Арграгеддон

— Последствия? — удивилась палач. — Чего?

— Того, что на уроках естествознания ты ковырялась пальцами в носу, а не слушала наставника.

— Брешешь, как скотина. Во-первых, не в носу...

— Если вы не заткнетесь, я вам кляпы вставлю. Серьезно. Ваше молчание — залог выживания.

— А можно мне тот кляп, что у тебя между ног?

— Мне все чаще хочется попросить Ангиз тебя вырубить...

— Я готова. Змеи заряжены парализующем ядом.

— ...но твои навыки могут очень пригодиться. Поэтому... пожалуйста, от всего сердца прошу — не закатывай истерик, не устраивай драк и не задирай всех вокруг. Хотя бы пока мы не выберемся. Хорошо?

Экзера фыркнула.

— Конечно. Как скажешь. Ты начальник — тебе решать.

— Слова "да" вполне достаточно.

— Но почему-то мои проблемы тебя не волнуют. Делай то, делай это, заткни пасть и не отсвечивай. Может, так ведут себя все властелины? Светлые, темные — какая разница? Мы для вас лишь инструменты. Даже хуже. Инструментами можно пользоваться часто, а мы — расходный материал. Как гвозди — забил и забыл, — она смахнула капли на скулах. — И наши мечты и желания для вас — пустой звук.

— Слушай... — мне стало до одури стыдно, аж в груди защемило. — Я понимаю, чего ты хочешь, но...

— Ни хрена ты не понимаешь... — демоница встала и быстрым шагом поднялась к себе в комнату.

— Ну, хоть теперь заткнулась, — подруга с облегчением выдохнула и откинулась на спинку. — Артур, ты ку...

— Ждите тут.

— Ты же не собираешься...

— Ждите, — процедил, не оборачиваясь, — тут.

Комнату Экзеры я приметил еще во время заделывания щелей — по розовым наволочкам, здоровенному гардеробу и ростовому зеркалу с целым ящиком косметики. Теперь же все находилось в страшном беспорядке, а сама хозяйка лежала на голых досках, уронив лоб на скрещенные предплечья. Оставалось надеяться, что доски хорошо обработаны, и из нежных прелестей не придется вытаскивать занозы.

— Уходи, — палач шмыгнула. — Не надо со мной разговаривать. Береги кислый рот.

— Ты капризная, как ребенок.

— Я просто хочу... пытаюсь... Да какая тебе разница? Кто я для тебя? Едва знакомая союзница. Сделаем дело — и прости-прощай.

Сел рядом и провел ладонью от шеи до поясницы, чувствуя, как приподнимаются волоски, а кожу усеивают пупырышки.

— Я не в настроении, — мохнатый хвост легонько стеганул по плечу. — Раньше надо было думать.

— Ты же не переспать со мной хочешь. Все твои соблазнения и домогательства — лишь ширма. Ты пытаешься привлечь внимание любыми способами, только бы ни на минуту не оставаться со своими мыслями. Поэтому ты хлещешь, как верблюд, и нарываешься на драки в надежде, что Хира тебя вырубит. Но так не может продолжаться вечно. Скажи, что тебя тревожит?

Ее мышцы напряглись так, что ткни пальцем — и не отличишь от камня. Экзера долго молчала, собираясь с духом, а затем чуть слышно произнесла:

— Я — палач. И знаю триста тридцать три способа причинить боль. Я... я... нет, пожалуйста. Не заставляй. Тогда ты точно меня возненавидишь. Или убьешь на месте.

— Ты пытала поборников? — ответ слишком очевиден, чтобы гадать. — Живых игроков?

— Я... — она всхлипнула и судорожно сглотнула, — помню каждый крик. Каждую просьбу о пощаде. Каждое безумное бормотание. Каждый предсмертный вздох. Помню, как превращала красивые милые лица в... в... — ей с огромным трудом удалось не разреветься. — Мужчины, женщины, молодые и старики... Я делала такие вещи, которые никогда не смогу забыть. И за которые никогда не вымолю прощения. Говоришь, я пытаюсь отвлечься. Да, это так. Но это не помогает. Я все равно вижу их. Слышу. Чувствую запах и кровь на руках... Каждую гребаную секунду. Ни вино, ни драки, ни флирт, ни ссоры, ни болтовня не помогают. И я понимаю, что делала это по чужой воле и не могла сопротивляться. И это... не помогает тоже.

— Что же... Я тебя ни в чем не виню. И точно не возненавижу. И не стану относиться хуже. Ты знаешь, кто во всем виноват. И он ответит — обещаю. Быть может, это уймет твою боль. Если же я могу что-то сделать прямо сейчас — говори.

— Даже если это... интимно и неприлично?

— Да.

— Даже если Хире это не понравится?

— Да.

— Даже если придется поступиться своими принципами?

— Говори уже.

— Обними меня, — огромные голубые глаза засветились во мраке, — пожалуйста.

Я уже потянулся к ней, как вдруг услышал в голове знакомый голос:

Ты ведь помнишь, что я вижу и слышу все, что видишь и слышишь ты?

Помню.

Если Экзи не понравится — я оторву тебе член.

Разве что зубами.

­— Прости, — блондинка повернулась на бок — спиной ко мне — и поджала хвост. — Это чересчур. Хватит и того, что не испепелил меня на месте, после всего, что...

Лег рядом и прижал девушку к себе. Какое-то время мы лежали в тишине, нарушаемой лишь напряженным сопением и похлопыванием кончика хвоста по доскам. Затем Экзера повернулась, обвила руками шею и ткнулась лбом в грудь. А вскоре... заснула — спокойным крепким сном.

Теперь ей придется спать с нами. Ты же не обречешь сестру на мучения?

Не обреку, — без промедлений отозвалась суккуба. — Но упаси тебя боги всех миров коснуться чего-либо, кроме спины и головы. Даже случайно. Даже во сне. Даже если она сама захочет. И очень настойчиво попросит. Договорились?

Договорились.

Тогда иди и полежи со мной. Чую, нам осталось недолго.

Я взял блондинку на руки, спустился в холл и уложил на диван. После прорубил Фотоном здоровенную прореху в баке, и десять тонн теплой воды за секунды затопили первый этаж до колен. Часа через два она превратится в новые горячие источники, еще через столько же закипит. Думаю, успею открыть люк и стравить кипяток в подвал — крабу-то все равно. Главное, не потерять сознание. И мало того, что от духоты раскалывалась голова и шалил мотор, так еще и полумрак давил на нервы. Ощущение, будто нас похоронили заживо — а точнее, заточили в непроницаемый неуязвимый склеп. Хорошо, никогда не страдал клаустрофобией, иначе это был бы джек-пот.

Хира выплеснула на меня таз воды, но без особого толка — вряд ли можно остудиться, поливаясь кипятком в бане. Даже махание крыльями не принесло облегчения, лишь зазря потратила силы. Поняв, что все бесполезно, прислужница села рядом и с грустью вздохнула.

— Не думала, что откинусь вот так.

— Тебе-то что. Уйдешь на реролл.

— Дурачок? Мы в Нижнем мире. Куда я уйду? Здесь демоны погибают раз и навсегда.

— Не парься, — положил ладонь на влажное разгоряченное бедро. — Что-нибудь придумаю.

— Что-то придумывать надо было три часа назад. Похоже, и твоя удача не бесконечна.

— Нет, — с улыбкой покачал головой, глядя на черный, как небо Преисподней, потолок. — Я не умру девственником.

— Ну... — игривые пальчики огладили пах. — Это я могу исправить. Вряд ли продержишься дольше минуты, так что времени хватит.

Нет... Думай. Вспоминай. Планируй. Самое сильное оружие попаданца — современная земная наука. Что есть в моем распоряжении? Вода. Очень много воды. Что можно сделать с водой? Заморозить... Так, не мечтай, а соображай. Ее можно нагреть еще больше — луч Фотона в прямом смысле жжет, как лазер. Но зачем нагревать воду? Чтобы превратить в пар. А зачем нужен пар? Для давления. А давление — это сила, способная крушить камни. Но особняк хоть и вырезан из чистого куска базальта, достаточных для взрыва атмосфер не накопит — ставни начнут сифонить. Да и зачем взрывать дом? Форт-Нокс слишком тяжел, его не перевернуть, не опрокинуть. Но что если направить силу не вверх, а вниз... Поверхность Нижнего мира изуродована Первой войной, когда колдовали так, что никаким "Толстяку" с "Малышом" и не снилось. В коре множество трещин, полостей и пещер — да тут все на соплях держится.

Эврика, мать ее. Эврика!

— Ты куда? А как же наш первый и последний секс?

Взглянул на браслет.

— Пока хватит и этого.

Перелить воду в подвал не составило труда — часть просочилась сама, остальное хлынуло через люк. Сложнее всего было прорезать отверстие в фундаменте, несмотря на сильное повреждение от мины под днищем. Пока выжигал и плавил породу, вода под ногами едва не вскипела, и я одновременно задыхался от зашкаливающей за все разумные пределы влажности и потихоньку варил супчик с собой в качестве главного ингредиента. И хуже всего — я не мог шевелиться, чтобы прорезь получилась достаточно ровная, и если бы не мотивация, если бы не жажда отомстить, если бы не моральная поддержка суккубы, я бы ни в жизнь не справился.

Но вот между ног закружился водоворот — жидкость стремительно уходила в породу, насыщая мелкие фракции, поры и скапливаясь в полостях. Если подать достаточно сильный жар, влага мгновенно испарится и расшатает камни под нами серией микровзрывов. И когда особняк опустится хотя бы до уровня второго этажа, мы получим долгожданную прохладу и протянем столько, сколько нужно. Главное, не грохнуться в лавовую пещеру или карстовый провал километровой глубины.

— Лучше уйди, — сжал эфес двумя руками и пошире расставил ноги.

— Еще чего, — Хира фыркнула и обняла меня сзади. — И даже не думай изгонять.

— Это опасно. Очень.

— Я в тебя верю.

Набрал полную грудь, зажмурился и шепнул:

— Я люблю тебя.

— Знаю, — она потерлась щекой об лопатку. — Давай, жги.

И я зажег. Сперва влил в клинок все десять делений. Потом, благодаря стараниям подруги, еще столько же. И через дюжину секунд — половину в довесок. Больше не рискнул — Фотон раскалился добела и дрожал, как отбойный молоток на листе стали. То, что я придумал, иначе как авантюрой не назовешь. С равными шансами все могло сработать как часы, а могло рвануть к едрени фени и распылить нас на атомы. Но как там говорилось — удача улыбается смелым? О нет, она хохочет над дебилами. Узрите луч, пронзающий глубины Ада. И пусть весь мир содрогнется.

Под днищем бабахнуло раз в десять громче, чем от подарочка Мюн. Особняк дрогнул, как корабль от волны в борт, и медленно пополз вниз. Опустился метров на десять и замер, застряв меж обломков скал. И когда я собрался расцеловать прислужницу во все места, до которых дотянусь, ходячий дом внезапно ускорился. И нарастающий сыпучий перестук ни разу не обрадовал. А потом все сорвалось, точно лифт без стопоров, и полетело с такой скоростью, что мы на миг ощутили невесомость.

К счастью, падение длилось недолго, и дом приземлился на что-то мягкое. И это что-то было даже не лавой и не зыбучими песками. И не успел я перевести дух, как чертов особняк соскользнул со склона и с громким плюхом скрылся на глубине. Что называется — бойтесь своих желаний. Спасшись от нестерпимого жара, мы погрузились в пучину подземного озера.

Ну что же — не зря щели конопатили.

Глава 13. Сестрицы-подрывницы

Если бы не Хира, я бы вряд ли выбрался из подвала, столь быстро его затопило. Подруга телепортировала меня в холл, и мы тут же приступили к переносу всех спящих и бессознательных на мансарду. Когда я последней уносил Экзеру, вода на первом этаже доходила до пояса и продолжала пребывать. Струйки текли из щелей, били в поврежденные ставни, поднимались через люк. Всюду слышались журчание и капель, и хоть на смену жаре пришла прохлада, я бы предпочел еще немного посидеть в духовке.

Уложив ношу на кровать, взялся за дверь — переборку перекосило от удара и надеяться, что она долго сдержит приток влаги, не приходилось. Придется выбираться на берег и уповать на судьбу — больше в доме делать нечего.

— Ребят, что происходит? — Ларгита приподнялась на локтях и тряхнула головой. — Почему так мокро и холодно?

— И не говори, — Экзера поежилась. — Моими сосками можно колоть алмазы.

К сожалению, Меган не очнулась. Зато перенести в безопасное место ее одну будет куда проще, чем троих.

— Прыгайте на берег. Мы за вами.

— Ну уж нет! Сам утонешь и сестру нашу утопишь. А без нее мы из этой дыры и к Третьей войне не вылезем.

— У меня плохие новости, — Ангиз вышла из мрака. — Мы под отвесным обрывом высотой в три с половиной метра.

— Хм... Экзи, есть идея.

— Экзи?! — палач подбоченилась. — Что ты себе позволяешь? Всего раз полежали в обнимку — и такое панибратство. Вот полежим еще и...

— Слушай внимательно, — коснулся пальцем ее губ, и щеки девушки вспыхнули. — Времени мало.

Блондинка оставила посреди комнаты "Нежную деву" и телепортировалась на берег вместе с ассасином. Вскоре в окно постучалась цепь с крюком на конце — и как только я впущу гостя, счет пойдет на секунды. Осторожно уложив инженера в саркофаг, захлопнул крышку и направил меч на окно.

— Ларгита — конец цепи привязан к пыточному колесу. Держись изо всех сил, потому что рванет — дай бог.

— Хорошо, — ведьма улеглась на крышку и обхватила ящик руками, ногами и даже хвостом.

— Тогда погнали.

Пробив в стеклоблоке небольшой иллюминатор, схватил проползший внутрь крюк и зацепил за саркофаг. Сделать это получилось лишь с третьей попытки — струя хлестала, как из брандспойта, мешая смотреть и сбивая с ног. Рыжая визжала, суккуба материлась, я чуть не остался без застрявшего меж звеньев пальца, но все же справился до того, как вода перелилась через край кровати.

— Готово.

Хира кивнула и нырнула в портал, чтобы дать старт палачу. Я же выстрелил таким лучом, что влага на стенах вскипела и изошла паром, а окно развалилось на мелкие кусочки. После сразу же схватился за цепь повыше саркофага за секунду до того, как серебряная капсула пулей вылетела наружу. Задумка сработала как часы — при наличии головы и рук даже палача можно превратить в инженера. Конструкция из пыточных орудий выволокла нас на широкий "парапет", опоясывающий подземную полость. И едва я открыл крышку "девы", как услышал за спиной вопрос, от которого сердце кольнуло ледяной иглой:

— А где Ларгита?

— Вот же овца! — суккуба глянула вниз. — Постоянно так!

— Не убирайте цепь.

Разбежавшись, щучкой прыгнул с обрыва. Оказавшись в воде, расправил крылья и зажег столько света, сколько смог. И почти сразу увидел тощую фигурку, медленно опускающуюся ко дну. Доплыть до нее и вытащить заняло бы полминуты, но беда, как известно, приходит в пати, и раз все начало идти через задницу, то глупо надеяться на быстрый съезд к белой полосе.

Свет озарил притаившуюся в глубине бесформенную тушу. Туша открыла глаз — огромный, больше меня, оранжевый, с вертикальным зрачком и горящим, как прожектор. Рыжий луч осветил зарывшийся в грунт клюв и тугие переплетения щупалец.

Меня зовут Тентакуляр! — раздался в голове хриплый голос. — Я — владыка подземелий, спящий в ожидании Великой Жатвы! Кто ты и как посмел нарушить мой покой?

Я Артур. Мы случайно провалились в вашу пещеру. Не могли бы вы подсадить нас на берег?

Что? — голос чуть смутился. — А, да, конечно. Сейчас.

Самые тонкие щупальца обвили нас и бережно вынули из воды.