* * *
Насчет покоя, я слегка погорячился.
Не успел я снять жилет, чтобы злющая Кономия-старшая, смогла убедиться в отсутствии 'ужасных ран', как со стороны поселка показалась целая делегация. Как вы думаете, кто ее возглавлял?
Казалось бы, лимит моего удивления, исчерпан на неделю, если не на месяц вперед. Действительно, чем можно поразить человека, только что запросто общавшегося с богами?
Ну что же, неразлучная тройка руководителей, смогла убедительно доказать, что нет предела совершенству. Для этого не потребовалось изображать боевой танец маори, прыгать вокруг меня с саблями, или, не дай бог, демонстрировать канкан в исполнении Хикки. Все оказалось гораздо проще. Они встали на колени.
Основная часть делегации, остановившаяся метрах в двадцати, сейчас старательно демонстрировала мирные намерения и отсутствие у них оружия, а староста в сопровождении Ракошина и незабвенной предводительницы контрабандистов, с видом кающихся грешников подошли и опустились на землю, в трех шагах передо мной. Причем выражение 'пали ниц', будет гораздо ближе к тому, что они попытались тут изобразить.
Если рассматривать композицию со стороны, сюжет для исторической картины 'Знатный татарский мурза, в окружении слуг и отпрысков, принимает челобитников' не вызывает сомнений в своей аутентичности. Изукрашенный шрамами, сидящий по-турецки, мурза — я, суетящаяся вокруг служанка или наложница — Ирина, ну а уперший руки в бока и грозно смотрящий из-под насупленных бровей отпрыск, соответственно, Хината. Про массовку и просителей и так все понятно.
Поднять их я и не подумал, терпеливо ожидая, когда они, наконец, начнут повествование о тяжкой судьбинушке, толкнувшей их на кривую разбойную дорожку.
Для начала слово предоставили представительнице женской части делегации, но своими дык-мык, она сразу вогнала меня в ступор, и я не выдержал:
— Хикки, пожалей, мою голову, ей и так сегодня досталось (на фоне забинтованного от макушки до глаз Самагера и баюкающего на перевязи руку, Ракошина, это могло показаться издевательством, но сейчас у меня не было настроения щадить чьи-то нежные чувства) Пусть лучше староста говорит! — контрабандистка испугано втянула голову в плечи и попыталась укрыться за Самагером. Блин, неужели она меня настолько боится. Вроде не должна, видно же, что пользуется в поселке авторитетом, а с такой внешностью добиться такого задача незаурядная. Ладно, пока не до этого.
Староста тяжело глянул из-под кустистых бровей. Ну, тут и дураку понятно, этот ничего не забыл и не простил, и только обстоятельства заставили его так унижаться. Кстати, а кто их надоумил, изображать покаяние таким образом?
— Господин де Зорро, мы виноваты и готовы искупить свою вину, не откажи в помощи...
— Господи, на одного тебя уповаем, — пробормотал я себе под нос. — Святослав, ты же бывший военный! Что ты тут спину гнешь? Скажи уже прямо, чего вы от меня хотите?
Самагер ловко сменил позу на аналогичную моей. Ракошин осторожно последовал его примеру, а Хикки с явным облегчением спряталась за спиной старосты.
Ну слава б... в общем слава, потому что эти кривляния начали вызывать раздражение, тем более, есть нехорошее подозрение, что тут не обошлось без одной белобрысой стервы. Не сами же они придумали в ноги мне падать.
— Помоги освободить наших людей. — рубанул с плеча Самагер.
Так... а вот это уже интересно. — Кто их захватил и зачем? — в принципе я уже догадывался, что они ответят,
— Безголовый, — буркнул староста, — чтобы мы тебя захватили и им выдали.
— Тама детки малыя, — высунулась из-за старосты Хикки и тут-же спряталась обратно.
Я начал потихоньку сатанеть. — А скажите, дорогие вы мои рыбаки-контрабасисты, кто это вас надоумил мне кланяться? Уж не Инари ли? — Ответом были три одновременных кивка, — И про детишек, небось тоже она просила сказать?
— Вестимо она, светлыя богиня и сказала упомнить детишек, — из укрытия Хикки действует гораздо уверенней.
Значит светлая богиня. Ну кто бы сомневался. Если дети в опасности, то казуарский блин папа, в стороне точно не останется! Знать бы еще зачем она это делает.
* * *
В лучах утреннего солнца пиратский лагерь выглядел... да, так он и выглядел: беспорядочная россыпь разнокалиберных шалашей и крытых пальмовыми листьями навесов, среди которых бесцельно слонялись увешанные оружием оборванцы. И все это великолепие, на фоне поросшего кокосовыми пальмами песчаного пляжа и застывших на неподвижной поверхности воды, двух, изрядно побитых кораблей.
Как это можно еще назвать? Пиратский лагерь и есть. Если не считать пары технологических ляпов, почти в средневековом антураже. Ни дать, ни взять, флибустьерская флотилия, отстаивающаяся в тихой бухте после неудачного набега.
А в том, что набег был неудачным, никаких сомнений быть не могло. И народа на берегу, для плавсредств такого размера, многовато, и сам народец, в большинстве своем, щеголяет свежими окровавленными повязками, да и пиратские 'галеоны', не выглядят готовыми к дальнейшему морскому путешествию. Неизвестно, как еще на воде держатся.
Уже знакомый мне 'Хитрый лунатик', легкий эскортный корвет накаджимовских верфей, если не ошибаюсь, тип 'Ласка', похоже уже и не держится. Носовая часть, до самой надстройки, глубоко ушла в воду, которая плещется под самими стволами рельсотронной спарки главного калибра. То, что 'Лунатик' не затонул полностью, скорее следствие малой глубины, чем плавучести самого кораблика.
Второй пират, слегка дооборудованный сейнер, особо поврежденным не выглядит и, если бы не свисающая за борт мачта, можно было бы сказать, что прошедший бой его не коснулся. Следов какого-либо движения, ремонта, или хотя бы подготовки к последнему, на судах не наблюдается. Налицо полная анархия, разброд и падение дисциплины.
Мелькающие то здесь, то там, по территории лагеря, жмущиеся к палаткам, женщины, единственное, что можно было охарактеризовать словом 'добыча'... если бы я не знал откуда они тут взялись.
Надо сказать, что появившийся два дня назад, во главе разношерстной пиратской флотилии, Безголовый, по поводу пропажи своего представителя, сильно не страдал, и виноватых искать не собирался. Странности начались уже после погрузки на борт 'Лунатика' топливного налога.
В поселке неожиданно пропала связь. Включенный пиратами генератор поля подавления отрезал от Сети ретранслятор. На берег сошло больше сотни вооруженных до зубов головорезов, которые быстро согнали жителей поселка на рыночную площадь. Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи, пять вымпелов, из которых, на тот момент состояла флотилия, могли перемешать Злую птицу с песком за пару минут.
Тогда и прозвучало требование выдать убийц Сувора, которого, как оказалось глубоко уважали и любили абсолютно все присутствующие здесь члены берегового братства. Как и планировалось, стрелки были переведены на странного чужака.
Безголовый не спорил. Чужак так чужак. Но так как его на месте не оказалось, из числа жителей были взяты заложники, в большинстве своем, молодые женщины. Естественно, ни о каких детях речи не шло. Зачем они пиратам? Заложников обещали отпустить, когда будет установлено точное местонахождение убийцы Сувора, координаты которого следовало доставить за пятнадцать километров, в устье Кайта. После выдвижения этих требований флотилия снялась с якоря и благополучно убыла в восточном направлении. Ни грабежей, ни мародерства. Погрузили на борт женщин и отчалили. Странно, правда?
Надо ли говорить, что отправленные на Кайт разведчики, не обнаружили там и следов морских разбойников? Общее собрание постановило, что во всем виноват чужак и его следует выдать пиратам. Вопрос где искать последних даже не поднимался. Отчаявшиеся мужья и отцы, были готовы схватится и за соломинку.
То, что убийство Сувора послужило лишь поводом и для чего именно понадобились женщины, было очевидно абсолютно всем. Также было понятно, что Безголовый, решил пойти ва-банк, рассчитывая на добычу, которая должна была покрыть все возможные убытки от грядущей войны с остальными пиратскими вожаками. А война началась бы обязательно. Нападение на лояльных береговых, каким бы поводом Осташ не прикрывался, грозило оставить джентльменов удачи без берега. Народ на островах жил, в основном простой, причину долго искать бы не стал, а стоянки судов, базы и принадлежащая верхушке пиратов недвижимость, в большинстве своем на этих островах и находились.
И то, что Безголовый, все-таки решил рискнуть и сжег за собой мосты, намертво привязывая к себе всех участников рейда, означало, что и причина для этого была достаточно весомой и союзники, на которых можно опереться, у него имелись.
Изложенная Самагером версия звучала вполне завершенно, и искать здесь еще и 'божественный след', особого смысла не было. А, вот прозвучавший из уст Анны совет обратится за помощью ко мне, да еще то, как она это проделала... слов нет, настолько мелкой шпильки с ее стороны я не ожидал... если это не еще один способ проверки моей адекватности.
Местонахождение базового лагеря пиратской флотилии я вычислил сам. Исходил из того, что это единственное место в восточном направлении, где имеется достаточно удобная для стоянки такого количества судов бухта. Рассматривать другие варианты смысла не было, потому, что искать Безголового за пределами Латангаи, мне было банально не на чем.
Вышли мы в ночь на всех наличных в поселке, исправных гидробайках. Шестнадцать человек на восьми машинах. Я с Ириной, староста и чертова дюжина наиболее подготовленных по мнению Самагера бойцов. Более тихоходные и глубоко сидящие рыбацкие моторки, под общим командованием Ракошина, двигались гораздо мористее и заметно отстали. Но их опоздание не сыграло большой роли. Даже с помощью браслетов, обеспечивающих достаточно сносное ночное зрение, высадка затянулась на несколько часов. У поселковых за исключением разве что Самагера и Ирины, были установлены минимальные комплекты встроенной периферии. Одна дешевая микрокамера с трансляцией на один глаз. Для того, чтобы не споткнуться в темном переулке, достаточно, для ночной высадки на незнакомый берег, не годится совершенно. У трети бойцов камер вообще не было, только трансляция... а нужно было еще и провести через рифы подошедших рыбаков.
Управились только к рассвету, так что спешить смысла уже не было, и я ушел на разведку, оставив поселковых на месте высадки, маскировать технику и только потом начинать выдвижение. До знакомой бухты, возле которой я недавно встречался с абордажирами Безголового, оставалось всего несколько километров. Там я и рассчитывал найти пиратов... или убедиться в их отсутствии.
На памятный холм забираться не рискнул, ибо он самой природой был создан для наблюдения за окрестностями бухты, и присутствие на нем караульных подразумевалось по умолчанию. Пришлось лезть выше в горы, чтобы посмотреть оттуда... Посмотрел.
Посчитать количество женщин в лагере, не было никакой возможности и оставалось только надеяться на то, что в неудачный для пиратов бой их не брали и они все еще живы. Постепенно подтянулись остальные и единственный из нас, кто имел реальный опыт командования в реальном бою, отставной пластун Самагер, начал военный совет.
В первую очередь успокоили самых горячих, которые рвались в бой немедленно. Я просто перечислил наличные силы пиратов и народ немного приуныл.
— А вы рассчитывали бандитов шапками закидать? Боюсь, что шапок не хватит, их все еще больше чем вас.
— Но мы думали, что как в Птице, бах и вся техника горит!
Мда... тяжелый случай. — Боевая техника от ЭМИ не сгорит, а, чтобы прогреть микроволновкой корабль... за то время, что мне на это потребуется, вас на запчасти разберут. — с молодого рыбака можно было лепить 'Разочарование'.
Самагер прокашлялся, привлекая внимание. — Будем действовать по старому плану. Господин де Зорро...
Я его перебил, — Дзинко, просто Дзинко, пока ты выговоришь этого господина до конца, обстановка три раза поменяется.
Святослав кивнул. — Хорошо, так вот, господин Дзинко... — я скрипнул только что отросшими зубами, но промолчал — хочет поиздеваться, пусть, разбираться сейчас не будем, — господин Дзинко вступает в бой и начинает отступление в сторону болота, оттягивая за собой основные силы противника, а в это время... — дальнейшее было уже неинтересно. Атаку назначили на тринадцать тридцать, чтобы тропическое солнце успело достаточно разморить полупьяных разбойников, и у меня, впервые за сутки с небольшим, появилось время для отдыха.
* * *
На следующее утро я окончательно убедился, что птицы, есть абсолютное зло.
Мелкий комок перьев где-то у меня над головой, громко и немелодично жаловался на свою неудавшуюся жизнь, безжалостно отобрав надежду нормально выспаться. Когда он дошел до самой высокой и противной ноты, не иначе поминая собственную тещу, стало понятно, что просто перетерпеть утреннее обострение птичьей ипохондрии не удастся и вставать, таки придется.
Мысленно пожелав пернатой твари мучительной смерти, я приоткрыл сначала левый глаз... убедившись, что мир вокруг меня стабилен и избирать меня центром своего вращения не собирается, открыл правый. Хм. Не все оказывается, так плохо. Повернул голову из стороны в сторону, хрустнув шеей. Да! Даже чудовищная пьянка в исполнении местного русско-японского истеблишмента, оказалась нипочем моему могучему организму. Какие-то следы, конечно есть, но никакой раскалывающейся головы или дурманящей тошноты, что не может не радовать. Так жить можно. Главное не спиться.
Потревоженное моими экспериментами, на груди заворочалось что-то некрупное. Я приподнял голову, но кроме вороньего гнезда из спутанных черно-белых прядей, видно ничего не было. Не понял. Гнездо приподнялось, явив два заспанных небесно-голубых глаза, ниже которых начиналась подозрительно знакомая полумаска,
— Дгбгое. Тьфу ты, — маска съехала вниз. — Доброе утро. Я еще поваляюсь, ладно? — Очевидно ответ не предусматривался и гнездо снова вернулось на облюбованное место.
Мда... по-моему я немного поторопился, решив, что пьянка не имела последствий... и куда делась Ирина? Вроде ж вместе ложились... еще место на берегу, подальше от лагеря и валяющихся пьяных парочек искали... или я что-то путаю?
— Дзи! Я для тебя капитана нашла! — А вот и пропажа. Я лихорадочно начал соображать, как можно правдоподобно объяснить неожиданное украшение на моем животе и при этом не схлопотать знаменитый прямой в печень.
В поле зрения появилась сама Кономия. Сама, в том смысле, что никакого сурового морского волка при ней не наблюдалось. В наличии имелась только сама Ирина и ее браслет. И все. Мокрые волосы, покрытая капельками воды кожа... значит только из моря...
— И где этот капитан? — подходящей отмазки пока не нашлось, и я ляпнул первое, что пришло в голову.
— Кпитан эт я, — пробормотало черно-белое гнездо. А меня снова посетил лучший друг попаданца, его величество когнитивный диссонанс, сиречь разрыв шаблона.
