У тётки, торгующей пирожками, наменял двушек. Без них идти к телефону всё равно, что к автомату с водой без копейки или трёшки. И только после этого потопал на поиски достойного аппарата. Становиться в очередь у привокзальной будки и пробовать не стал, мне нужно тихое и спокойное место. Говорить буду долго и обстоятельно.
ГЛАВА 7
Огромное горе, свалившееся на меня из трубки телефона, утопил в кружке с пивом, тёплым и противным на вкус. Хотелось захлебнуться от негодования. Внутренняя уверенность, чьи ростки стойко прорастали во мне и та не помогла. На предлагаемых работах денег на жизнь не хватало. Как бы я её не упрощал и не укорачивал, от зарплаты до зарплаты мне не дожить. Девяносто рублей — вот потолок грузчика на всех этих молокозаводах и мясокомбинатах, а другие специальности, монотонно отработанные мной от и до, приносили ещё меньший доход. Мне, при самом простом подсчёте, чтобы платить за жильё и еду, надо минимум сто двадцать. И, где прикажите брать недостающие тридцать?
Домой вернулся ближе к вечеру и больше никуда не выходил. Всю ночь, до самого утра, не спал. Всё пережёвывал постигшую меня неудачу. Следующий день провёл, как в тумане и выхода из сложившейся ситуации, само собой, не нашёл. Повторное хождение к стенду, доскональное изучение всех объявлений, звонки по телефону, достойных вакансий не принесли. Мои таланты, шахматиста и удачливого картёжника, никого не интересовали, а на более заманчивые предложения, типа инженера по ТБ, я пока и сам не готов. Тупик. Очередная ночь прошла под тем же девизом, беспокойно и дёргано, но утром сдался и всё же заснул, сказались предыдущие часы, проведённые на бессрочной вахте. На улице появился лишь после обеда, когда большая часть жильцов уже вернулась домой. Желудок рвал и метал, его не кормили почти сутки, а мне было всё равно. Ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни спать. Я продолжал биться над головоломкой, но решения так и не находил. Снова кроил и перекраивал, и опять не находил возможности выжить на эти проклятые девяносто рублей. Сидел на скамейке под деревом и спрашивал себя: "Что делать?". Идти работать за копейки и превратить свою жизнь в кошмар или так и продолжать проедать то, что заработал почти на халяву? А там будь что будет. Но тут же сам и отвечал себе: — "Что такое одна тысяча двести рублей, с мелочью? С моим зверским аппетитом я их быстрее чем за пол года прожру, а дальше чего? Топать в торг и снова прикидываться сыном незабвенного Алексеея Сергеевича. Так это даже не смешно".
Выручил Герман. С работы он вернулся в отличном настроении, наверное продал столько, сколько не ожидал, вот и радуется. Сволочь. Везёт же некоторым. Посмотрел он на меня, всего такого помятого и хмурого, и решил видно поделиться, частичкой свалившегося на него счастья, с озабоченным жильцом.
— Антон. На дискотеку не желаешь прошвырнуться? — предложил он мне, чего то мало понятное.
— Куда? — ключевое слово, "дискотека", в моей голове не переводилось на нормальный язык.
— На танцы спрашиваю, пойдёшь?. В парке сегодня, ребята знакомые играют. Все наши идут. Надо поддержать парней. Сегодня у них дебют. Пошли не пожалеешь — более толково разъяснил Герман, своё первоначальное предложение.
— На танцы? — всё ещё не догоняя, чего от меня хотят, переспросил я.
— Ну ты совсем от жизни отстал. На танцы, на дискотеку. Что, давно на таких мероприятиях не был? — снова мысленно обозвав меня сидельцем, спросил, отчего то развеселившийся, торгаш.
— Не помню. Может и давно — честно ответил я, всё ещё без энтузиазма. — Но сегодня точно идти никуда не хочу.
— Да ладно. Чё ты такой напряжённый. Расслабся — продолжил уговаривать Герман. — Сходим, проветримся. На людей посмотрим. Потом в кафешке посидим, девчонок снимем. Баба у тебя в последний раз, когда была?
— Чего? Какая баба? — на автомате спросил я, а сообразив о чём идёт речь, добавил: — А, ты про это? Это тоже давно.
— Вот видишь, всё у тебя было давно. Собирайся давай, хорош страдать. И чего это тебя сегодня, словно переклинило?
— А, чего мне собираться? Я так пойду — сдавая позиции, ответил я.
— А деньги? — зацепил за больное Герман.
— Что деньги? — напрягся я.
— Без четвертака в кафешке делать нечего. С собой столько есть?
— Четвертак? Это что, двадцать пять рублей? — не поверил я в услышанное.
— Ну да. Как бы, ещё и маловато не было. Ты же не позволишь, чтобы снятые нами дамы сами за себя рассчитывались? Да и им это может не понравиться.
Умеет Герман уговаривать, этого у него не отнять. Сходил я и на дискотеку, и в кафешке посидел, и ещё три дня после этого куролесил, в то время, как мой товарищ работал не покладая рук. Что называется сорвался в пике, слетел с катушек. Видно девчонки у меня действительно давно не было. Гулял напропалую и ещё бы продолжал, если бы девушка с поэтичным именем Евгения, сегодня в обед не уехала к себе, в Челябинск, город моей мечты. Если там все такие, как она, то... По предварительным подсчётам зарплата грузчика была мной безжалостно просажена, в различных увеселительных заведениях города, карауливших беспечных отдыхающих на каждом углу, чуть больше, чем за трое суток. Хорошо сходили на танцы, нечего сказать.
— Ну что, проводил? — поинтересовался у меня работник прилавка, заявившийся домой после очередного рабочего дня.
— Ага, уехала. Просила звонить и даже предлагала приезжать — ответил я раздражённо, но пересиливая себя, спросил: — А у тебя, как дела? Торговля идёт?
— Нормально. Пустовато стало, но ничего, завтра за товаром поеду, пополню ассортимент.
— Куда едешь? — в предчувствии давно ожидаемого события, уточнил я.
— В Новороссийск. Я же тебе рассказывал. Есть там у меня человек, за кордон ходит. Звонил уже, вчера пришвартовался и таможню прошёл. Завтра забирать можно.
— Меня с собой возьмёшь? — спросил я Германа, мысленно посылая ему сигналы для положительного ответа.
Давешние размышления, о поиске своего места в этой жизни, определённую ясность в моё будущее внесли. Спонтанное желание горбатиться за девяносто рублей в месяц, у меня пропало полностью, но и пользоваться своими неординарными способностями, среди обычного, мирного населения, тоже не хочу. Рассчитался тут пару дней назад в кафе, десяткой. А сдачу попросил, как со ста, так потом не знал куда свою совесть спрятать. Она, сволочь такая, так и норовила выскочить наружу, и прогорланить во всё горло: — "Воруют!". Еле отбился, но зарок себе дал: — "Больше с людьми на ставке, так плоско не шучу". Работать, как Герман, у меня тоже не получится. Нет, договор аренды и разрешение получу, легко и просто. А дальше что? Знакомых в городе — один, направлений по поставкам — ноль, да и на месте я долго сидеть не люблю. Отсюда и родилась, реально жизнеспособная, идея: попробовать перехватить какой нибудь из каналов у товарища Германа и самому стать им, для него. Я ничего не забываю, так уж устроена моя голова и про моряка, в соседнем городе, хорошо помню. Ждал лишь удобного случая, чтобы затесаться в доверие к незнакомому человеку и вот этот момент наступил. Попробую с ним поработать, а вдруг действительно, что то толковое получится. Во всяком случае заполучить себе в друзья ещё одного из местных, не помешает. Кем для меня станет любитель морской экзотики: знакомым, коллегой по работе, товарищем или, как Аркаша, настоящим братом, буду решать на месте. Всё зависит от масштаба деятельности и возможностей моряка. Связываться с мелочью не имеет смысла. Девяносто рублей или сто девяносто, разница не большая. Если уж браться за дело, то только за серьёзное, у которого есть перспектива.
— Ужинать будешь? — спросила Германа мать, заставив его повременить с запрограммированным ответом.
— Привет мам — ответил он, — позже.
— Добрый вечер, Ольга Дмитриевна — поздоровался и я с хозяйкой, последний раз виденной мной дня три или четыре назад.
— Здравствуй Антоша — ласково сказала она. — Чего то давно тебя видно не было. Не захворал?
— Нет. Нормально всё — ответил я, немного смущаясь. — Так, по делам отсутствовал.
— Ну, ну. Дело молодое. Ты только не забывай, сегодня седьмой день твоего проживания у нас. Надо определяться, будешь продлевать или другое место поищешь.
Вот о каком грузчике может идти речь? Сходил туда, сюда, покушал немножко, с девочкой в парке погулял, недельку у людей пожил и всё, деньги кончились.
— У вас останусь — огласил я своё решение, принятое под давлением обстоятельств. — Деньги сейчас занесу.
Ночью ещё раз перебрал все возможные варианты. Поездка в Москву, к Аркаше, отпала сразу. Его ведомство вытянет из меня и то, что я сам про себя не знаю. Спасибо Герману, просветил на досуге, что такое КГБ. Оно, как про паспорт поддельный узнают, так и вовсе может сильно осерчать. Возможность связать свою судьбу с Алексеем Сергеевичем, ответственным работником министерства торговли, тоже ничего хорошего мне не сулит.
— Ну кем я там, у него, смогу работать? — задавал я себе вполне логичный вопрос.
В карты играть, на дому, ради развлечения хозяев? Поднести и принести чего нибудь, кому нибудь? Подобное мне не нравится и почти не интересует. Положим в картишки сыграть, ещё куда ни шло, но опять же, выручка в этом деле напрямую зависит от принимающей стороны. Надоест им всё время проигрывать и выкинут меня на улицу. А Москва это вам не юг, там климат другой. В Тулу податься, к Виктору? Мужчина он, конечно, положительный, со всех сторон, но и у него мне делать нечего, с моим то знанием геометрии. Она для меня словно стихи. Воспроизвести могу, а понять, как не силюсь, не получается. Вот и выходит, что надо мне здесь, на море, устраиваться. Как там в народе говорят: — "Где родился, там и пригодился". Тож про меня.
Утром выяснилось, что сегодня воскресенье, универмаг закрыт и поэтому мой товарищ может распоряжаться временем по своему усмотрению. Пора и мне начинать следить за ним, за быстро текущим временем. Для меня не только день недели откровение, но и число, сплошная темнота. Хорошо, что с месяцем и годом нет неразберихи, хотя и здесь заслуга не моя. Спасибо печатным органам, не дают полностью деградировать.
— Пойдём к нам, чайку попьём — заприметив меня возле умывальника, позвал к себе в гости Герман. — Да собираться будем, ехать пора.
— Спасибо. В сухомятку, чего нибудь пожую — отказался я, несмотря на то, что в пристройке шаром покати.
— Пошли, пошли — потянув рукав моей футболки, настоял на своём, хозяин приюта. — Мать приглашает. Хочет поближе познакомиться с тобой.
— А чего ей от меня надо? — нисколько не стесняясь сына, заинтересовавшейся мной женщины, спросил я.
— Не знаю. Может просто понравился, а может жениться позовёт. Женщина она свободная, не старая. Как по мне, так красавица писанная — явно прикололся надо мной парень.
— Да пошёл ты на хер. Мне одной дурочки, из Челябинска, хватило и вы туда же. Чуть что, сразу жениться. Нашли дурака — отмахнулся я. Вот только мне подколов не хватало, с утра пораньше и на голодный желудок.
— Ладно, чего сразу в бутылку лезешь. Сказала позвать, я и позвал. А зачем и почему, мне не доложили. Пошли давай, скромник.
Чай у Ольги Дмитриевны, впрочем, как и колбаса с сыром, и прошлогоднее абрикосовое варенье, был ароматным и вкусным. А вот интерес ко мне, простым и шкурным. Волновала её не моя стать и строгая, мужская красота, и даже не моё безграничное обаяние, а длительность наших взаимоотношений, как в летний, так и в зимний период. Нашла о чём спрашивать. Я не знаю, чего со мной завтра будет, а тут вопрос на очень дальнюю перспективу. Сказал, что поживу рядом с ней ещё, где то месячишко, а там видно будет, как дела пойдут. Ответ хозяйке понравился и она на радостях подлила мне ещё горячего кипятку. А кого бы он не устроил? Семьдесят пять рублей, как с куста, в карман слетели.
Ублажив вечно голодный желудок, напросился в помощники к владельцу автомобиля "москвич", не люблю стоять без дела, когда другие работают руками. Герман, чего то колдовал с внутренностями своей рабочей лошадки, а мне доверил её стёкла и фары, тряпочкой от пыли протирать. Затем он перебрался к баку с горючим, залив его до горловины, я же снова был удостоен чести убирать за ним.
Из дома выехали в девять двадцать, так Герман сказал, взглянув на свои красивые, почти новые, часы. Пора бы и мне обзавестись такими, нельзя же всё время по солнцу ориентироваться. А уже через пятнадцать минут неспешной езды мы выехали за город, не зря он мне представлялся совсем не большим. Быстро проехали пару ближайших станиц и выехали на трассу, ведущую в Новороссийск и петлявшую от одной деревушки к другой. Водитель попался мне разговорчивый и на мои дурацкие вопросы: — "А эта, как называется?" или: — "Там, что?", отвечал охотно и развёрнуто, открыв для меня названия мелких населённых пунктов: Рассвет, Заря, Натухаевская. Лихо промчавшись вверх по крутому склону, оставили позади железнодорожную станцию, с характерным для здешних мест названием — Тоннельная. Не успел я опомниться, от одних впечатлений, как им на смену пришли новые, мы скатывались вниз, в огромную котловину Новороссийской бухты.
Сам город был не очень большим, но по сравнению с тем, откуда мы едем, вполне мог именоваться огромным. Его центральная улица, пройденная нами меньше чем наполовину, изобиловала многоэтажками с приятными, на взгляд неизбалованного архитектурными красотами туриста, фасадами, магазинами, разного профиля и размера, широкими, ухоженными тротуарами и главное людьми, причём большинство из которых откровенно выделялось своей специфической формой.
— А почему здесь так много военных? — поинтересовался я у Германа, следящего за дорогой с ещё большим усердием.
— Военная тайна — сухо ответил он.
— А если серьёзно? — не отставал я.
— Антон. У меня порой создаётся такое впечатление, что ты к нам с Луны свалился — круто выворачивая вправо, зло бросил занервничавший шофёр. — Откуда здесь может быть столько военных? Оттуда. База ВМФ тут. Скажешь не знал?
Я ничего не ответил на резкий выпад друга, сидевшего за рулём. Развивать тему не имело смысла. Мне хватило слова "база", а аббревиатура ВМФ не столь важна, про неё и позже можно будет узнать, если желание останется.
Нужный нам моряк жил недалеко от центра, в двухэтажном доме с большими окнами, на последнем его этаже. Лихо преодолев ступеньки, Герман по хозяйски вдавил кнопку звонка, намертво прижившуюся рядом с косяком обитой рейкой двери и предупредил меня, предусмотрительно пристроившегося за его спиной:
— Ты там смотри, не болтай лишнего и вопросов дурацких не задавай. Не любит он этого.
— Буду молчать, как рыба — прошептал я, ему на ухо и тут же замолчал, за дверью послышались шаги.
Зачем слова, когда мы можем всё уладить и без них. Мой план не предусматривает долгих разговоров и развиваться будет стремительно, и быстро.
— Кто?! — спросили из-за двери, громко и сурово.
— Вахид, открой — ответил мой приятель. — Это я, Герман.
Вахид? Не знаю почему, но имя это породило вдруг тревогу и сомнения, и на языке завертелось слово "террорист". Что оно обозначает я не помню, однако чувство опасности появилось. Провернулся ключ в замке, натужно заскрипели петли, дверь медленно открылась и перед нами появился человек в порванной тельняшке, и трусах на босу ногу.
