опередивших другие в развитии, научились проходить в Улей. Естественно, что местная зараза берёт этих людей на общих основаниях, поэтому они могут себе позволить только кратковременной пребывание здесь и только в противогазах.

— Понял, — кивнул я, — это, стало быть, внешники, так?

— Так, — ответил Бородин, — но сюда они приходят не только и не столько в исследовательских целях. Оказалось, что органы и ткани иммунных, особенно старожилов Улья — прекрасное лекарство от многих смертельных болезней, даже от старости помогают. Соответственно и стоят эти лекарства в мире внешников целое состояние. Они приезжают сюда на охоту. А мы — дичь. Нас ловят и разбирают на запчасти.

— Так, — кивнул я снова, — а муры?

— Как я уже сказал, внешники сильно ограничены в свободе передвижения по территории Улья, поэтому им нужны помощники из местных, вот их-то и называют мурами. Основная задача по отлову иммунных ложится на их плечи. Им щедро платят, горохом, жемчугом, у внешников, отлично обеспеченных тяжёлым оружием, нет проблем с отстрелом развитых заражённых. Ну, а когда в силу каких-то причин мур становится бесполезен, его просто отправляют на стол.

— А фермы? — я уже догадался об их предназначении, но хотел услышать подтверждение, — я правильно думаю?

— Не знаю, что вы думаете. Мысли я пока читать не умею. Как уже сказал, внешников интересуют только старожилы Улья. Но таких сложно поймать, куда проще наловить новичков, которые безоружны и не сопротивляются. Для них организуют фермы. Где их держат, как скот. Кормят, дают живец, постепенно начинают разделывать. То кровь сольют, то гениталии отрежут, то почку удалят. При нужном количестве живца органы регенерируют, но и этому есть предел, к тому же внешники не любят ждать, поэтому на фермах редко кто живёт больше трёх месяцев. Теперь вы понимаете, чего мы хотим?

— А я там ночевать оставался. Могли и меня?

— Возможно, а возможно и нет, в целях конспирации могли добросовестно изображать постоялый двор. Только страсть к молодым девушкам подвела их. И правда, зачем их отдавать на ферму, если здесь они дозреют точно так же, но ещё и принесут удовольствие и прибыль?

— Я вас понял. Что будем делать?

— Через пару дней вернутся люди из рейда. Двинем туда и постараемся взять их живыми. Дальнейшие действия — по результатам допроса. Вы, если не против, послужите проводником, можете и поучаствовать, девушки сказали, что вы хороший снайпер.

— Да, вы только патронов подбросьте. Я и в допросе могу поучаствовать.

— Отлично. Машину пока загоните в бокс. Вам покажут место в общежитии. Послезавтра будьте готовы.

Я кивнул. Разговор был окончен. Меня проводили в соседнее здание, где предоставили просторную комнату. Здесь было три кровати с тумбочками, но соседей не наблюдалось. Беглый обыск дал туалет в конце коридора и душ на первом этаже. Вахтёру я задал вопрос, где найти магазин и столовую. Он показал. На вопрос, какая валюта в ходу, он на какое-то время задумался и выдал, что здесь, типа, коммунизм, всё бесплатно. Этот факт меня обрадовал. Магазин ассортиментом не отличался, но водка и уксус там были. В столовой меня накормили вкусным супом, а на второе был питательный омлет. Если это армия, то это хорошая армия, в армии, где я служил, кормили куда хуже. Допивая компот, я разговорился с зашедшим сюда офицером. Спросил у него, как называется стаб и чем живёт. Он не стал секретничать.

— Во-первых, это не стаб, — удивил он меня, — просто кластер с большим периодом. Есть специалисты, которые подсчитали, что период у него — тридцать пять лет с хвостиком. Загрузился он всего шесть лет как. Вот с тех пор выжившие и живут тут. Нехватку кадров пополнили за счёт прибывших. Ресурсы добывают на соседних кластерах, особенно интересны не столько магазины с продуктами, сколько военные склады. Особенно склад ГСМ, который находится неподалёку и грузится раз в два месяца. Да и железнодорожный тупик, расположенный тоже в пределах досягаемости, исправно снабжает углём. Единственный недостаток — мало людей, особенно женщин, которых и до попадания в Улей здесь было немного. Так что на приехавших девушек уже набралось по три десятка потенциальных мужей.

Я порадовался за них, но предложение остаться самому пока отклонил. То есть поживу здесь некоторое время, помогу в операции против муров, а потом отправлюсь дальше. Мне на одном месте сидеть не нравится. Передвижения мои никто не ограничивал, поэтому после обеда удалось погулять по территории городка. Всё до боли знакомо. Таких городков было много и они мало чем отличались один от другого. Здесь были ангары с техникой, вокруг которой бегали солдаты, занятые починкой. Был клуб, где, подозреваю, показывали старые фильмы. Была медицинская часть, куда абсолютно здоровые солдаты обращались просто затем, чтобы поглазеть на молоденьких медсестёр. Все материальные блага распределялись централизованно, со складов, можно было пойти и взять, если тебе что-то нужно. Оружие выдавали под роспись. В целом, хорошее место, можно здесь остаться и прожить жизнь. Другому, но не мне. Да и жизнь в Улье — очень растяжимое понятие. Можно прожить двести лет, а можно загнуться завтра, неудачно повстречавшись с рубером. Так что, вылазка на муров, и прощаемся.

Вечером, когда я маялся от безделья у себя в номере, пришла мысль почистить оружие. Я сходил в бокс, взял винтовку и принадлежность для чистки, вернулся в номер и занялся привычным делом. Чистить оружие, как и точить нож, — занятие особое, сравнимо с медитацией. Монотонность тут не помеха, а, скорее, плюс. Мысленно можно убегать далеко, а руки автоматически будут делать то, что нужно. Нагар в стволе был почти незаметен, но чистка никогда не будет лишней. Для таких, как я, исправность оружия определяет продолжительность жизни. А винтовка нравилась мне всё больше. Не понимаю, как я мог поначалу отказываться от такой замечательной игрушки. Помимо удобства и точной стрельбы, оружие было просто красивым. Удобный пластиковый приклад, упор для щеки, рукоять, которую приятно держать в руке. Ствол с дульным тормозом, который казался образцом прочности и надёжности. Я взял её в руки и приложил к плечу. Она предназначена для стрельбы с сошек, но мои физические кондиции позволяют использовать и с рук. Прильнув к прицелу, обвёл видимое через окно пространство. Сейчас нажму на спуск, и пуля полетит точно сюда, или вот сюда. На спуск я нажал, но выстрела не последовало. Оружие я, как всякий вменяемый человек, перед чисткой разрядил.

В этот момент в дверь постучали. Я догадывался, кто это. Оставалось только непонятным, какая из них? Открыв дверь, увидел Фатиму, она стояла и хитро улыбалась, скосив ещё больше свои азиатские глаза. Вместо уличной одежды она надела довольно симпатичный махровый халат, а мокрые волосы говорили о том, что только что из душа.

— Сова себе мужа нашла, — заявила она с порога, — а я пока нет, можно, с тобой поживу?

— Живи, — я кивнул в сторону комнаты, — чем заняться планируешь?

— Пока не знаю, но в рейд на этих козлов точно поеду.

— Так хочешь повоевать? Не замечал за тобой.

— Знахарь у меня талант нашёл, да не просто талант, а суперспособность, нимфа называется, могу любого мужика заставить что угодно сделать, как гипноз, только лучше. Вот я найду того, кто меня бил и буду над ним глумиться.

— Какая ты, — изумился я.

— Но, я подписку дала не использовать нигде, кроме боевых операций. Честно. Никого этим не обижу.

— Ясно, — ответил я и посмотрел на вычищенную винтовку, — тебе оружие нравится?

— Такое да.

— Возьми, — я поднял с поле винтовку и протянул ей, — возьми в руки, прицелься, наведи на что-нибудь.

Я держал ствол в руках, а она направляла его в одну и в другую сторону, поднимала выше и ниже.

— Вот, теперь ты нажимаешь спуск, и человек, на которого направлен прицел, умирает. Да не просто умирает, а разлетевшись на части. Это не просто кусок железа, это власть, вроде той, что дал тебе Улей. Власть решать, жить человеку или умереть.

Она согласилась, хотя, конечно, и не разделяла моей страсти. Не к оружию, естественно. Оружие может быть красивым, уродливым, эффективным, убогим, но оно — лишь средство. Средство для того, чтобы убивать себе подобных. Кроме того, есть и другое оружие, то, которое мы носим в себе. Не только сила, боевые навыки или дары Улья. Это сама готовность убивать. Ради выгоды, для защиты или, в моём случае, просто для удовольствия.

Мои рассуждения она прервала вопросом приземлённым.

— Мы жрать сегодня будем?