У самой границы торгового квартала, с разваливающихся от времени складов, на ребят упали тени, заслонив тусклый свет ночных светил. Дзирт и его товарищи заметили странность, но среагировать должным образом не успели, поскольку на них спрыгнули сами хозяева теней, вдавливая в померзшую дорожную жижу.
— Он?— спросила туша, сидящая на спине Дзирта, обдавая зловонием застарелого пота и перегара и поворачивая за волосы его голову на свет факела.
— Он, он, я его рожу хорошо запомнил за эти дни. Стольких парней загубил, скамповский выродок!— сказал, сидящий на корточках, человек с обгорелым лицом.— Кончайте остальных, мы заберем только этого!— распорядился бандит, после чего резко вскочил и пнул Дзирта по голове, отправляя того в беспамятство...
Клипсида— традиционная единица измерения времени в империи, примерно равная земному часу, и принятая повсеместно, поскольку у большинства народов не было аналога, либо он был не достаточно точен. Согласно хроникам, для определения времени в темный период суток, использовался особый прибор — клепсидра, похожий на современные песочные часы, однако вместо песка в него помещалась обычная вода. Подобные устройства применялись также и в дневное время. В публичных заведениях и домах зажиточных горожан следить за течением времени поручалось рабам, в обязанности которых входило объявление вновь наступившего часа, а обозначали время порядковыми числительными — первый час, второй час и т.д. Эта традиция является основой имперского общества и порядка, однако, в большинстве случаев, рабы заменены свободными слугами и стандартными имперскими песочными часами, чьи параметры установлены Уриэлем II и остаются неизменными. Переворачивать часы является почетным занятием, о чем свидетельствует стремление многих современных дворян заслужить честь переворачивать часы во дворце императора, хотя бы в летнем, или дачном, да даже просто в главном здании городской канцелярии.
Мидикль— данное слово— своеобразная шутка императора, пытавшегося придумать слово для нового временного промежутка времени, равного половине клипсиды (mid clipside). Слово прижилось, точно так же, как и квартиклипс (quartam clipside), означающего четверть клипстды, то есть, примерно, пятнадцать минут. Поговаривают, что бюрократы готовы ввести новое понятие 'остаклипсид', но вопрос, что это будет означать, большинство населения, не владеющего древним языком и пользующиеся терминами как привычным явлением не задумываясь, заставляет теряться в догадках.
Центурио́н (др. centurio — со́тник; в классическую эпоху произносилось: кентурио) в Имперской армии — командир центурии; центурионы высшего ранга командовали также более крупными подразделениями (манипула, когорта, вексилляция).
Глава 17
Гостеприимство воров не знает границ, но в своем шалаше лучше!
Пробуждение было не из приятных..., за прошедшее время Дзирт привык к кошмарам, привык к экспериментам Силиэль, прекращающей его сны, то облив ледяной водой, то заткнув рот чем ни будь, то просто скидывая с кровати...., ну, когда успевала, конечно. Однако, сегодняшняя выходка была перебором, так и убить недолго.
Думая в таком ключе, парень попытался пошевелиться и встать с холодного мокрого пола, что сделать было очень не просто. Болела сильно голова, по ощущениям, его несколько раз по ней сильно ударили, разбив губу и свернув нос, так же болели виски и затылок. Ребра и руки то же подверглись 'массажу'. Встав, Дзирт обнаружил, что не знает этого места, точнее подвала, догадка о том, что новый кошмар о нападении оказался реальным воспоминанием, отразилась болью в душе, ведь его ребята погибли! Гнев готов был затопить его разум, но необходимость в четком плане для мести заставила его успокоиться.
-Так, обувь забрали, оружие забрали, ножи то же, хм... а поясок оставили как есть, вон валяется попорченный в поисках тайников с монетами на свету!— рассуждал вслух парень, осматривая себя и обстановку. Темное подвальное помещение не имело естественного источника света, если не считать таковым узкую прорезь отдушины на высоте двух человеческих ростов, еще была разбухшая от сырости дверь с окошком-решеткой, через которую падал свет от настенного светильника. Единственное, что можно было рассмотреть в коридоре, была дверь такой же камеры напротив.
— Эй, эй, есть кто живой? Ау, люди и прочие говорящие! Ааааааа!— шумел Дзирт, пытаясь докричаться до других 'сидельцев' или охраны, что бы понять, где он.
— Затки пасть, куча скамповых погадков, проревел толстый стражник в засаленной городской рубахе и неоднократно заштопанных штанах и сапогах, ударяя по прутьям решетки, окованной медью, палкой. Однако, самым главным орудием этого 'воина' была страшная заросшая рожа и запах, способный заставить брезгливо отвернутся даже свинью или грязекраба.
Дзирт ни тем ни другим существом не являлся, поэтому отскочил в дальний угол камеры, что было расценено суровым стражником, как страх перед его 'суровостью'. Уродец радостно захохотал.
— То-то же, орут тут всякие орчьи выкидыши, спать честным людям не дают!— сказал он, пытаясь плевком попасть в парня.
— Кто вы и где я? Зачем меня здесь держат?— спросил Дзирт.
— Мне не докладат! А тебе то, что с того? Исбижать думашь?— спросил страж грозно корча лицо.
— Нет, что Вы, разве от такого сильного и грозного стража сбежишь! Просто хотелось бы знать о вариантах, ну, этих... что обычно начальство с пленниками делает!?— заискивающе стал спрашивать парень.
— То та! А ты не такой тупится и нахал, как показался!— сказал стражник, польщенный обращением и поведением пленника.— Обычно, оне, делают разное.... , кого на продажу держат, кого за выкуп, это то жа продажа, тока родне, а кого— того!— пояснил стражник, делая в конце зверскую рожу и проводя заскорузлыми пальцами по шее.
— А со мной что?— спросил парень.
— Я не знаю, мне велено охранять и кормить, да не открывать клетки без приказу! Остольное меня не волнует!— ответил уродец.
— А чем кормят и как часто? Как долго то, сидеть до принятия решения хозяевами?— спросил Дзирт.
— Крысами, дохлыми крысами!— сказал стражник разворачиваясь и смеясь над исказившимся лицом парня.— Крыс кормят крысами, а гадить в том углу где стоишь, можешь там и сдохнуть, мне не жалко!— сказал стражник и смеясь поковылял прочь.
Дзирт опустил глаза и обнаружил, что стоит в куче 'отходов', оставленных прежними сидельцами, а так же нескольких костей, подозрительно похожих на кости разумного. С диким криком парень выскочил из кучи, и, пытаясь оттереть ноги, стал топтаться по прелой траве, устилающей пол.
— Эй, кто здесь?— раздалось из соседней камеры.
— Дзирт, эльф-авантюрист, попавший в глубокую жж....!— проворчал Дзирт.
— Аппий, Аппий Ротиус Скаевола, сын потомственного торговца Децимуса Ротиуса Скаеволы, состоящего в Восточной имперской компании. — ответил тихий голос.
— Левое колесо значит, компания.... Да, выкуп будет не маленький!— рассуждал Дзирт.
— Эх если бы, у отца сейчас проблемы, да и эти... Сомневаюсь, что они так просто отпустят!— с горечью ответил Аппий.
— Не скрипи, колесико, выйдем, обещаю!— подбодрил своего 'соседа' Дзирт.
Так, за беседой ребята коротали время, пока не наступил вечер и надзиратель не принес обещанный ужин. Темное густое варево, дурно пахнущее и накладываемое грязным от многочисленной варки черпаком в столь же не мытые чашки, сдабривалось куском лепешки и приправой, в роли которой выступал плевок, улыбающегося стражника. Все это великолепие просовывалось в щель между дверью и полом.
Остальные камеры оказались не пусты, в них так же просовывалась пища и забиралась суетливыми руками. Но причины молчания могли быть столь различными, что Дзирт предпочел не думать об этом, что бы, не портить аппетит.
К сожалению, для и без того тощего Дзирта, съесть чудо блюдо он не смог, поскольку ни с закрытыми глазами, ни заткнув нос, он не смог заставить себя проглотить больше ложки этой гадости. А учитывая, что есть ее надо было руками, ощущая всю ее мерзость, задача становилась нереальной.
— Нет, так дело не пойдет, это даже червей отпугнет!— возмущенно сказал Дзирт, вытирая о стену испачканные ладони.
— Ешь, лучшего не предложат! Не хочешь— отдай мне!— сказал Аппий.
— Да уж, гостеприимно!— протянул Дзирт, лежа на полу просунув руку в щель как можно дальше, что бы Аппий мог взять.— Давно здесь?
— Фторуфю, недефю....— прочавкал парень, поглощая порцию Дзирта.
— Мда...., хоть на хлебе не сэкономили.— сказал Дзирт, выплевывая притаившийся в лепешке камень.— Эх, нет, и здесь не повезло....— воздохнул он, жуя свой 'ужин'.
— 'Нет, так дело не пойдет, надо выходить, если бандиты друзья тех 'гостей', то ему отсюда уже не выйти! А ребята? А поселок? Будет ли прок с его бумажек? Нет, сегодня точно последняя ночевка!'— устроил внутренний монолог Дзирт.
— Аппий, на каком боку у стражника связка ключей от камер?— спросил Дзирт.
— На левом!— ответил удивленно парень.— А тебе зачем? Возьми!— задал он вопрос, протягивая обратно чашку.
— А.... чашечка вернулась!— воскликнул Дзирт, забирая кривую посудину.— Чашки сдают утром?— уточнил он.
— Да...— протянул Аппий, не понимающим тоном.
— И возвращают полными го..., гм еды? И снова забирают до вечера?— спросил Дзирт.
— Да...— односложно ответили ему.
— И ужен будет?— задал он новый вопрос.
— Естественно!— сказал Аппий воспринявший болезненно возможность остаться и без такой пиши.
— Интересно, что едят на ужин хозяева... Заглянуть бы к ним на огонек, вдруг бедняги последнее от себя отрывают! Тогда тем более не вежливо с нашей стороны засиживаться в гостях!— протянул Дзирт, не требуя ответа.
Утром все произошло так, как и говорил сосед, Дзирт за ночь выворотил из пола пару камней, слегка их приподняв, что сделало возможным просовывание тарелки под дверью только в одном месте. Он устроил целое представление, изображая дурня, неспособного выполнить простейшее действие, позабавив охранника и отвлекая его тем самым от вопроса о странном изменении свойств дверной щели.
Поэтому, вечером, когда охраннику надоело смотреть за потугами глупца, сам стал на колени и просунул под дверь руку с тарелкой. Это была его последняя тарелка, в которую он плюнул в своей никчемной жизни.
Дзирт, схватив руку бедняги, дернул ее внутрь, вложив силу и вес всего тела, впечатав голову стражника в стену, после чего, применил к захваченной конечности заклинание молнии, единственного известного ему боевого заклинания, кроме огонька. Ток прошел через тело стражника, окончательно приводя его в бессознательное состояние.
Убедившись, что тревога не объявлена, Дзирт окончательно отшвырнул в сторону камни и, на ощупь стал снимать с пояса ключи. Связка благополучно проскользнула под дверью и оказалась в руках у пленника.
— Какие же они идиоты, привыкли детей красть и да же не позаботились об односторонних замках. Был бы засов, вообще бы красота, оглушай, не оглушай, запор не открыть. Хотя, мне это только на руку!— бурчал парень, отпирая камеру изнутри.
Втащив тело охранника в комнату, Дзирт, для маскировки, камнем разбил тому затылок, окончательно вышибая дух.
— Жуй сам свой 'доширак'!— выпалил Дзирт, впечатывая тарелку с 'кашей' в лицо охранника.— До-ширак... интересное слово... Хм, похоже, я ранее сталкивался с подобной гадостью!— пробормотал он, но быстро отбросил бесполезные попытки вспомнить.
Вооружившись дубинкой и ножом стражника, Дзирт выскользнул в коридор, за ним безмолвно наблюдали остальные узники.
— Тихо, я раздобуду оружие, разведаю путь и вернусь! Не шумите, помешать можете своему же освобождению!— прошипел парень в каждую дверь.
— Ха, так тебе и поверили, крысенышь! Открывай клетку, а нетто закричу, и тебя вмиг схватят! — выкрикнул оборванец, вцепившийся в решетку двери, за что был награжден кинжалом в глаз.
— Желающие спорить есть?— спросил Дзирт, но тишина стала ему ответом.— Молчание— знак согласия! Действовать будем сообща, или останемся здесь. Где мы, кстати говоря?— уточнил он у остальных.
— Я знаю!— ответили из дальней камеры
— И где?— спросил Дзирт у типа, похожего на откормленного норда.
— Мы в подвалах моего дальнего родственника, главы преступного мира западных окраин имперских трущоб, и просто чудесного человека Скьяри Железные зубы, также известного как Скьяри Капкан.— ответил норд, почесывая пузо.— Но по мне он просто выжившая из ума скотина!— припечатал норд.
— И за что же он родственника суда поместил? Лечебную диету не соблюдал, что ли? А я то думаю, что же каша так гадко выглядит, не могли же просто так испортить продукты!— воскликнул Дзирт.
— Не смешно!— рявкнул норд.
— Тише, а то дядюшку разбудишь! Почему ты здесь?— спросил Дзирт.
— Клановые разборки, старые счеты. Спор, который решиться смертью одной ветви или обоих, тебе не понять!— морщась, ответил норд.
— Проиграл?— уточнил парень.
— Почти... люди еще есть....— нехотя, ответил норд.
— Попробовать снова хочешь? Я намерен перебить тут всех, кто мне 'задолжал', так что можем заключить союз.— пояснил заинтересованность Дзирт.
— И что за союз, за тобой кто— то стоит?— сомневаясь, спросил толстяк.
— Да. Я владею поместьем и у меня есть поселенцы, пятнадцать бойцов-ветеранов, триста ополченцев.— стал набивать свою ценность Дзирт.
— Да ты у нас высокая птаха!— притворно восхитился норд.
— Я уже дважды утер нос твоему старику!— обижено ответил парень.
— Ааааа, тогда ладно! Раз ты та самая проблема, о которой я слышал, то я за! Вот тебе моя рука.— волосатая лапища протиснулась через решетку.
— Союз!— сказал Дзирт, отбрасывая связку ключей в сторону и протягивая руку для пожатия.
— Союз!— буркнул погрустневший норд, понимая, что уловку проведенную парнем, тот против себя не даст применить.
— Вернусь, обещаю, ковыряльники для нас подберу и вернусь.— сказал Дзирт, пряча связку в своей камере, оставив себе только красивый ключ, который мог оказаться ключом от дверей тюрьмы.
Поднявшись по лестнице на следующий уровень, парень попал в проходной коридор с тремя дверьми и длинным деревянным столом, стоящим по середине, и стульями вокруг. Стол был накрыт на одного, и больше говорил о желании стражника напиться, чем поесть. Эти мысли подтверждали пустые бутылки, во множестве валяющиеся по грязным углам.
— Не бойся ножа, бойся вилки!— сказал Дзирт, подбирая грубый столовый нож и двузубую вилку.
Первой была проверена левая дверь, она оказалась не запертой и была забита испорченной мебелью, позабытыми швабрами, ведрами и прочим барахлом. Там же валялись кучи бутылок.
— Уборка в стиле, нашего, грязнули!— ухмыльнулся Дзирт.
Дверь справа вела в комнату, похожую на казарменную спальню, три ветхих двухъярусных кровати, скамейка, такие же сундучки и пьяное тело, не добредшее до лежака.
— Сладких снов, моя любовь!— пропел Дзирт, протыкая столовым прибором сердце пьяницы.— Ночь обещает быть томной, точнее утомительной.— пробормотал парень, забирая нехитрое вооружение стражника.
