Смерть лишь начало. Дух-покровитель

Он не делал различий между людьми, он просто бил. Насмерть. Без сомнений, медведь-призрак уничтожил бы всех, но вмешался случай. Одному из детей удалось проскочить мимо лап, да не просто пробежать, но и увернуться от удара. Такой наглости дух не стерпел. Бросился следом. Спастись наглецу не удалось, но догоняя его и возвращаясь к оставшимся, убийца вынужденно сделал паузу. Вот тут-то медведь-призрак и ощутил слабость. Тут-то он и испугался. Вновь стать старым и немощным, питаться раз от разу — этого он не желал категорически.

Страх послужил катализатором, запустил невеликие мыслительные возможности звериного разума, впрочем, их вполне хватило для понимания очевидного — идущий от уцелевших двуногих дым наполняет его силой.

Дух прекратил бойню. Замер, мучительно пытаясь думать и оглядываясь по сторонам. Несколько коренастых женщин и маленьких детей, живых, уткнувшихся лицами в каменный пол и боящихся лишний раз вздохнуть, мало интересовали медведя. Так же не интересовали его и раненные. Впрочем, тех было всего двое, и они уже почти не светились. Рыкнув, дух подошел к свежему трупу и попытался поесть. Он без проблем вырвал кусок плоти и прожевал его, но вкуса и тяжести в желудке не почувствовал. Предприняв еще несколько попыток подкрепиться материальным и не получив ожидаемого результата, недовольно сопящий дух, переступив выпавшие сквозь призрачное горло комы жеванного мяса, ушел ко входу пещеры.

Медведя не интересовала история неандертальского племени, ставшего жертвой агрессии пришлых кроманьонцев. Он не знал, что истовая вера "живых консервов" в явившегося спасителя, помогла ему превратиться в духа. Его вообще не интересовали такие мелочи. Все что он понял — живые двуногие дают ему пищу. И еще он почему-то хотел, нет, просто жаждал убивать других двуногих, тех, кто оборвал его жизнь. Чего в этом было больше, привнесенного с верой неандертальцев или закрепленного смертью собственного желания медведя — трудно сказать. В любом случае, на выходе получился синергетический эффект. Одно усилило другое и породило то, что применительно к людям называется навязчивой идеей. К тому же, вера и обстоятельства перерождения в духовную сущность привили медведю определенные, весьма специфические вкусы, да и на психику изрядно повлияли. Считать духа полноценным зверем было нельзя, но и о настоящей разумности говорить не приходилось.

Громко рыкнув и тряхнув головой, медведь-призрак нехотя опустился на все четыре лапы и потрусил вниз по реке. Проводив повелителя взглядом, Амат поднялся и, вскинув жуткий посох, издал клич охоты. Стоило ему коснуться древком земли, как соплеменники тут же подхватили это рык-вой и принялись размахивать оружием. Охота продолжится. Строптивая дичь ранена, она бежит, но ей не уйти. Пусть даже через руку рук лун, пусть даже через руку зим, но они настигнут ее и убьют. Сейчас Амат истово, с полной самоотдачей ненавидел всех двуногих, посмевших хотя бы отдаленно походить на настоящих людей.

Часть 25

"Загружаемся!" — прокричал Хыр махнув рукой. Народ принялся перебираться на плоты, мне же оставалось лишь отметить порядок и организованность действий, да в очередной раз подивиться способности первобытных людей чувствовать друг друга на каком-то подсознательном уровне. Особенно ярко она проявилась в слаженности действий мужчин, дружно работающих шестами и выводящих плоты из затона.

"Может и стоило лодки или катамараны сделать", — подумал про себя, почесывая кончик носа и отлетая поближе к "трону" со стоящим на нем глиняным идолом полуметровой высоты. Вообще-то, с теми возможностями которые давала то, что назвал магией, не так уж и сложно было бы свалить подходящие по размеру деревья и простейшие долблёнки сваять. Вон тот же "трон" и без моего деятельного участия соорудили. Хыр послушал мои разглагольствования по теме, задал пяток уточняющих вопросов, нашел подходящий пенек, да и поставил пару мальчишек выжигать углями место под седалище. Честно говоря, на мой вкус, получилось жуткое убожество. К тому же, лично мне подобное сидение и даром не сдалось, но по меркам каменного века... даже и не знаю с чем этот протостул сравнить — не паровоз, конечно, все же предмет роскоши, верней, статуса, но все равно изрядный показатель пластичности мировоззрения предков. Если бы Рым идола не слепил, глядишь народ стал бы молиться "трону".

Хотя, молитва не самое подходящее слово. В меня не столько верили и о чем-то просили, сколько точно знали — я есть. Всегда где-то рядом и в случае чего помогу, если услышу и смогу. Так что кресло из пня и стоящий на нем идол — всего лишь то место, где меня можно застать с большей вероятностью. Во всяком случае так думали рядовые члены племени, а разубеждать их особого смысла не было. Впрочем, тут стоит пояснить.

Дело в том, что сделанные без участия истинного шамана амулеты работали, но весьма своеобразно. Когда после охоты на лося, под утро, вернулся к племени, первым делом полетел к Хыру и внимательнейшим образом осмотрел сделанный им амулет. Благо тот прекрасно собирал энергию веры и сиял на его груди ярким пятнышком. Если не обращать внимание на полное отсутствие художественных талантов псевдошамана, и принять во внимание куда более приличные поделки некоторых других членов племени, то получалось следующее: во-первых, амулет работал в импульсном режиме. До некоторого предела он копил воду, а потом, словно закрепленный на оси стаканчик, в момент переполнения выплескивал ее в сторону более концентрированной области. В то время ей выступал фильтр, а нынче идол.

Второй важный аспект — отдаваемая амулетом вера не несла в себе мыслей и эмоций человека. Может они там и были, но мне не только не удалось их ощутить, но и даже оттенков разглядеть не сумел. В общем, самодеятельность можно было считать условно полезной, но и только.

Именно поэтому на следующий день Рыму пришлось заняться лепкой амулетов на всех. У него и с художественной точки зрения отлично получалось, и мне с его поделок куда больше пользы выходило. Мало того, что обеспечивалась прямая подпитка, так еще и, какая-никакая, а связь с людьми возникала. Конечно, удаленный контакт не позволял так уж прям точно понять чаянья конкретного человека, но сильные эмоции, вроде страха за жизнь или чего-то подобного, уловить бы сумел.

В принципе, амулеты можно было сравнить с паршиво настроенным телевизором, вроде сквозь рябь и помехи что-то пробивается, но попробуй разбери, что именно. То ли новости, то ли сериал, а может и вообще концерт органной музыки с балетом.

Естественно, как только народ надел амулеты, так мне сразу же пришлось в темпе осваивать способы их глушения. Повезло еще, поленился устроить церемонию и не осчастливил разом все племя. Будь в первой партии не восемь мужиков, которым Хыр в течение дня раздал труды Рыма, так пришлось бы и вовсе забег устроить или срывать с людей собственные символы.

В общем, не без проблем и не сразу, но приспособился, научившись справляться с шумом и переведя его в разряд белого. Увы, но управляться со слухом так же легко и ловко как со зрением не получалось. Пока боролся с "помехами" выяснил, что связь через амулеты двухсторонняя, но меня понимают куда хуже, то есть, практически никак. Исключением стал Рым, мы с юным шаманом где-то на одном уровне друг друга воспринимали. Паршиво, если не сказать грубее, но все же кое-как, с пятого на десятое, могли осознанно мыслеобразами обмениваться. Впрочем, это еще во время охоты выяснилось. Правда, была у меня надежда, что со временем контакт улучшится, подстроимся, но, увы, пока прогресса нет. Зато есть идол!

На очередных вечерне-ночных посиделках с Рымом и Хыром, которые как-то сами собой превратились в традицию, меня опять занесло. Все началось с того, что наш псевдошаман, успевший за последние дни прочно утвердиться на отсутствующей как класс должности вождя, попутно исправив досадное недоразумение, сообщил о необходимости отплывать или копать новое отхожее место. Старое де переполнилось. В общем, слово за слово, благодаря любопытству Рыма и его вечным "почему", "зачем" и прочим "как", через санитарию с гигиеной, заскочив попутно на тему микробов, пробежав по вершкам селекции и ботаники, вынесла нелегка на любимого конька. Вновь принялся бухтеть о пользе производящего хозяйства. Впрочем, при любом удобном случае на это съезжаю.

Принялся в черт-те какой раз рассказывать о том, как здорово заживем и плодиться начнем, в расчеты ушел. Если при начальной сотне человек раз в тридцать лет численность населения удваивать, то лет за семьсот на миллиард выйдем, а если в двадцать, так и вовсе в пять веков уложимся. Тут мне вспомнились такие понятия как генетика и вырождение, но знание о том, что через "Плодородный полумесяц" шли, идут и еще десятки тысячелетий будут идти основные миграционные потоки, позволили отмахнуться от возможных проблем. Наоборот, воодушевился, это же какие перспективы численность паствы пополнить и просто фантастические возможности дать людям единый язык, продвинуть по пути прогресса. Короче говоря, прожектерствовал воодушевленно и с размахом, но тут Рым спросил: "А почему глина руки сушит?"

Приземлил он меня. Знатно приземлил, можно сказать — с размахом мордой об реальность приложил. Вообще-то не в первый раз, но тут видимо накопилась критическая масса и до одного жирафа наконец дошло, что он тот еще дундук. Объяснил быстренько мальчишке про свойства частиц глины воду связывать и отправил людей спать, а сам на камень забрался и принялся размышлять.

Дичь творю! Если разобраться, то веду себя местами так, словно все это не по-настоящему. Будто игра компьютерная. Попал в экшен с элементами ролевки, а пытаюсь в стратегию. Не то, чтобы одно напрочь исключало другое, но сейчас у меня есть конкретные, даже сиюминутные задачи. Как там было: "Стратегия — искусство определять цели, а тактика — искусство их достигать".

"Да ёшкин кот, какие в бездну игры!" — проорал мысленно, задрав голову и уставившись на висящий над головой диск луны. Очень хотелось найти оправдание собственному поведению, было так соблазнительно списать все на шок от смерти и становление духом в черт знает когда и где, обвинить во всем медведя-призрака и приправленную энергетикой жертвы веру дикарей, которой нажрался до отвала в первые дни новой жизни, но все это не решало проблемы как таковой, а позволяло лишь отложить ее, занявшись таким приятным делом как причитаниями о себе любимом, со всех сторон обиженным и ни в чем не виноватом. Жертва обстоятельств. Мать-перемать.

Злость накатила внезапно, но ярость не клокотала огнем, не жгла, а вымораживала. Вот только что-то внутри упорно не хотело ей поддаваться. Какая-то искорка, крошечная часть меня противилась, не желала отринуть чувства и стереть эмоции, не позволяла превратиться в бездушный механизм идущий к цели. Да, мне хотелось веры людей, даруемая маной сила манила, соблазняла могуществом, я был уверен — миллионы и миллиарды последователей позволят не то что горы, континенты двигать и с климатом по собственному желанию играть, вот только за все это придется заплатить собой.

Люди подчиняются и верят беспрекословно. Даже если кто-то посмеет возмутиться, то я могу просто убить, заставить силой — это ведь элементарно! Когти из воздуха и любой усомнившийся захлебнется кровью, а остальные устрашатся, падут ниц. Какое мне дело то того, как ко мне относятся? Никакого. Любят или боятся, надеются или страшатся, главное — помнят, а значит и верят. Легкий путь силы соблазнителен. Убивай других духов-покровителей, забирай под свою руку их паству, становись сильнее, могущественнее... "Нет", — мотнул головой, отгоняя наваждение и вспоминая историю о Сократе и гетере[1]. Спускаться вниз всегда легче чем подниматься.

Прочитанное еще на первом курсе и сейчас повторенное вслух, помогло почти угасшей искре вспыхнуть с новой силой. Раз за разом повторяя когда-то сказанное древним философом, словно ковыряясь в ране раскаленным гвоздем, с мрачным удовольствием мазохиста растапливал пытавшийся сковать душу лед. Первобытные люди не виноваты в моих бедах и проблемах, они вообще ни при чем. Им требуется не пастырь, а помощник, не повелитель, а учитель. Не мне делать за них выбор, не мне становиться для них богом.

Справившись с собой и почувствовав моральное облегчение, отчасти даже свободу, напитал руку маной, сконцентрировал воздух в пять тончайших когтей и с огромным удовольствием ударил по камню. Светлые полосы перечеркнули все составленные ранее заметки, а участок, где ранее записал собственные цели, вырезал и раскрошил до состояния песка. Воздухом ведь можно не только резать, но и отлично давить. Нет, альтруистом становиться не собирался, но и идти легким путем паразита не намерен.

Закончив с расчисткой, взялся за обдумывание нового плана. От похода за невестами отказываться глупо. Численность племени в любом случае стоит нарастить. Объяснить и показать плюсы производящего хозяйства необходимо, можно будет лесосады организовать, в теплых краях между ними лет пять пошарахаемся, глядишь и осядем. Обязательно животноводство. Зайцев там с утками и прочими турами отловим, в загоны и клетки посадим, наличие свежего мяса и его доступность при минимальных трудозатратах наверняка будет принята на ура, нормальную школу организовать, счет, письмо и прочее ввести, ещё...

"Кроме мата слов нет", — подытожил, рассматривая новый план, который, на деле, мало чем отличался от прошлого. Только стал более детализированным и четким. Тут же возник резонный вопрос о том, с чего это меня ночью и утром так штормило. Огляделся по сторонам и сразу же заметил водный фильтр, вокруг которого почти не осталось веры. "Не понял?" — возмутился до глубины души, слетая с камня. Рядом с эрзац-алтарем возились Ала с Тилой, именно они обеспечивали жиденькую концентрацию энергии вокруг него.

— Доброе утро Дрого, — раздался за спиной голос Рыма, стоило оказаться на уровне земли.

— Да какое оно... — заговорил поворачиваясь, да так и замер, впервые увидев собственного идола.

— Вот, я сделал, — продемонстрировал Рым ломящееся от концентрированной веры творение. — Правда он немного треснул, — тут же указал он на грудь, — но я уголек поставил, глиной замазал, почти и не видно.

— Угу, — кивнул в ответ, и, не сдержавшись, коснулся груди. — Отлично получилось, — похвалил юного шамана, начиная смутно подозревать его роль во всем том, что со мной творилось. — Пошли-ка ты мне мыслеобраз, — попросил Рыма, все более и более укрепляясь в подозрениях.

Мальчик тут же закрыл глаза и засопел. Пару секунд шла маловразумительная муть, а потом прилетело воспоминание, приправленное чувствами и мыслями. Не спалось мелкому, свербела идея идола сделать, в итоге он взял травы из подстилки, накопал глины из-под камня, в том же месте, где я когда-то для маски брал, да и принялся за дело. Получалось не то чтобы хорошо, но лучше, чем раньше, в итоге Рым все же справился, достигнув удовлетворяющего его результата. Сдержаться и подождать с обжигом ему не удалось, положил фигурку на угли, решив, что не слишком горячие и к утру просушат.