Черная нить горизонта

— Стража закончилась в полночь, — произнес Мэдок. — Они отдыхают.

— И вы?

— И я.

Музыка заиграла громче и Мэдок не удержался глянуть в окно.

— Она проводит время с другим? — озадачила она керкита. —Только честно.

Вопрос в точку! Скажет ли правду?

Мэдок помрачнел. Влюбленный дурак? Так заметно?

— Вы правы, — признался он.

— К красивой игрушке тянуться все, — ковырнула пэрансэс душевную рану декарха. — Кто вперед. Пополнить коллекции наряду с оружием, лошадьми и псами. Мне легко об этом говорить. Я некрасивая игрушка.

— Вас отшили? — грубовато спросил Мэдок.

— Отшили? — удивилась, но не обиделась пэрансэс. — Армин ди Крайт нельзя отшить. За мной миллион югеров земли, сорок тысяч отборной пехоты и двадцать тысяч конных латников, — перечислила она, отстукивая слова ножкой.

— Это делает вас счастливей?

— Конечно, нет. Счастье хитрая субстанция. Говорить говорят, но никто точно не знает, что оно из себя представляет, — девушка рассмеялась. — Зато все его ищут. Вы, например, пытаетесь высмотреть за стеклом. А вполне возможно оно в другой стороне.

— Позади меня, — вырвалась у Мэдока грубость.

— Вы не очень вежливый собеседник.

— Извините за резкость, — честно он признал вину.

— Извиню, если расскажите о себе и своей службе, — потребовала Армин. Она обращалась к Мэдоку, словно они знались годы и знакомство обязывало их к доверительности.

— Мэдок ди Хенеке. Декарх керкитов. А служба... Служба это время когда ты исполняешь, то, что должен исполнять, хотя тебе совсем не хочется.

— Совсем?

— Иногда она хуже вериг на ногах аскета, — разоткровенничался Мэдок.

— Как сейчас?

— Ну не всем котам достается лизать сметану, — невесело отшутился он.

Не оглянуться на окно стоило ему усилий. Веселье и музыка соревновались кто из них шумней.

— Вы читали книги Греше? — поразилась Армин. У желчного ,,чернилки" не много поклонников.

Мэдок пожал плечами. Что могло означать, а если в том надобность?

— И это о службе все?

— А вы хотели услышать о звенящем булате, шумных погонях по ночным улицам и крови злодеев крадущих доверчивых девиц?

— Самое меньшее, о благодарных слезах спасенных особ. Но, вы не сыпете остротами, не рассказываете веселые истории, не бахвалитесь тем, чем обладаете мнимо или явно. Вы мне подходите. Проводите меня. Мне не хочется разыскивать отца. Боюсь с ним у меня получиться непростой разговор. А покинуть Барбитон без сопровождения все равно, что признаться, тебя выгнали. Разрешаю хвастать, что провожали пэрансэс Райгела и она, в благодарность, подарила вам поцелуй. Ведь никто не проверит, правда это или нет.

— Ложь есть скрытая корысть.

— Так вы составите мне компанию в дезертирстве? — потребовала она ясности. Если он собрался улизнуть под благовидным предлогом, значит, в мире не осталось мужчин, воспринимающих себя мужчинами, а не любовниками.

— Почему в дезертирстве?

— Потому что это чужая война и нам здесь ничего не перепадет. Раз нет награды, за что воевать?

— Вы рассуждаете как торквес-ветеран.

— Они всегда правы. Ибо для них все имеет твердую цену. Так каков ваш ответ?

— Я керкит. Устав ордена обязует помогать попавшим в затруднительное положение.

"Хоть так!" — разочаровалась Армин.

11

Дробный стук жезла миртаита лишь на мгновение опередил события. Торжественно распахнулись двери, отдернулись тяжелые занавеси и скутарии, в начищенных до блеска нагрудных доспехах, вошли в зал. Грохот воинских сапог заглушил звуки. Присутствующие отступили к стенам, высвобождая середину. Мужчины склонили головы, женщины присели в реверансе...

Перекрывая топот и торжественное завывание каламуз, миртаит торжественно объявлял.

— Нобилиссим.... Клариссим.... Владетель Большой Короны... .Экбольм Первый!

Невысокого роста, не богатырской стати, скорее женоподобный, чем изнеженный. Плавно двигал руками, скользил шагом, поворачивая голову, смотрел из-под лобья и в сторону. Холеное лицо Экбольма округло и мило. Именно мило. Ни одной мужской черточки. Разве что небольшой шрам на скуле, память о брате, тщательно загримированный.

Экбольма сопровождали патрикий Престо и евдомарий* Кюр ди Барро. Дать описание внешности и характера патрикия затруднительно. Он напоминал отражение в старом зеркале. Мутное, расплывчатое, нестойкое, всякий миг разное и, в тоже время, неменяющееся окончательно. Патрикия боялись именно потому, что не могли определить, ненавидеть его, уважать или благоговеть перед ним.

Евдомарий Барро, наоборот, походил на чеканный монетный оттиск. С ним все ясно. Он служит короне, он верен короне, он блюдет интересы короны, он умрет за корону. Но крайне сомнительно, что вышесказанное относится к венценосцу, а не к символу, олицетворяющему власть в империи Менора.

Замыкал процессию шут Миссо. Болонка и болонка! Болонку плохо постригли — клоками, плохо расчесали — волосы торчат, но хорошо накормили. У тощенького шута округлое пузико и пояс с бубенцами. Некогда он был весел, остроумен и ершист. Жизнь избавила от ненужного, оставив раздражительность и желчность. Ну и одышку, которая грозит, свести в могилу.

Экбольм прошествовал к трону, подобрал мантию и сел. По-бабьи. Коленки вместе, ступни расставлены. В выси небес предки-Иеды зажмурились. Стыдно!

— Почему скутарии стали к тебе лицом? — прицепился Миссо к Экбольму. По должности и призванию ему полагалось цепляться. Он предпочитал императора.

— Так им предписано, — ответил венценосец.

Голос Экбольма излишне визглив. Когда специально маскируют голос мужчины под голос женщины.

— Глупости предписаны! Пусть следят за теми, от кого охраняют. А не пялятся на меня.

— Ты предлагаешь им повернуться ко мне спиной?

— Уж лучше видеть их жопы, чем они зевнут злодея с отравленным кинжалом.

Миссо дернул себя за гульфик. За троном каменолицый скутарий едва сдержал улыбку.

— Разве здесь есть злодеи? — забавлялся спором Экбольм, пока остальные терпеливо ожидали его внимания.

— Ха! За исключением меня, все!

— И я?

— Первый в державе, первый во всем! — уклонился от прямого ответа Миссо.

— А уважаемый патрикий?

— Он сюда их и пригласил.

— А кир Барро?

— Евдомарий заплатит корыстолюбцам твоими деньгами, которых и так не густо, — Миссо болтнул колокольчиком на мотне. Дзик! — жалобно звякнула безделушка.

— Ты сегодня в дурном настроении, — посочувствовал Экбольм.

— Я шут. У шутов настроение хорошим не бывает.

— Почему же?

— Шут почти нобилиссим.

— Уверен?

— А то! Ты сидишь на троне. Я возле тебя. Ближе к этой золотой лавке никого нет. Значит мы ровня! Можешь величать меня кобелиссим.

Миссо не поленился встать, пройтись, довольно точно копируя жесты и движения Экбольма. Потом сел на ступеньку. Так же по-бабьи.

Их перепалка сопровождалась редким и скромным хихиканьем гостей. Тех, кто слышал. Те кто не слышал, хихикали за компанию.

Наконец Экбольм натешился беседой с шутом.

— Я рад вас видеть у меня в доме, — произнес Нобилиссим, обводя присутствующих рукой. Толи ожидая что её кинуться целовать, толи дозволяя полюбоваться перстнем с рахшем. Последний вызвал неподдельное восхищение.

— Ваши подданные приветствуют вас Нобелиссим! — вступил вперед миртаит. Обязанность разговаривать с императором от имени присутствующих возлагалась него.

— Достаточно ли весело? — справился Экбольм, обегая взглядом зал. Увеселения в Барбитоне его прихоть. Недовольных быть не должно.

— Гостеприимство одно из достоинств царствующего дома Иедов.

— Пожалуй, тут слишком много бродяг и нищих, — вздохнул шут, пересаживаясь на ступеньку. — Больше, чем на паперти Большого Собора.

— Это мои подданные Миссо, — рассмеялся Экбольм.

— Скорее попрошайки, — ответил шут.

— Они подданные и рады меня видеть, — продолжал препирательство император.

— Начни разбрасывать солиды и они возрадуются еще больше, — твердил свое Миссо.

— Разве мало их роздано на прошедших Ристаниях? — обратился Экбольм к евдомарию. Кому как не управляющему делами императора должно знать ответ на заданный вопрос.

— Чем больше пирог, тем больше едоков, — ответил шут за кира Барро.

— Что поделать, им нравиться получать подачки из моих царственных рук.

— Смотри, как бы не отгрызли твою царственность, — предупредил Миссо и хихикнул. Шуточка получилась весьма двусмысленной.

Экбольм рассмеялся вместе с шутом. Он любил когда о нем говорят, когда им восхищаются и потому щедр на подарки. Только бы его имя не сходило с уст! Если долго говорить ,,мед", во рту и в самом деле станет сладко. Так и Нобелиссим. Если о нем будут говорить, говорить и говорить, это послужит его вечной славе!

— Я буду осторожен, — заверил Экбольм, а патрикию напомнил. — Вы обещали удивить меня сегодня кир Престо.

— Обязательно, но для начала награды достойным! — не торопился патрикий с выполнением обещаний.

— Я предупреждал, — Миссо скорчил рожу. — Тебя обдерут, как липку.

— А я тебе говорил, не брызгаться своей цветочной водой, — поморщился Экбольм.

— И не думал.

— Тогда почему от тебя несет как от целой бочки?

— Я её пил. Изжога, — Миссо похлопал себя по пузу. Звук получился гулким, как барабана.

— И кого же мне следует облагодетельствовать? — вопрос Экбольма патрикию.

— Да! Кому всыпать? — шут сделал паузу и пояснил. — Денег я имел ввиду. Денег! И главное сколько?

За патрикия ответил миртаит, соблюдавший церемониал.

— Их двадцать четыре. Согласно дате вашего рождения.

— Не мог ты родиться первого! — неподдельно сокрушался Миссо. — Сакелларий и налогоплательщики были бы весьма признательны вашей матушке. Что ей стоило потерпеть недельку?

— Двадцать четыре, — подтвердил слова придворного кир Престо.

Пожалуй, сегодня патрикий излишне молчалив. Многие сочли это добрым знаком, скептики отнесли к дурным. Смута на Пристанях и в доках, чем не подтверждение. Набережные полны егерей!

— И кого же наградить? — поскучнел Экбольм.

Миссо подпрыгнул как ужаленный.

— Достойный назовет достойных! По моему честно, — расшаркивался шут перед императором. — А то опять начнешь раздаривать деньги и земли шлюхам. Мои кандидаты обойдутся задешево!

— Кандидатура кира Миссо отпадает. Он всего лишь бывший катепан, — возразил миртаит.

— Чином не вышел, — поддел шута Экбольм.

— Тогда Брин ди Бекри, — разобиделся Миссо и переглянулся с патрикием.

— Обладатель лаврового венка?! Что ж.... — одобрил Экбольм.

— Фи! Венка? Этого добра на кухне полно!

— Тогда поясни почему?

— Поясняю! У него невеста рыжая. Почти как я.

— Хорошо. Поручите назвать достойных Брину ди Бекри, — скуксился Экбольм. Ничего обещанного нового и удивительного пока не наблюдалось.

— Брин ди Бекри! — выкрикнул миртаит.

Брин вышел на середину зала и склонился. Вызов для него не являлся неожиданностью.

— Нобилиссим поручает вам отобрать достойных его наград....

Скутарии грохнули железными рукавицами в нагрудные доспехи.

Экбольм поморщился от резкого звука.

— ...И тех, кто будет их оспаривать...

Грохот скутариев повторился.

Благодарный поклон Нобелиссиму и Брин отправился выполнять веление. Одних демонстративно проходил, возле иных останавливался, но шел дальше и лишь изредка называл имена.

— Спафарий Робер ро Уг, тан Хар ди Патрик, севаст Хавьер ди Кабар...

Вызывались отменные воины, доказавшие воинское мастерство. Одних Брин знал по школе мэтра Филлипо, с другими свел знакомство в ,,Императоре и Дрофах", с Робером, получившего солидную сумму на Ристаниях, был в приятельских отношениях.

Счастливчики собрались в центре зала. Всего двенадцать вместе с Брином. Слуги облачили их в белые просторные куртки без рукавов и прикрепили рубиновые аграфы.

Экбольм заинтересовался и пристально наблюдал. Действительно что-то новое!

— Каждому из вас надлежит выбрать достойного соперника, — скомандовал миртаит.

Двенадцать человек разбрелись выбирать. Оказаться их визави не малая честь!

Брин вызвал Костаса. Пожалуй, последнее прибавило сыну глориоза больше врагов, чем предыдущий обход.

Соперникам ,,рубиновых" выдали куртки желтого шелка и аграфы с сапфирами.

— И что теперь? — загорелся нетерпением Экбольм.

— Как что! — тряхнул колокольчиками шут. — Драка!

Под хлопки, на тележке, вкатили статую Миссо. Кулинары извели на двойника две бочки фруктового мармелада. Скульптура выглядела живой. От толчков, мармелад колыхался и издалека казалось кулинарный шут корчит рожи. Если бы сидевший у трона Миссо перестал вертеться и шептаться с Экбольмом, и не угадаешь, кто из них настоящий. Голову статуи украшала корона, вырезанная из арбуза. Черные семечки сродни черному жемчугу. В чреве — дарственный свиток.

— Ну вот, теперь меня сожрут, — вздохнул шут. — А я в мыльню не ходил месяц.

Экбольм рассмеялся.

— Потому ты и поливаешь себя душистой водой.

Шут достал маленькую фляжку и отпил глоточек. Запах усилился.

— Я же говорю, пью её.

Миртаит вышел вперед.

— Войны Рубина имеют честь защищать означенную особу. Войны Сапфира должны доказать, что они лучше!

Роздали короткие деревянные мечи. Для победы достаточно проделать дыру в куртке противника.

Нобилиссим не мог позволить остаться в стороне. Экбольм подал свою мантию.

— Раз Миссо говорит, что он мне ровня.

Мантию набросили на плечи мармеладного шута.

— Подожди, — придержал Экбольм события. Венценосец поманил слугу, тот на мгновение пропал и тут же вернулся.

— Охранять коронованных особ почетно, — воодушевил Экбольм ,,рубиновых" стражей.

Застежкой мантии послужила брошь с рахшем! Зал заволновался. Воистину императорский жест!

Шут перебрался под статую.

— Никому не доверяю. Не удивлюсь если они кинуться на беднягу, уподобившись хищной стаи!

Пройдясь по рядам соперников, миртаит поочередно тыкал в Рубиновых и Сапфировых, разбивая на пары. Костасу достался Бесс ди Клойд. Крепкий воин. Не книжный фехтовальщик, не городской задира, человек познавший труд войны. На последних Ристаниях он хорошо проявил себя в групповой схватке. Стоял до последнего.

— Запрещено наносить удары в лицо, — напомнил миртаит.

Противники разошлись. Мармеладный Миссо, на пару с живым, оказались в кольце защитников и нападавших.

— Вы не собраны, — обратился Бесс к Костасу. — Мне бы не хотелось легкой победы.

Кайрин не спускала с названного брата глаз. Она уже предвидела ход событий. В конце останутся двое — Костас и Брин. Костас победит. Брин назначит новую встречу! Ревность и обида не дадут покоя сыну глориоза! Настоящая схватка состоится за стенами Барбитона!

Наблюдала за участниками предстоящего турнира и Аяш. Её тоже интересовал исход. Не трудно предположить, потешному поединку суждено иметь продолжение. Нужно знать Брина ди Бекри и его нрав. В противоречивости своих чувств она одновременно желала Костасу и победы и поражения.