Ваше благородие - 3

Глава 52

К адмиральскому часу привыкают быстро, и я проснулся в назначенное время бодрым и свежим с намерением выпить стакан крепкого чая со сгущенным молоком и хрустящей булочкой с маслом, которые был горазд печь корабельный кок.

После небольшой прогулки по палубе с ТАА я сел за письменный стол для работы с документами. Я вроде бы как в командировке, а работа с документами не прекращается в государстве ни на день и ни на час.

Если тормозить подписание документов, то вся жизнь в государстве затормозится. Многие люди могут сказать, ну и что изменится, если документ полежит пару дней без подписи и "отлежится" среди таких же неподписанных бумаг.

Всем скептикам я привожу пример человека, который купил билет на поезд через пять минут после его отхода. Каждый документ должен подписываться вовремя. Или другой пример. Правительственный кортеж. В России любят ездить в кортежах, впихивая в него по сорок-пятьдесят автомашин или карет. Так вот, первая машина в кортеже едет со скоростью шестьдесят километров в час, а замыкающие машины уже несутся со скоростью свыше ста километров в час. Так и несвоевременно подписанный документ заставляет исполнителей бежать вслед за паровозом и исполнять запланированное кое-как, лишь бы отчитаться, что что-то делали.

Возьмем самый утилитарный пример. Например, начальник представляет своего подчиненного за заслуги к ордену или к следующему чину. Документы подготовил и отправил по команде. Документ задержался в дивизионном звене на несколько дней, затем несколько лишних дней пролежал в армейском звене, затем еще несколько дней в окружном звене, затем еще лежал в Главном штабе. Затем он лежал в папке у лица, который имеет право награждать. А затем подписанный документ начинает путешествие назад, так как в каждом звене на основании подписанного документа вносятся изменения в учеты и нормы довольствия и получается, что дело, которое должно решаться в течение пяти минут, решается в течение полугода и более.

Это как бы пустяшный вопрос, а если дело важное? Поэтому я и требовал быстрого рассмотрения дел соответствующими должностными лицами по принципу: как аукнется, так и откликнется. Все, кто тянул с движением документов, сам становился объектом этой тянучки. А потом еще рекетмейстерская служба, которая ведет контроль за прохождением через инстанции документов. В нашей стране всегда так, мужик не перекрестится, пока гром не грянет. А если громыхалы нет, то никто и шевелиться не будет. Вроде бы всем этим должна заниматься прокуратура, но прокуратура такая же бюрократическая структура, как и все, но махающая мечом и безменом с завязанными глазами.

Первый документ в папке о введении риббонов в армии и в гражданских ведомствах. Риббон — это слово английское и обозначает ленту или тесьму. Одним словом — речь идет об орденских планках. В Великобритании военные и цивильные чиновники, награжденные орденами, носят орденские планки, а на торжественных приемах миниатюры наград. А вот на парады надеваются оригиналы орденов.

Мы в этом плане отстали сильно и почему-то никто не обращал на это внимания, а посмотришь на заслуженных людей, у них орденская колодка от одного плеча до другого плеча в косую сажень и бедный человек руку поднять не может, чтобы орденскую колодку не повредить или руку свою не поранить. Дело вроде бы пустяшное, а прошло процедуру согласования во многих инстанциях и, наконец, дошло до Верховного правителя с рисунками и технологическими схемами изготовления, потому что если это дело пустить на самотек, то вместо орденских ленточек люди будут такое носить у себя на груди, что хоть святых выноси. Все должно быть однообразно и на металлических планочках. Я думаю, что служилый люд давно этого ждал.

Второй, но не менее важный вопрос, о ваганьках. Ваганьки — это актеры, режиссеры, писатели, художники, певцы, частушечники (рэперы), дудошники (музыканты, с другом не одну виолончель испиликали), цирюльники (парикмахеры), маникюрши-педикюрши и корреспонденты. А сейчас в число ваганек можно внести и спортсменов. В Москве даже специальное кладбище для них есть, Ваганьковское. А в других местах таких кладбищ нет. Так вот, в последнее время ваганьки активно полезли в политику, типа, если ты можешь на одной ноге фуэте крутить, то ты и законы государственные точно также крутить можешь, как блины на сковородке. А вокруг них столько шахраев вьется, что уму непостижимо, да и вообще все эти выборы — сплошное шахрайство. А как иначе? Вот выйдет такой со всклоченными волосами, весь в татуировках и кокаиновым блеском в глазах, выставит вперед левую ногу и взмахнет вперед правую руку и голосом бога подземного царства Аида начнет декламировать: Над седой равниной моря ветер тучи собирает, между тучами и морем гордо реет буревестник черной молнии подобный. Или: Написали про колхоз повесть два писателя, а в колхозе — два яйца и те у председателя. И сразу гром аплодисментов, и на выборах полный аншлаг, куда там стряпчим и присяжным поверенным законы писать. Это разве что правителям перед народом говорить, вот, мол, выбрали себе депутатов по своим симпатиям, а теперь сами и расхлебывайте те законы, которые они напринимали. Зато вся заграница скажет, что и законодательство в России такое же ваганьковское.

Мое резюме было короткое — законы должны писать законники, а макароны делать — макаронники.

Кстати, чуть не забыл, шахрай — это польско-украинское-белорусское слово и обозначает оно мошенник, жулик, плут, мазурик, шаромыга, шаромыжник. И не перепутайте его со словом шойхет — это кошерный забойщик скота и птицы.

Глава 53

До ужина я подписал приказ об освобождении от уголовной ответственности должностных лиц, доложивших о вербовочных подходах иностранных разведок и организованной преступности и оказавших помощь в разоблачении иностранных разведок и внутренней преступности, тем самым подрубив врагам вербовочную базу из наших граждан.

Почему иностранные разведки и организованная преступность объединены в одну категорию врагов? А в какую категорию их объединить? В друзей народа и государства? Те, кто борется с нашим государством и живет по своим законам, в категорию друзей включены не будут. Я затем и наношу визиты по крупным государствам, чтобы объединиться в борьбе с мировой организованной преступностью, которая стала носить транснациональный характер и проникшей во все ветви власти так, что непонятно, кто же руководит государством.

Затем я завизировал закон о том, что рост призывников не должен быть ниже двух аршин и полутора вершков (один метр сорок девять сантиметров). И вообще, России нужно немедленно и полностью переходить на метрическую систему, а не выпендриваться своей славянской системой измерения с саженями, локтями, вершками перед мерами англо-саксов с их пинтами и паундами, футами и ярдами с милями и дюймами. Умный человек не будет букву "а" читать как букву "е", букву "о" как букву "а", букву "а" как букву "о" в противовес всему миру, который пользуется латиницей, но букву "а" читает как "а", и букву "о" как букву "о".

И еще завизировал проект постановления правительства о финансировании работ по изготовлению твердого водорода. Проблем с горючими веществами в нашей стране нет и практически не было, но это не говорит в пользу того, чтобы продолжать пользоваться лучинами и дровяными печками. Нужно идти вперед, потому что все, есть вокруг нас, имеет обыкновение заканчиваться, поэтому и человек должен смотреть в будущее. Когда-то и наша планета будет непригодной для жизни, будучи засранной нашими потомками. Что делать? Нужно искать новую планету, которую снова привести в негодное для жизни состояние и переместиться куда-то в бесконечный космос.

С чувством глубокого удовлетворения я закрыл папку и пошел на ужин. Завтра сразу после прибытия в Гамбург, эта папка будет передана специальному чиновнику нашего посольства в Германии и через шесть часов она будет на столе у премьер-министра. Жизнь государства не прерывается ни на минуту.

После ужина был устроен концерт военно-морской самодеятельности. Группа балалаечников и танцоров исполнила песню "Светит месяц" с подтанцовкой и подпевкой.

Светит месяц светит ясный

Светит белая луна

Осветила путь дорожку

Мне до милого двора

Мне не спится, не лежится,

И сон меня не берет.

Я сходил бы к милой в гости,

Да не знаю, где живет.

Попросил бы я товарища, -

Мой товарищ доведет, -

Мой товарищ меня краше,

Боюсь, Машу отобьет.

Подхожу я к дому милой

А у милой нет огня.

Постучал я бы в окошко -

Моя Маша спать легла.

"Стыдно, стыдно тебе, Маша,

Со вечера рано спать!" -

"А тебе, мой друг, стыднее

До полуночи гулять"...

Одно дело смотреть выступление артистов в театре, и совсем другой дело смотреть самодеятельных артистов, поющих с душой на палубе боевого корабля, несущегося по лунной дорожке, где звуку песни не мешает ничто, и кажется, что звук по дорожке летит прямо на Луну, где местные жители, глядя сверху на нашу Землю тоже любуются мастерством наших матросов.

Весь концерт состоял из одной песни и этого было вполне достаточно.

— Спасибо, братцы, — расчувствованно сказал я, — всему ансамблю по целковому рублю и вечером полуторную чарку.

Вероятно, поэт Некрасов с натуры писал реакцию на такие слова: "Кто-то ура закричал, подхватили, громче, дружнее и глядь, с песней десятники бочку катили, тут и ленивый не мог устоять".

Всю ночь мне снилась лекция в пограничном училище, которую вёл маленький картавый и лысенький человек в старомодном костюме-тройке и с рыжей бородкой клинышком. Мы усердно корпели над конспектами, но мне это уже было знакомо.

— Итак, товарищи, — вещал нам лектор, — империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами. Во всех отраслях экономики гигантский прогресс. Усилилось материальное расслоение в обществе. Империализм повсюду развязывает войны для прикрытия вырывающихся наружу противоречий. И войны стали началом общего кризиса капитализма и создали революционную ситуацию в большинстве стран.

Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы низы не хотели, а требуется еще, чтобы верхи не могли жить по-старому. Нужно резкое обострение выше обычного нужды и бедствий трудящихся масс и значительное повышение недовольства и возмущения поведением господствующих классов, выраженное в активных революционных выступлениях и действиях широких народных масс.

Но не всякая революционная ситуация превращается в революцию. Для этого необходимы способность и готовность передового класса подняться на свержение господствующих классов. Империалистическая цепь будет прорвана в слабейшем его звене.

Кто ждет чистой социальной революции, тот ее никогда не дождется. Революция будет состоять из ряда битв всех угнетенных классов против господствующих классов, восстания колониальных народов и других видов массовой борьбы.

Национально-освободительное движение будет способствовать успеху классовой борьбы. Право на самоопределение наций привлечет в борьбу новые активные силы.

Победа социализма в одной стране вызовет стремление империалистов разгромить социальное государство. В силу этого победившему классу предстоит с оружием в руках отстаивать свое государство.

Я проснулся от чувства того, что у меня устала рука записывать мысли откуда-то знакомого мне лектора и был готов биться об заклад, что это был сам Владимир Ильич Ленин, в моей перовой жизни мумия и обладатель бесчисленного количества памятников, а в этой жизни неизвестно, где он и что он.

Глава 54

До полудня перед причаливанием в порту Гамбурга я разбирал почту, доставленную гидросамолетом.

Что меня больше всего заинтересовало и позабавило, так это примерная схема моего захоронения, захоронения моей супруги и надпись на моей стеле "Отцу нации" и даты рождения и пустое место для даты смерти. У русских — это лидер нации. У немцев — фюрер, у казахов — елбасы. Отец нации? Папаня. Какой я отец нации? Я должностное лицо, исполняющее обязанности по защите страны и обеспечению ее свободного развития и процветания.

Я вообще против всяких мавзолеев и мумифицированных вождей. В моей первой жизни правителей мумифицировали и, то заносили в мавзолей, то выносили из мавзолея. Все были настолько старые, что их похороны назывались гонками на лафетах, чтобы, похоронив одного, успевали вернуться за другим. В планах были строительство километровых вверх памятников и стремление к увеличению количества республик в СССР до сорока-пятидесяти и это после хорошей войнушки во время борьбы за всеобщий мир под руководством Коммунистической партии.

Я сразу вычеркнул "Отцу нации" и написал завещание в стихах, сочиненное мною еще в первой моей жизни, когда я начинал писать книгу "Как изгибали сталь":

Меня в земле не хоронить,

Попов гнать к едреной матери,

Мой прах из пушки в зенит

Или в реку высыпать на катере.

Да были в мое время времена. Писать приходилось украдкой, под одеялом. Поэтом не любили категорически. Прозаиков тем более. Выгнали из страны поэта Иосифа Бродского, а ему Нобелевскую премию по литературе дали. Выгнали из страны офицера-артиллериста-фронтовика Солженицына, а ему тоже Нобелевскую премию по литературе за "Архипелаг ГУЛАГ". Вот и я делал все возможное, чтобы таланты из России не убегали или их не выгоняли, а в стране никогда не было ГУЛАГа.

Попытки написать завещание у меня были, но это было так давно, что я и забыл о нем думать, а тут на тебе, официальный документ, чтобы в случае чего не думать, понравится это мне ил не понравится, но зато есть бумага с визой усопшего, что не против такого увековечивания. У меня, как и у Пушкина — камень нерукотворный. Хотя, почему не рукотворный? Именно рукотворный.

Вспомнил я и то, старое завещание, но его оставим в этой книге, не будем выносить на всеобщее обозрение. Хотя, если то, что я написал ранее, будет высечено на камне, то кое-кто и обидится. Поэтому не нужно никаких камней.

Не боюсь я шагнуть в пустоту,

Где не будет свободы, пространства,

Мне поставят на ноги плиту,

Черный мрамор под стиль Ренессанса.

И портрет на артиста похожий,

И стихов непрочитанных том,

Наклонитесь, прохожий, я вам съезжу по роже

Хулиганским и хлестким стихом.

Нет, не бойтесь, такого не будет,

Воспитанье мое — прошлый век,

Не лежал пьяной мордой в изысканном блюде,

Хотя мог, как любой человек.

Пусть мне камень как столик поставят,

Чтоб закуска была и вино,

И в сторонке серебряный шкалик,

Что с читателем пью заодно.

Наливайте, ребята, полнее

За любовь и достойных вас баб,

Возвращайтесь вы к ним поскорее,

Хорошо, что о вас не скорбят.