Голубая луна (Черная луна 2)

— На каких условиях? — прищурилась Тильда.

— А вот сами садитесь и пишите, — предложила Герда. — Люди вы опытные, бывалые. Сами сообразите, чего требовать. Если не запросите невозможного, приму ваши условия, как есть, но потребую взамен клятву на крови. Так что, думайте! Хочу услышать ваш ответ еще сегодня.

— А что насчет Томаса Олена? — спросил Юэль, подтверждая этим, что принял слова Герды к сведению.

— Его тоже включайте, — кивнула Герда. — Свев, вроде, прижился, ведь так?

— Так, — подтвердил старшина.

— Значит, решено, — Герда никак не возражала против того, чтобы включить в соглашение и мастера Олена. Напротив, такой умный и образованный человек не будет лишним ни в одной компании.

Следующий визит Герда нанесла в лавку варяжской травницы фру Сигрид Норнан. Муж травницы Тед служил наемником, ходил с торговыми караванами на север к поморам, а то и за море, в Мерсию и Нортумбрию. В принципе, Герда могла бы вызвать фру Норнан к себе в Полоцкое подворье, но решила оказать честь и приехала сама. Она уже бывала в лавке травницы, — покупала кое-какие зелья, — и знала наверняка, что Сигрид скрывает свой Дар. На самом деле, скрыть наличие силы несложно, особенно если Дар слаб, и никто его специально не ищет, но фру Норнан как раз была очень сильной колдуньей. И, тем не менее, жила в Новгороде, зарабатывая на жизнь травничеством.

Герда обнаружила ее случайно. Зашла в лавку, находившуюся на торгу, недалеко от моста через Волхов, и спросила, нет ли у хозяйки "Вечерней росы"? Женщина вопросу удивилась, но зелье, тем не менее, продала. Разговорились, и Герда объяснила фру Норнан, что использует эликсир для мытья волос.

— Но это же яд! — не поверила своим ушам травница.

— Яд и есть, — согласилась Герда. — Но, если добавить в него отвар поганого гриба, получается чудесное средство для мытья волос и придания им блеска.

Слово за слово проговорили едва ли не час. Герда, разумеется, не сказала Сигрид, что является колдуньей, и о том, что училась травничеству не рассказала тоже. Объяснила свои познания воспитанием, но, пока разговаривали, разглядела на полке с готовыми зельями одно, про которое точно знала, что без магии его не сварить. Тогда и взглянула на собеседницу "долгим взглядом" и уже не удивилась, обнаружив за "темным мороком" сильный, но, по первому ощущению, неразвитый дар. Увидела, приняла к сведению, но, разумеется, промолчала. Нечего мешать человеку жить, как желается. Если скрывает, наверняка, есть у нее на то свои резоны. Тогда промолчала, но сегодня — после разговора с богиней, — решила, что надо бы откровенно поговорить с женщиной, спросить кое о чем, чего Герда, как новый человек в городе, не могла знать, кое что объяснить и, чего уж там, позвать, если получится, к себе на службу. Оттого и приехала.

— Добрый день, фру Норнан, — поздоровалась Герда, войдя в лавку и прикрыв за собой дверь, по ту сторону которой встали сопровождавшие ее дружинника князя Ивана.

— Добрый день, добрая госпожа! — Травница не знала, кем является Герда, в городе об этом, и вообще, мало кто знал.

— У меня к вам, фру Норнан, серьезный разговор, — Герда решила не ходить вокруг да около, а сразу взять быка за рога. — Выслушайте меня, потом поговорим.

— Слушаю вас, добрая госпожа. — Травница не на шутку встревожилась, и Герда это почувствовала, хотя Сигрид Норнан умела держать лицо, как бы не лучше многих других.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Герда. — Прежде всего, несколько слов о себе. Я принцесса Эринора и невеста князя Полоцкого.

— Ваше высочество! — склонилась в поклоне женщина.

— Не торопитесь, фру Норнан, — остановила ее Герда. — Это не главное, хотя об этом вам стоит знать. Главное — это то, что я, как и вы, колдунья.

— Только не надо убеждать меня в обратном, — поморщилась она, увидев, что травница собирается ей возражать. — Я вижу ваш Дар, уважаемая, могу оценить его силу. Вы сильная колдунья. Но ваш Дар не огранен. Вы никогда не учились по-настоящему им управлять.

— Я вас, ваше высочество, тоже чувствую, — нахмурилась женщина. — Но вашу силу оценить не могу. Впрочем, если вы с такой легкостью способны прочесть меня, значит, вы сильная колдунья. Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Новгородский ковен про вас не знает?

— Нет, — покачала головой травница. — Да они ко мне и не заходят. Зачем им, у них свои травницы есть.

— А ваш муж?

— Муж знает.

— Хорошо, — кивнула Герда. — А теперь скажите, фру Норнан, нет ли у вас ощущения, что в городе назревает беда?

— Не знаю, — покачала головой женщина. — Сердце уже который день неспокойно, но... Обычно я неплохо предсказываю. Это семейный ритуал, меня ему мать обучила, а ее — ее мать... Я все сделала правильно, но впереди только мгла. Как будто, туча закрывает солнце. И за завесу не заглянуть.

Герда о таком раньше никогда не слышала. Про предсказательниц знала, и про то, что для этого есть специальные приемы, тоже читала. Но сама она тоже была необученной колдуньей, а науку прорицаний в Коллегиуме постигали только на третьем году обучения. Так что не привелось.

— Вот и у меня такое чувство, что что-то вот-вот должно произойти, — сказала она травнице. — Что-то плохое, но точнее не скажу. Я вообще не предсказательница. Не мое это... Но не в этом суть. Вы, фру Норнан, ответили на мои вопросы, а теперь выслушайте мое предложение. Я предлагаю вам и вашему мужу службу. Платить буду по высшей ставке наемников, и, если что, будете не одни, а в компании таких же наемников, как ваш супруг. Если надумаете, приходите в Полоцкое подворье. Скажете, что вас пригласила принцесса Герардина. Если меня не будет в кроме, спросите Юэля или Тильду. Я их предупрежу. И не тяните, фру Норнан. И еще вот что. Если у вашего мужа есть друзья-викинги, я бы взяла несколько на службу. Платить буду щедро, но есть условие. Я вас не знаю, в деле проверить не могла. Оттого попрошу принести клятву на крови...

Травница в тот день к ней так и не пришла, зато в Полоцкое подворье наведался кое-кто другой. Герда как раз вернулась с пира, устроенного старшим братом Ивана князем-соправителем Федором, и уже собиралась принять ванну, когда служанка доложила, что к ней пришла боярская дочь Анна Неревина с племянницей и просит ее высочество принцессу о срочной встрече по очень важному делу. Это было неожиданно и слишком хорошо совпадало с тревожными ожиданиями Герды, чтобы она отказалась от этого непредвиденного разговора. Час неурочный, да и знакомы они не так чтобы хорошо, но в том-то и дело, что у Неревиной должна была быть очень веская причина, чтобы нарушить законы вежества.

— Пригласи госпожу Неревину и ее племянницу, — приказала Герда служанке. — И прикажи подать чай и сладости.

Путь от приемного зала до апартаментов Герды неблизкий, — дворец-то большой, — поэтому к приходу ведьмы Герда успела переодеться и приняла Неревину и ее молоденькую племянницу Алену у накрытого к вечернему чаепитию стола. Поздоровались, расселись, сделали по первому глотку чая.

— Вы ведь знаете, ваше высочество, что я не колдунья, а ведьма? — начала Неревина, выждав положенное время.

Получалось, что, обладая довольно слабым Даром, Неревина знала о Герде гораздо больше, чем можно было предположить, исходя из известных ей фактов. А это, в свою очередь, предполагало совсем другой уровень откровенности. Первоначально избранную Гердой роль поверхностной неумехи следовало оставить для других.

— Да, — согласилась Герда, — и вы, госпожа моя Анна, и ваша племянница — обе ведьмы, но Алена обладает при этом сильным и хорошо развитым даром.

Старуха ее словам не удивилась, а вот Алену, высокую крупнотелую девушку лет восемнадцати-девятнадцати проняло по-настоящему. Похоже, о ее Даре в городе никто ничего толком не знал.

— Алена прожила пять лет в Галиче-Мерском в учении у тамошних мерьских ведьм.

— Я плохо знаю ведьмовскую магию, — честно призналась Герда.

— Колдуны работают с первозданными стихиями, — объяснила Неревина, — а мы обращаемся к силам природы и уже через них к стихиям и их источникам. Ветер, а не воздух, река, а не вода. Поэтому, обычно, ведьмы сильнее колдунов в целительстве, в предсказаниях, в бытовой магии.

— Что увидела Алена? — Герда задала вопрос, следуя интуиции, но, как тут же выяснилось, попала в точку.

— Права ли я, предполагая, что имею честь говорить с Дамой Света?

Герда читала об этом в "Пролегоменах колдовства" Иоана Коргвейста. Речь там шла о попытке создать четкую классификацию колдунов по силе и особенностям их Дара. Рыцари и Дамы Света, — на самом деле, не просто Света, а Солнечного или Лунного Света, — представляли в этой иерархии 5-й из семи уровень или ранг. Классификация эта в большинстве стран не прижилась. Во всяком случае, так утверждали в Коллегиуме. Но, похоже, кое-где о ней помнили, и, если так, то Герда являлась Дамой Лунного Света, а возможно, что и Фрейлиной Лунной Королевы. Точно сказать было невозможно, так как определение зависело от многих неизвестных Герде переменных, не говоря уже о двусмысленности большинства используемых в классификации критериев.

— Вероятно, так и есть, — сказала она вслух. — Наверное, но не наверняка. Но, если все-таки это так, то я Дама Лунного Света. Итак, что увидела Алена?

— Алена ворожила для одной женщины и увидела, что ее жених — вой Старшей дружины Великого князя — будет убит в бою. И не когда-нибудь в отдаленном будущем, а скоро.

— По моим ощущениям, — неожиданно заговорила Алена, — счет идет на дни.

— Ты ей ничего об этом не сказала?

— Да, ваше высочество, не сказала.

— Почему? — задала уточняющий вопрос Герда, ей требовалось последнее доказательство, но она хотела услышать его из уст Алены.

— Я спросила ее, не собирается ли ее суженный куда-нибудь уезжать, но женщина ответила, что дружинники остаются в городе до самой свадьбы князя Дмитрия.

— А раз так, — закончила Герда за Алену, — не было смысла говорить ей правду. Все равно не поможет.

— Так и есть, — согласилась девушка.

— А ко мне зачем пришли? — перевела Герда взгляд на Неревину.

— Предупредить, потому что вы поймете то, чего другие не поймут, и попроситься к вам под руку.

— А что же ковен?

— В ковене ведьм терпят, но мы для них чужие. Василиса нас, и вовсе, презирает и ненавидит. Там, где она жила раньше, — уж не знаю, что это за края и веси такие, — ведьмы не в почете. Но в Новгороде так не принято. Вот она и молчит. Но, если случится что-то... даже не знаю, как сказать. Если порядки вдруг изменятся, то она нас скорее со свету сживет, чем защитит. А она в последние дни на меня волком смотрит.

— Перестала притворяться, — кивнула Герда, начиная понимать, что имела в виду Неистовая, когда пришла к ней прошлой ночью.

— Хорошо, — сказала она, наскоро обдумав ситуацию, — можете перебираться во дворец. Я распоряжусь.

— Тогда, если позволите, ваше высочество, мы сразу и останемся. Наши вещи в возке ждут. Тут неподалеку. Алена может своего ворона кликнуть, он разом туда слетает...

— Умеете говорить с животными? — удивилась Герда.

— Иногда, — не без гордости сообщила девушка. — С некоторыми. Но этот ворон мне давно служит. Я его из Мери с собой взяла.

— Ну, — сказала тогда Герда, — раз уж зашел разговор о способностях, давайте определимся. Во-первых, вам придется принести мне личную клятву верности, поскольку подпустить вас так близко к себе, не имея возможности вас проверить, было бы с моей стороны в высшей степени неосмотрительно.

— Согласны, — не колеблясь ответила старая ведьма, — но только на взаимной основе. Мы вам клятву верности, вы нам клятву покровителя.

— Справедливо. Сейчас же и принесем. Есть возражения?

— Нет, — усмехнулась Неревина. — Быстрая вы!

— А чего тянуть? — пожала плечами Герда. — Да и долго ли? Огонь, — кивнула она на камин, — есть, вино и хлеб тоже есть, — указала она на стол, — а наша кровь всегда при нас...

К чему она готовилась? Чего страшилась? Герда и сама не знала ответа на этот вопрос. У нее имелось лишь смутное предчувствие надвигающейся беды, которое она никак не могла объяснить. Оттого, быть может, и разговор с Иваном закончился ничем.

— Твое беспокойство, родная, — сказал он, заключая ее в объятия, — понятно и простительно. Я сам, если хочешь знать, испытываю неведомое мне прежде волнение. Растерянность, смущение, едва ли не испуг. Все-таки женитьба — это высокое таинство. Что тут скажешь!

И в самом деле, что тут скажешь? В городе спокойно. В стране порядок, и враги не подступают к границам. Заговор? Но кто заговорщики, и против кого они замышляют? Природная катастрофа? Но в Гардарике не бывает землетрясений. Море и степь далеко, так что и внезапный шторм вряд ли приключится. Ну, а пурга, метель, зимняя гроза — все это опасности не того уровня, чтобы сходить по этому поводу с ума. Вот так и получалось, что Герда ничего не могла толком объяснить, ни себе, ни Ивану, ни кому-нибудь еще. А "томление сердца" и "смутную тревогу" на стол в качестве доказательства не положишь. Кто сам такого беспокойства не испытал, никогда не поймет и не поверит. Неревина с племянницей оттого к ней и пришли, что кое-что чувствовали и знали, но и их свидетельство было такого рода, что для большинства трезвомыслящих людей никак не подойдет. Однако для Герды оно оказалось весьма своевременным и крайне важным, а то она, грешным делом, начала уже, было, в себе сомневаться. А уж когда на следующий день под ее руку попросились Сигрид Норнан с мужем и семью его побратимами-викингами, Герда и вовсе уверилась в том, что страхи ее не напрасны. Что-то грядет, но что именно, покажет только время.

Глава 5. Соломенная вдова

1.

Тревога не уходила, но дни проходили за днями — пять красивых зимних дней, — и ничего не происходило. Иван посмеивался:

— Ну, что, убедились, принцесса, что тревожиться не о чем?

И в самом деле, о чем беспокоиться, если каждый день, то бал, то взятие снежного городка, соколиная охота или пир в тереме у одного из князей Гардарики или новгородских бояр. Один длинный праздник — предсвадебные гуляния, — прерывавшийся только на ночь, когда Иван и Герда оставались наедине и могли наконец дать выход собственной страсти. И той ночью все было, как во все предыдущие: вернулись из кремля затемно, вскоре оказались в постели, заснули, утомившись... А потом в сон Герды с диким воплем ворвалась Другая Она:

— Просыпайся, дура! Собственную смерть проспишь!

Герда проснулась. Рывком села в постели, сбрасывая с себя остатки сонной одури. Сориентировалась, — на дворе глухая ночь, — и, не задумываясь, бросила "невод". Заклинание, заученное наизусть и доведенное, имея в виду скорость и точность произношения, до полного автоматизма, сорвалось с губ, казалось, само собой и полетело, разворачиваясь на ходу в огромную сеть. Мгновение, другое, и вот перед Гердой начала открываться картина происходящего. Пустынные ночные улицы, спящие дома... Нигде и ничего... Но отчего, тогда заходятся в бешеном лае дворовые псы? Герда внимательнее "всмотрелась" в покрытые снегом пространства и, в конце концов, все-таки прорвала плотную "ткань" чужого заклятия. Отбросила морок и увидела: по улицам скользят сторожкие тени, звякает по временам сталь, блики лунного света играют на шлемах и наконечниках копий. Враги — а кем еще быть этим воинам, таящимся в ночи, аки тати? — идут через весь Наревский конец от открытых ворот в Приречной башне острога до самого кремля.