Магия вероятностей

На следующий день приехал вызванный во дворец барон Кадней, о чём меня известил Петрик. А ещё он передал, что меня вместе с бароном вызывают в кабинет его величества.

— Вы имели возможность хоть немного отдохнуть с дороги, отец? — спросила я, сверкнув глазами на королевского секретаря, ожидающего у двери в кабинет.

— Да, и даже пообедал в выделенной комнате, — ответил довольный барон, — А ты не знаешь, зачем меня вызвали? Надеюсь, моя дочь ничего не натворила, а?

— Знаю. Натворила. Идёмте.

В кабинете короля опять присутствовали следователь и, к моему небольшому удивлению, Винсент. Видимо, присутствие принца можно было объяснить неполнотой выясненной картины о моём самозванстве. Или его собственным пожеланием поприсутствовать.

Стоим, кланяемся с бароном — всё честь по чести. Следователь сразу взял быка за рога:

— Вам знаком этот предмет, барон?

— Да это ж наш родовой артефакт, — удивился тот, — только камешки не светятся, как раньше.

— Вам известно, кто и когда использовал этот артефакт?

— Никто его не использовал, он у нас давным-давно в поколениях передаётся. Мы его старшей дочке, вон, отдали, раз уж она даром магическим владеет.

— Зря вы киваете на эту девушку, барон, — с плеча рубанул правду-матку следователь, — Это вовсе не ваша дочь. Филис Кадней обменяла свою душу на душу другой женщины. Ещё когда жила в городке академии. Вы её никогда больше не увидите.

— Да как же это... — побледнел мужчина, пошатнувшись, — Филис, дочка...

— Не волнуйтесь пожалуйста, — я метнулась и схватила стул, на который усадила барона, — она ведь жива, просто далеко очень. И ещё она передала мне копию своей памяти, полностью. Так что я всё-всё помню, что и она.

Барону, однако, понадобилось немало времени, чтобы осознать и принять этот факт. На лице его застыло трагическое выражение.

— Расскажите нам, — осторожно перешёл к делу король, — что происходило после окончания первого курса академии той, которую вы считали вашей дочерью Филис. Она что-нибудь забирала у вас?

— Да нет... — с трудом припоминал барон, кидая на меня растерянные взгляды, — наоборот, вернула нам фамильные украшения, брошку там, ещё что-то... и браслет с подвеской, дарёные ей парнями отдала, чтобы мы с женой их продали да дочек младших приодели немного. Замуж ещё выходить отказывалась, говорила всё — учиться хочу дальше на мага...

— А на будущее она ничего от вас не просила? — спросил следователь.

— Не себе просила, наоборот, она... где же это письмо-то? Как знал, что надо его с собой взять.

Барон похлопал себя по сюртуку и вытащил из внутреннего кармана моё письмо, которое положил на стол королю. Тот прочитал и явно проникся. Да, его величество, сам не имеющий сыновей, мог оценить те сведения, которые получили от меня барон с его женой.

— Вы нашли ту женщину, о которой говорится в письме? — спросил он.

— Да, нашли, уж приставили к ней повитуху доверенную. И так, помогли немного.

Я одобрительно улыбнулась барону:

— Вот, я подписала документ, что не претендую на наследство после вас и становлюсь независимой, — отдала я ему состряпанное намедни стряпчим.

— Что же, спасибо, барон, что прояснили нам всё окончательно, — сказал его величество, — возьмите ваше письмо и заберите родовой артефакт.

Но барон как от чумы попятился от пятиугольника:

— Не надо нам больше его, ваше величество, только несчастье он принёс нам в семью, дочку забрал. Пусть уж эта девушка-маг им владеет и дальше, раз уж так сложилось. Поди, ей тоже несладко пришлось, а нам и отблагодарить и утешить её больше нечем.

— Как угодно, — сказал король, поднимаясь, — больше я ни вас, ни леди не задерживаю. И прошу не рассказывать обо всём этом никому сверх необходимости.

Я забрала с его стола артефакт и свиток с криво написанными строчками.

— А я возьму. Как память о Жаргале.

Вышла из дворца вслед за бароном и проводила его до коляски.

— Мать и сёстры будут горевать, — печально сказал мне он.

— Я буду вам писать иногда и помогать, можно? — спросила я, — Всё-таки память Филис не даёт мне относиться к вам как к чужим. Да и люди будет продолжать считать меня вашей дочерью.

— Ладно, — вздохнул барон, тоскливо взглянув на меня в последний раз перед тем, как коляска тронулась с места.

Я всё ещё стояла на ступенях дворца и грустно (вот ещё оборвалась одна ниточка моих привязанностей) смотрела вслед уехавшему барону, когда сзади подошёл Винсент и встал рядом со мной.

— И мне тоже пора, — вздохнула я, не поворачиваясь к нему, — Поеду в академию.

— До окончания каникул ещё полторы недели, — заметил принц.

— Но не могу же я гостить тут и дальше. Это всё-таки королевский двор, а не проходной, — пошутила я.

— Есть другое предложение. Если ты согласишься, конечно... Ольга, — с запинкой произнёс моё имя Винсент.

Я вопросительно подняла брови и повернулась к нему.

— Я еду домой в герцогство, навестить мать. Пробуду там до конца каникул. Хант и Барис тоже туда подъедут в последний день. Поехали со мной?

— Конечно, — ласково улыбнулась я, — С тобой — хоть на край света. Но разве король не будет недоволен этим?

— А мы ему не скажем! — сверкнул принц улыбкой.

Выдала я своим подчинённым небольшие премии, попрощалась с ними, и последним наказом посоветовала, чтобы всем, кто станет заикаться о моей причастности к смерти Жаргала, рекомендовали обращаться к придворному магу-целителю. Нет, не за тем, чтобы головушку подлечить, хотя, может и не помешает. А за компетентным разъяснением, от чего умер Жаргал.

Навестила свежее захоронение дома Жаргала, сильно погрустила там. Скоро тут всё зарастёт и совсем истрётся из людской памяти — и этот дом, и Жаргал, и моё у него обучение. Наверное, только подозрение в убийстве ещё долго будет жить как дворцовая легенда, очень уж тема ядрёная.

Потом я получила от королевского секретаря известие, что весьма крупная денежная сумма положена в банк, только не на моё имя, а на некий анонимный счёт, "на предъявителя", так сказать. Ибо сам король так велел — почему-то не захотел он называть имя "Филис Кадней" при оформлении бумаг, исходящих от короны — с удивлением поблёскивал пенсне снедаемый любопытством Шаддок. Ну мне-то понятно. Пачкать королевскую честь участием в инсинуациях никак нельзя. Надо будет код от счёта сменить, не забыть, а то знаю я этого гада Шаддока, грабанёт ещё! Из принципа и нелюбви ко мне. Ладно, может, слегка на него наговариваю, из аналогичного отношения.

После этого я погрузила свой несколько увеличившийся в объёме и в весе скраб в коляску. Не сама, конечно, слуги помогли. Выехали мы с принцем по всем правилам приличий — на разных кабриолетах и с небольшой разницей во времени. Однако, уже недалеко отъехав от дворца, я пересела в коляску к своему любимому и дальше ехала, обнимаемая его руками на заднем сиденье.

Своей матери Винсент рассказал обо мне сам, и она меня ни о чём не расспрашивала. Спасибо ему за это. Меня поселили в отдельную комнату, но находилась она рядом с комнатой принца, и все ночи мы проводили вместе. Винсент здесь был каким-то немного другим, домашним, расслабленным. И счастливым. Тут не было никаких придворных, слуги старались поменьше попадаться нам на глаза, и вот это и были для нас обоих настоящие каникулы — когда никуда не надо торопиться, ни перед кем отчитываться и скрываться. Обедали и ужинали мы, правда, с герцогиней и управляющим герцогством от короны, но эти люди мне нравились своими тактом и доброжелательностью.

Неделя пролетела очень быстро, и однажды сюда приехали Хант и Барис. По такому случаю и в честь окончания каникул мы с друзьями устроили небольшой пикник, во время которого друзья старательно не подавали вида, что удивлены обращением принца ко мне исключительно словом "оля". Хант сказал, что предварительная договорённость о помолвке Винсента и малолетней принцессы Хидейры уже достигнута. Равно как и о помолвке принцессы Маэлис.

— Поговаривают, что герцог Тонлей крайне недоволен этим, — рассказывал Хант, — и почему-то очень досадует именно на тебя, Винсент. Будто бы, обручаясь с той принцессой, ты отнимаешь у него что-то, принадлежащее ему. Похоже, он в мыслях уже видел себя стоящим у королевского трона.

При этих словах у меня отчего-то тревожно сжалось сердце.

— А ещё говорят, — сказал Хант, поворачиваясь ко мне, — что это ты, Филис, применила свою особую магию для того, чтобы король принял такое решение, потому что раньше, мол, он собирался отдать принцессу Маэлис за герцога, а теперь вот передумал.

— Угу, по этим слухам я также являюсь коварной убивицей своего учителя, — сказала я, — Хотя в слухе о применения магии вероятностей есть истина. Жаргал действительно рассчитал для его величества вероятности будущего страны и престола, и король выбрал из них лучшую. Для него лучшую. Ну и для страны, конечно.

— Это потому умер Жаргал? — спросил Хант, — истратил все силы на магию?

— Жаргал умер от старости и средства, которое ему дал целитель, — вздохнула я.

— Что за средство?

— Дающее бодрость и силы в последние дни. А потом убивающее.

— А, экстракт зорецвета, — со знанием дела сказал Барис, — мы на практикуме по алхимии делали его. Считается, что он может продлить жизнь даже смертельно раненному человеку. Только это средство не обязательно убивает, если человек сам по себе крепок здоровьем и если ему вовремя помогут целители. Поэтому его рекомендуется всегда носить с собой, на случай какой-то тяжёлой травмы.

— Да, я тоже имею его при себе, — подтвердил принц, доставая из внутреннего кармана и показывая нам маленькую закрытую пробирочку, — обязан к этому в целях государственной важности сохранения своей жизни.

Хант покивал — наверняка у него, как охранника принца, тоже имелись всякие такие пробирочки и инструкции.

На следующий день мы с юношами снова погрузились в коляски и покинули гостеприимную вотчину герцогов Гилбрейт. Наша "медовая неделя" с Винсентом была окончена, впереди ждал академгородок и дни, наполненные учёбой и магией. Ни о какой слежке за собой мы не подозревали, поэтому её и не заметили. А она была.

ГЛАВА 18

Академгородок встретил нас всеобщей суетой и эйфорией. Только что поступившие первокурсники оглядывались по сторонам с восторгом, студенты более старших курсов радостно встречали друзей, то и дело где-то раздавался смех и радостные девчоночьи повизгивания. Но даже на этом фоне появление принца с его постоянной компанией, включающей меня, вызвало ажиотаж. Всю дорожку до моего корпуса перед нами возникали и приседали девушки-аристократки, парни-студенты кивали головами, и даже преподаватели считали своим долгом сказать несколько слов приветствия. Здесь Винсент уже был королём, безо всякой коронации. По дороге мы зашли в столовую и забрали Чудика. Шустрый котёнок заметно подрос и окреп на казённом корме, но покорно позволил мне себя погладить, взять на руки и потащить в неизвестном ему направлении.

Потом парни сопроводили и заселили нас с Чудиком в наше законное жильё, запихнули ларец с ценностями под кровать, парту установили возле окна.

— Ну вот, Филис, теперь у тебя есть один нескрипучий стул, — порадовался за меня Хант, — Эй, а это не мои ли фужеры, а? Я-то их искал...

— Вот видишь, как я хорошо их сохранила. А то бы потерялись насовсем, с вашим-то образом жизни.

Парни ушли к себе в корпус, а я — к коменданту общежития, попросила сделать отверстие в двери моей комнаты для котёнка. Я уже поняла, что в комнате его не удержу, он за эти каникулы привык разгуливать там, где пожелает.

По почтительности коменданта я только одного не могла понять — то ли уже всем известно, что я гостила во дворце и ужинала с королём, то ли сыграли мои явно прочные отношения с принцем, то ли тут за время своего отсутствия я успела приобрести особый статус носителя уникальной и ценной магии. То ли всё сразу, но разница была существенной в сравнении с нейтральным отношением здешних жителей к первокурснице и дочери бедного барона Филис Кадней. Так что добротное отверстие с качающейся "дверкой" для кота в моей двери было безотлагательно проделано.

Пока я разбирала одежду и перекладывала её в гардероб, прибежали радостные подружки — Венна и Кирика. Умилялись котику, хвастались новыми нарядами, восторгались моим бальным платьем, которое для меня отмечено противоречивыми воспоминаниями — о королевским бале с последующим жарким сексом, присутствии при уходе Жаргала и тюрьме. Тоже королевской. Девчонки пожаловались на летнюю скуку в своих баронствах, и тихо выпадали в осадок, когда я перечисляла свои новости, начиная с вида моей магии, а потом скупо, через запятую — о разрыве помолвки, жизни во дворце, обучении у магистра, наследстве, аресте и обретении полной независимости от родителей.

— Когда ж ты всё это успела? — ошарашенно спросила Кирика.

— Да уж, большинству людей и одного из этих событий хватило бы, чтоб всю жизнь вспоминать, — заметила Венна.

Потом я взяла Чудика на руки и мы втроём прошли по всем комнатам нашего корпуса общежития, попросив котёнка не обижать, до полусмерти не заласкивать, сладким и жирным не закармливать. Тим Барток ещё не приехал, ну да куда он денется...

Вечером народ, как обычно, устраивал многочисленные вечеринки, а я, как обычно, на них не пошла. В этот раз сидела в кабинете у господина ректора, по его приглашению.

— Значит, как я понимаю, своей магией вы уже овладели в достаточной мере, чтобы успешно её применять? — переспросил ректор после моего отчёта об обучении у Жаргала.

— Да, господин ректор, — развела я руками, — конечно, мне ещё необходимы тренировки по усилению потока и собственной выносливости...

— Тем не менее, леди, мы не можем сейчас выпустить такого студента, как вы, из стен академии с дипломом как, возможно, вам думается. У вас нет общего понимания магии, знания рун, артефакторики и прочих изучаемых здесь дисциплин. Да и магистр алхимии, помнится, особо пристальное внимание к вам проявляет, — с улыбкой добавил ректор.

— Полностью с вами согласна, — пресекла я речь магистра о пользе обучения, — системные знания мне действительно нужны.

— Тогда вот как мы сформируем вашу программу обучения. По общим предметам вы будете обучаться вместе со всеми студентами, а по своему профилю я предлагаю вам писать научные работы, которые вы будете представлять Совету академии. Ваша магия уникальна, и знаний о ней больше ни у кого в мире не имеется. Таким образом, по окончании академии вы будете выпущены не просто студенткой, а магистром магии вероятностей. Нет возражений? — с видом благодетеля ректор сложил на груди руки.

— Есть, — охладила я его, — Вопрос о присвоении мне научного звания вы будете решать не по окончании мной академии, а после рассмотрения моих работ Советом. Иначе мне незачем писать их сразу, я могу подождать и до выпускного курса.

— Но как же вы будете студенткой, одновременно имеющей учёную степень?

— Очень просто, — пожала я плечами, — степень в одной области магических знаний не исключает моего незнания в других областях, вы же сами с этого начали, господин ректор.