Хитроумный советник

— Хорошо, сэр Рэндом, я согласен. Кандидатура Мезагучи меня тоже вполне устраивает. Давайте обсудим детали. Как вы понимаете, если сегодня мы появимся у герцога и сообщим, что межканцелярский комитет, о котором ему с утра доложили, полностью переходит в ваше ведение, он нас просто пошлет по матушке, и будет абсолютно прав.

— Это так, я и сам не люблю чехарды с постоянными перестановками, — кивнул барон, — Я, кстати, обещал вам головы Понера и Йагона...

Второй советник высунул руку за занавесь и дважды щелкнул пальцами. Несколько мгновений спустя перед благородным Лавора лежала пара пухлых конвертов.

— Не желаете полюбопытствовать? — улыбнулся сэр Рэндом.

— Желаю, — ответил Лавора и вскрыл первый конверт.

Бегло проглядывая материалы, сэр Алан хмурил брови, качал головой, несколько раз скептически хмыкнул, а один раз недоверчиво посмотрел на Витара.

— Да-да, именно с маленькими мальчиками, — невозмутимо произнес тот, — Вы лучше прочтите, что Понера с ними потом делал.

Лавора внимательно прочитал документ, отложил его и мертвым голосом произнес:

— Одного этого документа достаточно, чтобы отправить его на эшафот.

— Боюсь — нет, — вздохнул барон, — В этих забавах был замешан и коронал, так что огласке его предать не удастся. Но там есть и не столь страшные вещи.

— Да, я заметил, — первый советник в задумчивости потер двумя пальцами переносицу, — Но ведь каков сукин сын! По Йагона такие же штучки?

— О, нет, помилуйте. Всего лишь казнокрадство и измена.

— Хоть кто-то приличный еще при дворе остался, — пробормотал сэр Алан, — Должен признать, вам удалось меня удивить.

Сэр Рэндом усмехнулся.

— Похвала профессионала многого стоит. Итак, что будем делать с комитетом?

— Давайте так... — задумчиво произнес первый советник.

* * *

Оставшись один, сэр Алан всерьез задумался. Ему необходимо было осмыслить ту информацию, которую он получил, и просчитать свои шаги на следующие несколько ходов.

"Да, игра идет по крупному, — подумал он, — Такими темпами переворот надо ждать не позднее следующего года. Однако ж, как ты ни хитер, Витара, а капитально прокололся. О дуэли ты знаешь, а вот о том, что герцог меня оскандалил — еще нет, иначе стал бы ты вообще со мной разговаривать. Счаз-з-з-з, прям, ага!

По крайней мере, теперь мне ясно, откуда у наглости сэра Даина растут ноги — ты его шантажировал, а теперь пустил в расход. Еще бы, неужели же благородный Лавора, известный своей мстительностью, упустит шанс растоптать обидчика? Да ни в жизни! Только нельзя о людях судить по себе, Тайра — ничего мне мальчишка не сделал. А то, что он, мерзавец, садист и педофил... Сволочь, конечно, но пусть уж лучше в Айко живут такие люди, чем подобные тебе, рвачи и хапуги, барон.

Ладно, Понера, как справедливо заметил наш любимый герцог, дурак, но почему ты так легко сдал Йагона и согласен возвести Мезагучи в ранг третьего советника? Он неглуп, прямолинеен и верен государю — неужели ты и его в расход решил пустить? Меня-то, понятно, но шлепнуть по тихой барона — это не так уж и просто. Что ты задумал, Витара? И как нашел меня в Белом единороге? Ни одна живая душа, кроме меня и Генкору не знала, что в полдень я буду здесь. Что это — случайность, или Гораций затеял какую-то свою хитрую игру? И зачем тебе так понадобился комитет, барон?

Так, попробуем размышлять методом "от противного". Будь я на месте второго советника, зачем бы я смог заплатить такую цену за полный контроль над комитетом? Не воров же ловить...

Итак, комитет у нас возглавляет Каэль Зитана, вчерашний преступник. Что, кроме связей на дне общества, он может дать? Стоп! Банды... Многочисленные банды... Если спровоцировать беспорядки, с которыми стража не справится — я сам это и планировал, — можно вполне легально сместить Вассу и поставить во главе ее своего человека Так-так... В таком случае... Если Карено..."

Лавора воодушевленно щелкнул пальцами — конфигурация интриги довольно четко предстала перед его внутренним взором. Поднявшись из-за стола, сэр Алан аккуратно повязал шейный платок, поправил камзол и вышел из кабинета, оставив деньги за трапезу, вкупе с солидными чаевыми, на столе.

Выйдя из "Единорога" советник огляделся, чуть щурясь от лучей жаркого солнца, и подозвал местного конюха.

— А что, милейший, кареты во дворе есть? — поинтересовался у него сэр Алан.

— Как не быть, Ваша Доблесть, — конюх сдвинул на затылок шляпу и почесал лоб, — есть. Парные на две и четыре персоны и открытая четверка на две особы. Желаете ли заказать?

— Да, пожалуй, четверка вполне подойдет. А еще, позовите курьера и велите взять ему чернила, перо и пергамент.

Пока конюх запрягал в карету лошадей, первый советник набросал записку для Дорина троцера, запечатал ее личной печатью и отправил ее с мальчишкой-курьером в свою Канцелярию, присовокупив к ней мелкую монету и легкий подзатыльник. Курьер ринулся выполнять поручение так, что пятки засверкали.

После сытного, и, что самое главное, вкусного обеда, сэр Алан решил махнуть на все рукой, и отправиться к леди Дихано.

Как любой уважающий себя дворянин, сэр Алан имел любовницу. Если быть точнее — у Лаворы было две любовницы. А если уж быть совсем точными в формулировках, две благородные леди официально причисляли себя к любовницам первого советника, хотя тот появлялся у них хорошо если два-три раза в месяц, да и то, большой удачей было, если он появлялся именно как любовник, а не трепался в салонах о последних новостях политики или литературы.

Дамы, впрочем, не обижались (или, по крайней мере, были достаточно умны, чтобы делать вид, будто не обижаются), поскольку статус официальной любовницы первого советника стоял на почетном третьем месте, после фаворитки герцога и коронала.

Леди Таши Дихано, к которой поехал Лавора, была женщиной не столько красивой, сколько очаровательно-женственной. Сочетая остроту ума и языка с редкостным обаянием, она содержала весьма модный, в молодежных кругах аристократического Айко, салон. Она нравилась сэру Алану не только как женщина, но и как человек, и порой, изредка, советник ловил себя на мысли, что вот на такой женщине он, пожалуй, вполне не против жениться. Лавора, считавший себя закоренелым холостяком (ему хватило пяти свадеб своего папеньки, чтобы проникнуться отвращением к самому институту брака), эти мысли успешно отгонял и на матримониальные проекты леди Таши не поддавался, полагая, что любовниц имеют все, но нельзя же на них жениться!

Несмотря на довольно ранний час (светская жизнь в Айко начиналась около девяти-десяти часов вечера), у леди Дихано уже было несколько посетителей, прибывших с визитами.

— Всем мое почтение, — произнес Лавора, входя.

— Сэр Алан, — встретил Лавору на пороге гостиной глубокий, насыщенный и глубоко порочный голос Таши, — Вы совсем забыли меня, негодяй. Подите сюда немедленно, я вас обниму.

Леди Дихано полусидела, полувозлежала в мягком кресле у дальней стены. Темно-сиреневое платье из настоящего шелка, отороченное по краям золотом, подчеркивало все прелести ее гибкого стройного тела.

— Как я мог вас забыть, Таши, — улыбаясь, произнес советник, подходя к хозяйке, — Забыть вас невозможно, пренебрегать вашим обществом преступно.

— Значит вы преступник, Лавора, — леди Дихано протянула руку для поцелуя и потянулась как кошка, — Я непременно попрошу сэра Брего вас арестовать.

— Помилуйте! — рассмеялся первый советник, — И вы туда же! Сегодня меня собираются бросить в темницу уже второй раз. Это не к добру.

— И кто же покушался на вашу свободу первым? — промурлыкала Таши, — Надеюсь не леди Арилино?

— О, нет, всего лишь сэр Язь Корзуна со своей децией, — произнес сэр Алан, касаюсь губами кончиков пальцев дамы.

Леди Эль Арилино была второй официальной любовницей Лаворы, и лучшей подругой Дихано.

— Что вы такого натворили? — Таши капризно поджала губки и легонько стукнула советника в грудь сложенным веером, — Немедленно рассказывайте, иначе я умру от любопытства.

— Боги, да ничего особенного! — всплеснул руками сэр Алан, — Столкнулся сегодня на улице с этим безмозглым хамом, Понерой, он вызвал меня на дуэль, но едва мы обменялись парой ударов, как появился сэр Язь со своими преторианцами и потащил Даина в темницу за нарушение эдикта. Я же, в силу должности, арестован быть не мог, поэтому он отправил меня на службу под конвоем своего младшего брата.

— Которого? — оживилась Дихано, — Я слышала, что "Великолепная пятерка" стала шестеркой.

— Самого младшего, сэра Каа, — усмехнулся Лавора, — Мы с ним премило побеседовали по пути.

— И как он? — оживилась леди, — Хорош собой?

— Хм, пожалуй, что да. Вполне.

— Умен?

— Весьма.

— Образован?

— Очень хорошо. К тому же у него недурной вкус.

— Лавора, — леди Дихано откинулась на спинку кресла и мечтательно закатила глаза, — вы непременно должны нас познакомить.

— Всенепременно, — сухо произнес первый советник.

— Это что, ревность? — Таши шлепнула сэра Алана по бедру веером — Не наглость ли это с вашей стороны — появляться раз в кои-то веки, да еще и ревновать?

— Я готов искупить свою вину, — чарующе улыбаясь проговорил Лавора, извлекая на свет бархатный футляр, — Закройте глаза, миледи, вас ждет небольшой сюрприз.

По дороге к леди Дихано, сэр Алан посетил лавку ювелира, Айви Рабена, где приобрел дивное колье из золота с сапфирами. Камни имели насыщенный темно-синий цвет, и безупречно гармонировали с платьем Таши.

Надев колье на шею своей любовницы, Лавора отступил в сторону, а один из присутствовавших, молодой сэр Октин Валетта из дома Энги, поднес к ее лицу небольшое зеркало, снятое по такому случаю со стены.

— Прелестно... — прошептала Дихано, чуть касаясь украшения кончиками пальцев.

— Я прощен? — Лавора иронично приподнял одну бровь.

— Не вполне, — ответила Таши не отрываясь от зеркала, и машинально поправила прическу — Но вижу, что вы активно идете по пути исправления. Лучше расскажите нам последние придворные сплетни. Говорят, что на днях сэр Брего отправляется на поимку дракона. Кстати, дракон не выдумка?

— И правда ли, что он похитил Оррку? — смеясь спросил сэр Кас Финдарта, невысокий жизнерадостный толстячек, чуть за сорок.

— Дракон — не миф, и благородный Йагона действительно на днях отправляется за его головой. А что касается Оррки, — советник хитро прищурился, — Я сам только сегодня узнал. Не смейтесь, но она приняла постриг и стала монахиней.

От богатырского хохота пяти присутствовавших сэров со стен едва не попадали все картины.

— Это не шутка, — заметил сэр Алан, когда смех поутих. Ответом на его фразу стал новый приступ всеобщего веселья.

Леди Дихано изящным отточенным движением поднялась с кресла и мило улыбнулась окружающим.

— Прошу всех простить, господа, но я еще не показывала сэру Алану свои новые имладонские ковры. Не могу удержаться, чтоб не похвастаться. Прошу вас не скучать — мы скоро вернемся.

— Показала б она мне хоть аазурский половичек... — негромко вздохнул Валетта, когда дверь за Таши и первым советником закрылась.

Глава одиннадцатая

Харчевня "Три ласточки" пользовалась более чем сомнительной репутацией. Если днем там бывало еще сравнительно тихо и безопасно, то к вечеру в зале собирались представители городского дна — воры, убийцы, проститутки, скупщики краденного и прочая мразь.

Хозяйничал в "Трех ласточках" невысокий коренастый мужик, со шрамом через всю физиономию. Был он человеком возраста неопределенного, характера молчаливого и прозывался Папашей Фико. Купить у Папаши можно было все — от чашки воды до имладонской Серой Травки. Нраву он был довольно крутого, пользовался у окружающих уважением, поэтому особых драк и погромов в его заведении не учиняли, хотя прирезать и обобрать втихую вполне могли — Фико не возражал, чтобы посетители немного подзаработали на случайном чужаке или свели счеты между собой. Папаша гарантировал клиентам только сытную пищу, неразбавленную (ну, почти) выпивку и девок без дурных болезней, но на этом его гарантии и заканчивались. О своих жизни и кошельке клиент должен был заботиться сам.

Когда вечером, еще не затемно, но уже и не засветло, в дверях "Трех ласточек" появился сэр Даин Понера, зал замер. Кто-то (человека два или три) посочувствовал такому молодому, но уже фактически покойному сэру, кто-то прикидывал стоимость одежды и украшений, а кто-то смекал, что будет лучше — перерезать благородному глотку, или же всадить нож под ребра.

И скупщиков, и душегубов ждало разочарование. Едва Понера переступил порог и презрительно оглядел залу, как перед ним появился Папаша Фико.

— Ты и есть, почтенный Фико? — брезгливо поинтересовался сэр Даин.

— Совершенно верно, сэр, вас уже ждут, — спокойно произнес Папаша и указал на дверь за стойкой, — Вам туда, прошу.

Не удостоив трактирщика даже кивком Понера, едва заметно прихрамывая, пересек зал и скрылся за дверью, а Папаша занял свое обычное место за стойкой. Зал ожил.

— Почтенный... — здоровенный бугай за одним из столиков буквально катался от хохота, — Папаша, а когда тебя произведут в благородные сэры?

— Вас уже ждут, — сидевший рядом со здоровяком мужчина, больше всего похожий на крупную крысу, встал, и изобразил приглашающее движение, указывая, впрочем, не в сторону стойки, а на дверь ведущую на задний двор, к отхожему месту, — Возле параши, сэр.

Папаша ухмылялся на шуточки, но привычно молчал.

— Че за фраер, Папаша? — на стойку облокотился Красавчик, главарь одной из мелких банд, промышлявшей в этом районе, — Че он тут?

— Меньше знаешь, крепче спишь, дружок, — ласково улыбнулся Фико, любуясь изуродованной шрамами и переломами рожей Красавчика.

— Я не понял, — набычился бандит, — Ты че, значит, скурвился? Тебе западло фартовым пацанам за это чмо брякнуть? Ты нас че, не уважаешь? Или этот фраер расфуфыренный тебе родня? Я тему не догоняю, Папаша.

— Мальчик, — Папаша улыбнулся еще ласковей, и чуточку подался вперед, — ты даже не представляешь к кому он пришел. И лучше даже не пытайся представить.

— Я не понял, ты че за туфту нам тут прогоняешь? — еще больше набычился Красавчик, — Я чисто реально тебя спрашиваю, че это за чмо к нам приперлось, че по чем и вся фигня. Ты че, реально по человечачьи пояснить не можешь, я не понял?

— Какой же ты трудный, Красавчик, — покачал головой Фико, — Мой тебе совет: отвали и забудь про этого чела. Сам он пыль, туфта, но те с кем он сейчас общается очень серьезные люди.

— Ладно, не хочешь базару — не надо, — процедил бандит отходя от стойки бара. Папаша Фико вздохнул, и покачал головой еще раз.

А благородный Понера, пройдя в дверь, оказался в маленькой грязной комнатке, где за старым замызганным столом, сидя на колченогом табурете, расположился закутанный в плащ с капюшоном человек. Рядом с ним стоял крупный, коротко стриженый, коренастый мужчина с пудовыми кулачищами, одетый в добротно сшитую, но дешевую рубаху, полотняные брюки и высокие сапоги.