Обмануть пророка

— А они, что — лежачие? — спросил Пашка.

— Да, Павел Дмитриевич. Четверо без конечностей, а ещё четверо с внутренними травмами. Вас нет, поэтому выздоравливают долго.

— А знаете что? Пусть спят спокойно на своих местах. Мы же всё сделаем тихо?

— Ну, — пожала плечами Бабка, — по возможности... Ладно, не будем тяжёлых беспокоить. Думаю — обойдётся. Только вопрос — Ванка, ты медблок приготовила? Ну, так, на всякий случай.

— Он всегда готов. И Володя и Надя там неотлучно...

И тут, дверь в столовую открылась и зашли Бекас, Тьма и Анечка с Тобиком.

— О! Внуча, а ты чего?

Тьма уселась за общий стол:

— Анюта волнуется. Что-то нехорошее намечается.

Анечка отошла с Бабкой в сторонку и с серьёзным, прямо взрослым лицом, зашепталась с ней, склонившись голова к голове. Пашка расслышал только:

— Баб, отсюда я лучше понимаю ситуацию. А там... Через черноту... Даже здесь, и то... Слишком много вероятностей.

Тьма подсела к Пашке, притулилась к мужику. А он тоже, не будь дурак, приобнял её за плечи, прижал легонько, чтобы показать, что он рад встрече.

Бригада ещё пошумела, пообсуждала ситуацию и отправила пришедших обратно в портал.

А Пашка тихонько спросил:

— Дак Мила... Анечка, что — твоя внучка?

— А я тебе разве не говорила?... Да, Паша, — Бабка улыбнулась — это внученька моя.

Пашка внимательно оглядел молодую, симпатичную женщину с головы до ног, покрутил головой:

— Ну и ну... Я думал, что она тебя Бабулей звала от имени. "Бабка" — бабуля. А оказывается...

— Улей... — пожала плечами Бабка.

— А ребёнок такой серьёзный... Взгляд, как у взрослого, мудрого человека.

— Будешь тут серьёзным, если на тебя такое свалится.

— А что у неё случилось?

Бабка склонилась к Пашкиному уху:

— Ох, Паша. Она "пророк". Она предсказывает будущее. Это информация такой секретности, что... Все понимают, что у нас есть "пророк". Но никто не понимает — кто именно. Все предполагают, что — кто-то из бригады. Мы Аньку бережём пуще глаза. И она нас много раз выручала.

Скорый провёл щепотью по губам.

— Понял. Могила.

Глава 26. Посланные посланники

В пищеблоке зазвякал телефон.

— Мила Львовна, тебя... — крикнула Катерина.

— Да. — Бабка взяла трубку. — Сейчас подойду... Нет, не надо мне устраивать проходной двор... Да. Пусть ждёт.

— Что там, — забеспокоился Короткий.

— Не знаю. Мужик какой-то пришёл. Тоже наверно уволили. Скорый, Беда, за мной. А вы посидите.

— Ну да! — возмутился Шило, — щас, сяду и буду ждать. А если там кто подляну задумал?

— Ну ладно, пошли.

— Кто там, Клин?

— Не знаю. Вояка какой-то.

Шило передёрнул затвор, Пашка вынул стечкиных и снял с предохранителей.

Бабка скомандовала:

— Клин, открывай... Боец, заходи, руки над головой.

Гость послушно зашёл, заложив руки за голову. Обыкновенный наёмник, с нашивкой гильдии на рукаве. Бабка удивилась:

— О! Я тебя не знаю! Ты кто?

— Я Лазарь. Мне велели передать...

— Я слушаю.

— Очень важный человек хочет с тобой поговорить.

— А с чего ты решил, что он очень важный? — насторожилась Бабка.

Боец растерянно моргал.

— Ладно, проехали. Так чего же хочет этот "важный человек". Если с подробностями...

— Он приглашает тебя на переговоры. Я должен тебя отвести.

Бабка мрачно покивала.

— Ну, ну. А где живёт этот человек?

— Я покажу.

— Так... Ладно... Мужики, что делать. Это может быть действительно важно, а может дрянь какая-нибудь.

Бабка знакомо и затяжно посмотрела на Скорого. Тот понял.

Пригасил мозги у посыльного и надавил на точки покорности.

— Готово.

— Итак... Кто тебя послал?

— Сладкий.

— О! Как неожиданно, — поёрничала Бабка. — У тебя есть соображения — зачем я ему нужна?

— Ну... Наверно поговорить...

— Понятно. Нихрена он не знает. Буди.

Пашка снял зажимы с психики мужика. Тот удивлённо оглядел бригадных, тряхнул головой:

— Ну, так что? Пошли?

— Передай Сладкому, что я на ночь глядя в гости не хожу. Пусть сам приходит завтра с утра.

— Это всё?

— Да, Лазарь. Это всё.

Только расселись вокруг стола — звонок.

— Да... — ответила Бабка, — Тьфу, бля. День посещений, ети его...

Объяснила бригаде:

— Ещё кто-то припёрся.

Пришлось вернуться к Клину. На этот раз пошли все. Интересно ведь!

— Открывай... Заходи, кто там? Только руки держи так, чтобы я их видела.

Осторожно вошел мелкий мужичок, опасливо позыркивая по сторонам.

— Привет, Титан. Чего хотел?

Мужик откашлялся:

— Бабка, с тобой хочет поговорить...

— Очень важный человек, — перебила его Бабка. — И я немедленно должна идти с тобой к нему.

— Ну... Да... А откуда ты знаешь?

— Титан... Я "сенс". Чего не ясно-то? — Бабка снова глянула на Скорого.

Тот, уже привычно смахнул сознание из мозгов мелкого Титана.

— Готово.

— Титан, ты меня слышишь?

— Да, — механическим голосом ответил Титан.

— Кто тебя послал?

— Коля-Уфа.

— Спасибо Скорый. Буди.

Титан, поморгал, провёл рукой по лицу...

— Ну, так ты идёшь?

— Нет, конечно. Чего это я, на ночь глядя, куда-то попрусь? Знаешь что... Передай этому важному человеку, пусть завтра с утреца подскочит в Приют — перетолкуем. У меня к нему тоже дело.

— Завтра может быть поздно...

— С хорошим человеком поговорить никогда не поздно.

— Мне так и передать?

— А что, — у тебя есть варианты?

Мужик помялся, потоптался, пожал плечами недоуменно и ушёл по английский.

Шли в контору и рассуждали.

— Что-то намечается. Ишь как все засуетились.

Вернулись в Бабкин кабинет. Она задумчиво сказала:

— Странные какие-то посещения... Видимо там группы образовались. Эти, как их...

Короткий подсказал:

— Политический расклад неоднороден. Есть, видимо, несколько групп, у каждой из которых свои интересы. И, видимо, у каждой группы есть свой сенс или ментат...

— Да, — согласилась Бабка.

Шило спросил:

— Может всё же стоило сходить к Уфе?

— Я не вижу смысла. Вся информация у нас есть. Что он нам нового сможет сказать?

— Ну, может, есть у него что-то... — настаивал Шило, — он всё-таки — "пахан".

— И из-за сведений, которые только уточняют наши?... Прогибаться?... Нет, так не пойдёт.

— Наша репутация тоже имеет определённую цену, — подсказала Ванесса. — Пойди мы сейчас к нему, это будет означать что мы не в курсе того, что происходит. А мы — в курсе.

— Ну, так он подумает, что мы испугались.

— Да пусть думает, что хочет.

И Шило прикусил язык.

— Так... Ладно... Не пора ли нам занять места на чердаке? А?... Нет, Аня, конечно, сказала что после часа ночи. Но только мало ли...

И все напялили шлемы и полезли на чердак.

Глава 27. Городские волнения

Сидели в полутьме. На Улей опустилась светлая звёздная ночь. Хоть читай. Пахнуло какой-то первобытной свежестью и чистотой природы. Полис постепенно затихал, успокаивая один за другим электрические огни в окнах, пока не наступила естественная, не испорченная цивилизацией полночь.

Ближе к часу, в стороне полицейского участка щёлкнул выстрел. Потом стрекотнула очередь.

— Это у Фукса, — сразу сориентировалась Бабка.

И тут ночь взорвалась.

Сразу в трёх местах загрохотала перестрелка. У отделения полиции, возле административного здания и возле дежурной роты. Патронов не жалели. Несколько раз лупанули из подствольников.

Спустя некоторое время, у казарм гильдии наёмников тоже раздались выстрелы. Там, в ответ, заработал крупный калибр. Здание казармы загорелось. Пламя набирало силу, зловеще полыхая и отправляя в небо крупные искры.

— Это что за херня? — спросила Бабка.

Савва заволновался в шлем:

— Господа, что у вас там происходит?

— Да тут кто-то войну затеял, — ответила Бабка.

— А кто, конкретно?

— Не знаю, Савва. Понятия не имею... Но воюют здорово. Со вкусом.

— Ага, — подтвердил Шило. — Развлекаются, за всю эту...

— Доигрались, — огорчился Савва, — видимо кто-то, сильно недовольный, решил исправить ситуацию.

— Может и так...

— Так. Внимание, — перебил Савва, — у нас гость.

— В смысле?

— Снайпер пришёл.

Пашка удивился:

— Что-то рановато. Он один?

— Да, пришёл, расселся как на именинах.

— Снимайте его, — посоветовал Пашка.

Через минуту Дед вскрикнул:

— Да ёшкин же кот!

— Что?!

— Он со стены упал... К нам в ограду...

Шило тоже ткнул пальцем:

— О! И у нас нарисовались.

И, на пару с Коротким, заводили трубами черноты, слегка покачиваясь на сиденьях. А Пашка, на всякий случай, обработал чердак администрации. Хоть там, возможно, никого и не было.

Снайперов глушили намертво. "Поливали" их тьмой минуты две, чтобы наверняка. Шило сказал:

— У меня вроде — всё. Вон, только ноги из-за ящика торчат.

Короткий покивал:

— Аналогично.

Бабка встала со стульчика:

— А пойду-ка я, посмотрю, что с тем, который к нам в ограду шмякнулся. Ага.

И пошла к люку, бормоча:

— Счастье, понимаешь, свалилось на нашу голову...

Пашка и Беда пристроились следом.

Шли рассуждали.

— Надо было выйти на сопротивление, — сокрушалась Бабка. — Там ведь ребята... Они ведь на нашей стороне... Гибнут...

— Ничего не поделаешь, — отвечал Пашка, — это издержки войны. Войну затевают сволочи, а гибнут нормальные мужики...

— Ну и где этот, бля, акробат?... — злилась Бабка, — Паша, глянь вон там...

Пашка только отошёл, как Бабка вскрикнула. А следом Беда рявкнула:

— Ах ты сука!

Пашка увидел, как взлетело над Машкиной головой блестящее лезвие и метнулось вниз чавкнув о плоть.

Скорый одним прыжком оказался возле женщин.

Мария ещё раз рубанула куда-то вниз под ногами. А Бабка сидела на траве и зажимала рану на лице. Сквозь пальцы хлестала кровища.

Пашку пробил животный страх за жизнь и здоровье этой женщины. Как бы он к ней не относился, но потерять Милку — упаси Бог. Не чужой же человек.

Он затолкал панику в глубину психики, положил трясущиеся руки на развороченную плоть и остановил кровь.

Подбежала Маша, вытащила из ладанки шприц, вонзила Бабке в бедро, прямо чрез штаны.

— Он её, ножом ударил. Тварь. Она наклонилась над ним, а он её ударил.

— Он там не опасен?

— Нет. Уже не опасен, — отрезала Беда.

Пашка поднял Бабку на руки, чтобы унести в лазарет, та замычала, попыталась отмахнуться от него. Пашка рыкнул:

— Тихо! Не дёргайся!

Потом уже успокаивающе:

— Всё будет хорошо, Мила. Всё будет хорошо.

Успокаивал не столько Бабку, сколько себя. И попёр женщину в Приют.

В шлемах забеспокоились:

— Что у вас там случилось?!

— Бабку ранили, — отвечала Беда.

— Тяжело? — беспокоился Савва.

— Щёку распороли, — снова отвечала Беда.

Пашка думал, что если бы не шлем, этот гадёныш только слегка покарябал бы Милке лицо. А тут нож вошёл под шлем. Бабка дернулась было уклониться, но сделала только хуже — клинок разворотил левую сторону от губ до виска.

Занесли Бабку в лазарет. Засуетилась Габри. Зашел парень в белом халате, начал осмотр. А Бабка замычала и махнула рукой Беде и Скорому — уматывайте, мол.

Паша поймал эту маленькую ручку, которой эта женщина могла гнуть подковы, и зачем-то поцеловал.

Бабка снова повторила жест.

Ну, что делать? Они полезли на чердак.

Шило беспокоился:

— Что там стряслось?

— Этот снайпер, сволота, ударил Бабку ножом в лицо... Ничего. Заживет. Скорый поработает с ней и будет лучше новой... — успокоила Беда.

— А снайпера-то обезвредили?

— Да, — поморщилась Мария, — обезвредили. Я балду ему нахрен того... обезвредила.

Марию начало потряхивать. Отходняк.

В ворота затарабанили. Закричали:

— Эй! Я хочу поговорить с Мазур!

Ванесса подскочила, узнала голос. Высунулась в окно, закричала в ответ.

— Серёжа! Логинов! Ты!

— Да Ванесса Витольдовна. Откройте пожалуйста.

Шило рявкнул:

— Клин! Открой калитку!

Ванесса помчалась вниз. Короткий за ней. Пашка с Шилом и с Бедой контролировали сверху.

В проём начал вваливаться народ. Пашка вынул оба пистолета, напрягся.

Мазур металась между пришедшими, потом повела всех в здание. Пашка пересчитал — четырнадцать человек. Ни одного здорового. Все раненые. Поддерживая друг дружку, они хромали за Ванессой Витольдовной. Короткий на руках нёс парня, тот глухо стонал... Пожевало ребят серьёзно. Видать горячая была переделка.

— Ничего, — успокоила Беда, — спек есть, не дадут умереть.

— Значит скоро и до нас дойдёт, — предположил Шило и похлопал по своей трубе с чернотой.

Во двор вышел мужик в пижаме и берцах. Шило спросил:

— Гоги, ты чего вылез?

— Там стреляли. А потом в ворота стучали... Галя переживает.

— Всё нормально, брат. Жену успокой — ничего страшного. Сейчас и мы воевать начнём.

— Эй! А пачиму бэз мэня? Я тоже хачу...

— Гоги! Тут стрелять нельзя и кричать нельзя. Всё будем делать тихо...

Беда приказала:

— Иди, спи дальше... Иди, иди, не волнуйся, без тебя разберёмся.

Грузин пошёл в общежитие. Наверно обиделся.

Глава 28. Атака и последствия

Посидели ещё полчаса.

Савва задумчиво сказал в гарнитуру:

— Наверно, в связи с этим восстанием, атака на Приют отменяется.

Но нет. Не отменилась.

Со стороны улицы Советской донёсся характерный рёв двухтактного танкового дизеля. Из-за домов показался медленно ползущий тэ шестьдесят четвёртый.

Шило ахнул:

— Ну, нихрена себе!

Короткий добавил:

— Они совсем с ума сошли? В мирном городе на танке воевать...

Пашка молча стал обрабатывать тяжёлую бронетехнику из "трубы". Все тоже опомнились и заводили "темнотой". Через полминуты внутри танка что-то хрустнуло и он, остановившись, замолчал.

Савва поинтересовался:

— Господа, что у вас там?...

— Танк пригнали, придурки, — бормотал Шило, — совсем ё... рехнулись.

— Вы что-то предприняли? — не успокаивался Савва.

— Да грохнули технику и всё. Чего ещё тут предпримешь... — объяснил Шило, и в шлемах воцарила тишина. Ждали.

В ночной тишине звуки разносились далеко и чётко. Бухнул танковый люк, рявкнул командный голос:

— Что у вас там? Оглохли, мать вашу?...

Потом через минуту:

— Да они, бля, в отключке!

— Может угорели?

— Может и угорели. Я тебе чё — доктор?... Кто-то может танк водить?... Залазь.

Ещё через минуту:

— Всё капитан. Двигатель сдох.

— ... ... мать! ... ... бараны! ... ... техника!

Шило хихикнул.

Короткий предупредил:

— Вроде идут.

Из переулка Карбышева показалась толпа вооружённых мужиков.

Савва тоже оповестил команду:

— У нас полезли... Устраиваются на стене... Залегли... Ну что? Мы начинаем работать?

— Начинай, Савва, — ответил Короткий и сам вскинул трубу на плечо.

Войско старалось двигаться бесшумно, но выходило бестолково и неуклюже. Подготовка на нуле. На скорую руку собранная команда из разных подразделений. Человек тридцать.