Игра Владыки (первая часть)

Рин вошла в темное помещение шлюзовой камеры. Росс, потирая руку, проворчал:

— Привод заклинило.

— Получил током?

— Да. Случайно зацепил контакт.

— Осторожнее. Куда дальше?

— Надо обшарить весь пост. Мало ли кто тут мог поселиться за это время.

— Насколько он велик?

— Не знаю. Если бы знать тип — тогда можно сказать, а так, сама понимаешь. Но вряд ли это что-то крупнее поста наших соседей. Расположение не то. Нет подъездной дороги. На любом более-менее крупном посту персонал активно пользуется транспортом. Варсы, стрелы, снегоходы, корабли. Что угодно, но только не пешим ходом. Да и передвигаются они на большие расстояния. Вспомни хотя бы ребят с поста у озера. Они постоянно шарятся по Граду, порой добираясь до перевалов. Это сейчас они непроходимые — мы завалили перед отлетом, а ведь весной их разгребают и постоянно используют. Здесь же нет даже нормального выхода из главных и, скорее всего, единственных ворот. Выход очень узкий и замаскирован так, как обычно спас-точки прячут. Я не представляю, чтобы при активной жизни персонала он таким и оставался. Скорее всего, через месяц бы выбили проход до нормальной высоты. Сюда же чуть ли не ползком пробираться приходилось.

— А где ворота ангара?

— Ниже по склону, скорее всего. Но они снаружи не открываются. Ну, разве что, бортовым орудием корабля.

— А жаль.

— Изнутри откроем.

— Лады.

В темноте что-то упало на пол и покатилось. Зуан молча выхватил сабли и нырнул в темноту. Что бы ни находилось в посту, — это что-то будет лишь проблемой. На Корромине мало живности, которую можно держать рядом без опаски.

Рин проводила воина взглядом, не двигаясь с места. Опасности она не ощущала, так что скоро он вернется. Вернулся росс действительно быстро, неся в руках какой-то копошащийся комочек.

— Рин, держи.

— Что это?

— Детеныш скального инта. Премилое создание. Пока не подрастет.

— Типа Иты?

— Да, типа нее. Только не такое зеленое и полосатое.

Рин протянула сложенные лодочкой ладони. Росс осторожно опустил попискивающего звереныша. Девушка с легким удивлением рассматривала маленького, всего около двадцати сантиметров в длину вместе с хвостом, котенка серо-коричневого окраса. Остренькая мордочка с огромными золотистыми глазами, черный треугольный носик, пушистые черные усы и брови, большие ушки с забавными кисточками.... Кто бы мог сказать, глядя на это милое существо, что со временем оно вырастет в здоровенную злобную зверюгу, на дороге которой даже ихтаны стараются не стоять!

— Очаровательное создание, правда?

— Правда, кто же спорит. — Зуан усмехнулся. — Только вырастает он очень быстро.

— А дрессировке поддается?

— Никто не пробовал.

— Почему он один?

— Инты бросают своих детенышей. Всех, кроме трех самых сильных. Обычно в помете не меньше пяти котят. Брошенные детеныши редко выживают. Очень редко.

— Этому повезло.

— Понравился?

— Я всегда была неравнодушна к кошкам. Оставим?

— Тебе решать.

— Тогда оставляем.

— Идем, осмотрим жилой сектор. Шлюз я не вскрывал. Во внутреннем тамбуре чисто. Осталось проверить жилые отсеки и ангар.

— Зу, можно как-то заблокировать двери? Не думаю, что меня надолго хватит.

— Проверить придется. Пошли.

Жилые отсеки были пустынны, как и ангар. Единственным живым существом в посту был котенок.

Ангар оказался действительно большим. Это была большая пещера, расширенная и приспособленная ишон для своих целей. Стены выровняли, с потолка посрубали все лишнее и закатали пол в нечто, названное россом как зест — полимерная смесь, затвердевшая до прочности стали. Кое-где из стен торчали остатки крепежей для платформ с легкими разведчиками, вдоль дальней от входа стены ровными рядами стоял транспорт — три тяжелых снегохода, два варса и около десятка машин полегче. Чуть дальше на подвесе висели грузовые платформы и стрелы. А вдоль стен громоздились упакованные в пластик установки, помеченные слабо светящейся маркировкой. Зуан некоторое время ходил вдоль установок, проверил технику, пощелкал сдохшим выключателем, безрезультатно пытаясь включить освещение.

— Я был не прав.

— В смысле?

— Это не малый пост.

— В смысле?

— Эти установки.... Их тут быть не должно. Из того, что я смог разобрать по маркировке на кожухах... Здесь есть все необходимое для широкомасштабных исследований.

— Значит, пост нам попался особенный?

— Да. Исследовательский центр. Вот только почему его бросили? Повреждения невелики. Я могу восстановить освещение максимум за рулл. Генератор рабочий, силовая станция законсервирована довольно тщательно, внешних признаков разрушений или нападения я не вижу. Центр не просто бросили. Его законсервировали, словно собирались в него вернуться.

— Думаешь, Авален соврал?

— Скорее, сам не знал.

— Может, о нем просто забыли?

— Это странно. Военные никогда ни о чем просто так не забывают. Тем более о таком дорогостоящем оборудовании! Установки для исследований, для синтеза и выращивания образцов.... Да здесь можно вырастить что угодно!

— Может, они и вырастили.

— Может и так. — Зуана передернуло. — Если все это дело бросили из-за сбежавшего образца, то этот образец быстро уничтожили. Я не вижу следов ведения боевых действий, не вижу погрома или других физических повреждений.... Странно все это. Да и пост сворачивали без спешки.

— Может, вирус?

— Врядли. Тогда были бы видны следы эвакуации. А здесь пост законсервирован.

— А, может, пост оставили про запас?

— Вполне возможно. Но зачем? Оставили на случай своего поражения? Чтобы остаться на планете после того, как основные силы будут вынуждены уйти?

— А что не вариант? — Рин вопросительно глянула на росса.

— Мы что, похожи на дураков? Планету прочешут со сканерами. Пригоним сенсорную станцию и просветим планету до ядра. Все равно этот балаган будет продолжаться еще год, не больше.

— Вы их тут оставили сознательно?

— Конечно. Неужели ты думаешь, что мы не в состоянии очистить нашу планету от чужаков? — Зуан усмехнулся. — Эти три года были очень познавательными для нас.

— А ишон-то думают....

Зуан фыркнул.

— Ладно, пошли в жилые помещения. Я сейчас подам освещение. Надо проверить проводку и запустить отопление. Выдержишь?

— Думаю да. Немного попустило — здесь не капает на голову и не так холодно. И ветра нет. Ты ворота закрыл?

— Да, конечно. Замки работают автономно, так что незваных гостей не будет.

— Это радует.

— Пошли, осмотрим, что у нас тут дохлое.

Обрывов проводки нашли всего семь. За два часа Рин восстановила целостность системы силовых кабелей, а Зуан расконсервировал и перевел в режим нормальной работы силовую станцию и реактор.

Рин защелкнула последний "крокодил" на нужном контакте станции. Зубастый зажим плотно обхватил штырь, полностью поглотив его. Девушка бросила остальные "крокодилы" и мотки кабелей в ящик.

— Зу, это был последний.

— Хорошо.

— Объясни мне, почему они пользуются "крокодилами", а не штырями или другими разъемными соединениями?

— Потому что при сбое стабилизатора расплавившийся "крокодил" найти и снять гораздо проще, чем найти расплавившийся штекер. А выдрать такой штекер из гнезда можно только с самим гнездом. Сетевые штыри снимаются довольно легко. Поскольку зажимы обхватывают штырь целиком, нет опасности поймать разряд. Снаружи все заизолировано. Если бы расплавился штекер, — мы бы его теперь точно не вынули. Я однажды пробовал на старой станции.

— И?

— Мы вынимали штекер вместе со всем гнездом разъемов и куском стены.

— Понятно. Ну что, да будет свет?

— Надеюсь, что будет.

Зуан плавно повернул рукоять подачи энергии на силовой конвертор. Черный монолитный куб вспыхнул разноцветными огоньками. Медленно, очень медленно повернулся диск преобразователя, угнездившийся на силовой станции, загораясь голубым светом длинных радиальных ламп. Постепенно скорость вращения увеличивалась, пока свет ламп не слился в единый голубой диск. И уже потом начала поступать энергия в системы поста. Несколько минут ничего не происходило, а потом начали вспыхивать большие потолочные пластины, заливая пост ровным ярким белым светом.

Рин глянула на росса и тихо сказала:

— Да, свет будет.

— Ну, генератор работает нормально, так что можем начать восстанавливать остальное.

— Что остальное?

— Если систему теплообеспечения — получим тепло. Если охранные системы периметра — получим защиту. Ну и так далее.

— Надеюсь, что канализация тут работает, — ворчливо заметила Рин. — Мне бы не хотелось заниматься ее восстановлением.

— В таких постах канализации нет. Ее заменяет утилизатор, где отходы жизнедеятельности, мусор и прочая ерунда перерабатывается на твердые брикеты топлива для нашего ненасытного реактора. Утилизатор, кстати, работает.

— Откуда знаешь?

— Я проверил. По крайней мере, система мусоросборника у него работает.

— Хорошо. И что дальше по плану?

— Дальше — греться. Тебя трясет.

— Есть немного. — Рин бледно улыбнулась.

— Пошли, я принесу одеяла.

Зуан привел ее в большую, хорошо освещенную каюту с нормальной кроватью и ушел на склад. Пока его не было, Рин сдвинула две койки и связала им ножки, дабы они не расползались. Котенок сидел на столе и, урча, ел вчерашнее мясо. Бедняга сильно оголодал, и теперь с жадностью насыщался. Росс вернулся с охапкой матрацев и одеял, вывалил пыльную груду на пол, и уже после заметил творчество девушки.

— Зачем?

— Зу, пока не восстановим отопление, тут очень холодно. А я устала мерзнуть. — Рин подняла на воина глаза. — Ты против?

— Нет, конечно. С чего бы?

Рин бледно печально улыбнулась. Зуан вздохнул. Она сильно сдала.

— Зу, помоги застелить.

— Я сам. Сядь и отдохни. На тебя страшно смотреть.

— Я всегда сильно болела простудами в такую погоду даже дома. А тут...

— Тут все гораздо хуже. — Зуан перестелил матрацами кровати и распаковал запечатанное в тонкий пластик постельное белье. — Вот поэтому мы и покидаем этот мир с дождями. Воевать в такую погоду тяжело и неэффективно. Думаю, уже будет проще. Завтра я запущу кухонный комплекс, и у нас будет нормальная еда. Да и склад надо проверить.

Рин следила, как воин застилает кровать. Несмотря на болезнь и крайнюю усталость, он двигался на удивление ловко и гибко, словно его не коснулась эта мерзкая погода, словно запасы его сил безграничны. Конечно, она прекрасно знала, в каком состоянии на самом деле молодой росс, но внешне... внешне это никак не проявлялось. Рин вздохнула и едва слышно сказала:

— Без тебя мне конец. Я бы не выжила тут.

Зуан на мгновение замер, удивленно глядя на нее уставшими травянисто-зелеными глазами, а потом положил на место подушку, подошел к насквозь мокрой девушке и, не говоря ни слова, подхватил ее на руки и понес к кровати. Так же молча раздел, скинул мокрую грязную одежду на пол, укутал одеялом и сел рядом. Рин едва заметно улыбнулась одними уголками губ.

— Мне холодно.

— Сейчас отогреешься.

— Зуан...

— Да?

— Мне холодно без тебя.

Он моргнул и... улыбнулся. Рин натянула одеяло почти до глаз, мелко дрожа от холода.

— Я сейчас.

— Давай шустрее, одеяло холодное.

Росс рассмеялся, щелкнув тумблером на стене, закрывая двери в каюту и приглушив слишком яркий свет до более уместного ночного режима. Яркие панели потускнели, едва разгоняя темноту, давая света ровно столько, чтобы без проблем различать предметы и передвигаться в каюте, не спотыкаясь об них. Воин скинул оба рюкзака к стене, но сабли поставил у кровати так, чтобы моментально их достать. Липучки на куртке от грязи и воды слиплись и отказывались расстегиваться, Зуан едва слышно выругался, вытащил нож и без особых затей отрезал отказавший замок под корень. Скинув мокрую куртку на пол возле одежды Рин, он принялся за комбез.

— Какая прелесть. Персональный стриптиз.

Зуан усмехнулся, стаскивая комбез. Рин приподняла одеяло, взглядом приглашая росса в постель, но едва он сел на край кровати, уже нацелившись залезть под нагретое одеяло, Рин заворчала.

— Снимай все. Тебя мокрого и холодного еще отогревать можно, но не это тряпье. Пока оно высохнет — намокнет одеяло и матрац. Неприкольно.

Улыбнувшись, Зуан разделся догола и нырнул под одеяло. Несколько томительных минут они лежали практически неподвижно и молча, но вот росс почувствовал осторожное и неуверенное прикосновение горячих пальцев к бедру. Рин учащенно и тяжело дышала с едва слышным сипом в простуженном горле, от ее руки шел ненормальный жар. Зуан повернулся на бок, осторожно тронул горящий лоб. Рин зашлась в приступе тяжелого с протягом кашля, ее буквально перегнуло пополам от рвущего легкие приступа. Он притянул содрогающуюся девушку к себе и крепко обнял, поглаживая ее по голове и спине.

— Успокаивайся. Не рви горло. Тише, Риш, тише...

Девушка крепко прильнула к воину, приступ кашля потихоньку проходил. На глазах выступили слезы, горло болело невыносимо.

— Бронхит. Опять. — голос пропал полностью, сменившись на хрипящий сип.

— Постарайся сдержать кашель.

— Зу, мне плохо. И насколько я себя знаю, скоро станет еще хуже. Завтра я говорить не смогу.

— Всегда так?

— Да. Развезло совсем.

— Я вижу. — воин крепко обнял девушку. — Ничего, мы уже нашли сухое и теплое место. Вылечу.

— А сам-то. Еле говоришь. — Рин приподняла голову, заглядывая в изумительные зеленые глаза.

Зуан улыбнулся.

— Надеюсь, завтра полегчает.

— Ага. — Рин бледно улыбнулась. — Надейся.

Росс нежно погладил ее по горячей щеке, поправил прядь мокрых волос, прилипшую ко лбу, глядя в воспаленные серые глаза, усыпанные золотистыми искорками, наклонился, едва касаясь губами, поцеловал пересохшие и слегка припухшие губы. На какое-то мгновение словно само время остановилось, весь мир исчез. Остались лишь завораживающие травянисто-зеленые глаза на безупречно красивом лице, его жаркие руки, тепло сильного мужского тела и мягкие губы, покрывающие лицо поцелуями. Рин всхлипнула, поддалась, крепко обнимая его широкие плечи. От его поцелуев кружилась голова, и рассудок тихонько уходил в дальние уголки сознания. Зуан приподнялся на руке, с нежностью глядя на хрупкую рыжеволосую девушку, с которой его связали незримые и неразрывные узы. А слегка раскосые серые глаза наливались золотом.

Котенок сидел перед дверями и мяукал. Сперва тихо, но поскольку на него не обращали внимания, инт мяукал громче и громче, пока, наконец, росс не встал и не выпустил зверька в коридор. Котенок весело умчался в сторону ангара, распушив хвост и смешно забирая задними лапами. Зуан зевнул, потер виски, хмуро глядя вслед мохнатому хулигану, тяжко вздохнул и шлепнул кулаком по тумблеру закрытия дверей. Теплом в каюте и не пахло, босые ноги ощутимо примерзали к металлу пола.

— Засранец мохнатый.

Зуан вздохнул и залез под теплое одеяло. Девушка зевнула, перевернулась на бок лицом к россу, сонно глядя на красивое загорелое лицо сквозь полуприкрытые веки. Вставать было лень, под одеялом тепло, мягко и сухо, спешить, собственно, никуда не надо.