— Дело? Вот я и предлагаю дело. Вы про двигатели для самодельных мотоблоков, что наш завод выпускает малой серией, знаете. И про сами мотоблоки тоже. Так вот я и предлагаю организовать их промышленное изготовление на вашем заводе. С нас движки с обвязкой. С вас все остальное.

— Так вам же запретили их делать, — возражает директор ИЗТМ.

Ага, значит знает ту историю о неудавшейся попытке начать выпуск мотоблоков.

— Запретили, — соглашаюсь. — Но это нам. Мы же под НКАПом ходим, вот НКВД и вмешалось. А вы на народное хозяйство работаете. Оборудование для восстановления порушенной промышленности делаете. А чем мотоблок отличается от прочего, что будет содействовать увеличению выпуска продовольствия в стране. Там же конструкция — ерунда. Сможете без проблем выпускать.

Задумался директор. Сидит, чешет себе переносицу.

— И где я металл возьму? Опять же план, фонды... Как все это согласовывать наверху? — это у него уже явно мысли в слух пошли, потому как ни к кому конкретно он не обращается. — Но мысль интересная.

Посидели еще втроем, кое-что обсудили. Я со своей стороны пообещал доработанную конструкцию мотоблока, из которой народные умельцы могут легко сделать минитрактор, а не те угробища, что по осени встречались. Договорились, что они со своей стороны вопрос наверху провентеллируют. А как что выяснится, то встретимся начальствами и обсудим все уже более предметно. Поглядим, как инициативу снизу наверху воспримут. Надо бы еще городские власти к этой инициативе подключить. Вот они то точно против не будут, а будут только "за". По многим причинам.

На этом я раскланялся, да и покинул машиностроительный завод. Но все, что я только что сделал, имело и иную сторону. Теперь Хрунов меня как любопытную кошку не поймает на моем интересе. Я его поручение формально выполнил и с производством ИЗТМ ознакомился. А вот зачем я сюда на самом деле приходил, НКВДшники могут ломать голову сколько угодно долго. Может я на завод из-за этих самых мотоблоков только и приходил? А что по заводу меня провели... Ну так вы же сами и просили. Какие ко мне вопросы? Но, блин, рискую однако. Ведь правильная мысль могла в голову и не прийти.

Глава 8.

Белый дом. Овальный кабинет. 9 января.

— Господа, я собрал вам сегодня затем, чтобы окончательно определиться с местом нашей высадки в континентальной Европе, — начал президент США Франклин Рузвельт. — К моему сожалению, единства во мнениях среди наших политиков и генералов пока так и не удалось достичь. Слово генералу Маршаллу, начальнику Объединенного комитета начальников штабов.

— Слушаюсь, сэр.

Джордж Маршалл подошел к большой карте Европы, висевшей на специальных подставках и, пользуясь указкой начал свой доклад.

— Господин Президент, господа... Прежде всего я хотел бы остановиться на положении на русско-немецком фронте. Начнем с севера. На Мурманском полуострове русские освободили всю свою территорию и незначительно вклинились на территории Норвегии и Финляндии. Что в данном случае важно, здесь Советы захватили никелевые рудники, с которых Германия получала до половины всего никеля. А поскольку произошло около полугода назад, то скоро у Германии наверняка начнутся проблемы и с броней и с со всем остальным. Несколько южнее финские войска пока продолжают удерживать за собой немалые русские территории в бывшей так называемой Карело-Финской республике, но вынуждены под давлением красных постепенно откатываться на запад к доверенным границам. На Карельском перешейке финны отошли к линии своих долговременных укреплений и прочно их удерживают. Хотя нужно сказать, что несколько лет назад русские уже один раз сумели их преодолеть.

Генерал немного прервался, оглядев присутствующих, а потом продолжил.

— В Прибалтике русские продолжая наступление, в последние дни вышли к Таллину и даже продвинулись несколько западнее его. Поэтому то, что они скоро займут всю Эстонию у меня никаких сомнений не вызывает. После этого самые населенные и развитые территории южной Финляндии окажутся для русской авиации всего лишь через Финский залив. Поэтому скоро финнам станет нелегко. Но вот восстановить судоходство в заливе русским удастся, видимо, еще не скоро. Сейчас залив скован льдом, а когда он сойдет движение будут преграждать обширные немецкие и финские минные поля. Теперь, конечно, их не сможет защитить немецкая авиация, но по сведениям наших советников в Красной России мин в заливе как фрикаделек в супе. И даже больше. Тралить их придется не один год, хотя узкий фарватер протравить можно. Однако финны наверняка его будут снова засеивать минами.

— Далее... Далее на юг мы наблюдаем довольно статичную картину. Практически вся Белоруссия остается под немецкой оккупацией. Уже много месяцев идут бои местного значения по верхнему течению Днепра, то есть по линии Витебск-Орша-Могилев-Гомель без каких-либо явных подвижек в ту или иную сторону. Еще южнее на Украине ситуация совсем другая. Красные освободили почти всю территорию Украины и Молдавии включая те территории, которые они присоединились в 1940м году. С севера фланг четырем украинским фронтам, ушедшим далеко на запад, защищает обширный заболоченный район реки Припять, в котором крупные наступательные действия не ведутся, да и вряд ли вообще возможны. На самом юге русские войска уже находятся на территории Румынии. Если ситуация не изменится, а пока к этому нет предпосылок, то через месяц или два русские займут Бухарест и Румыния выйдет из войны, создав тем самым огромные проблемы для Германии и ее союзников. Потеря Германией союзника и румынской нефти — это еще не все предстоящие злоключения Гитлера. За Румынией на юго-западе лежит Болгария, — генерал обвел указкой названную страну. — Дело в том, что хоть Болгария и является германским союзником, но с Советами она не воевала и вряд ли будет. Связано это с тем, что в Болгарии в самом народе сильны прорусские настроения. Поэтому с большой долей вероятности стоит только русским войти в Болгарию, там сразу последует прорусский переворот. За этим может последовать объявление войны Германии. Вряд ли будущие болгарские власти захотят выплачивать большие репарации по итогам войны, поэтому с вероятностью в 90 с лишним процентов болгары резко перекрасятся и станут верными союзниками Советов. Из Болгарии открывается прямой путь на юг в Грецию и на запад в Югославию. Именно поэтому несмотря на активные возражения наших европейских кузенов на Тегеранской конференции мы посчитали нецелесообразным высадку союзных войск в Греции. Не знаю уж на что рассчитывал тогда Черчилль, но это не мы с британцами отсекли бы русских от западной части Европы, а наоборот русские нас на юге.

— Генерал, вы считаете, что при такой линии фронта русские могут рвануть после Болгарии в Грецию? — недоверчиво протянул представитель Сената.

— Нет, сэр, я так не считаю. Но и смысла высадки в Греции в сложившейся ситуации я не вижу. Пусть этим займутся британцы. Они все равно будут вынуждены это сделать. А мы потом немного поможем им в этом просто для того, чтобы обозначить собственное присутствие там. А закрепим мы свое влияние в Греции уже немного позднее, продавая горы оружия, которое у нас останется после войны этим самым грекам и всем прочим желающим, а также через доллар, наши товары и прочие планируемые мероприятия. Англичане нам в этом помехой не станут. Я ответил на ваш вопрос, сэр?

— Да, генерал.

— Следующим вариантом Черчилля была высадка в Триесте. Что по этому думает армия? — Задал вопрос вице-президент Трумен, — может так удастся не пустить русских в центральную Европу?

— Данный вариант, сэр, связан с большим риском для нашего флота и транспортных кораблей. Именно для нашего, поскольку Королевский флот кузенов не сможет выделить для этого достаточно кораблей и грузового тоннажа. Хоть сама Италия формально и выведена из войны, но большого облегчения нам это не принесло. Немцы в Италии воюют явно лучше ее хозяев и своих бывших союзников. Мы, конечно, заняли Сицилию и юг итальянского сапога, но скорость продвижения наших войск на север оставляет желать лучшего. Теперь о самом варианте десанта. Как вы можете видеть на карте, Адриатического море, разделяющее Италию и Балканы представляет довольно длинную кишку, а Триест расположен в северной части этой кишки. Если мы туда залезем, то наш флот и десант с трех сторон окажется окруженным территорией неприятеля. И если итальянскую авиацию и флот можно больше опасаться, то немецкая авиация и подводные лодки будут представлять крайне серьезную опасность. Да и с поддержкой авиации у нашего десанта будет плохо. Фактически, если не произойдет чего-то сверхординарного, то зона десантирования не будет прикрыта нами с воздуха, что гарантированно принесет нам большие потери. Да и само транспортное плечо снабжения. Оно будет довольно велико, и немалая его часть будет находиться под ударами вражеской морской авиации. Кроме того изначально большую часть необходимого для десанта мы завозили именно в Британию, а не в Африку.

— Можно ли ожидать большей активности итальянцев в деле освобождения собственной страны от немцев в ближайшие месяцы? — задал вопрос кто-то из влиятельных конгрессменов.

— На этот вопрос вам лучше ответит наша разведка, — генерал Маршалл решил перекинуть этот неприятный вопрос на чужие плечи.

— Да, господин Донован, доложите нам, что достигнуто в этой сфере, — согласился Президент.

Начальник Управления стратегических служб Уильям Донован поднялся с места и к карте Европы, хотя это вероятно и не было обязательным.

— Господин Президент, господа. Нашей разведкой проведена огромная работа в Италии. Свержение Муссолини мы можем записать себе в актив.

Президент отметил про себя, что Уильям опять пользуется своей старой с ним дружбой и явно приписывает себе несуществующие заслуги. Рузвельт то прекрасно знал, что большую часть работы проделали англичане и сами итальянцы. Да и вообще это дело прошлое. Но в случае не стал возражать. Пусть старый приятель немного побахвалится.

— К сожалению, господа,— продолжил Донован, — результаты привлечения итальянцев, оказавшихся в нашей зоне оккупации, активным боевым действиям против Германии оставляют желать лучшего. Но к сфере действия нашей разведки главным образом относится работа по другую сторону фронта, хотя и на юге Италии нашими сотрудниками проводятся беседы с перспективами в будущем людьми. Все, с кем мы имеем дело на юге, соглашаются, обещают и даже пытаются что-то делать, но существенных реальных подвижек пока не происходит. Тут еще нужно понимать специфику самой страны. Скажем, те же важные персоны из сицилианцев в районе Неаполя никакого влияния не имеют. Они там просто чужие и слушать их никто не будет.

— Макаронникам не нужны деньги? — язвительно спросил представитель от Большого бизнеса, занимавший незначительный пост советника в администрации Президента.

— Деньги нужны всем, сэр, но итальянцы соглашаются, обещают, берут деньги, что-то делают, но ничего не происходит. Итальянские низы, те кто должны воевать лично, явно пресытились неудачной войной. Похоже, что они решили, что мы и наши союзники сделаем это за них, а сами итальянцы могут немного передохнуть.

— А заставить не пробовали? — раздраженно и довольно громко спросил представитель Конгресса.

— Сэр, мы же разведка. Заставлять — это обязанность оккупационных или местных властей. Мы же работаем в основном по другую сторону фронта. В северной Италии с нашей помощью создаются партизанские отряды и подпольные организации, которые мы снабжаем оружием. Постепенно движение сопротивления немцам набирает влияние и силу. Но для того, чтобы стать действительно массовым, движению нужно время. К тому же не следует забывать, что хоть Муссолини теперь больше не диктатор всей Италии, но он все равно сохраняет на севере страны немалое влияние.

— Садитесь, Уильям, с этим вопросом все понятно, — махнул рукой Президент, видя, что Донована начинают "топить" дурными вопросами далёкие от проблем Италии люди. — Генерал Маршалл, продолжайте свой доклад.

— Я бы хотел напомнить собравшимся, — продолжил описание ситуации генерал Маршалл, — что рельеф местности в Италии и созданные противником оборонительные линии не располагают к быстрому наступлению наших войск на север, даже если противник имеет в своем распоряжении ограниченные силы. Да и зима, к сожалению, не способствует к активным боевым действиям в гористых районах. А на севере Италии имеются настоящие горы. Узкие долины или перевалы в этих горах могут быть плотно заблокированы относительно незначительным количеством германских войск, которые смогут сдерживать многократно превосходящие войска. В общем это направление, если его считать основным, не вызывает у меня сильного энтузиазма. И есть еще один важный момент. Если у себя на юге русские уже далеко продвинулись на запад, перейдя румынскую границу, то на севере им еще очень далеко даже до довоенных границ Восточной Пруссии и Польши. А Восточная Пруссия — это очень крепкий орешек. Поэтому в такой стратегической обстановке на мой взгляд именно высадка в Нормандии может принести нам успех. Даже если вдруг русские ухитрятся взять Берлин первыми, во что я не особо верю, то все равно к этому времени мы уже будем в Германии. И нашим политикам останется выиграть мир. А, насколько мне известно, русским за последние лет 150 выиграть послевоенное устройство в свою пользу не удавалось никогда. Но это наихудший сценарий. Более реальной нам в Штабе видится ситуация, при которой через несколько месяцев после нашей высадки в Нормандии германские генералы осознают бессмысленность войны на 2 фронта, устранят Гитлера и его ближайшее окружение, а после этого просто откроют нам фронт, чтобы спасти себя и свою страну от наступающих с востока большевиков...

Заседание продолжалось еще три часа, и в итоге было принято решение не менять направление главного удара и высаживаться, как и предполагалось ранее, в Нормандии. Разве что были предусмотрены некоторые шаги, которые должны привести как к повышению шансов первыми войти в Берлин, так и к аккуратному сдерживанию русских не военными способами. Портить с Советами отношения было пока рано. Они еще не до конца выполнили свою роль, определенную им еще в конце 20-х годов.

Пока руководство ИТМЗ занимается с разрешениями и согласованиями в своих верхах, я в конце января взялся за еще одну халтурку, а именно за разработку бензопилы. Начинать пришлось дома, поэтому много времени пока на это выделять не удается. К тому же даже с помощью моей именной железяки дело двигается трудно. Вообще первая бензопила была разработана якобы еще за несколько лет до Великой войны. Что это было, я по скудным описаниям так и не совсем понял. Дальше дело шло совсем не быстрыми шагами. Так что к началу войны по сути ручной бензопилы так и не существовало. Именно ручной. И главная загвоздка в отсутствии легких двигателей. Самый легкий весил почти пуд. Какая уж тут ручная бензопила? Второй затык был в тоже в двигателе. По настоящему легкой пила сможет стать только если она будет безредукторной. Третий — отсутствие приличных прочных и легких пластмасс. Ну и так далее. В общем масса всяких совсем не мелких проблем, которые нужно было как-то решить или обойти. А бензопила явно нужна. На сегодняшний день в стране на лесоповалах работает огромная масса народа, как зеков, так и вольных. Производительность труда с топором и пилой Дружба-2 сами понимаете какая. А деловая древесина ой как нужна. Она и сейчас на экспорт идет, но, главное, потребность в ней внутри страны очень велика. Это сейчас основной строительный материал. Применение бензопил поднимет производительность труда в несколько раз и высвободит массу народа, который можно задействовать на более полезных работах. Да хоть в том же строительстве.