Белья для стирки набралось на неделю хорошей работы. Несомненно, с этим надо будет помочь Амае, иначе она просто не справится. Я всерьёз задумался над созданием стиральной машины. Не знаю, что у меня получится, но подумать стоит. После бани девчонки приоделись в новые платья. Амая обошла не один магазин, прежде чем нашла то, что посчитала достойным своего внимания. На ней было элегантное платье, так подчёркивающее её достоинства, что я невольно залюбовался. Но вот из-за её спины вышла Ясу. До этого времени я только один раз видел её в платье, и то, это было ночью, мельком, да и платье было в таком состоянии, что назвать его так можно было только с большой натяжкой. Сейчас она была одетая в несколько другое, но такое же элегантное, как и у принцессы, платье. Думаю, что выбор этого платья не обошелся без чуткого руководства Амаи. Я настолько привык видеть Ясу в её боевом мальчишеском наряде, что подсознательно перестал воспринимать её как девушку, но сейчас я словно увидел её заново. Передо мной была девушка. Пусть её формы были ещё не столь изящны и восхитительны как у Амаи, но даже сейчас она, по-своему, была привлекательна. Было в ней нечто, что привлекало к себе внимание. Даже не взгляд, не движения, а некая внутренняя сила красоты, делающая её особенной. Я с трудом оторвал от неё взгляд, и она это поняла, почувствовала своей женской интуицией. И её глаза были полны восторга.
Сам я тоже для разнообразия оделся в простую одежду, хотя и слегка перешитую для меня. Мало ли понадобится хвост, не делать же второпях дырку в штанах. Но я настолько свыкся со своей кожаной одеждой, что надолго оставлять её в шкафу не намеривался. Хотя сейчас мы были в безопасности, я никогда не исключал возможности её появления, и тогда действовать будет нужно быстро. Это не значит, что я постоянно был в напряжении, скорее — настороже.
Ужин был изумительным. Ясу постаралась на славу. Она уже знала предпочтения каждого и постаралась угодить всем.
Вечером все разбрелись по своим комнатам. Я с удовольствием скинул всю одежду и разлёгся на чистых простынях, на широкой кровати. Кровать я себе заказал царскую. Так, чтобы на ней можно было лежать, раскинув руки, и всё равно не доставать до края. Такая у меня была в моём прежнем мире. Неожиданно остро нахлынули воспоминания, как кинжал вонзился в сердце, и кто-то его медленно поворачивал. Правду говорят, что имеем — не ценим, потерявши — плачем. Я отогнал воспоминания в сторону, загнал их в тёмный, далекий уголок своей души. Но две непослушные слезинки скатились по моим щекам на подушку.
Дверь тихонько скрипнула.
— Варен, вы спите? — раздался тихий голос Ясу.
По имени она называла меня редко и только в кругу своих. На людях, магистр, а чаще просто обращение на вы.
— Ещё нет, — ответил я.
Ясу вошла в комнату, перед ней прямо в воздухе плыл подсвечник со свечой. На девушке было нечто воздушное и, надо так понимать, очень сексуальное по местным меркам. Мне бы вполне хватило трусиков типа бикини и топа, ну на худой конец, одних трусиков. Никогда не мог оценить красоту ночной рубашки, превращающую красивую фигуру в стог сена с головой. Я понимаю, должна быть таинственность и загадка, которую хочется раскрыть, но для возникновения этого самого желания должны быть хотя бы небольшие предпосылки. А когда к тебе заходит одна большая загадка, то даже не знаешь, с какой стороны к ней подступиться, не говоря уже о том, как, вообще, можно в такой одежде спать. В общем, женщина в ночной рубашке мне напоминает зачехлённый вертолёт, то есть ты знаешь, что там под чехлом вертолет, но какой марки, сказать не можешь. То есть там может быть всё, что угодно, и это пугает. Не знаю, почему женщины упорно думают, что ночная рубашка очень возбуждающе, мне её всегда хочется снять и побыстрее. Поэтому я стараюсь убедить женщин, что трусики и топ подействуют на меня именно так, как они бы этого хотели, то есть возбуждающе. Есть, конечно, одна разновидность ночной рубашки — это пеньюар. Такая прозрачная штучка, но для неё нужен соответствующий свет, так, чтобы пеньюар просвечивал, окутывая ваши черты лёгкой дымкой. Но, чтобы достигнуть такого эффекта, надо постараться, и, в любом случае, не одевать его на голое тело.
Эх, что-то меня унесло в далёкие дали. Видать, очень давно у меня не было женщины, раз так легко меня навести на подобные мысли.
Ясу вошла в комнату и, подойдя к моей кровати, присела на краешек. Свеча спланировала на стол и погасла. Она знала, что я прекрасно вижу в темноте, значит, погасила ради себя.
— Я люблю вас... — сказала Ясу, решив одной фразой раскрыть все свои чувства, а не ходить кругами вокруг да около.
Голос её немного дрожал и слегка срывался, было видно, что для того, чтобы сказать такое, она долго собиралась с духом. Вит уже спал, так что её мысли были для меня закрыты. Да и когда он бодрствовал, они открывались только тогда, когда он к ней обращался. Другое дело, что я уже давно знал и о её чувствах, и о её тайных желаниях. Говорить что либо, смысла не имело.
Если вы видите, что ваши отношения идут в определённую сторону, и вы не готовы ответить на подобное предложение согласием, то мой вам совет, сделайте всё, чтобы этот момент не наступал. В такой момент душа — как обнажённое сердце. Её ничто не защищает, она раскрыта перед вами. Неловко коснётесь и раните на всю жизнь. И ни закрыть, ни защитить эту душу никакими разумными словами. Здесь можно только также обнажить свою душу и прикоснутся душой к душе. Это единственный правильный выход. Слова, тем более, как нам кажется, разумные, в такой момент слишком грубы. Понятия о чести, достоинстве, правильности — всё здесь не уместно, потому что эти правила уже не действуют. Они остались там, где она решила, что готова сделать шаг вам навстречу. Так что если не хотите оказаться в такой ситуации, заприте дверь, приотворитесь спящим и поверьте, что это не будет таким грубым, как любое слово сказанное вами, кроме слова: "Да". Это будет лишь её неудачной попыткой, хотя, конечно, она попытается снова, но уже не в эту ночь и, возможно даже, не в следующую.
Как бы там ни было, что бы вы не думали о девушке и какие бы чувства к ней не испытывали — отнеситесь к подобному акту мужества с уважением. Чтобы решиться на подобное, иногда нужно переступить через слишком многое, чтобы это не обошлось без последствий. И если ранить душу, эта рана, может и затянется, но рубец останется навсегда. На всю жизнь. Просто подумайте, что когда-нибудь вы сами можете оказаться в той же роли, и не делайте другим того, чего не хотите, чтобы делали вам.
Я знал, что это произойдёт. Рано или поздно, но она решится на этот шаг. А сегодня она так открыто к этому готовилась, что даже не смогла скрыть свои планы от Вита. Он не лез специально в её сознание, просто это так явно и открыто лежало на поверхности, как если бы она говорила это вслух. А что знает Вит, автоматически знаю я. Может быть, не предстань она сегодня передо мной в новом платье и не покажи мне ту себя, которую я до сих пор не замечал, дверь моей комнаты была бы закрыта. До сегодняшнего дня я не был уверен в своих чувствах. Мне льстила её любовь. Её чувства даже нашли в моей душе отголосок, но только отголосок. Но сегодня, нечто глубинное тронуло мою душу. Даже не её смелость и решительность, а её искренность и чистота. Полнота всех её чувств. Всё это пробудило во мне дремлющее чувство, и я понял, что я люблю её.
Я протянул к ней руки и привлёк её к себе. Дверь моей комнаты плавно закрылась, и задвижка скользнула на место. Нас никто не потревожит. Эта ночь только для нас двоих, долгая, тёмная и полная приятных неожиданностей. Я был нежен, как может быть нежен опытный и любящий мужчина. Не требуя слишком многого в первый раз, и больше стараясь для неё, чем для себя. Ей эта ночь важнее, потому что она у неё первая, а значит — незабываемая. В эту ночь всё для неё. И я, и небо и даже звёзды — всё только для неё. Я задался целью доставить ей удовольствие, и я это сделал. Потому что она уже сама себя знала, знала, где ей хорошо и что ей может понравиться. Я учил её, и мои уроки не пропали даром. Пусть многое она знала лишь в теории, этого уже было достаточно, чтобы она поняла, насколько это ей подходит. А изучение своего тела, которым многие так пренебрегают, на самом деле позволяет понять самого себя. Узнать, а потом и показать своему партнёру, что тебе приятно, а что не очень. Ясу была изумительна. Её тело излучало слабый аромат, который я не мог описать, но мне он очень нравился. Её красота была естественна, и, засыпая, я точно знал, кого я увижу радом с собой утром.
Помните сказку про лягушку-царевну? Когда Иван-дурак поцеловал жабу, она превратилась в сказочную принцессу. Так вот, ирония судьбы, но в этой сказке есть своя мораль. Целуя принцессу, вы рискуете на утро обнаружить в своей кровати ...жабу. Но это вовсе не значит, что поцеловав её снова, вы превратите её в принцессу. Ведь Иван-дурак и потом целовал свою суженую, но она не превращалась в лягушку и, заметьте, красивее раз от раза тоже не становилась. Превращение происходит один раз и только в одну сторону. Хотя с современными девайсами, любая жаба за час превратится в сказочную принцессу ...до вечера, как золушка. Ещё одна сказка с глубокой моралью. А помните, как заканчиваются многие сказки? Фразой: "В сказке ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок". Задумайтесь, почему урок только добрым молодцам?
Ну, это немного философско-ироничное отступление. Люблю я иногда так, своего рода мысли вслух и немного в тему.
* * *
Утро было прекрасным. В доме тепло, рядом со мной спала Ясу, обнимая меня, наверное, чтобы я никуда не сбежал. Да вот только никуда я сбегать не собирался. Я повернул голову и стал ей любоваться. Она лежала на боку, закинув на меня ногу, положив голову мне на плечо, а рукой обняв меня за талию. Она была абсолютно голой. Её ночная рубашка в первый же момент отправилась на пол. Сейчас она была укрыта одеялом, но даже под ним я без труда угадывал контуры её тела. В её лице что-то неуловимо изменилось. Казалось, появилась какая-то завершенность в чертах или в выражении лица, я точно определить не мог.
Интересно, как скоро Амая поймет, что ЭТО произошло? И как отреагирует. Ведь она так и не прекратила со мной флиртовать, хотя это уже скорее превратилось в некую манеру своеобразного общения. Что не говори, а у нас с принцессой было больше разного, чем общего. Хотя было и то, что нас друг к другу влекло. Ладно, время покажет.
Вит уже знал и даже одобрил.
— Мне её теперь мамой называть? — спросил он.
— Мама у тебя одна, то, что произошло, не меняет ваших с ней отношений, — ответил я.
— Окей, — ответил сын.
Если Ясу перенимала некоторые мои словечки и поговорки, то Вит делал это с ещё большей охотой и азартом. Как любой ребёнок он подражал своему родителю. А особо ему понравилось это "Окей" вместо "Да". Вы только представьте дракона, отвечающего вам "окей", вместо мудрого и взвешенного "да". Поверьте, выглядело довольно комично.
Как ни странно, но Амая никак особо не отреагировала на новость. Впрочем, я даже не возьмусь назвать момент, когда она об этом узнала. Возможно, она просто не придавала случившемуся такого большого значения, как я и Ясу. У меня ещё были остатки морального кодекса, те, которые я ещё не успел ни переписать, ни выкинуть в топку. А для Ясу это была первая и чистая любовь, значит одна на всю жизнь, и она в это искренне верила. Амая уже была лишена таких иллюзий, а моими идеалами ещё не успела обзавестись. Тем более что я не стремился насаждать свою идеологию. Всё, что я ей давал, можно было обрисовать одной фразой: "Думай своей головой и ищи свою дорогу в жизни". Её жизненный опыт не зачеркнешь и заново не перепишешь. Что произошло, то уже произошло, и если какой-то подлец вытер об её душу ноги, я был бессилен залечить эту рану. Только новая и только искренняя любовь способна лечить подобные раны. Играть с подобными чувствами я считал не вправе, даже из лучших побуждений. А что было на душе у принцессы, то мне было не ведомо. Может, она тоже была в меня безумно влюблена, но боялась показать свои чувства, а может её флирт был просто манерой общения, я же не видел, как она общается с другими, равными ей по сословию. Выходило, что Амая была для меня загадкой, и это не могло меня не беспокоить. Пусть пока тревожных признаков ещё не было, но иногда и вулканы взрываются без предупреждения. Я предпочитал знать заранее о предстоящей катастрофе, если, конечно, таковая планируется.
* * *
Однажды вечером, когда мы остались наедине, Ясу завела странный разговор.
— Варен, скажи, а ты хотел бы заняться сексом с Амаей?
— С точки зрения физической привлекательности, она не может не вызывать у меня желания, но исходя из определённых соображений, я бы предпочёл этого не делать, — ответил я.
— А если по-человечески? — жалобно сказала Ясу.
Я ухмыльнулся.
— Она красивая и привлекательная, но я не хочу заниматься с ней сексом, — пояснил я на более доступном для Ясу языке.
— А почему? — настаивала она.
— Любая физическая близость подразумевает наличие чувств и может привести к возникновению привязанности. Сейчас я в положении её друга и менять это положение не хочу. Проблем будет больше, чем удовольствия, — ответил я.
— А, ...ясно, — задумчиво ответила она. — А какие проблемы?
— Первая, это то, что я не смогу ответить на её чувства, если она меня любит. Вторая, ты. Не думаю, что ты захочешь делить меня с другой женщиной, даже будь я трижды Князем всех демонов. И третье, на мой взгляд, мы с ней друг к другу не подходим, слишком много разного. Как сказал бы мой друг, у нас с ней не срастается.
— А...а...а, — задумчиво сказала Ясу.
— А к чему такой разговор? — в свою очередь спросил я.
— Да вот, задумалась, ей же здесь тяжело одной бедняжке, вдали от дома.
Я понял, что хотела сказать Ясу. Амая хоть и была среди друзей, но родства душ у нее ни с кем не было. Все стремились её понять и поддержать, но близкой души не было.
— Ну, а причём здесь секс? — поинтересовался я.
Ясу немного засмущалась, но немного погодя ответила.
— Мне уже через день невмоготу, так хочу тебя, а она же бедняжка давно без мужчины.
— Для начала не путай, тебя подстёгивает любовь, ещё вопрос, есть ли это у неё ко мне. Флирт не показатель. Это может быть её манера общения, я с таким уже сталкивался раньше. Хотя не могу не согласится, ей, наверняка, тяжело, но неужели ты хочешь делить меня с ней? — спросил я
— Не знаю. ...Наверное, нет, — задумавшись, ответила Ясу.
— Тогда зачем спрашиваешь?
— Хотелось знать, что ты думаешь по этому поводу.
— Вот значит как, ну это радует. А то я, было, подумал, что меня уже не хотят и собираются сдать в аренду, — пошутил я.
— Ах, вот значит как, не хотят, говоришь. Сейчас я тебе покажу аренду. Будешь до утра меня пахать, пока без сил не свалишься, — шутливо рассердилась Ясу.
— Это ещё вопрос, кто первый без сил свалится.
