— Ну,— задумчиво обронил принц,— оно, пожалуй, и к лучшему. Где личный секретарь посла, там и посол...
Граф, скосив глаза на друга и повелителя, шевельнул бровью.
— Похоже, за три дня в дороге я все-таки пропустил немало?
— Чуть там, чуть здесь,— пожал плечами Рауль и, заметив тень тревоги в глазах соратника, успокаивающе опустил веки:— Но исключительно доброе, не беспокойся. Обсудим во дворце, после совета — государыня ждет нас обоих в малом зале,— он помолчал и добавил:— Я рад, что ты вернулся, Натан.
Бервик чуть склонил голову. Вспомнил удушающий зной, сухую усмешку шафи ан Махшуда, постоянное напряжение и страх не успеть, не справиться, не оправдать...
— Признаться, я тоже, ваше высочество,— тихо отозвался он, и наследный принц молча, понимающе кивнул в ответ.
Оставив порт за спиной, процессия миновала Восточные ворота и двинулась через столицу к дворцу. Мидлхейм, залитый неярким солнцем, как всегда шумный и многолюдный в разгар дня, уже коснулось дыхание осени — зеленые скверы и парки расцветились всеми оттенками оранжево-желтого, красные клены налились густым, сочным багрянцем, воздух был прохладен и свеж, а под ногами лошадей сухо шуршали опавшие листья.
— Октябрь в этом году на диво хорош,— заметил Бервик.
— Пожалуй,— согласился Рауль с рассеянной полуулыбкой. Круг конного охранения, еще недавно тесно сжимавший двух товарищей со всех сторон, вступив на мостовую Центральной улицы, разошелся в стороны, и теперь можно было говорить свободнее.— Так что, Натан?.. Дорого нам встала Алмара?
— Милостью Танора, до нитки всё же не обобрали,— негромко откликнулся граф.— Хотя дали, конечно, всего ничего, если не считать договора о ненападении. В случае войны Алмара обязуется ни словом, ни делом не поддерживать наших противников и, не вступая, однако, в конфликт с нашей стороны, выставляет под знамя Геона две тысячи своих бойцов из числа вспомогательных войск...
— Наемники?
— Само собой,— усмехнулся недавний посол,— регулярными частями Селим Тринадцатый рисковать не намерен. Наемники. И хорошо, если шарарцы, на что, впрочем, лично я не рассчитываю... Платит им Алмара. Обмундирование, снаряжение — тоже за ее счет, с нас только необходимое довольствие.
— Неплохо.
— Как посмотреть. За погибших солдат контрибуцию платить уже нам. А по окончании войны, в случае победы Геона, последний обязуется возместить союзнику все расходы — в двойном размере.
Принц уязвленно крякнул.
— Ну и аппетиты,— пробормотал он.— Впрочем, по части торговли восток всегда давал фору даже Лессину, чего-то подобного следовало ожидать... Но это ведь не всё, Натан, так?
— Угадали, ваше высочество. Нам пришлось согласиться на встречный акт доброй воли: при угрозе самой Алмаре Геон должен без промедления предоставить ей необходимую помощь — неважно, в человеческом или ином эквиваленте — и Селим Тринадцатый ничего за это не будет должен.
— Однако!
— Увы, ваше высочество. Я изворачивался как мог, но это было одним из главных условий.
— Понимаю,— хмуро кивнул Рауль.— Что ж, ты в любом случае вернулся с победой, Натан! Будем надеяться, что еще и на Алмару Мэйнард Второй не полезет.
Принц улыбнулся другу, и тот ответил ему усталой улыбкой. Потом взглянул вперед, на выплывающий из-за поворота к Центральной площади величественный храм Танора, и пытливо сощурился:
— Вы сказали, что я 'почти ничего не пропустил', ваше высочество. Это радует, но все же?..
Рауль тихо фыркнул.
— Всё в порядке, Натан,— уверил он.— Даже более чем. На границах спокойно, а ее величество, хвала Танору, пребывает в полнейшем здравии — и, надо сказать, весьма приподнятом настроении. Боги услышали наши молитвы. В начале июня еще один Норт-Ларрмайн увидит свет.
Бервик шевельнулся в седле, и его узкое лицо осветилось радостью, смешанной с чувством глубокого внутреннего облегчения. Правду сказать, этой новости он ждал не меньше, чем Стефания Первая. Династия должна продолжаться. И чем Норт-Ларрмайнов больше — тем лучше.
— Поздравляю, ваше высочество,— искренне сказал он.— И вас, и ее светлость, это большое событие!.. Надеюсь, герцогиня хорошо себя чувствует?
— О, прекрасно!— хохотнул Рауль.— Мы всем двором сдуваем с нее пылинки, а государыня печется о ней, как о родной внучке, почти не отпуская от себя. Боюсь, если так пойдет и дальше, моя измученная вниманием супруга в конце концов сбежит обратно под отцовское крыло.
Бервик рассмеялся. Зная Трея эль Моури, такой исход был маловероятен.
— Не думаю, что ее светлости это хоть на миг пришло бы в голову,— весело отозвался он.— Но я рад, правда, рад!.. Однако это ведь тоже не всё, ваше высочество?
Принц добродушно качнул головой.
— Нет. Это было 'здесь'. А что касается 'там'... Третьего дня пришла весточка из Алмары. Сразу после вашего отплытия посол Данзара просил у светлейшего аль-маратхи договор союза. Военного, как мы и предполагали.
— И?..— внутренне напрягся граф.
— Ему было отказано.
Рауль, улыбаясь, взглянул в лицо соратнику, однако на сей раз никакой радости в нем не увидел. Просветлевшее было лицо Бервика тронула тень, брови нахмурились, а в черных глазах промелькнула тревога. Принц медленно выпрямился в седле.
— Натан? Что-то не так?
— Всё так, ваше высочество... Всё так, да только...
— Только что?— ничего не понимая, Рауль выпрямился в седле.— Геон получил своё, Данзар — нет, разве не этого мы добивались?
— Разумеется, ваше высочество,— Бервик на мгновение отвел взгляд, и по спине наследного принца пополз предательский холодок.— Но если где-то прибыло, значит, где-то убыло! Мэйнарду Второму дали от ворот поворот, и не исключено, что сейчас ему уже известно — по какой причине. А значит...
— Значит, времени почти не осталось?— тихо проронил Рауль. Друг усмехнулся криво.
— Боюсь, ваше высочество, теперь его не осталось совсем.
Глава VIV
Осень и впрямь выдалась дивная, под стать ушедшему лету. Дождей было мало, ветры веяли теплые, ласковые, а солнце не торопилось кутаться в серую шаль облаков — его лучи скользили по бескрайнему ковру вилоры, устилавшей Даккарайскую пустошь, и вся она горела золотом. В желтое, оранжевое, красное оделись деревья на улицах кадетского городка, порыжевшие кусты гратии вокруг площади обсыпало крупными гроздьями ягод, алых как кровь и, увы, несъедобных, с тихим шорохом осыпались на тротуары листья, мягко кружась в воздухе, а сам воздух, сделавшись прозрачней стекла, сладко пах дымом далеких костров.
'Другое дело!— думала Кассандра, глядя со спины Яра вниз, туда, где в самом сердце пустоши темнела древняя цитадель. Серые горы, синее небо, черные камни мостовых, все в ярких кляксах опавшей листвы — никогда еще Даккарай не казался ей столь прекрасным.— Вот это я понимаю — осень! Никакой грязи да ураганов! И вилора еще нескоро отцветет' Наездница улыбнулась. Новый учебный год не шел ни в какое сравнение с предыдущим не только из-за погоды. В душе Кассандры наконец-то установилось то самое равновесие, о котором когда-то говорил ей мастер Тайрин. Былые страхи, неуверенность в собственных силах, гнетущие воспоминания и неотступное чувство вины — всё ушло, растворилось в последних летних сумерках, оставив вместо себя лишь спокойствие и радость новому дню. Больше ничто не заслоняло ей неба. Конечно, Кассандра все равно скучала по дому, и по Нейлу тоже скучала, едва ли не больше, чем раньше, но то была уже не тоска заблудившегося в ненастье звереныша, что грезит о теплой и безопасной норе — теперь это было скорей предвкушение радости скорой встречи. Мир Кассандры снова обрел четкие границы, все бреши были залатаны, а тыл незыблемо надежен, как в детстве. И она была счастлива. Даже в Даккарае, со всеми его побудками в половине седьмого утра, дежурствами и нарядами вне очереди... У нее были крылья. А впереди ждало будущее — пускай неясное еще, но полное новых надежд и открытий.
В военной школе Даккарая начался новый учебный год, и дни полетели один за другим. Первые недели сентября, после летней домашней вольницы, всем кадетам приходилось солоно, и Кассандра не стала исключением, однако потихоньку жизнь вернулась в прежнюю колею. Лекции, зубрежка, плац, проклинаемая всеми жареная селёдка — и небо, и ветер, и снова поводья в руках. Последнее оправдывало всё! 'Еще бы почаще нас выпускали из клетки,— с сожалением подумала Кассандра, поднимая взгляд от школы вверх, к мелким кучерявым облакам. Они не заслоняли солнца. И в их легкой скользящей тени трепетали крылья — драконы наездников первого курса кружили над пустошью, медленно выстраиваясь клином. Как быстро пролетел час!.. Вздохнув про себя, кадет Д'Элтар натянула повод и ткнула коленом в лопатку Яра. Разведчик недовольно прижал гребень. Назад в строй ему не хотелось. Кассандра была с ним полностью солидарна, но их общее мнение капитана Рид интересовало в последнюю очередь, так что...
— Давай, давай, поворачивай,— буркнула наездница, вертя головой. Сегодня они были во втором крыле, возглавляемом Кайей, и Кассандра не хотела подставлять подругу.
— Йар-р-р!— скрипуче высказался дракон. Получил новый тычок коленом, укоризненно скосил глаза на Кассандру и все-таки начал набирать высоту.
Они успели вернуться в клин до того, как он разошелся надвое. Яр, привычно заняв свое место подле самочки-разведчика по имени Сау, словно невзначай задел ее крылом и, рисуясь, горделиво встопорщил гребень — гляди, мол, экий я молодец! Та флегматично повела длинной шеей. Сидящая у нее на спине кадет эль Тэйтана захихикала:
— Бедняга! Ну, не отчаивайся, может, когда-нибудь все-таки повезет!.. А, Сау? Как думаешь?
Самочка, услышав свое имя, бросила взгляд на наездницу, но дальнейших команд не услышала и томно оглянулась на широкогрудого штурмовика позади. Кассандра, фыркнув, утешительно похлопала дракона по лопатке:
— Не бери в голову, Яр! Эти женщины сами не знают, чего хотят.
— Кто бы говорил,— отпустила шпильку Орнелла. И заметив, как знакомо нахохлилась ее пара, невинно захлопала ресницами:— Что? Я что-то не так сказала?
Кассандра передернула плечами. Герцогиня эль Тэйтана и раньше-то не давала себе большого труда держать язык за зубами, но в последнее время, по мнению подруги, вконец распоясалась. Ненавистный ей кадет Д'Освальдо получил отставку еще весной, и Кассандра, которой из-за него проели целую плешь, вздохнула с облегчением — увы, ненадолго. Клифф, в отличие от Энрике, никуда не делся. А посвящение в самую большую тайну подруги и вовсе развязало Орнелле руки — вместе с языком. 'И зачем я ей только про Нейла рассказала?— в очередной раз с досадой подумала Кассандра.— Нет, она, конечно, помогла, и без нее мне бы до Белой усадьбы нипочем не добраться, но...'
— Уймись ты уже наконец,— прошипела она раздраженно.— Хватит мне воздыхателей приписывать на пустом месте! Клифф мой друг! И Нейл тоже!
— Не слишком ли много у вас друзей, ваша милость?..
— А у вас, ваша светлость?— не стерпела Кассандра, очень кстати вспомнив Зигмунда де Шелоу.— Или это мне каждую неделю целый том поэтических вздохов на двадцати листах присылают? И что-то не заметно, чтоб вы были против!
Орнелла, поперхнувшись улыбкой, недовольно сверкнула на подругу глазами.
— Ладно,— после сердитой паузы буркнула она.— Уела...
Подумав, герцогиня хотела добавить что-то еще, но тут над головами выстроившихся в ровный клин первокурсников раздался повелительный голос капитана Рид, и дальнейшие препирательства пришлось отложить на потом. Чему на самом деле втайне порадовались обе. У Кассандры ехидные намеки подруги уже сидели в печенках, а что касалось Орнеллы... Нет, сердце ее, разумеется, целиком и полностью принадлежало Ричарду де Кайсару, но Зигмунд — это было другое. Что именно, она и сама затруднялась сказать. Дружба, как у Кэсс с этим ее 'братом'? Да нет, вряд ли. Льстящее самолюбию безусловное обожание без каких-либо попыток завладеть предметом страсти? Уже теплее, но все равно не то. Поди разберись! Единственное, что Орнелла знала наверняка — с Зигмундом ей было интересно. И письма он писал красивые, умные, без всяких слюнявых пошлостей, как некоторые незадачливые поклонники из родного Предгорья. Орнелле нравилось читать эти письма. И Зигмунд тоже нравился. Совсем не так, как Ричард, но всё же. 'Много тут некоторые понимают!..— уязвленно подумала она, косясь на подругу.— 'Поэтические вздохи'! Даже если и так, что с того? Уж всяко лучше бесконечных семейных баек от Вэдсуорта!' Она независимо вздернула подбородок. А после, вновь вспомнив Клиффорда, насмешливо фыркнула. Может, сын герцога эль Хаарта и был Кассандре другом на самом деле, но уж кадет Вэдсуорт по ней определенно сох — на это у Орнеллы глаз был наметанный. Друг он ей, как же! 'Одна радость,— подумала герцогиня,— Вэдсуорт хоть иных спектаклей не разыгрывает, в отличие от этого деревенского хама с пустым карманом и далеко идущими планами... Умница Кэсс, что дала ему от ворот поворот!' Губы кадета эль Тэйтаны дрогнули в мстительной полуулыбке. Она на дух не выносила кадета Д'Освальдо — и он, надо отдать ему должное, платил ей той же монетой.
Нынче была суббота, и занятия по летному делу у первого и третьего курсов проходили в соседних загонах. В два часа пополудни обе тренировки завершились, и кадеты потянулись к ангарам по смежным коридорам — первокурсники ведя зверей в поводу, старшие, как заведено, в седлах. Клиффорд Вэдсуорт, на повороте поравнявшись с Кассандрой, весело помахал ей рукой. Та улыбнулась в ответ.
— Привет, Клифф!— сказала она.
— Привет. Как полетали?
— А! Как всегда...
— ...мало?— проницательно закончил за нее он, и девушка в ответ сморщила нос.
— Легко тебе говорить,— заметила она.— Вы-то из седел не вылезаете!
— Да уж,— сокрушенно вздохнул он,— скоро ходить разучимся.
Они рассмеялись и разошлись в стороны, каждый по своему коридору. Энрике Д'Освальдо, чей штурмовик в паре с драконом Реджинальда Стрэттона шел замыкающим через три хвоста от Вэдсуорта, хмурым взглядом проводил сначала одну, потому другую спину.
— Что, старина, все-таки сорвалось?..— услышал он и, поторопившись натянуть на лицо маску безразличия, оглянулся через плечо.
— Что сорвалось?
— Да брось,— понимающе усмехнулся Стрэттон.— Я не Клифф. И, кстати говоря, ставил на тебя, хоть это и не по-родственному.
Энрике не удержался от смешка. Семейство Вэдсуортов, подобно неукротимой вилоре, прорастало везде — мало какой из родов Геона мог похвастаться отсутствием родственных с ними связей. Правда, Стрэттоны были им из ближайшей родни, и Клиффорд с Реджинальдом приходились друг другу троюродными кузенами.
— Простите, что не оправдал надежд, дорогой граф,— насмешливо проронил Энрике. Стрэттон пожал плечами.
— Какие ваши годы, дорогой барон,— философски отозвался он. И добавил сочувственно, пусть и в своей обычной суховатой манере:— Наплюй. Не в одной соли счастье. А Клиффу скорее всего тоже вряд ли обломится — наши отцы спят и видят, как бы отдать за него Вирджинию.
