— Отчёт о атмосфере. — на главный экран высыпались графики. Содержание серы ещё низкое. Нужно ждать. Точнее не ждать, а готовиться. Скорость дземли нам известна, скорость звезды тоже, плюс она удерживает в своём захвате астероиды не хуже рельсы. Формируем глыбы астероидов из льда, фаршируем их колониями бактерий. Изолируем пылью лёд от таяния под постоянным подогревом. Укладываем плёнку, опять пыль и так раз восемь. Рассчитываем траектории и запускаем наш паровозик. Каждые лет пятьдесят будут валиться куда надо, что-то будет промахиваться и когда после оно там, и куда упадёт, одним богам и случаю известно.

— Атмосфера оптимальна для первой партии. — информирует меня компьютер. Жена добивает свои эксперименты. Сын читает в каюте. Мостик в моём полном распоряжении.

— Запуск метеоров с десятого по девяносто шестой. — дублирую приказ голосом для системы и ввожу приказ на комме.

В общем-то уже этого достаточно. Кометы принесли с собой достаточно газа для образования сплошного болота, так как пепельный дождь не прекращается. Угарный газ, метан, кислород, водород, аргон... всё это сейчас бурлит внизу, и этого достаточно для дыхания нашим маленьким врагам и союзникам. Этого достаточно для питания и выработки кислорода. Крохи света просачиваются через пылевые облака, давая энергию и повреждая ДНК, чуть чуть, но восстанавливая её бактерии приноравливаются к новому светилу.

Ещё неделя и отправимся к следующей.

За собой оставляем автоматический зонд, который проживёт, даже если его собьёт астероид, двадцать тысяч лет, а уж если штатно отслужит, то всю сотню тысяч.

Помимо наших квантовых частот, он будет слать свои наблюдения простым кодом в открытый радиоканал. Кто его знает, что там будет с нами, людьми, нашей цивилизацией. Сигнал зонда можно будет ловить на краю галактики и через сотни тысяч лет в обычную телескопическую радиоантенну.

— Зонд N1 бди и докладывай. Корректировка следующих партий жителей на тебе. Не подведи.

— Принято. Заступаю на дежурство.

— Удачи.

Наш путь лёг к светилу. Мы захватили солнечный колодец для разгона, получили достаточно энергии и нырнули в гипер, переносясь в десяток вёрст отсюда, как всегда с неизвестной погрешностью в плюс к времени старта. Платформа с гравитационным захватом на автопилоте прыгнула за нами. Раньше выйти она никак не сможет, а значит столкновения не случится. Вот на выходе влететь в комету или планетоид блуждающий, это да, можно. Но для этого у нас щиты разогнаны, даже краткосрочное окунание в крону звезды выдержим. В принципе и столкновение с другим кораблём не страшно, однако щиты одной системы, и есть небольшой шанс резонансного отключения. Так что столкнутся с глыбой в пустоте куда предпочтительнее, чем с другим кораблём.

— Ты уже всё? — зашла на мостик осматривая экраны жена. — А я хотела успеть забросить своё растение, почти довела. — с грустной моськой сообщила жена.

— А чего не сказала? Задержались бы.

— Думала ты будешь против, а по факту отказать не сможешь.

— Ох, женщины, какой у вас кавардак в голове. Будем считать, что это контрольная дземля. Пока следующую подготовлю, ты успеешь довести свои фиалки до годного образца. Всё, есть хочу, где еда, женщина?

— Две части, только пожарить. — метнулась Марьяна на кухню.

— И котлеты распечатай на ужин!

— Хорошо. — принтер принял заказ на печать котлет. И лучше бы тебе не знать, что основа состоит из жуков, крови коровы, сои, ламинарии и хлореллы. Но теперь знаешь, живи с этим. Немного соли и сливочного масла, специи задают вкус. Весьма питательно и ферма занимает очень мало места. На борту благодаря этому место даже под трёх бурёнок и бычка нашлось. Свежее молоко, творог, масло, сыр. В длительном полёте даже корову обнять и то в радость. Опять же навоз перерабатывается на удобрения и питает как простые растения, так и гидропонику. Замкнутая экосистема, где мы её часть и контролёр. — Готово.

— У меня тоже. Один, иди есть. — умная электроника уловила намерение и передала голос направленным динамиком сыну.

— Иду. — так же и нам передала ответ.

Страшно подумать, как бы это давило на психику, если бы всю эту электронику разрабатывал кто-то неизвестный, контролировал сбои опять кто-то левый, а смотреть через неё мог бы кто угодно с достаточными навыками взлома или лазеек в законах.

Но систему разрабатывал Клан. Монтировал её я. Отслеживает всё компьютер, передаёт на центральный пост в моём подвале, через фильтр в клановый архив. Аналитики читать могут только логи. СБ может запросить запись, но открыть её без моего ключа можно в случае нарушения мной основных поконов и моей смерти, в присутствии члена клана, хоть входи я в него, хоть нет. Взломать же квантовую связь проблематично, а плавающий код с экзофлопным ключом даже квантовые кластеры под миллион машин ломают около часа, то есть за каждую взломанную секунду перехваченных с носителя данных нужно отдавать час очень дорогого времени серверов.

Нам чуть легче, миллион целителей, это даже не капля в море, по нынешним временам. Но тоже до первой утечки или розыгрыша этой карты. Добавить экзофлопов на ключ не очень трудно.

В общем только досконально зная, что, как, кому идёт, дома можно устанавливать подобную систему, иначе есть огромный шанс жить в прозрачном доме, ходить перед всеми голым телом и душой, не знать какие твои мысли и слова вызволились без твоего умысла в огромный цифровой мир. Будь то умный пылесос, коммуникатор, интеркомм и прочая прочая.

Так например пара с корабля стоит у меня в подвале дома сохраняя записи. В случае штурма будет уничтожена. Там же хранятся мои биометрические данные.

СБ запрашивает мой архив и архив ССО, когда сверяет мою личность по запросу на совпадение десятка признаков, ни как не всего отпечатка папиллярного узора или сетчатки, или узора кровеносных сосудов рук, головы, ног. Даже объёмную фотографию запрашивают не всю.

Затем точка откуда запросили мои приметы получает от СБ подтверждение и удаляет снятые показания. Мой комм отслеживает выполнение удаления и архивного стороннего сохранения, если таковое производится, то СБ получает сигнал о нарушении уложений безопасности.

В архив уходит лишь то, что прошёл Ярило Кривец, или просил доступ к чему-то. Потому подделать мою личность цифровой копией весьма непросто.

Ещё мои данные есть в медицинской анкете, но там защита личных данных драконовская. Без моего личного присутствия получить определяющие характеристики... сложно, а о их запросе и получении без запроса произойдёт извещение СБ и меня, через мой комм.

Но несмотря на всю эту защиту СБ рекомендует менять рисунок сосудов, корректировать линии папиллярного узора и чуть менять узор радужки носителям высоких допусков. Оно как известно, без смены пароля, всё взламывается, дайте только срок.

На выходе мы ни во что не врезались. Через пару частей по нашему проторенному каналу вынырнула и платформа. В этой системе подходящих дземель не было. Кондыбать за периметр солнечной не могли уже мы, а платформа далеко от нас отлетать не запрограммирована. Так что разгон, погружение, вновь и вновь, пока не найдём самую подходящую дземлю, а перегнать её с края к звезде или от звезды дело техники и времени.

— Благодарю мою семью, мой корабль, наших животных и прекрасные растения, что дают нам эту замечательную пищу. Благодарю богов и пращуров за спокойствие в пути! Благодарю! И принимаю эту пищу. — кровяная колбаса одуряюще пахла чесноком, рот так и заполнился слюнками. Но сперва зачерпнул супа.

— Пап, а зачем ты каждый раз молишься за столом? Ведь так и не установлено есть ли боги.

— Так и богам моя молитва как-то до фиолетового забора, но ты видишь, как еда наполняется по мере благодарности энергией? Я тембром голоса и положительными чувствами настраиваю пищу под себя, а так как мы родичи, то и под вас. Не велика прибавка, но прибавка. Так же психологически проговаривая благодарность именно тем, кто на самом деле принёс мне еду, мне трудно их подвести. Это же не какой-то незримый Бог. Вполне себе окружающие меня люди. Боги отвечают за другие вещи, которые вне наших сил. Есть ли они или это чистый рандом, не важно, настраиваясь положительно на события я могу почувствовать неприятный налёт негативных ощущений надвигающихся неприятностей. И изменить что-то согласно этих невнятных чувств. Ты же не будешь отрицать, что эфирное тело несколько больше чем видно? Таким образом я устанавливаю с ним связь, настраиваясь.

— То есть за обедом ты выполняешь ритуал настройки?

— Ага, меня твой дед научил, папа в таких вещах толк знает, ещё бы у него поучится, да говорит, пока не остепенишься дурь из головы не выкинешь учить не буду. Вот и летим дурь выкидывать, тут чуток, там чуток.

— А почему мне не объяснил раньше?

— Ха-ха-ха. — рассмеялась жена на умильную рожицу сына. — Один, а сам думать? Не мальчик, но уже муж. Скоро тебе за жену отвечать, каждый раз за советом бегать? Нет сыночка, у тебя есть допуски, ищи, рой носом кладези клана, ищи наставников. Или не обижайся, раз по сути сам ничего не хочешь, насильно никто не заставит, для твоего выживания на прямую это никак не зависит.

— Ай, женщина, как сказала. Прям заслушался. Ищи сын, всё есть, что-то даже в открытом доступе. Волхвы у нас не опиумом для народа банчат, вполне себе реальным и полезным делом заняты.

— Прости, это я от неожиданности ляпнул. — и закинул в рот кусочек кровяной колбасы. Всё ушёл в себя думу думать. А так ведь и не скажешь, что тысяча сто шестьдесят лет мальчишке. Всё же как гормоны влияют на наше восприятие и мировоззрение. Тысяча лет тридцатилетним, это всё то же лето, просто очень длинное.

Я вот себя тоже старше чем на тридцать не ощущаю, ну может чуть ближе к сорока, жена вообще девчонка.

Хотя так и есть, первый рубеж, равно половина жизни подходит. В двести пятьдесят проведут откат возраста и жизнь начнётся практически заново. Потом возможно ещё откат и ещё, пока совсем не устанешь от окружающих, похорон друзей и детей, не устанешь узнавать новое, и тогда состаришься и займёшь хрустальный гроб который проводят в пустоте близкие, разгонят до четверти световой и упокоят в кроне солнца.

Ну или несчастный случай оборвёт жизнь в следующую долю, тьма и возможно новое рождение, кто знает что нам уготовили боги и щуры.

— Большое тебе и яркое благодарю, Марьяшь, было очень вкусно.

— Я знаю. — традиционно потупилась и покраснела жена.

Вторую подходящую систему мы нашли только через месяц. Весь процесс повторился практически механически. Только кохана сбросила в закапсулированной в лед и камень оболочке автоматическую сеялку. Как анализаторы установят пригодность почвы, или хотя бы атмосферы, то сеялка взмоет в небо и раскидает семена по ветру.

— Увидеть бы результат. — пригорюнилась она.

— Кто ж мешает. Через пару сотен лет уже будет, а дальше различные модели покажут варианты.

— Ты прав, но знать и осознавать, это разные чувства.

— Ой, да ладно тебе. Пошли лучше костями постукаемся, чем хандрить о сбывшемся в будущем, а?

— Как романтично ты меня завлекаешь в постель...

— У нас ещё и взбитые сливки есть... — протянул я в сторону.

— Сливки это аргумент стукаться косточками, ах. — слабое место на кончике ушек давненько не краснело от ласк губами. Потом поцелуй в шейку и плавно идём на кухню, пока жена вся в ощущениях. Берём сливки, переходим на губки, левая рука раздирает внимание ласками удобных эрогенных зон. Вряд ли она запомнила, как мы оказались в спальне.

Сливки сменяли платье, моя одежда от повреждений подальше уползла сама, в шкаф, чистится и есть, потом и мою наготу начали прикрывать сливочные облака исчезающие под розовым язычком.

Мои губы добрались до упругих сосочков, руки ласкали груди и пальцы на ножках. Дыхание сплеталось в поцелуях.

Мы любили друг друга. Жаль, что она не сможет пойти со мной дальше. Смогу ли я сам? Как же я боюсь положительного ответа.

Так дважды не везёт, вообще, или подряд уж точно.

От того каждый раз, как последний. Успеть надышаться ею.

Успеть...

И дать ей радости, какие только важны сущности, а не дешёвые материальные. Материю не унести за грань.

Искупавшись в озере, подоив коровок и коз, поделил молоко на четыре части, свежее сохранил в стазисе, это на утро, а из остального взбил сливки и кинул в них по ложке сметаны, из большей части молока сделал сыр, а сыворотку частью сам выпил, частью скотине отдал.

Покатавшись на траве отрабатывая перекаты вызвал теневых бойцов и устроил разминочный бой.

Марьяна уже проснулась и готовит снедать. Один тоже вышел из медитации и уже шёл в пою сторону разминая плечи.

Когда моя секира разрубила крайнюю тень и вновь стала посохом он включился в бой.

— Долго вы там ещё? Уже всё готово!

— Идём, Солныш!

— И всё же ты читер, пап. С тобой бьёшься будто с взводом!

— А ты думал, всё будет так просто? — взлохматил я его волосы на затылке.

К сожалению математическая модель указывающая на подходящие нам системы страдала слишком большими погрешностями.

И многочисленные буи армейцев снимающие показания с околоядерного пространства тут нам не могли помочь.

— Здоров будь, брат! — неожиданно включился мой комм.

— Тор? Сто лет, сто зим! Ты что рядом где-то?

— Я нет, но послал тебе пару оболтусов, у них залёт, не жалей, выжми из них всё, а потом разбавь водичкой и дожми остаток. — рекомендовал брат в довольно жёсткой форме.

— Примного благодарен, — признал я царский подарок. — и благодарю!

— Да уж, не задерживайся там, без тебя тут дела стоят. — пожурил он меня в мягкой манере, но что сказать, заслуженно. Мог ведь сперва собрать информацию, что, где, насколько подходят, но хотелось условий максимально близких к реальным, вот и застряли в итоге.

Выводы я сделал, конечно, но мог об этом и сразу подумать. Ржавею.

Накрутив рядовых на поиск пнул их в разные стороны.

Мне прислали три маломерных шустрика, и с учётом того, что для них расстояние не равно времени на преодоление, то статистика накопится куда быстрее.

— Это дядя звонил? — вышел из своего медитативного состояния Один.

— И он, но сейчас я звонил, отправлял наше подкрепление исправлять мои недочёты.

— Подкрепление... это плохо... — протянул сын.

— Почему? — взлетели у меня брови.

— Это значит скоро мы возвращаемся, и снова будут вокруг эти пищащие недоразумения чуть что падающие в обморок. — тяжко вздохнул он. — Пап, может я типа разобьюсь на пустотных гонках? Катер сгорел, останков нет... — отвёл он взгляд.

Проняло человека.

— Крепись сына, тяжело даётся не всегда нечто ценное и даже важное, но это как раз тот случай, когда ценен сам путь, само приключение. — хлопнул я его по плечу. — Не поддавайся отчаянию.

— Знаешь, я её ещё не знаю, но уже терпеть не могу. — признался он.

— О! Это жжж м-мать, прекрасно! — вспыхнула у меня в душе радость.

— Это чем же?

— Ох, балбес, это значит, что она есть! Она жива! И уже родилась! Хотя не поверишь, но знай, ты её уже чувствуешь.