Коносубарский кантай

— Раньше в пати ходил?

— Ходил, — согласно кивнул кошкопарень. — Первая команда постепенно пересобралась в пати танков, и мне там с тряпочной бронёй делать стало совершенно нечего. А вторая решила ускоренно апаться на высокоуровневых монстрах... Мир их праху.

— А ты как выжил?

— Да я им сразу сказал, что без жреца, способного воскрешать, идти на такую монстрятину пачкой лоулевельных нубов — чистое самоубийство. Вот меня накануне похода и выгнали из команды.

Саша в задумчивости побарабанила пальцами по столешнице. Кандидатура, вроде бы, весьма неплоха... А уж по сравнению со Сваллоу...

— Кшарр, надеюсь, ты понимаешь, что, прежде чем принять решение о членстве в пати...

— Спокойно, глава, — прервал её кошкопарень, хитро улыбнувшись. — Испытательный срок — обычная норма в любой команде.

— Это хорошо, — кивнула Саша. — Тогда, для начала, потренируемся на кош... кхм, прости, на лягушках. Второй сезон размножения как раз в разгаре, да и противник уже достаточно известный и изученный.

— Принято, — согласился Кшарр. — Когда собираемся?

Саша посмотрела на Черри, так и не отлипающую взглядом от ушек парня, глянула на свои руки... А почему бы и нет?

— А давай прямо завтра и начнём.

— Хорошо, глава...

— Саша.

— Хорошо, Саша, — кивнул кошкопарень. — С самого утра буду здесь.

Канмусу, посомневавшись, скорее, для вида, нежели из личной вредности, всё же поинтересовалась:

— Тебе хоть есть где переночевать?

— Мы тут с парнями общую комнату снимаем, на втором этаже, — из-под плаща выскользнула узкая ладонь, сложилась в кулак, а оттопыренный большой палец с прозрачно-белым острым коготком указал наверх. — Так что не потеряюсь, глава.

— Договорились, — согласилась Дева Флота. — Значит, увидимся утром, Кшарр.

— Доброго вечера, девушки, — вежливо кивнув, кошкопарень накинул капюшон и, встав из-за стола, беззвучно растворился среди снующих по проходу официанток и авантюристов.

Саша, зевнув, покосилась на замершую с мечтательным выражением на лице Глубинную:

— Ну что, Черри, пора домой? А с ушками, если всё выгорит, ты ещё успеешь наиграться.

15.

Темнота, тишина, покой. В редких окнах ещё горел свет, да мелькали вдали шатающиеся силуэты припозднившихся гуляк. Небо затянуло низкими облаками. Саша улыбнулась, нет-нет, да поднимая взгляд вверх: там, на Земле, ещё будучи обычным человеком, а не канмусу, она любила такую погоду — облачность низкая, но без дождя, и почва, прогретая за день, не так сильно остывает, и тепло ещё долго не рассеивается, как-то разом трансформировавшись в приятную лёгкую прохладу, и почти неощутимый ветерок ласково касается кожи, перебирает волосы...

Медленно и глубоко вздохнув, Черри выскочила вперёд и, вскинув руки, кружась, тихонько рассмеялась:

— Хорошо-то как!

Показательно небрежно заплетённая коса, не выдержав такого издевательства центробежных сил над собой, почти мгновенно расплелась, освободила водопад длинных белых волос.

— Ты не белянка, — хмыкнула канмусу, пытаясь представить, как Глубинная сейчас выглядит, если посмотреть сверху. — Ты — снежинка.

Дева Бездны резко остановилась, волосы по инерции захлестнули вперёд, на миг скрыв за собою лицо Харизмы.

— Командир, обратно водой?

— Ну уж точно не пешком, — фыркнула канмусу. — Только за городом, а то стражу перепугаем.

— Яй-яй! — от неудержимого счастья Черри чуть ли не запрыгала на месте. — А там — смахнёмся?!

Оторвав ладонь от лица, Александра недовольно отметила про себя, что жест «ликодлань» слишком уж прочно вошёл в перечень наиболее часто используемых ею в этом мире. С другой стороны, а почему бы и нет? То неглубокое озерцо, что нашлось в полукилометре от замка Вердии, для тренировочного полигона было малопригодно, слишком близкое дно, изломанная береговая линия, где между берегами в самом широком месте — метров двадцать, не больше. Тут не то, что скорость набрать не успеешь — даже простая прогулка по воде может быть чревата для окружающей флоры.

— Смахнёмся, Черри, — ворчливо согласилась Саша. — Иначе, чую, ты не отстанешь.

— Не отстану и не слезу, — согласно закивала Глубинная, едва ли не подрагивая от нетерпения и предвкушения скорой разминки.

«Чо-та я непозволительно расслабилась», — с некоторым раздражением подумала Саша, уловив ментально-эмоциональное эхо активизировавшихся феечек.

— Да что за нах? — пробурчала она себе под нос. — Никогда такого не случалось, и вдруг опять...

— Джекпот! — проорала странно искажённым мужским голосом фигура, почти неразличимая в тенях, размахивая сжатым кулаком.

Не вынимая рук из карманов, Саша большими пальцами через ткань одежды провела от выпирающих тазовых косточек к паху — нижнее бельё на месте. А вот судя по крайне агрессивного вида феечке из добровольцев, закатывающей рукава форменной робы, всё же что-то, да произошло.

— Это чо за барби-сайз?! — фигура, закутанная в плащ, на миг вывалилась в тусклый круг света, даруемого дежурным фонарём, и попыталась большими и указательными пальцами обеих рук растянуть что-то крошечное, размером не больше четверти почтовой марки.

Пока Харизма хлопала глазками, а Саша боролась с инстинктивным желанием призвать снасть, что было бы очень печально, как минимум, для всего жилого квартала, феечки времени даром не теряли.

С улюлюканьем, не слышным людям, четыре духа-помощника устремились в бой, оставив пятого на подстраховке стратегической высоты. Миг — и крохотные фигурки растворились в тенях, а пару секунд спустя фигура вора вывалилась из темноты, яростно рассчёсываясь и периодически хлопая себя по телу — словно пытаясь погасить или сбить пламя.

Бесполезно. Феечки — создания, состоящие в особых отношениях с материальностью, так что пытаться поймать их — задача, заранее обречённая на провал.

Неудавшийся вор, видимо, до таких выводов дошёл самостоятельно, после чего начал безостановочно махать руками, выдавая сверхскоростным речитативом, достойным какого-нить матёрого рэпера, монотонное:

— Кража!.. Кража!.. Кража!..

— Ой, — выдохнула Черри, заливаясь настолько густой краской, что даже в темноте это стало заметно.

Саша, за это время успевшая в тенях преодолеть почти половину пути, разделявшую их и вора, обернулась на миг, и этого вполне хватило, чтобы увидеть пунцовую, горящую искренним возмущением Харизму, пытающуюся удержать на месте псевдоткань, что судорожными движениями порывалась покинуть тело носителя с каждым новым выкриком незнакомца.

— «Белянка, вспомни Ктулху!», — Дева Флота буквально вбила в ментальное тело Глубинной раппорт.

Шансов на успех почти не было — всё же разные частоты, да и не притёрлись они ещё толком, чтобы выйти на какие-то общие... Но...

— Ктулхус бёнин лафф! — звонкий голосок Черри вспорол ночь, а вслед за ним от Девы Бездны в сторону вора выстрелило веретено туго переплетённых щупалец.

— Да маю твать! — рыдал вор, ёрзая в крепчайших объятиях тентаклей. — Только не туда! Я не хочу терять эту девственность!

Лишь подойдя ближе, Саша заметила, что щупальца не только спеленали представителя маргинальной прослойки общества, но и активно изучали его тело, забравшись под одежду.

— Черри, притормози, — коротко бросила канмусу подруге командным тоном.

— Ч-ч-черри?! — вор завертел головой, пытаясь из-под сползшего на лицо просторного капюшона разглядеть девушек. — С-с-саша?!

Кронштадт, разобрав в ощутимо намеренно искажаемом голосе неудачника знакомые нотки, озадаченно почесала в затылке. Золотисто-жёлтые глаза Девы Флота сузились, не предвещая ничего хорошего пленнику Глубинной.

— Кузьмич, ты, что ли?!

— Девчонки, парадным исподним Эрис, тем, что голубенькое, в белую полосочку, и рюшечками в три ряда, клянусь, я всё могу объяснить!

— Ну, рассказывайте, Кузьмич Батькович, как вы до жизни такой позорной докатились.

Ворота Акселя на ночь редко закрывались, благодаря чему можно было без проблем выйти за стены и посидеть шумной компанией где-нибудь на берегу. Вот и сейчас Саша, понадеявшись на навыки ловкости и незаметности Черри, сама пробежалась до ближайшего трактира, пока Глубинная доставляла тентаклиевый комок с Казумой внутри на берег. Покинув город с увесистым бочонком в руках и связкой деревянных кружек на поясе, Кронштадт с трудом нашла заныкавшуюся в укромном месте Дочь Бездны. Харизма к поставленной задаче подошла ответственно и с проявлением творческой жилки, выбрав для допроса симпатичную полянку, плавно спускающуюся к воде, и окружённую непролазными терновыми кустами. Саше было проще дойти по воде, чем собирать колючки одеждой, прорываясь напрямую, а вот тем, кто решился бы подслушать, подобравшись вплавь, пришлось бы выложиться по полной — течение здесь если и уступало горным рекам, то совсем чуть-чуть.

Разлив пенный напиток по кружкам и вытащив из карманов пару кульков — с обжаренными солёными орешками в одном и с чесночно-горчичными гренками и луковыми кольцами в другом, — Дева Флота приступила к допросу.

Феечка-особист, сидящая на её плече, одновременно исполняла функции и детектора лжи, и наблюдателя, и контролёра.

— Да чего рассказывать-то? — поник головой Казума. Он бы и вовсе грохнулся на колени, да тёплые, влажно поблескивающие в темноте тентакли, натравленные беловолосой красавицей, надёжно удерживали его в вертикальном положении, наглухо блокируя любые нежелательные телодвижения.

— А рассказывай, как есть, — ответила Саша, протягивая кружку Черри.

— Тё-о-омное, — мечтательно протянула белянка, обнюхивая пенную шапку. — Вкусно!

Казума, проследив глазами за передвижением кружки, понуро кивнул:

— Тогда я начну немного издалека. Собралась у нас пати — все, как на подбор, одарённые, талантливые, творческие и самостоятельные личности. Настолько особые, что и неофициальное название «банда горе-неудачников и извращенцев имени Сато Казумы» прилепилось мгновенно. У девчонок ветер в голове и никакого понятия об экономии... Чтобы вкратце описать сложившуюся ситуацию, скажу так: то, что мы поднимали за квесты, исчезало быстрее, чем бухло в желудке Аквы. Спать приходилось в конюшне, на жильё денег не было совершенно, и накопить не удавалось — едва только сумма начнёт подбираться к той, на которую мы смогли бы себе позволить домик для пати, как либо всё мгновенно тратилось на пустяки, финтифлюшки и прочие фантики, либо уходило в виде штрафов и материального возмещения убытков городским властям за причинённые разрушения, повреждения и иные подвиды локальных апокалипсисов, стабильно устраиваемых моими напарницами.

Сопроводив взглядом мученика вновь наполняемые кружки, Сато шумно сглотнул и продолжил заметно севшим голосом:

— В общем, от жизни такой либо в петлю, либо в запой, либо в депрессию. Последние два варианта я пробовал, а первый... Моя Аква, увы, Архижрица богини Аквы, так что и кони двинуть не получалось: сколько ни помирал, всё равно обратно выдёргивала.

Пока Казума вещал о своей нелёгкой доле тогда ещё не многодетного отца-героя и, по совместительству, профессионального вора дамского исподнего, Саша анализировала его поведение, а так же пыталась понять суть искажающих голос заклинаний. Наконец, придя к каким-то смутно уловимым разумом выводам, и, скорее, ориентируясь на доводы интуиции, Кронштадт лёгким движением запустила руку под капюшон парня и сдёрнула с его лица не то ковбойский платок, не то бандану, непрофильно повязанную на нижнюю половину лица. Голос Казумы тут же вернулся к нормальному звучанию.

Приключенец, впрочем, продолжал самозабвенно вещать, погрузившись в дебри собственных воспоминаний и более совершенно не реагируя на происходящее на укромной поляне.

Ради эксперимента Александра жестом попросила Харизму освободить пленнику руку и подсунула Кузьмичу полную кружку элитного выдержанного портера, что по градусам немногим недотягивал до легендарного, горячо любимого многими британскими, немецкими и славянскими Девами Флота «Тактического ядерного пингвина». Почётный собутыльник Вердии в три мощных глотка влил в себя почти литр крепкого пива, словно это было не пойло в четверть сотни оборотов, а обычный чай.

А Кронштадт с лёгкой грустью вспомнила, как обмывали тысячный фраг Принца Ойгена, а потом попойка плавно переросла в отмечание гражданского дня рождения Авроры, за день до того прибывшей на базу в рамках флотской ротации, и как сматывались по прибрежным кустам, топлякам и жиденькому лесочку от патруля, и как патрульные Девы, смеясь и всё понимая, выполняли экстренный перехват нарушителей в анекдотичном эстонском стиле, и как, тщетно восстанавливая сбитое дыхание и озорно сверкая синими глазищами, прижималась к её боку горячим, тонким телом Граф Шпее, пока они отсиживались в балке, пережидая ОРМ[1]...

Мысленно встряхнувшись от невовремя проявившихся воспоминаний, Саша вновь прислушалась к монологу Кузьмича.

— ...сомнительно, но повезло. Квест был достаточно прост и выгоден: выгнать взашей призраков из поместья в обмен на проживание в нём. Справились, чего уж там. Даже Аква в кои-то веки отличилась, не нажравшись до блевания радугой в первый же час задания, и накастовав изгнание призраков и очищение души. Так мы и перебрались из конюшни в нормальное жильё.

Нет, прошу понять меня правильно: я, конечно, конченный хикка и лютый задрот, и считал, что нет тян, кроме рисованных, и святое 2D — пророк их, но жить в компании трёх девушек, местами совершенно не обременённых ни стыдом, ни нормальной, человеческой моралью, — это, простите, и настоящий кремень в труху сотрёт, что уж говорить о слабом и грешном мне?..

Казума понуро и индифферентно принял новую порцию пива и столько же флегматично и походя вновь осушил кружку, даже не обратив внимание, что задумчивая Черри уже давно отозвала свои щупальца.

— В конце концов, ребята из Гильдии подсказали о жутко секретном, но чертовски популярном месте, где можно снять напряжение в любой потребной тебе форме и без вреда для окружающих — бордель сновращений мадам Экю.

— В смысле — сновращений? — навострила ушки Саша.

— В прямом, — тем же бесконечно усталым голосом ответил Сато Казума. — Приходишь, покупаешь бланк сновидения, заполняешь его теми неприличностями и извращениями, что тебе по душе, и уходишь, сдав заявку бармену или официанткам. Ну а ночью тебе снится полностью реалистичное сновидение, где воплощается всё то, что ты успел заказать. Одно но — нужно быть трезвым, ибо алкоголь может сбить суккубьи чары.