Так вот, такая я красавица, с призовыми синяками под глазами и опухшим, бледным лицом (как зеркало не треснуло, не знаю), отвела обход на автомате, раздала баночки для анализов, собрала баночки с анализами, взяла кровь у полусотни пациентов, и уже подумывала, что никуда я сегодня не поеду, остаюсь спать в подсобке.
И тут по громкой связи "Богуславская Марина Станиславовна, подойдите в кабинет главврача!".
Потащилась я туда как зомби, готовясь застрелиться, если мне скажут, что нужно еще кого-то подменять или куда-то ехать.
Зашла, постучавшись, и увидела его. Это было так неожиданно, что я даже не удивилась, просто спокойно посмотрела и кивнула. Он при моем появлении сразу встал, тяжело опираясь на трость, и захотелось сказать "сидите, не надо вставать", но я промолчала.
Ну, то есть, в кабинете не только он был, еще и Олег Николаевич, оставшийся сидеть — не аристократ все-таки. Это в высшем свете мужчины встают, когда дама входит. Был главврач непривычно благодушным, смотрел с доброй улыбкой и прямо-таки излучал радушие.
— Здравствуйте, Марина Станиславовна, — сказал он приветливо, — садитесь, что же вы стоите.
— Так уже здоровались с утра, Олег Николаевич, — в тон ему ответила я и осталась стоять.— Случилось чего?
— Так вот знакомый ваш пришел, проведать вас, — и Олег Николаевич недоуменно покосился на стоящего, как его, Кембритча.
— Здравствуйте, Марина, — лорд поклонился, и я еле удержалась, чтобы не сделать книксен в ответ. А я и забыла уже, какой у него странный голос, будто он постоянно простужен, или курит так, что хрипит и сипит; и говорит он тихо, но низко, и вся эта вокальная смесь царапает и щекочет где-то у меня за грудиной, будто бронхит начинается или холодного воздуха наглоталась.
— Здравствуйте, — вежливо ответила я и замолчала. Так мы и стояли, молча, и глядели друг на друга. Я от усталости, а он явно не зная, что сказать дальше. Олег Николаевич, видя это, засуетился:
— Ну я пойду, а вы пообщайтесь, пообщайтесь. Лорд Кембритч, еще раз спасибо за оборудование в педиатрию, это очень щедрый жест.
Мой визави кивнул ему, продолжая глядеть на меня чуть искоса, будто стеснялся смотреть прямо.
— Олег Николаевич, — проговорил он этим своим ужасающим, пробирающим меня голосом, — не стоит волноваться, будет крайне неккоректно с моей стороны занимать ваше рабочее место. Марина, — обратился он ко мне, — не будет ли с моей стороны слишком смело пригласить вас на чашечку чая? Я заметил кафе напротив поликлиники, "Сиреневый дворик", кажется.
— "Сиреневый лужок", — машинально поправила я. Да уж, изящно. Послать тебя я не могу, потому что главный меня потом с потрошками съест, за оборудование-то. А идти очень не хочется, не доверяю я тебе.
— Лорд Кембритч, — я постаралась, чтобы голос звучал спокойно, — я сутки нормально не спала, и не могу в таком виде пойти в присутственное место.
— Вы прекрасно выглядите, Марина, — так же спокойно проговорил он. Да-да, среди покойников я была бы звездой. — Я обещаю, что не займу много времени у вас. Пожалуйста, позвольте проводить вас в этот "Сиреневый лужок". Уверен, кафе замечательное.
Голос его дрогнул, и я не поверила своим ушам, — ирония?
— Поверьте, — продолжал он, — чашечка хорошего ароматного чая прекрасно вас взбодрит.
Да-да, в "Лужке" только такой и продают — ароматный и хороший. Просто нам такой ни разу не попадался. А взбодрить меня после той дозы кофеина, что плещется в моих венах, может только конский транквилизатор. Снова захотелось, как в первую встречу, запустить в него чем-то тяжелым. Но вместо этого я кивнула и сказала:
— Подождите меня внизу, я должна переодеться.
Снять халат и форму, быстрый душ, чистка зубов, расчесаться, влезть в джинсы...на влажное тело — бррр. Уложилась я в пятнадцать минут. Лицо свежее не стало, но зато голова начала хоть немного связно мыслить.
Он терпеливо ждал меня на кресле в приемном покое, а вокруг, в почтительном отдалении, уже собрался фан-клуб из медсестричек и внезапно оздоровившихся пациенток, которые бросали на лорда — невиданное явление в больнице для простых горожан — любопытные взгляды.
Увидев, как я подхожу к предмету их воздыханий, медсестрички зашушукались громче, и ничего не оставалось, как в упор посмотреть на них тяжелым взглядом (подсмотренная у Ангелины опция), под которым они стушевались и замолкли.
Кембритч, увидев меня, тяжело встал с кресла, и мне захотелось подбежать к нему и помочь. Профессиональная реакция, уже на автоматизме — помочь тому, кому помощь нужна. Но под такими взглядами я всегда тушуюсь. Не надо на меня смотреть, будто на мне цветы распускаются, ваше превосходительство. Но вслух я недоуменно спросила:
Что-то не так, лорд Кембритч?
Все нормально, — опять бронхит, чтоб его, первая стадия, аж дыхание захватывает.— Просто вы так отличаетесь, в халате такая строгая и взрослая, а сейчас выглядите очень молодо и свежо.
Благодарю, — улыбнулась я, а про себя подумала, что он мне безбожно льстит, и это не к добру.
Вы так мило смущаетесь, — усмехнулся он, хромая рядом со мной.
Мило я смущалась в пятнадцать лет, лорд Кембритч, — жестко сказала я, не поддержав игру, — а сейчас я недоумеваю — в чем причина вашего визита?
Он промолчал, и молчал до тех пор, пока мы не дошли до кафе. Официант, увидев редкого высокого гостя, засуетился, предложил нам выделенную терраску, но Кембритч махнул рукой, отодвигая стул за маленьким столиком у окна и предлагая мне сесть.
— Нам и здесь будет прекрасно, уважаемый. У вас ведь можно курить?
— Конечно! — официант, которого в жизни не называли "уважаемым", мгновенно организовал нам пепельницу, поставил на столик неизвестно откуда взявшиеся цветы, принял заказ: "Чай найдем самый лучший, обязательно". Лорд закурил, пока я заказывала себе завтрак. Внезапно я поняла, что страшно голодна, и раз уж меня пригласили, грех не воспользоваться случаем.
— Вы ведь тоже курите, Марина? — спросил он, пододвигая мне сигареты. Пальцы у него ухоженные, длинные, ногти аккуратные. На большом и указательном пальце чуть видные желтоватые пятна от табака. Ну конечно же, и сигареты — "Вулканик", самый дорогой сорт.
— У меня свои есть, — сухо сказала я, доставая из сумочки пачку крепкого "Дымникоффа" и вытаскивая сигарету. В пачке осталось всего две сигареты, он это заметил и улыбнулся, словно говоря "Все равно у меня получится вас угостить".
Лорд Кембритч протянул мне горящую зажигалку, а я наклонилась вперед и
прикурила, хотя первым порывом было забрать у него зажигалку из рук и прикурить самой. Но это уже совсем детский сад был бы.
Мы курили и исподволь, сквозь дым, разглядывали друг друга. Такой же высокий, жилистый, каким я его запомнила, ни капельки не красавец в общепринятом смысле. Интересно, что он сейчас думает обо мне? Зато обаяния у него, не сладенького мальчукового, а такого, тяжелого мужского, хоть отбавляй. Кажется, это называется харизма.
Слава Богам, он молчал, а то стоит ему открыть рот, и мне хочется взять стетоскоп послушать, откуда вообще берется такой голос. " Не обманывай себя, тебе просто хочется дать научное объяснение его воздействию на тебя, Марина", — прозвучало у меня в голове, так громко, что я испугалась, не произнесла ли я это вслух.
Подошедший официант тем временем расставлял чашки, разлил из цветастого чайничка чай, сладко пахнущий какими-то ягодами и фруктами. С поклоном (я обсмеялась внутри — сколько хожу в заведение с коллегами, нам даже не кивнули ни разу, не то, чтобы кланяться) поставил передо мной мои блинчики с творогом и розеточку с клубничным вареньем.
Я, махнув рукой на этикет, начала есть, иначе захлебнулась бы слюной. Лорд Кембритч же аккуратно попивал чай, внимательно глядя на меня и не спеша начать разговор. Под этим взглядом я чувствовала себя какой-то бродяжкой, которую подкармливают из милости.
Наконец, я прикончила свой скудный завтрак, и достала последнюю сигарету. Опять в его губах и взгляде промелькнула ирония, но он молча поднес мне зажигалку.
Выпустив дым и стряхнув первый пепел, я наконец-то поинтересовалась:
— Так какова цель нашей встречи, лорд Кембритч?
— Он пожал плечами и хрипло ответил:
— Я захотел вас увидеть, Марина.
— Зачем? — прямо спросила я.
— А вы не догадываетесь? — опять этот голос, и взгляд прямо в глаза. Как раздражает то, а?
Лорд Кембритч, — устало сказала я, — я ведь не шутила, когда говорила, что очень мало спала. Единственно мое желание сейчас — поехать домой и поспать хотя бы часов шесть, потому что в ночь мне снова ехать на работу. Честно говоря, у меня просто нет времени играть с вами в отгадайки, потому что мне каждая минута дорога. Поэтому я задам вам еще раз вопрос, и не обижайтесь на прямоту, — что вам от меня нужно?
Он молча смотрел на меня, и когда я уже была готова встать и уйти, произнес:
— А что может быть нужно мужчине от привлекательной и интересной девушки? Вы мне понравились. Вы меня заинтриговали. Вы — загадка, тайна, то ранимая и нежная, то жесткая и серьезная.
От воспоминания о нашей последней встрече и моих позорных слезах я покраснела. А он продолжал:
— Поэтому я здесь. Вы довольны ответом?
— Бред какой-то опереточный, — честно сказала я. — Чувствую себя звездой школьного спектакля. Давайте, я оплачу завтрак и пойду, ладно?
И я уже подняла руку, чтобы подозвать официанта, когда сзади раздались какие-то голоса и к столику подошли двое хорошо одетых мужчин. Они пожали руку вставшему Кембритчу и один из них, невысокий и немного полноватый, с забавными бакенбардами, сказал, словно оправдываясь:
— Дружище, прости, но мы подъехали раньше, пробок почти не было. Вот и решили зайти, выпить кофейку. Если б знали, что ты с прекрасной дамой, то не стали бы беспокоить!
Его сосед, молодой человек с внимательными синими глазами, молча кивнул, соглашаясь с говорящим.
— Ничего страшного, — медленно произнес Кембритч, — мы уже собирались уходить. Я должен довезти даму до дома, она себя не очень хорошо чувствует.
Я уставилась на него, совсем не эстетично открыв рот от изумления, а господин с бакенбардами пристально осмотрел меня с ног до головы и спросил, обращаясь к Люку:
— Представишь?
— Конечно, — отозвался он. — Господа, позвольте представить вам, госпожа Марина Богуславская. Марина, это господин Лисовецкий, Андрей Евгеньевич, и его помощник, Марк Сенцов. Мы в некотором роде коллеги, состоим в одном клубе.
Андрей Евгеньевич кивнул, еще раз оглядев меня, стало неприятно — будто отсканировал. А вот его помощник очень мило покраснел, взял мою руку и поцеловал со словами "Очень приятно, рад знакомству". Мужчины быстро попрощались, а я в расстроенных чувствах схватила пачку, потянулась за сигаретой, но наткнулась на пустоту.
Лорд Кембритч молча протянул мне свои сигареты, я так же молча взяла пачку из его руки, на мгновение почувствовав тепло и крепость его пальцев. Закурила, выдохнула.
— Лорд Кембритч, я...
— Люк, — поправил он меня.
— Что? — не поняла я. Личным именем друг друга могли называть только друзья, родные, ну и любовники, естественно.
Он вдруг вздохнул,словно ему вся эта ситуация страшно надоела.
— Марина, выслушайте меня. Вы мне очень понравились при первой встрече, и я не смог вас забыть за все это время. И сейчас я только укрепился в этом ощущении. Если я вам не неприятен по каким-то причинам, если не отталкиваю или не вызываю отвращение, давайте попробуем хотя бы подружиться? Узнаем друг друга получше, а дальше уже как встанут звезды.
Почему-то мне, после его "если я не вызываю отвращение" вдруг показалось, что он комплексует из-за своей внешности, и внезапно стало его жалко. Ситуация по-прежнему казалась мне очень странной, но просто нахамить и уйти я уже не могла. А спать хотелось все больше. Я поднялась, и он тоже встал, взял в руки трость.
— Марина, позвольте отвезти вас домой.
— Ни в коем случае, — твердо сказала я. Этого еще не хватало, чтобы он всю семью увидел в сборе. — Мой отец — инвалид, он очень негативно относится к гостям, а не пригласить вас будет форменным свинством. Как-нибудь в другой раз.
Он склонил голову:
— Стоит ли расценивать это как указание на то, что другой раз все-таки будет?
Невыносимый, просто невыносимый хриплый голос.
— Посмотрим, — сказала я. — Все слишком уж неожиданно. До свидания, лорд Кембритч. Вы знаете, где меня найти.
Он взял меня за руку, и я, застыв, наблюдала, как он склоняется к моим пальцам и целует их. Почему-то начали гореть губы, а внутри к глазам подступили слезы. "Истерическая реакция, — равнодушно отметил врач внутри, — сдаешь, Марина". Я почти выдернула руку и быстро вышла из кафе. Мне навстречу уже неслись Полина с Алиной. Мы быстро погрузились в машину и через полтора часа уже были дома.
.... Валя с тетей Ритой и тремя неугомонными пацанами-погодками пришли чуть позже, и дома сразу стало весело и тесно. Ангелине, уставшей за день от работы, было тепло и сытно, она полулежала на диване рядом с непрерывно болтающей Валентиной, пока ее мама кормила внуков пирожками. Тетя Рита общалась с отцом, чинно обсуждая с ним урожай и заготовку семян на будущий год. За стенкой спала Маринка, которая сразу, как выпила чай, пошла отдыхать. Алинка с Полинкой в своей комнате перешивали какие-то старые вещи, чтобы было, что носить во время учебы. Периодически оттуда раздавался девичий смех и заговорщицкий шепот, но идти, проверять что там происходит, сил не было.
...— мы скоро уже пойдем, — говорила Валентина, потирая глаза руками. — Я еще документальный фильм хочу новый посмотреть, сегодня объявляли, что вставляют вместо сериала. Про убитую королевскую семью. Пойдешь смотреть?
Ангелина застыла, и увидела, как дернулось лицо у ее отца.
— Да, ....да, — медленно повторила она, — пожалуй, посмотрю.
— Тогда пойдем, Ань. Бедные девочки, — тараторила она, — ужас какой тогда творился, врагу не пожелаешь. И все молчали про них, молчали, будто и не было у нас королевы, а тут уже третья передача за неделю. Интересно, почему так?
" А уж мне-то как интересно", — мрачно подумала Ангелина, со всей отчетливостью понимая, что ой как не вовремя она пошла на работу устраиваться, а Алинка поступать. И что внутреннее чувство ей кричит, что надо собираться и уезжать как можно быстрее, бросая все,как в прошлый раз, она тоже услышала.
....Трудно сказать, с чего все началось, — вещал репортер со скорбно-торжественным лицом, стоя у ограды с видом на их бывший дом, королевский дворец. — Мы постараемся установить, каковы были последние недели правления королевы Ирины-Иоанны и почему так случилось, что нация сошла с ума. Возможно, для нас всех пришло время для покаяния...
Часть 2
Глава 9.
Иоаннесбург, 7 лет назад.
....Трудно сказать, с чего все началось. Потом, когда улеглись волнения, когда заговорщики были осуждены, а власть перешла в руки кабинета премьер-министра Минкена, объявившего себя местоблюстителем трона до момента появления монарха, народ с удивлением смотрел на себя и спрашивал — что за волна ненависти, дурости и абсолютной нечувствительности к доводам разума накрыла их? Что заставило собираться в толпы, бросать работу, детей, жен, рушить семьи и устраивать бессмысленные протесты? "Как бес попутал", — говорили многие. И были, как говорится, недалеки от истины.
