Андрей Васильев Солнце и пламя

— Тогда да, стоит послушать, — покладисто согласился я.

И Белая Ведьма начала повествование, излагая его монотонно и размеренно, словно читая с листа невидимой книги. Разве только что имени главной героини не называла, произнося "я" вместо "Аманда".

Все подробности своего пути к отчему дому рассказчица опустила, заметив только, что ей изрядно повезло. И то правда, — проскочить через половину Рагеллона и не попасться в лапы Ордена в те жуткие дни — это большая удача. Почти сказочная.

Мало того — везение не оставило ее и тогда, когда она оказалась на землях Фольдштейна, разоренных и залитых кровью, запекшейся в пламени многочисленных пожаров. Нет, какая-то часть населения восприняла приход эльфов равнодушно — большей частью это были крестьяне, которых совершенно не волновало, кто именно будет с них взимать подати, и их поначалу, до поры до времени, миновали напасти, пришедшие из-за Луанны. Ну почти: кое по кому ушастые все же сразу прошлись огнем и мечом. И так случается — война на то и война: в первую очередь всегда страдают те, кто сражаться даже не собирался.

Но были и те, кто взял в руки оружие, восприняв приход эльфов как призыв к действию. И в один из таких отрядов влилась Аманда, все существо которой требовало мести за то, что случилось с ее семьей.

Она не останавливалась на подробностях того, что и как происходило в те дни, но догадываюсь — крови пролилось на землю немало, особенно если учесть, что вскоре на земли Фольдштейна пожаловали и воины Айронта, который решил забрать их обратно. Короче — спустя год все сражались против всех без жалости и сомнений. Идеи кончились, шла война ради самой войны, потому что ничего другого у людей просто не осталось. На полях не колосилось зерно, деревья в знаменитых яблоневых садах скорчились, опаленные огнем, и даже волки, несмотря на свой извечный голод, уходили с дороги, заслышав шаги человека.

Вот тогда-то все и случилось.

Так бывает, что пути врагов без каких-либо предварительных планов и стратегических выкладок сходятся в одной точке. Судьба, промысел богов, случайность — любое слово подойдет для такой встречи. Просто она происходит — и все. Ничего тут не поделаешь.

Как называлась та деревенька, где пересеклись дороги небольшого отряда повстанцев, в который входила наша соученица, полусотни имперских латников и трех дюжин эльфов под предводительством Аэля, Аманда не знала. И после узнать не пыталась, просто за ненадобностью. Да, собственно, и деревенька эта после той встречи существовать перестала. Пепелище одно осталось.

Если бы не ночь, которая застала отряд повстанцев в пути, не договоренность их предводителя с одним из своих союзников о встрече и не гроза с громом, молниями и ливнем, может, все повернулось бы для нашей бывшей приятельницы по-другому, и она сложила бы свою шальную и непокорную голову в одной из последующих стычек; но это — если бы.

А так — отряд разместился в немногих уцелевших в вихрях войны и давным-давно пустующих домах, сама же Аманда вместе с предводителем и его ближниками заняла амбар, где до сих пор пахло зерном, которое там когда-то хранили, да мышами. Эти два запаха почему-то всегда соседствуют друг с другом.

Ну а чуть позже в ту же деревеньку практически одновременно с разных сторон вошли еще два отряда, которым тоже было очень неуютно под проливным дождем и очень не нравилось громыхание над головой.

Постовые, которых, естественно, поставили следить за происходящим, все прозевали, патрулей ни имперцы, ни эльфы по такой погоде вперед не высылали, и в результате два отряда столкнулись лоб в лоб на главной площади, мигом схватившись за оружие.

Повстанцы, разбуженные воплями, звоном стали и стонами умирающих, решили, что это по их душу враги приперлись, и, разумеется, тоже сразу полезли в драку.

В черной позднелетней ночи, озаряемой только светом молний, куча народу, рыча от ненависти, бодро уродовала друг друга сталью. Я такие схватки видел: в какой-то момент в них начинает казаться, что вокруг союзников нет, одни враги, и ты убиваешь всех, до кого можешь дотянуться.

Это очень страшно, потому что потом непременно гадаешь — а не было ли среди тех, кто пал от твоей руки, своих?

Но ответа нет. И не будет.

Первую рану, окровавившую бок, Аманда даже не заметила — все внимание уходило на другое: она защищала спину предводителя. Шпагой, не магией. Нет, к тому времени, как грянула эта схватка, девушка уже отлично научилась определять тот момент, когда надо поберечь магические силы и пускать в ход сталь, но в этот раз и того не потребовалось. Какая магия в такой людской каше? Тут не то что соратников, тут тебя саму задеть может своим же заклинанием...

Так вот — пропустила она удар, даже непонятно, когда и как, и поняла, что дело неладно, только тогда, когда перед глазами поплыли круги. К тому времени она стояла спиной к спине с рыжебородым здоровяком, которого все отчего-то звали Яблочко. Предводителя защищать уже не надо было, он минут пять как лежал, уткнувшись лицом в грязь, а из его затылка торчала эльфийская стрела.

Площадь была завалена трупами, но остатки сражающихся все с тем же усердием резали друг друга, причем сильнее всех доставалось эльфам, которых изначально и так немного было.

Тем не менее один из последних обитателей Медона успел всадить стрелу в плечо Аманды еще до того, как топор Яблочка перерубил его шею.

Хорошо, что эльф умер; плохо то, что Аманда в этот момент как раз отмахивалась шпагой от имперского латника, который ее здорово и умело теснил, не давая возможности пустить в ход хоть какое-то заклинание. Отбиваться — отбивалась, а на атаку времени просто не хватало.

От удара ее отбросило назад, да так, что она даже в лужу плюхнулась. Вскочить на ноги она успела, и даже оружие из рук не выпустила, но было поздно.

После первого удара и шпага, и два пальца с руки отлетели в сторону. Второй располосовал горло, и ночь для нее стала воистину непроглядной.

Будь Аманда обычным человеком, а не подмастерьем мага, который обладает повышенной живучестью, тут бы ей конец и настал — такой же, как и всем тем, кто участвовал в этой потасовке, за совсем редким исключением. Победители ночного боя все же определились, и ими стали солдаты Империи. Уцелел полусотник, тот самый, с которым дралась Аманда, и двое его подчиненных.

И именно они, стоя среди трупов, в тот момент, когда Аманда, задыхаясь от собственной крови, заполнившей рот, пришла в себя, решали, что им делать с одним из эльфов, который, на свою беду, не успел испустить дух. Дождь наконец-то кончился, потому в качестве основного орудия его грядущей смерти выступал огонь. Идеи Ордена упали на благодатную почву, сжигать врагов с недавнего времени стало хорошей традицией.

Собственно, оплошала и наша соученица: она имела глупость закашляться, что немедленно услышали имперцы.

— Девка! — охнул один из них, тот, что быстрее других обнаружил источник звука. — Вся в кровище, но дышит!

— Девка — это славно! — одобрил его слова второй. — У меня завсегда после боя тяга имеется к бабам, но их на войне не всякий раз найдешь. А тут совпало! Ну а что она вся как свинья грязная, так это не страшно! Дышит и теплая — это главное. Мертвую, конечно, тоже можно употребить, пока не окоченела, но...

— Странно, — произнес их командир, нехорошо щурясь и держа в руке факел, который он уже успел соорудить и запалить. — Это как так? Я же ей глотку...

Это были его последние слова, поскольку огненный шар, который сотворила Аманда, разбросал последних имперцев в разные стороны, не оставив ни малейшего шанса на то, чтобы выжить.

Но сама она этого не увидела, поскольку заклинание забрало последние остатки ее и без того невеликих сил.

Глава десятая

Сколько времени прошло после того, как Аманда канула в беспамятство, она, придя в себя, определить не смогла. Но, как видно, немного, поскольку ночь еще не кончилась и в небе сияла здоровенная круглая луна, наконец-то прорвавшаяся сквозь тучи.

Над деревней стояла мертвая тишина, причем во всех отношениях. Никто уже не хрипел, испуская последний вздох, никто не корчился в судорогах. Люди, эльфы — все отправились в последнее путешествие, то самое, что суждено любому существу, век которого конечен.

Впрочем, на этот счет наша соученица особо размышлять не собиралась, ее подобные нюансы не особо волновали. К чему к чему, а к смертям и крови она успела попривыкнуть: с некоторого времени и то и другое стало ее буднями, привычной рутиной. Вот попади она вдруг на бал, где ярко пылают свечи, прислуга с поклонами разливает вино по бокалам и пары кружатся в танце — это да, это ее выбило бы из седла. А груда трупов, среди которых в том числе валяется она сама, — точно нет.

А еще она не могла взять в толк, почему до сих пор жива. По всему ей полагалось бы сейчас стоять в очереди, ожидая суда Владык. Так нет — тупая боль в боку и жжение в области шеи четко дали ей понять то, что жизнь продолжается. Надолго ли, нет — неизвестно, но это факт. И значит, нечего разлеживаться на земле, надо хоть немного, насколько хватит сил, подлечить себя, а после проверить — может, все же кто-то из соратников тоже жив, просто в беспамятстве валяется? Ну и добить тех, кто не включен в списки друзей.

И вот когда Аманда наконец решила попробовать встать на ноги, она услышала легкие, почти беззвучные шаги, более всего похожие на поступь малыша, когда тот только-только начинает ходить.

Будь на ее месте какая-нибудь селянка или горожанин, они, скорее всего, не придали бы значения подобному факту, просто не задумавшись о том, что ребенку тут взяться неоткуда. Но то обычные люди, а то — подмастерье мага, девушка, которая, при всей своей тяжести характера, в учебе никогда последней не значилась. Более того — проводя время в одиночку, отстранившись от остальных ребят, Аманда выбрала себе в собеседники книги, причем зачастую такие, за которые в Айронте или Форнасионе запросто на костер могли отправить.

Еще на втором году обучения, после возвращения из путешествия к гробницам Пяти Магов, она случайно обнаружила тайник с запыленными донельзя фолиантами на верхнем этаже замка. То ли Ворон когда его оборудовал и сам про это забыл, то ли кто-то до него это сделал — ответа на данный вопрос девушка так и не получила, просто потому, что им и не задавалась. Но находка оказалась ого-го какой! Полезной, интересной и запретной донельзя! Несколько томов по практической некромантии, манускрипты, в которых описывались ритуалы жертвоприношений, позволяющие на время заключить договор с элементалями стихий, свитки с рецептами таких зелий, которые у любого служителя Ордена Истины вызвали бы приступ восторга. Почему? Потому что поимка мага, использующего ингредиенты вроде топленого жира грудного младенца или смеси крови трех девственниц, взятой у тех в момент их смерти, — это гарантированное повышение в иерархии Ордена.

Кстати, одну из книг, связанную с магией крови, Аманда, улучив момент и рассчитав нужное время, тайком подсунула одному своему соученику, который после считал, что нашел его совершенно случайно. В смысле — мне.

А еще там имелась пара трактатов, посвященных демонологии. Данная дисциплина была не самым известным и популярным разделом магии, чародеи ей пренебрегали даже в древние благословенные времена, когда никаких запретов ни на что не существовало. Не из-за того, что демоническая суть была противна человеческой природе или что эти твари владели умениями, разительно отличавшимися от привычной волшбы, — нет. Дело было в элементарной расчетливости. Демоны — скверные слуги и посредственные вояки, к тому же отличающиеся изменчивым характером и изрядной мстительностью. Вдобавок их терзает вечный голод, что тоже создает массу проблем. Проще говоря — убытков масса, прибыли на грош, вот и прибегали маги прошлого к их помощи от случая к случаю. Максимумом пользы, которую можно было выжать из общения с данными существами, являлся их показ кому-то из наиболее несговорчивых заказчиков, не стремящихся оплачивать уже оказанные услуги. Когда те видели перед собой бородавчатую двухметровую тварь на тонких ногах с вывернутыми назад коленками, то охотно развязывали кошелек.

Впрочем, демонам можно было скормить сердце или душу врага, чем обеспечить ему отвратительное посмертие, но еще до Века Смуты подобными вещами мало кто занимался, а уж после него так и вовсе про это речь не шла. Даже в очень лояльных к магам королевствах за такое на костер потащили бы сразу.

Вот так и получилось, что к тому времени, как Аманда взялась за книги о демонах, те стали страшными сказками и не более того. Все про них слышали, но никто не видел, потому что по собственной воле эти твари в Рагеллон проникнуть не могли: не под силу им было одолеть преграды, установленные богами в незапамятные времена.

Вернее — не могли проникнуть все, кроме семи демонов, тех, которых любил к месту и не к месту поминать один соученик Аманды. Семь самых сильных и самых жадных до человеческих душ и плоти иномировых созданий, единственных, которые были поименованы.

Авзак, Раккух, Эгма, Тиций, Ффлак, Гурих, Кхатр — так их звали. В ночь полнолуния, когда грани между мирами были особенно тонки, эти существа могли приходить в Рагеллон на зов крови, туда, где люди недавно убивали друг друга, забыв о сострадании и жалости, чтобы, пользуясь случаем, собирать свою жуткую жатву. Смелому и вооруженному воину, крепко стоящему на ногах, они были не страшны, более того — не стал бы никто из этой семерки с ним связываться, незаметной тенью проскользнув мимо в лучах лунного света. Но горе ждало раненого или немощного человека, оказавшегося на их пути. Он был обречен.

И именно одно из порождений Зарху сейчас тихо-тихо бродило по мертвой деревеньке, выискивая себе пропитание. Аманда это поняла почти сразу, а чуть позже, когда ее слух уловил тихое бормотание, в котором не имелось ничего общего ни с одним из языков, имеющих хождение в Рагеллоне, а нос уловил приторный запах, в котором смешались ароматы прелой листвы, мускуса, лаванды и тлена, сомнения окончательно исчезли.

Стало ли ей страшно? Да еще как. Одно дело умереть от стали, ран или даже, пес с ним, на костре, и совсем иное — стать пищей подобной твари, лишившись не только жизни, но и посмертия. Нельзя сказать, чтобы Аманда сильно надеялась на снисхождение Владык и обретение покоя там, за гранью бытия, но все же лучше так, чем скитаться в виде призрака в немыслимых далях. Ну или куда там отправляется душа того, чье сердце сожрал демон?

Девушка застыла, надеясь, что ее минет чаша сия, но этим ожиданиям не дано было сбыться. Как видно, чуял демон жизнь так же, как волк берет след зайца.

Луна, только что ярко светившая Аманде в лицо, исчезла, зато в поле зрения появилась неимоверно страшная рожа, какая и в кошмаре не приснится. Роговые наросты на абсолютно круглой голове, вытянутые уши, торчащие в разные стороны, желтые глаза без зрачков, рот, в котором торчали острые и длинные, как иголки, зубы, да еще и в два ряда на каждой челюсти.