— Лич, — крепче сжимая жезл, Вольт приготовился к схватке с немертвым магом, загоняя свой разум в состояние транса и выводя духовное тело в форсированный режим. — Я им займусь...
— Сопляк... — умиленно, как дедушка услышавший забавную глупость от внука, произнес худощавый грифон, похожий на скелет обтянутый тонкой пергаментной кожей, кутающийся в необъятные черные одеяния. — Вы уже опоздали и теперь не сможете мне помешать! Скоро я обрету могущество, с которым не сравнится даже сила архимага Часовой Башни и тогда... вся империя признает мое величие! Вы склонитесь перед гранд-мастером Тантосом!
— Безумный лич, — шепотом заметил капитан отряда.
— Тем лучше, — так же тихо ответил волшебник. — Попробуй потянуть время, а я подготовлю кое-что убойное.
— Хорошо, — кирасир шагнул вперед и демонстративно вложил меч в ножны. — Прошу прощения, гранд-мастер Тантос, но чем мы — простые авантюристы, можем быть полезны вам?
— Вежливый птенец, — удовлетворенно кивнул немертвый маг. — В нашем мире нет ничего бесполезного, есть только бездарности, которые не способны увидеть пользу тех или иных вещей. Присоединяйтесь ко мне и вместе мы покорим империю, а когда я займу трон, вы получите великую награду!
— Мы в общем-то не против... Я прав, ребята? — капитан обернулся к своему отряду, стараясь не терять из вида главного врага и получил в ответ нестройный хор голосов. — Но, нам бы хотелось узнать подробности плана, чтобы понять свою роль в нем.
— Нет ничего проще, — сухие губы лича изогнулись в улыбке, а красные глаза вспыхнули еще ярче. — Я возьму молоко небесных коров и смешаю его со слезами кротов, добавлю немного икры кабанов и разбавлю солью холодных ветров... Ну наконец-то, а то я думал, что мне придется нести эту чушь еще ни один час.
Последние слова были произнесены, когда все авантюристы, одновременно и абсолютно молча, осели на пол будто марионетки, у которых обрезали ниточки. При этом, они оставались в сознании, пусть тела и ощущались ватными, а маг потерял связь со своей внутренней силой.
— Вы же не думали, что я был серьезен в том месте, где говорил о захвате империи? — немертвый грифон усмехнулся и развел передние лапы в стороны... все четыре пары передних лап, к которым присоединились четыре пары крыльев. — Хороший консервирующий яд, но у него один недостаток: долго накапливается в организме жертвы, да еще легко разрушается попав на открытый воздух. К счастью, в моей пещере нет вентиляции. И да, юный Вольт, ты был прав: эта пещера — логово босса локации, но ваш рейд слегка слабоват, чтобы со мной справиться.
Более не говоря ни слова, лич подошел к волшебнику, перевернул его на живот и, орудуя сразу восемью лапами, отделил от тела крылья. Молодой волшебник хотел закричать, но не сумел открыть клюв, а враг тем временем распорол свое одеяние на уровне спины и стал пришивать новую пару крыльев чуть ниже, чем прежние.
— Всего пять каналов, да и развиты они не лучшим образом... Мельчают маги... Мельчают, — бормотал себе Тантос, а когда закончил работу с летательными приспособлениями, принялся за передние лапы Вольта. — Я бы может и оставил вас живыми, но ведь вы обо мне расскажете гильдейским... а тогда на меня начнется полноценная охота. А ведь я не настолько самоуверен, чтобы выходить против целой организации... Но не беспокойся, Вольт, с твоей душой ничего страшного не случится. А вот твои друзья, теперь станут моими друзьями. Как говорится: по заслугам и награда.
* * *
Сидя на кровати в комнате гостиницы городка Хуфвиль, Каденс куталась в крылья и смотрела на проплывающие за окном облака. Тетя, которая и привезла ее в это поселение для обследования, отошла в столовую на первый этаж, чтобы купить чего-нибудь вкусненького, желая хоть так немного порадовать племянницу.
Розовой уже не совсем пегаске было холодно, но стоило укрыться хотя бы тонкой простыней, как становилось настолько жарко, что воздух едва врывался в легкие, спасая от удушья. Но все это было пустяками в сравнении с тем, что шишка на лбу, день ото дня становящаяся все больше, на самом деле оказалась... рогом. Только вчера, что было довольно болезненно, рог прорвал истончившуюся кожу, что повлекло за собой зуд, перепады температуры, неутихающую мигрень.
Не слушая никаких возражений племянницы, опекунша собрала вещи и взяв из мешочка "на крайний случай" горсть золотых битсов, сама впряглась в телегу и побежала по дороге к ближайшему городу, оставив своих жеребят на мужа и соседей. Они ехали целый день, а затем еще несколько часов ночью, но все же добрались до Хуфвиля, где земная пони практически взяла штурмом местный госпиталь, подняв на ноги дежурного врача и медсестер.
Всестороннее обследование (о некоторых этапах которого даже вспоминать стыдно) показало, что рог развивается с сильным отставанием по возрасту, но в остальном не имеет никаких отклонений от годовалого жеребенка... единорога. Кроме того, выяснилось и то, что у летуньи появились признаки, характерные для земных пони: более густые духовные линии в ногах, становящиеся сильно разветвленными в области копыт, да и кости для пегаса нехарактерно тяжелые.
"А я боялась, что растолстею от того, что стала больше есть", — невесело улыбнулась крылатая, а теперь еще и рогатая кобылка.
Диагноз, который поставил доктор гласил, что Каденс медленно превращается в аликорна. Процесс растянут во времени из-за того, что у нее маленький для единорога очаг магии, да и "строительных материалов" организму явно не хватает, что можно решить если добавить в повседневный рацион рыбу. И в общем-то это было бы неплохо, но...
Едва прозвучало слово "аликорн", как отношение к молодой пегасочке изменилось у всех пони вокруг. Медсестры, которые пусть и старались быть доброжелательными, но явно сердились за ночную побудку, при общении стали словно бы заискивать перед младшей кобылкой, в выражении голоса врача появилось уважение, а тетя, пусть и старалась вести себя как прежде, но будто бы отдалилась от воспитанницы.
Впервые в жизни Каденс ощущала себя совершенно одинокой, находясь среди других пони. Диагноз — аликорн, стал для нее словно приговор. Попытавшись представить, как на это известие отреагируют ее друзья, она вздрогнула и закусила нижнюю губу, ощущая как мурашки побежали по спине, заставляя шерстку вставать дыбом. Ей было страшно увидеть в их глазах зависть, насмешку, незаслуженный восторг... Казалось, что даже в тот день, когда в их тихую деревушку пришла проклятая ведьма, все было не настолько тяжело.
"У меня была цель — спасти родных и друзей, и я ей следовала. А что делать теперь?", — скосив взгляд вверх, крылатая пони попыталась увидеть ненавистный рог, уже причинивший ей столько неприятностей, но он был еще слишком маленьким для этого.
...
Когда земная пони вернулась в комнату гостиницы, которую сняла по настоятельной просьбе доктора-единорога, обещавшего написать письмо о необычной ситуации аж в Кантерлот, чтобы попросить помощи у тамошних специалистов, то обнаружила Каденс свернувшейся в клубок на кровати. Если бы молодая кобылка не вздрагивала каждую секунду, то можно было бы сказать, что она просто спит.
Открыв рот, чтобы что-то сказать, старшая пони выпустила из хватки зубов бумажный пакет со сладкими булочками и от звука их падения, сама замерла на месте. В голове у нее столкнулись два образа: величественный аликорн — бессмертное и могущественное существо, и маленький плачущий жеребенок, не так давно переживший тяжелое для любой пони событие. Почтение к принцессам, впитываемое вместе с молоком матери, было сильно и требовало...
"Дискорд! Это же моя маленькая Каденс!", — яркой вспышкой взорвалась в голове земной пони мысль и она сама не заметила, как преодолев комнату забралась на кровать, чтобы крепко обнять пегасочку, которая на ее глазах из неуклюжего комочка меха и пуха, превратилась в молодую красивую кобылку, уже сейчас кружащую головы своих одногодок (пусть она и не замечала этого из-за неопытности).
— Шшш... — прижимая летунью к себе, старшая пони гладила ее по шее и верху спины. — Все будет хорошо, моя хорошая... Все будет просто прекрасно... Я тебя никому не дам в обиду... Обещаю.
— Ма... Мама, — всхлипнув, пегасочка мордочкой зарылась в шерстку на груди у тети.
— Я рядом, дорогая, — мягко улыбнувшись, земная пони поцеловала воспитанницу в макушку, уже и не помня того, когда Каденс в последний раз ее так называла. — Я с тобой.
Примечание к части
Жду отзывов.
Не без труда
— И кто меня за язык тянул? — стоя перед лабораторным столом, по которому прохаживается странная нежизнеспособная химера, существующая только благодаря моей магии, начинаю ожесточенно чесать голову передними лапами.
С момента возвращения из грота (так и хочется назвать его летним лагерем) прошло несколько месяцев, за которые наставники попытались впихнуть нам в головы столько информации, что мозги едва не вскипали и никакое целительство не помогало унять мигрень. Само собой, что хорошего настроения никому это не добавило и регулярные командные поединки стали куда более жесткими, практически переходя ту рамку, за которой спарринг превращается в сражение. Благодаря этому, многие успели побывать в госпитале шестого этажа Часовой Башни... который не сильно отличался от таких же помещений на нижних этажах.
— И что мне теперь с тобой делать, чудовище? — прищурив глаза, испытующим взглядом смотрю на змееголового ежа с длинным и гибким хвостом, который в ответ на мои слова зевнул и попытался скрутиться клубком. — М-да. Как там говорилось? "Мы несем ответственность за тех, кого сотворили"? Или там было только о приручении?
Помотав головой, направляю передние лапы на химеру, сосредотачиваюсь и усилием воли прогоняю через духовные каналы поток магии, задавая ему нужные мне характеристики. Боли почти не было, лишь привычное и ставшее почти приятным покалывание, которое сопровождалось легким повышением температуры (на десятую долю градуса, если верить теоретическим выкладкам). В следующую секунду, сорвавшееся с моих ладоней облачко холода окутало маленькое тело противоестественного природе существа, превращая его в кусок льда, промороженный до самых костей.
Подняв очередной неудачный образец со стола, словно баскетбольный мяч забрасываю его в бочку для биологических отходов, рядом с которой стоят террариум с ужами и коробка с ежами. Причина же, по которой представители двух этих видов живых существ находятся здесь, заключается в том, что один голубой грифоныш не вовремя заявил, что хочет скрестить ужа с ежом, что услышал бледно-зеленый грифон, откликающийся на имя Вербер, с обязательной приставкой "наставник".
— Разве мы можем не поощрять столь амбициозные проекты наших воспитанников? — усмехаясь уголками губ и сверкая бледно-синими глазами из-под полуприкрытых век, заявил мастер магии жизни, выделив мне маленькую комнатку с инструментами, подопытным материалом и время до конца учебного года, при этом, впрочем, не освободив от посещения обычных уроков.
"А ведь всем остальным нужно всего-лишь вывести новый подвид крыс", — в очередной раз корю себя за слишком длинный язык, который все же сыграл со мной дурную службу.
Осмотрев сонных змей и спящих ежей, решаю слегка отдохнуть и разгрузить мозги. Забравшись на лабораторный стол, достаточно большой чтобы на нем поместился взрослый грифон, ложусь на спину и раскрыв крылья, раскидываю лапы в стороны. Даже информация, буквально загруженная в мой мозг во время сеансов групповой медитации, не дает ответов на вопрос о том, как подступиться к скрещиванию рептилии и млекопитающего...
"Существование грифонов и гиппогрифов намекает, что кто-то когда-то уже решил эту проблему, причем настолько успешно, что данные виды стали полноценными разумными расами", — перед внутренним взором промелькнула картинка, на которой Виктор Франкенштейн, с безумной улыбкой на человеческой морде, при помощи толстой иглы и тонких жил, сшивает вместе заднюю половину кошки и переднюю половину орла.
Благодаря хорошему воображению, образ оказался настолько живым, что меня передернуло, а по шкуре под шерстью побежали крупные мурашки. Все же благодаря использованию магии, все манипуляции с живыми организмами выходят гораздо... чище.
В отличие от стихийной магии, которая требует уметь трансформировать энергию и выпускать ее строго дозированными порциями, после чего начинается монотонная отработка различных приемов и способов применения этой силы, магия жизни требует иметь множество знаний: строение живых существ, вплоть до клеточной структуры (магический микроскоп — это нечто); физиология; психология... Мастер Вербер, перед очередным сеансом надругательства над мозгами учеников говорил следующее:
— То, чему вы обучаетесь на протяжении этого года, это лишь основы искусства, пришедшего к нам из далекой Зебрики, носящего название — друидизм. Друидизм, в свою очередь, это направление магии, отколовшееся от школы биомантии, которая включала в себя еще и некромантию, и магию душ. Сам друидизм делится на такие направления как целительство, ответвлением которого является магия крови, химерологию — науку по созданию новых организмов, травологию и звероводство — науки по выращиванию, селекции и подчинению живых существ. Вам же будет дан сильно урезанный курс того, что полноценные друиды изучают десятками лет, планомерно оттачивая свое мастерство. Однако не расстраивайтесь, ведь после обязательной службы в Ордене Башни, вы сможете поступить в гильдию магов и продолжить изучение данной науки, уже будучи полноценными чародеями и полностью свободными членами общества...
"Со "свободными членами общества", он конечно дал маху. Всем известно, что еще после завершения учебы в Часовой Башне, мы принесем присягу императорской семье. Таким образом, свободным можно будет стать либо будучи изгнанным из страны, либо погибнув во время исполнения приказа командира, либо...", — додумывать мысль я не стал, во избежание неприятностей (ведь даже у стен есть уши, что в магическом мире может быть совсем не фигуральным выражением).
...
— Жа-а-ак! — радостно взвизгнув, желтая молния ворвалась в мою личную лабораторию (громкое название для помещения три на четыре метра) подлетела к потолку и прежде чем я успел отреагировать на опасность, приземлилась мне на живот, выдавливая воздух и заставляя обед попытаться покинуть желудок. — Опять бездельничаешь?
— Уфф, — едва удержав ком, который устремился от живота к горлу, широко распахнув глаза произношу: — Воздух, тяжело, дышать...
— Ты намекаешь на то, что я — толстая? — нахмурившись и даже не подумав слезть с меня, Герда сложила передние лапки на груди, выпрямив спину и одарив меня возмущенным взглядом сверху вниз.
— Я не намекаю, а говорю прямо, — напрягая мышцы пресса (спасибо ежедневным тренировкам) кое-как восстанавливаю дыхание. — Ты что-то хотела?
— Грубиян, — фыркнув, грифоночка обиженно задрала клюв, но тут же откинула напускную обиду и наклонившись вперед, уперлась мне в грудь передними лапами, острыми коготками впившись в шкуру на ребрах, выгнув спину, распахнув крылья и опустив голову. — Долго ты еще собрался прятаться ото всех в этой норе? У нас, между прочим, шестого игрока в "Магических Войнах" не хватает.
